can't smile without you

      Красный елочный шарик в руках Тозиера красиво отблескивает свет игривых огоньков большой гирлянды, кое-как прикрепленной на стену вокруг общих полароидных фотографий. Ричи хоть и бубнил вечно, что полароид дома — горе в семье из-за дорогой бумаги и несоразмерно огромного желания сфотографировать абсолютно все, но в тайне все же питал дичайшую слабость к этим маленьким эстетичным фотокарточкам, успевшим запечатлеть интимные моменты жизни каждого. Вот на одной из них Билл посреди Неудачников задувает свечи на торте именинника — Беверли фотографирует, стоя перед тортом, Ричи стоит по правую руку, а позади в темноте различимы лишь макушка Майка да рука Эдди на плече Билла. Денбро тогда переусердствовал и, пытаясь потушить свечи с закрытыми глазами, случайно коснулся подбородком крема на краю, поэтому на соседней фотографии Ричи, не теряя время, берет его лицо в свои руки и принимается слизывать крем, пока все смеются. Этот кадр получился немного размазанным (Билл отчаянно тогда делал вид, что все это ему не нравится, но на фото видна отчетливая улыбка), недалеко висит летняя фотография со всеми Неудачниками в Диснейленде, куда их потащил Каспбрак, но, кстати, никто не пожалел, что повелся на уловки друга. Почти вся стена увешана такими фотографиями, глядя на которые, Ричи каждый раз расплывается в улыбке и лезет с объятиями к Денбро, а он и не против вовсе.       Ричи прикусывает губу в предвкушении, «жонглируя» и надевая елочные игрушки на дерево, что купил Билл накануне. Золотые и красные шарики выглядят прекрасно, гирлянда с малюсенькими лампочками работает исправно, но Тозиер приценивается добавлять банты в самый последний момент или же не стоит. «Не нужно», — проносится в голове, и рыжий парень поправляет сползающие на краешек носа очки обратно на переносицу. Оказавшись внизу, он кладет под ель свой подарок: прямоугольное нечто обтянутое подарочной бумагой зеленого цвета под стать цветам праздника. Сегодня он хорошенько позаботился обо всем. Телефон в кармане начинает вибрировать и Ричи принимает входящий вызов, зажав телефон между ухом и плечом, выглядя при этом еще более угловато, нежели обычно.       Он берет телефон поудобнее в руку и головой чуть ли не сносит дерево, когда поднимается с корточек, произнося:       — В каком смысле ты задержишься?       Брови сведены, но не от злости. Вроде. Взгляд направлен на окно, за которым видно как медленно, размеренно идет снег, покрывший всего лишь сантиметр-два асфальта, но такого приятного нового года не было уже давно.       — Нет-нет, в плане, какого черта, Билл?       Денбро не может ничего внятно рассказать и Ричи нашептывает «тише-тише, спокойнее, малыш», проговаривая раз за разом, пока не слышит более понятную, разборчивую речь. От своих же слов злость немного спадает. Кроме сбившегося дыхания парня прямо в трубку слышится шум машин и смех девушек, которые, скорее всего, просто проходят мимо, постоянно сменяя друг друга. Он около какого-то женского магазина?       — Уильям, — о нет, только не полное имя, — мать твою, Денбро, где ты вообще находишься?       В ответ он получает шутку, что кое-кто все никак не отвяжется от чужих матерей и Ричи даже издает смешок, но быстро снова возвращается в первоначальное возбужденное состояние в полной готовности найти чертового Заику лишь по звукам на другом конце линии.       — Знаешь что? — Билл этого не увидит, но Ричи, придумавший миллион догадок, и, выбрав из них одну наиболее вероятную, улыбается. — Я знаю, где ты.              