Заветное желание - грязнокровка

В Большом зале в этот полдень царил привычный гул. Младшие курсы о чем-то бурно спорили где-то в паре метров от Гермионы. За последние несколько минут она, должно быть, побила какой-нибудь рекорд по закатыванию глаз, не иначе. Дело в том, что успехи молодой волшебницы в зельеварении едва ли можно было назвать сомнительными, а о чем то престижном не было и речи. На данную секунду ею было прочитано уже две дюжины книг на эту тему, но она все же была не до конца довольна своими результатами. Еще и Гарри внезапно стал чуть ли не самым успешным зельеваром в Хогвартс. Состязательный инстинкт охватывал Гермиону с головой. Нет, она, конечно, была очень рада тому, что Поттер достиг сносных результатов в учебе, но отставать было не в ее характере. Она как раз была на последних страницах очередной книги по зельям, когда они пришли обедать, и все вокруг стало давить на нее словно железобетонный пресс. Гермиона изо всех сил старалась сосредоточиться в такой гулкой атмосфере. Складывалось ощущение, будто все специально вели себя слишком активно чтобы помешать Грейнджер дочитать эту злосчастную книгу. То Рон слишком громко смаковал свою курицу, то Гарри со своими нескончаемыми догадками и подозрениями насчет всех и вся. В конце концов Уизли бесцеремонно вторгся в сосредоточенность Грейнджер, и она поймала себя на мысли, что уже в пятый раз перечитывает один и тот же абзац. Пытаться читать в такой обстановке больше не имело смысла. - ...Гермиона, ну а ты как считаешь? - пробубнил рыжий дожевывая остатки той самой курицы. - Я... - девушке все еще требовалось несколько секунд чтобы включиться в разговор. - О чем ты, Рональд? - Гарри снова утверждает, что Малфой - пожиратель. - Уизли наклонился ближе к столу и перешел на шепот. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь третьекурсник услышал столь сомнительные "новости" и раструбил их на всю школу. Гарри молча смотрел в сторону, и было предельно ясно, ему не нужно согласие, он полностью уверен в своей правоте. - Скажу одно, хватит везде искать засаду, и может будешь лучше спать по ночам. - Отчеканила Грейнджер, захлопнув учебник громче, чем было нужно. - Что ты имеешь ввиду? - Да-да, Гарри. Я иногда заглядываю в твою карту Мародеров. - Кстати, верни мне ее, Гермиона. Она мне нужна. - Как он ни старался, напряжение в голосе не удалось спрятать до конца. В ответ на это она лишь неловко улыбнулась. Уж очень Гермиону интриговало наблюдать за тем, кто и чем занимается после отбоя. Оправдывать свое любопытство она любила тем, что является старостой, и следить за порядком это ее непосредственная обязанность. Но мысленно пообещала отдать Гарри карту сразу после выходных. Поттер больше так ничего и не сказал. Было очевидно, ему неприятно, что друзья не поддерживают его предположения насчет Малфоя. Да, может это было и неправильно, говорить такое, но в столь нелегкие времена, как сейчас, было просто необходимо время от времени абстрагироваться от дурных мыслей. Гермиона незаметно кивнула, согласившись сама с собой и встала. Сообщив друзьям, что ей нужно позаниматься в тишине библиотеки, волшебница удалилась. Она зашагала вдоль столов, и тут вдруг взгляд будто сам по себе обратился к Малфою, сидящему в другом конце Большого зала. Гермиона, сама того не заметив, замедлила шаг. Драко выглядел иначе чем в прошлом году, это было и дураку понятно. Но на первый взгляд, можно было просто сослаться на то, что он вырос, да еще и обзавелся подростковым максимализмом. Но Грейнджер всегда смотрела на всех немного внимательнее, чем требовалось, и замечала даже малейшие изменения в людях, в их взглядах и жестах. Ей нравилось анализировать людское поведение. Можно сказать, это было одним из ее самых главных хобби. Насчет Малфоя, складывалось ощущение, что все в нем кричало о боли и отчаянии. Белые волосы несвойственно "его величеству" спадали на глаза, рукава были небрежно закатаны в один оборот, который вот-вот раскатится. На нем не было мантии, лишь темно-серая безрукавка. И в конце концов, он сидел один за слизеринским столом, поодаль от всех своих однокурсников. И это, наверно, казалось самым странным, ведь обычно Малфоя можно было застать лишь в окружении своих прихвостней. Но сейчас его голова склонялась над столом, и, если бы не рука, что подпирала щеку, точно свалилась бы на стол и покатилась. Это был третий раз за несколько недель с начала года, когда Гермиона столь пристально изучала Драко. Не было сомнений, с каждым разом он выглядел все более и более мрачно. Было ошибочно полагать, что Грейнджер закусила губу не из-за того, что желала узнать от чего в Малфое младшем такие перемены в настроении. Она совершенно точно хотела бы это разузнать. Ведь ее тяга к знаниям в подобные моменты играла с ней злую шутку. Быть в курсе всех событий — вот чего ей так страстно хотелось. По спине резко пробежал холодок. Малфой поднял глаза и уставился на Гермиону в ответ. О нет, ее маленькое любопытство было обнаружено. Грейнджер незамедлительно отвела взгляд и выскользнула из Большого зала, отбросив все свои размышления относительно слизеринца. Грейнджер. Самое вопиющее напоминание о том, в каком месте и с кем он