Громкая музыка и громкие гости

      День начался крайне неудачно. И в этом не был виноват сбежавший кофе и солнце, разбудившее слишком рано, когда хотелось поваляться еще. Телефонный звонок, который активно игнорировали, тоже не был причастен. Все это даже рядом не стояло с настоящей причиной. Виной этому был юноша, сидящий в столь ранний для выходного час, довольный до невозможного. Он скрестил руки на груди и, сложив нога на ногу, пил кофе. На него смотрели две пары глаз: одна — недовольная, вторая — заспанная и ничего не понимающая.       — Очки хотя бы в доме снял, — заметил наконец первый. Второй на это легонько ткнул его в бок, стараясь успокоить. Он чувствовал, как между этими двумя нарастает градус раздражения.       — Хорошо-хорошо, — примирительно и неряшливо сбросил очки парень. Голубые глаза внимательно пробежалась по собеседникам. На их неаккуратный вид он лишь усмехнулся. — Я слишком рано? Извините, я правда не ожидал, что так получится. Просто та-ак хотелось проведать вас.       Почему-то Канаде показалось, что это приторно растянутое «так» пытались облить кислотой. Хотя это вполне можно спихнуть на привычку США показывать доброжелательность и держать лицо. Хотя, смотря на его самодовольный взгляд, можно предположить, что он издевается.       — США, — вздохнув и потерев переносицу, начал Канада, чувствуя, что ещё слово и произойдет перепалка, — обычно предупреждают о приездах.       — Ты не рад видеть меня, братец? — наивно захлопал ресницами США. И вправду издевается.       — Нет, что ты, — наступив на ногу уже открывшему рот Великобритании, улыбнулся Канада. — Это все просто как-то… Неожиданно, смекаешь?       Великобритания усмехнулся. Если сегодняшнее утро можно назвать неожиданным, то это слабо сказано. За пять минут до звонка в дверь они увидели сообщение о приезде США, и тот балаган, что начался, стоило видеть. Сначала была чуть ли не гонка до ванной. В итоге, уступив, Великобритания начал убирать все лишнее из квартиры и очищать их комнату. Как бы не могло показаться внешне, он не был чистюлей совсем. Ему легче бросить мусор на пол, а потом назвать это творческим беспорядком.       — Так, — как можно расслабленнее произнес Великобритания, наклоняясь вперёд и складывая пальцы в замок, — зачем ты здесь?       — Ох, — наигранно вздохнул США, будто не ожидал такого вопроса, — увидеть моих любимых отца и брата, конечно же. Ну, а еще мне нужно забрать некоторые вещи.       Это значило лишь одно — на сбор «некоторых вещей» он потратит оба выходных, при этом мозоля глаза и мешая всем в округе. Может быть, США планировал потратить на это день, но Канада и Великобритания знали, что он будет откладывать до последнего, желая заняться чем угодно, но не нужным делом. Теперь красные дни на этой неделе можно смело перечеркнуть. Эти выходные были завалены работой, и Великобритания надеялся хотя бы заняться ею в спокойной обстановке. Однако госпожа Жизнь любит пошутить, иногда очень даже по-черному.       От завтрака США благородно отказался, оправдываясь каким-то перекусом. Канада неодобрительно высказался о вредности такой еды, но когда брат заверил его в том, что не отказывался от его стряпни, то отпустил с миром и счастливой улыбкой. Они остались вдвоем. Весь этот спектакль наконец-то прекратился. Завтракали молча, иногда перебрасываясь некоторыми фразами шепотом. Было довольно тихо, пока в соседней комнате громко не заработал телевизор, заставив Великобританию дёрнуться от испуга.       — Да я его…       — Ты не сделаешь ему ничего, ясно? Не обижайся, но будь хоть немного помягче, — отложив столовые приборы, строго сказал Канада. Он потянулся и положил ладонь поверх руки Великобритании. — Милый, это всего на пару дней.       — Не тебя он постоянно поддевает, — выпрямившись, отчеканил Великобритания с холодным взглядом. Не так он хотел ответить, но слова уже сказаны. Канада погладил руку и убрал ее, опуская плечи. Тут же появилось желание обнять того, погладить по голове и, поцеловав в лоб, сказать, что он не хотел его обижать, но Великобритания сдержался.       — Не я постоянно на это ведусь, — парировал Канада и вернулся к завтраку, показывая, что разговор окончен. Тяжело вздохнув, британец отодвинул тарелку. Есть как-то совсем перехотелось.       