Билл время от времени подрабатывает после пар, присматривая за ребенком сестры своего преподавателя по истории — мелкого зовут Робертом — и хоть характер у него премерзкий, но Билла он почему-то любит и слушается, поэтому Люси, сестра историка, не сильно волнуется о замене сиделки на кого-то более профессионального. Ричи, бывает, приходит вместе с Денбро, всячески развлекая малыша Роба дурацкими шутками и своими голосами — мальчик говорит, что голос почти не меняется, но все равно просит спародировать кого-нибудь. Вообще мелкий любит загадки, поэтому Ричи на полном серьезе перед каждым своим приходом ищет в интернете самые сложные, загружая детский ум на максимум, но этот чертенок все равно каким-то образом узнает правильный ответ, и Ричи совсем не удивится, если Билл каждый раз подавал тому какие-то сигналы за спиной или банально говорил ответ.       Однажды Билл сидел над конспектами на кухне семейства Грей, почти неслышно отбивая ритм об стол краешком текстовыделителя желтого цвета, а Ричи, справившись с уборкой после игры с ребенком, чмокнул Денбро в макушку, после чего долго стоял, обнимая его со спины и что-то говоря на ухо второму. Оба парня думали, что Роберт все еще спит, поэтому лениво наслаждались свободным временем и обществом друг друга. Что именно Ричи тогда нашептывал на ухо Биллу, остается для Роберта тем еще вопросом, но, когда пришло время прощаться с персональными няньками, Грей сказал рыжему, что знает его секретик и Ричи нервно сглотнул, переглянувшись с Биллом.       Миссис Грей звонит Биллу пару раз на неделе при хорошем раскладе событий, но заработанного хватает, чтобы закупиться продуктами, да и хоть какое-то общение с детьми Биллу только за радость после смерти младшего брата.       Ричи, конечно, не знает, но в последнее время миссис Грей просила посидеть еще и с ее восьмилетним племянником — в школе начались каникулы, а его мать не всегда была свободна для развлечения собою сына, поэтому, прознав про сиделку, решила своей просьбой сделать Денбро чуть ли не их семейной нянькой. Двойная зарплата за то же время.       Подарок Тозиеру давно был придуман, а с накопленными средствами мечта в виде старых, даже, можно сказать, доисторических кассет с записями песен группы «Доувеллс» и Фэтс Домино станет реальностью, поэтому Билл спешит, прекрасно понимая, что уже почти вечер и он опаздывает к нему, к Ричи, который его ждет дома. Наверняка в сверкающей, красивой квартире, что Тозиер украшал целый день после сданной сессии. Интересно, он готовил что-нибудь сладкое как на Рождество? Этот кусок идиота реально почти неделю назад сделал бисквит дьявола, а потом все Неудачники, собравшиеся в доме Тозиеров чуть ли не друг друга хотели сожрать за последний кусок, который трудным общим решением ушел Балаболу и его тощему организму. Тогда, на прошлой неделе, все Неудачники вернулись обратно в Дерри навестить родителей, поэтому съемные квартиры и комнаты в общежитиях украшать не пришлось, но на Новый год Билл уже не смог отговорить Ричи. Этот парень слишком любит эту теплую атмосферу праздника с контрастом в виде холода на улице со всем этим снегом и магазинами с украшенными витринами, да и вообще все самое сверкающее и блестящее. Не то что бы Денбро подкалывал его, называя сорокой, но факт остается фактом. Вокруг все гудит, шумит, а Билл настолько привык и к бо́льшему шуму (как никак он встречается с Ричардом Балаболом Тозиером), что по-другому уже и не представляет свою жизнь. Каково на вкус это щемящее сердце чувство тишины? Поток мыслей сбивается и он думает, как Балабол с детским счастьем украшает елку, наверняка оставляя звезду для Билла, и парень улыбается. Задумавшегося шатена чуть не сбивает парень с коньками, висящими через плечо, и Билл искренне извиняется, думая предложить сходить Ричи на каток. Ричи. Нужно его предупредить, что он задержится, ведь все еще не нашел чертов магазин.              — З-знаешь? — то ли от волнения, то ли от холода Билла потряхивает. Лишь бы не догадался о подарке.       –Естественно знаю, — на другом конце трубки слышится грохот. — Упс… Слушай, раз хотел устроить свидание на катке мог хотя бы предупредить. Жди меня, я скоро.       