сейчас находился. Школа для мерзких грязнокровок, недостойных обладать магией и получать знания. Фу. Просто сборище жалких магглов, считающих себя равными чистокровным волшебникам. Абсурд. Просто смешно. В подобные моменты, все те убеждения, которые прививали Малфою в детстве начинали атаковать. Одно за другим наставление его отца впивалось в глотку. Они огромным скользким сгустком заполняли его, заставляя задыхаться. Просверливали черепную кость и с болью врезались в мозг, оставляя отметины, которые ничем нельзя было стереть. Но он и не хотел, и это все упрощало. Это всегда было и оставалось самым комфортным выбором по сей день. Слушать отца и не возражать, и все шло как по маслу. Ну почти. Мысли об отце тут же отозвались мурашками на спине, и Драко счел правильным не думать о нем. Его мысли тут же вернулись к Грейнджер. И почему главная грязнокровка так долго на него пялилась? Не уж то что-то подозревает? Несмотря на ее мерзкую кровь, только дурак мог отрицать, что она была умной. Но не из-за таланта, нет. Она просто очень много зубрила. Иногда Драко казалось, что она просто жрала книги на завтрак, обед и ужин. И если выпотрошить ее как тряпичную куклу, из нее вывалятся лишь бумажки. Эти догадки были весьма правдоподобны. Малфой поднялся и направился в сторону выхода. Несмотря на то, что он сидел отдельно от всех, его уход, конечно же, не остался незамеченным. - Драко? - Паркинсон тут же приподнялась со своего места. Она определенно чувствовала, что с Малфоем что-то было не так. Но ее предположения, абсолютно точно, были неверными. - Уже уходишь? - Я не голоден. - Отойдя уже на приличное расстояние от стола, бросил Драко. Он не обернулся, но почувствовал, как все начали перешептываться, когда перестало быть интересным прожигать дыру в его спине десятками глаз. На самом деле, любопытные слизеринцы были меньшим, что заботило его в последнее время. *** Во время обеденного перерыва библиотека обычно пустовала. Что было вполне логично, так как основная масса учеников предпочитала проводить время обеда за поеданием чего-нибудь вкусненького и обсуждением всякой чепухи с однокурсниками. Но лишь Гермионе не давали покоя эти треклятые зелья. И как вдруг Гарри внезапно стал таким смышленым в этом предмете? А она, лучшая ученица школы, стала так плоха. Как только пальцы стали блуждать по бесконечным полкам книг, настроение волшебницы в мгновение улучшилось. Тишина и покой, как раз то, что нужно, чтобы блестяще подготовиться к следующей паре зелий. В следующий раз профессор Слизнорт точно оценит ее успехи. Гермиона наконец нашла то самое издание среди бесконечного количества ненужной литературы, и тут то счастью уже не было предела. Она поспешила вытащить книгу из стопки, как ее руку кто-то перехватил. Гермионе показалось, будто под ней треснула льдина и холодная вода окатила ее с головы до ног. Это был, наверное, самый непредсказуемый поворот событий, который только мог быть. Ее глаза встретили напротив себя другие. И вода, под которую так неуклюже провалилась Грейнджер, стала стремительно заполнять уши, рот, нос, и дыхание наконец перехватило. Пара холодных синих глаз находилась на расстоянии вытянутой руки, но по ощущениям, была максимально близко. Ошарашенная волшебница резко тряхнула головой. Так резко, что показалось, мозг ударился о черепную коробку и та треснула. Но это помогло, и она резко дернула руку. Как и ожидалось, он не стал держать ее и с легкостью отпустил, отправив свои ладони в карманы брюк. - Что ты, черт побери, делаешь Малфой? - Эта фраза была единственным, что пришло на ум Гермионе в столь абсурдной ситуации. - Пришел узнать у тебя, Грейнджер, - Драко лениво перевалился с ноги на ногу и вперился в девушку самым равнодушным взглядом. - С какой это радости ты уже который раз терроризируешь меня своим бесячим взглядом? К голове в мгновение ока прилила кровь. И Гермиона молилась, чтобы в этом углу библиотеки было достаточно мало света, чтобы он не заметил ее раскрасневшиеся щеки. Неужели каждый раз, когда она считала себя такой незаметной, он видел, что она наблюдает за ним? Какой кошмар. - Малфой, на дворе шестой курс, а ты все еще думаешь, что мир крутится вокруг тебя. Она пустила все силы на то, чтобы это звучало убедительно. Но голос предательски дрогнул, и это не осталось незамеченным. Хорек довольно хмыкнул. - Не знаю какие у тебя намерения насчет меня, грязнокровка, но оставь свои мерзкие мыслишки при себе. - Драко невольно немного наклонился, и она резко отпрянула. - Я не знаю, о чем ты подумал. Но это полный бред. А теперь, отойди с дороги. - Гермиона немного замялась, но сделала шаг в сторону. К счастью, он не стал ее останавливать. Да и с какой стати? - Врунишка Грейнджер. - Его беспечное лицо вдруг скривилось в привычное, выразив складки под носом. - Я узнаю, что ты вынюхиваешь. И будь уверена, если будешь лезть в мои дела, я непременно расправлюсь с тобой, грязнокровка. После этих слов он сразу же покинул библиотеку, оставив Гермиону в полном замешательстве среди книжных полок. Возможно, это было глупо, но после этих его слов, ей и впрямь захотелось "вынюхивать", что на уме у этого придурка. Будь проклято чертово человеческое любопытство.