Он все ещё не понимал, как вести себя с Канадой, до этого он был ведомым в их отношениях. И, по-видимому, так и остается. Вот перед тобой тот, кого ты знаешь на сто процентов. Только стоит чему-то произойти, и все это становится таким непонятным, а сам человек так неизвестен. Душа другого — потемки, особенно когда и себя-то понять не в силах.       — Я буду в кабинете, — на выходе бросил он. Глупая фраза на автомате… Где ему ещё быть, когда его дом оккупировал тот, кого видеть не очень хочется. И это взаимно.       Великобритания собрался с силами и попытался окунуться в документацию. Это выходило очень сложно, он привык к тишине. Звук бил по ушам, было ощущение, будто мозг содрогается вместе с инфразвуком колонок. Откуда вообще в их доме колонки? Отложив очередной лист, он поднял взгляд на часы. Прошло всего два часа. Странно, казалось, что за работой он провел минимум мучительных шесть. Потянувшись, Великобритания отправился на кухню, по пути отмечая, что США засел в гостиной.       На кухне никого не оказалось. Заварив кофе, Великобритания оперся спиной на гарнитур, чтобы видеть всю кухню. Горячий кофе неприятно обжег рот. Слишком крепкий и сахара мало. Великобритания коротко усмехнулся: такой кофе любит Канада. Забавно, что автоматически он приготовил именно его.       Из коридора выглянул Канада и, увидев британца, улыбнулся. Он что-то сказал, но Великобритания показал, что ничего не слышит. Музыка играла достаточно громко, чтобы не услышать довольно тихий голос Канады.       — Я думал, ты в кабинете, — подойдя, почти в самое ухо сказал он. Для этого ему пришлось слегка наклониться. — Хотел принести кофе, но у тебя уже есть.       — Знаешь, я приготовил его, но мне кажется, он для тебя, — смутившись, проговорил Великобритания, оглаживая пальцем кружку. Они обменялись кружками. Канада так и остался слегка нависать над ним. От этого было легче, будто тот оберегал от всего вокруг.       Кружки были опустошены, а они так и стояли, смотря друг на друга. Канада снова склонился и достаточно тихо что-то прошептал. Музыка из гостиной продолжала играть, показалось даже, что США прибавил, возможно, увидев Великобританию, направлявшегося на кухню.       — Что? — переспросил британец. — Этот засранец может сделать свою крутую музычку хоть на минуту тише?!       — Интересно, — Канада не обратил внимания на возмущения, лишь повторив свои слова с хитрым прищуром, — он услышит хоть что-нибудь, если мы потрахаемся здесь?       После своих слов он сложил руки за спиной британца, вернув лицу спокойное выражение. Америка в гостинной что-то уронил и выругался.       — Я не думаю, что он что-то услышит, даже если мы сделаем это за диваном… Или прямо на нем, — усмехнулся Великобритания, положив руки на плечи Канады. — А ты хочешь проверить?       Великобритания нажал на плечи, заставив Канаду наклониться, и поцеловал его. Сначала в уголок рта, скрывая свою улыбку в этом легком действии, затем коснулся самих губ. Он не любил быстрых, мажущих поцелуев, предпочитая им размеренные, осмысленные, но не терявшие от того страсти. Его руки легли на талию Канады, огладили ягодицы и вернулись на место. Лица слегка покраснели от сбитого дыхания. Если они продолжат, то останавиться почти не смогут. А надо ли останавливаться? Америке до них сейчас не было дела, а адреналин от ситуации бил в кровь.       Канада для удобства сел на стол, откидывая голову, когда шеи коснулись горячими губами. Великобритания запустил руки под футболку, стискивая бока, погладил спину, спустился снова к бедрам, надавливая на них, огладил колени.       — А если он сюда придёт? — вздыхая, спросил Канада. Его было довольно легко возбудить даже такими действиями.       — Не придёт.       Убедительный ответ. Настолько, что Канада даже не подумал предложить пойти в их комнату, ну или кабинет, на крайний случай.       США действительно не пришел. Ни когда Великобритания стягивал с Канады белье, попутно расцеловывая все тело, ни когда тот тяжело дышал, опрокинувшись на стол, ни когда тот самый стол начал скрипеть под двумя телами.       — Я больше не смогу спокойно готовить на этом столе, — тяжело вздохнул Канада, натягивая штаны, и взглянул на стол, будто проводил его в последний путь.       — Он осквернен для тебя? — с усмешкой спросил Великобритания.       — Нет, он шатается теперь так, что не выдержит ничего на себе.