Идиот. Билл чуть поскользнулся, но быстро вернул равновесие и пошел более мелкими, пингвиньими, шажками, всматриваясь на украшенные гирляндами и наклейками на стеклах витрины различных магазинчиков, ища нужный ему с винилом и отложенными специально для подарка кассетами.       — Рич, о боже, нет, никаких катков! — слышна резкая смена качества звука: парень явно включил громкую связь, и слышно, что Ричи одевается, проводя всем чем только можно по динамику.       — Тозиер, я так оглохну!       — Ой, извини. Так, ну я через полчаса точно буду на месте.       Наконец Денбро видит справа от себя неяркую витрину без огней и прочей мишуры: лишь плакаты групп, прикрепленные на стекло, и огромная выцветшая вывеска. Билл нырнул внутрь, выплюнув «Сиди дома. Я скоро» в трубку.       Внутри тепло и пахнет ягодным чаем — у консультанта термос на столе стоит, хотя сам он пробивает мужчине за тридцать два винила в картонных чехлах. Все товары аккуратно разложены по светлым деревянным коробкам посередине зала, в которых роятся, словно две пчелки, девочки-подростки, явно подруги, хихикая и показывая друг другу свою добычу. У стен по бокам магазина стоят почти во всю высоту стеллажи с кассетами, пластинками и CD-дисками, висят плакаты групп, а рядом стоят проигрыватели, а в самом глубоком углу можно найти пластмассовую прозрачную коробку с брелоками и значками на булавке всех размеров. На центральной стене висят пластинки, обвешенные вокруг огромного постера с Майклом Джексоном.       И хотя вся атмосфера заведения очень прельщала парню, будто чувствуется, что время здесь течет по-другому, Денбро устало выдыхает, с улыбкой рассматривая помещение:       — Я попал в Балаболов рай…       — Здравствуйте! — консультант с улыбкой, вроде даже искренней, приблизился к нему, — Вы что-то конкретное ищете или смотрите?       — З-здравствуйте, — замешкался русый с морозным румянцем после улицы, переминаясь с ноги на ногу, — кассеты Фэтс Домино и «Доувеллс».       — А, да, я Вас помню! — мужчина достаточно быстро пришел в себя после попыток старательно вспомнить этот заказ. — Не часто покупают такие старые записи.       Он отправился в подсобку, принеся с собой три кассеты, и Билл быстро расплатился, обменявшись улыбками и пожеланиями хорошего праздника.       Денбро выскочил из магазина и так скоро оказался перед дверью съемной квартиры, что и сам уже не помнил как так быстро вызвал такси и приехал, а запах имбирного печенья доносится даже через входную дверь, пропитав собою весь коридор. Руки из-за мороза еще не слушаются и немного подрагивают от волнения, словно Биллу снова семнадцать и он смущается в таком смысле прийти к Ричи, хотя, ну, это же Ричи, а это их общая квартира.       Русый достает из рюкзака купленную в супермаркете на углу дешевую накладную бороду и цепляет на себя, все еще побаиваясь нажать на звонок, нахер ключи — сегодня он — Санта и пришел с подарками. Звонок.       — Би– Какого черта? — Ричи открывает чуть ли не моментально и захлебывается в собственной слюне, сгибаясь пополам в смехе. Его глаза уже на мокром месте, — господи, Санта, видели бы вы себя сейчас.       — И тебе хо-хо-хо, Балабол!       Ричи действительно оставил для парня миссию с установкой звезды на макушку пушистой ели. Билл с радостью стянул с себя бороду, неприятно прилегающую к коже, после чего хочется чесаться, бросив на стол, и быстро залез на стул, водружая звезду в форме снежинки на елку, а обернувшись, понял, что дома. Во всех понятиях, что только можно представить: дом как здание, дом как зона комфорта, дом как Ричи, пьющий какао из гребаной супницы и улыбающийся только ему. Он выглядит сонным и уставшим, таким потрепанным после последнего зачета и дня ожидания своего парня.       — Рич, ты… в кроссах? — ощущение, что глаза подводят и переспрашивать очевидное в порядке вещей.       