Don't Look at me I'm only breathing Don't look at me I'm indiscreet. Cherry Tree - The National
***
Он переводит взгляд на наручные часы, раздраженно сдвинув рукав. Время почему-то движется все быстрее, разгоняется, будто автомобиль по пустому шоссе, и чем старше становишься, тем короче день, а ночи, бессонные, наполненные внутренней бесконтрольной сумятицей, казалось бы, не имеют теперь конца. Сигарета, зажатая в пальцах, смолит куда-то в тусклое небо, сумерки укладываются на спину общей усталостью и сонливостью, а, дернув плечом, убрать их не удается и тогда Антон уступает. Он успокаивается. В конце концов, этот сценарий ему вполне известен, ведь дальше все будет разворачиваться еще забавнее, если, конечно, глумление над собственной заебанностью можно так охарактеризовать. К черту. Сигарету из пальцев вероломно забирают куда-то туда же. — Антоха, хорош дымить, — Смирнов появляется всегда внезапно, но вовремя, этот диссонанс в голове Антона продолжает развинчивать гайки. Хоть какая-то стабильность. — Курение убивает, видел страшилку на пачке? — Леха ухмыляется красиво так и щедро, как умеет. — Ты, выходит, хочешь со мной в один день отъехать? — Антон кивает на свою украденную сигарету, складывая руки на груди, опирается спиной о стену, чуть двигает подбородком, чтобы из-под козырька кепки можно было видеть чужие глаза и изредка демонстрировать свои. Аллюзия на честность. — Может, и хочу, — Смирнов втягивает дым сигареты, сильнее зарываясь в капюшон толстовки, ветер с частой периодичностью навещает этот Антохин секретный закуток так же как и один пройдоха-ирландец. — Но вообще, если тебе интересно… — Леша двигает бровями, вынуждая как бы включиться в игру, давит улыбку, поганец. — Так вот, если интересно, то куришь ты намного чаще меня, поэтому делай выводы. — А ты догони, — Антон подмигивает и чуть потягивается, потом подается вперед, забирая не сигарету уже, почти окурок. — Не курево ведь само по себе убивает, а привычки. — Что, прямо так и все? — Смирнов растирает ладонями лицо так устало, словно тянет на себе что-то не по силам. С ним ведь часто такое, думает Антон, быстро входит в раж, а щелкнуть по носу некому. — Да, — просто отвечает Антон, крепко затягиваясь напоследок, будто сигарет в ближайшее время он для себя точно не получит. Жадность — порок, но хоть кто-нибудь пробует ее усмирить? Не в эту смену. — Действительность состоит из таких ритуалов, слабостей и все они для нас пагубны так или иначе. Смирнов почему-то начинает смеяться, дрогнув плечами, он растирает теперь собственные руки, пытается согреться, темень сгущается так резво, что не успеваешь урвать побольше воздуха перед погружением. А дальше что? Неизвестно. — С чем ты таким уже успел смириться, а, Тоха? — Смирнов делает пару осторожных шагов вперед — простая и понятная траектория, но сердце все равно начинает биться по-иному, будто заранее ожидая подвох. Стоит ли? — Дела идут в гору, денег сейчас хоть жопой жуй, но что там у товарища на личном? — Он поправляет рукой антонов шарф, беспокоится, как бы главного актера не просквозило. Непрошеная забота заставляет что-то маленькое и глупое внутри мерзко возликовать. Осечка. Наверное, стоило уйти раньше, не задерживаться на съемочной площадке на лишние минуты, а прыгнуть в тачку и гнать на все четыре хотя бы до завтрашнего утра. Мы обычно уходим оттуда, где все движется по кругу, но в этом уходе есть и своя цикличность. Самообман. — Хотел бы похвастаться тем, что вовсю веду разгульный образ жизни, но, нет, — Антон перехватывает руку Леши инстинктивно, внезапно для обоих, чуть позже спокойно уже отстраняет от своего лица, потому что именно сейчас самое время, чтобы уйти, а медлить не нужно. — И никакой особы? — Смирнов бросает напоследок вопрос в спину до того дотошно, что хочется его за ухо укусить. Антон смог бы, с него станется. Тогда все же оборачивается и… — Какая-то есть, но она несвободна, — Лапенко протягивает руку для прощального рукопожатия, встречает не холод уже, но тепло, от этого словно легче дышится. — Все равно скажи ей, — Смирнов заглядывает в глаза, а у самого что-то мечется на дне зрачка, быть может, блики от фар уезжающих машин или что-то другое, Антон не уверен наверняка. — У тебя всегда все просто, да, Леш? — Антон не злится, нет, ни к чему это, да и времени на такие глупости все меньше, лучше потратиться на чтение, к примеру. Там всякие гадости происходят с другими людьми, не с тобой. — Жаль, что не вариант. — Завтра не опаздывай, — руку почему-то так и не отпускает, ждет чего-то, хотя, казалось бы, Леша, у тебя все уже есть, прекращай эти игры. — И позавтракать не забудь, будем въебывать до победного. — Я утром не ем, — Антон парирует, дергая руку на себя, но ту, будто в капкане захлопнуло. — Так ты вообще не ешь, жижа из автомата и погнали, — Леша хмыкает, а потом его свободная рука оказывается вдруг на щеке Антона. От этого жеста внутри мир не переворачивается, но назревает уже какая-то буря. — Зря. — Согласен, — Антон чуть кивает, выразительно моргая, и сжимает зубы. Вот так это все действительно зря. — Есть сценарий для третьего сезона, готовый почти, — рука почему-то медленно, но уверенно спускается ниже и задерживается на шее, словно прощупывает пульс. — Придется потерпеть меня еще какое-то время, если не против. И неважно, что они только в процессе съемки второго, какая разница, Смирняга в этой своей роли хозяина чужих судеб уже увяз по уши и его трудно за это осудить. — А я, по-твоему, стал бы? — Антон первым подается вперед, чуть склонившись, тишина оглушает, придавливает к земле, прямо как руки Леши на его плечах. Вмиг становится не до предрассудков, все оказывается малозначимым, ненужным, где-то за чертой. Как-то так вышло, что Антон увяз в этом тоже. И хотя бы в этом они оба не одиноки.