Тозиер быстро переводит взгляд на свои ноги, что лежат на журнальном столике, быстро ставя на пол, будто так и было изначально, ведь Билл еще не устал повторять насколько это неприлично. Но удобно.       — А, ну я же собирался к тебе на каток.       Русый устало выдыхает, спускается со стула, кидая взгляд под елку, точнее на свернутое прямоугольное нечто в зеленой упаковке, перетянутое золотой лентой. Ричи следит за ним, сразу же проясняя:       — Извини, красную не нашел, — заливает супницу, уже не надеясь каждый раз, что осадок от какао реально отмоется так легко, и возвращается на пригретое место на диване.       — Р-р-ричи, это… это ты из-вини…       Тозиер тянет за руки рядом стоящего Денбро к себе и обнимает, продолжая сидеть, но уже с поджатыми под себя ногами.       — Давай сейчас?       — Сейчас? Но еще рано.       — Да кому какая разница? Тут только мы.       Денбро путается пальцами в отросших волосах Балабола, но все равно продолжает массажировать ему кожу. Ричи с этими рыжими волосами чуть длиннее, чем у Бев, когда она отстригла свои косички, напоминает поп-звезду прошлого столетия, и желание услышать пение Тозиера приходит само собой. Жаль, что он в последний раз пел еще в школе.       — Слушай, давай подстрижем тебя как Джорджа Клуни в восемьдесят пятом? О, или как Патрика Суэйзи, но не как в «Призраке».       — Уильям, сын Зака и Сары, Денбро, да как вы смеете игнорить меня? Да ну брось ну давай!       — Ну-у, хорошо.       Он выпутывается из вездесущих рук Ричи, обхвативших его талию со стальной хваткой, и тянется к рюкзаку на пуфе около двери. Вынимает три перемотанные красной лентой кассеты и прячет за спину, пока не оказывается рядом с парнем. Нервишки играют, и Билл неосознанно начинает грызть ногти, видя как Ричи пытается развязать ленту, перекрывшую почти весь обзор на подарок: видны лишь прозрачные и не несущие никакой информации о содержимом боковые части.       — Твою мать! Билл!       — Ну вот, снова моя мать, — напряжение наконец спадает, когда Ричи наваливается сверху, словно пес, что давно не видел хозяина, и целует его куда только попадет из-за огромной радости и все еще не выпуская из рук оголенные от ленты кассеты.       — Ты, черт возьми, серьезно? Вау! — Тозиер приподнимается, упираясь рукой в диван около головы Билла и вновь целует, но уже нормально, не хаотично, наслаждаясь процессом и чувствуя как рука Денбро пробирается вверх под футболкой. Он выдыхает тому в губы, — Детка, мой подарок не сравнится с твоим, но он тоже ничего такой, — он с силой заставляет себя отстраниться от Билла, от его блуждающих рук, и взять свой подарок.       Билл мучительно долго распаковывает, аккуратно убирая скотч со всех сторон, чем заставляет уже Ричи понервничать.       — Просто сорви.       — Ни за что, — и продолжает снимать маленькие кусочки скотча, клея друг на друга, пока наконец не доходит до мягкой внутренности, — Тозиер, думаешь это смешно?       — Ага, круто правда?       Он смеется, видя как Билл достает и разворачивает огромную футболку размером со скатерть, и прикладывает к себе, принимается снимать свитер и надевать новую футболку. Парень буквально утопает в темно-зеленой ткани, что уже пахнет кондиционером для белья с запахом пиона, хотя от пиона там только одно название, но Билл привык, ему нравится. А потом Тозиер и сам залезает в эту огромную футболку, занимая свой рукав, обхватывает Билла за талию, прижавшись щекой к его лбу и обнимая крепко-крепко внутри и за пределами футболки. Странное ощущение, что руки Ричи везде.       — С Новым годом, Большой Билл.       — И я тебя люблю, — Ричи чувствует руки Билла у себя на затылке, притягивающие его ближе, и то как чужие мягкие несмотря на погоду губы накрывают собственные, утягивая в поцелуй. В колонке поет Барри Манилоу со своей «Не могу улыбаться без тебя», а на тарелке остывают имбирные печенюхи.