Странствия

Ветра громко стенали, глухим эхом отбиваясь от скал, где-то вдалеке слышался вой страшных тварей Пустоши. Промерзшая земля трескалась и шептала от каждого тяжёлого шага, а далеко в облаках скрывалось давно забытое Солнце. И нарушало эту колыбель холодной гибели лишь потрескивание огня в кадиле и заунывная мелодия ручной гармони. Скакуны плелись, склонив остроклювые морды, на спинах же их громоздились многочисленные тюки. Странствия, непрестанные скитания из одного королевства в другое, путешествие без конца и начала. Казалось, уже давно труппа стала заложницей Ритуала. Не имея сил и права осесть в уютном уголке королевства. Не имея почвы, чтобы пустить корни. Не имея возможности опротивиться воле Маэстро. Они Мрачная Труппа. Они пленники Кошмарного Сердца. Ритуал не окончится. На этой ноте гармонь расстроенно звякнула, вздохнула и замолкла. Брумм нежно погладил инструмент — это все, что осталось от его прежней жизни. И этой кожаной торбой он дорожил, как собственной шкурой. Или даже больше. У его ног ютились Мрачные Ученики. Эти неуклюжие непоседы, кажется, редко когда унывали, постоянно своим гадким хихиканьем докучая остальным. Однако сейчас, они, заворожённые музыкой, что-то тихо бормотали друг другу и украдкой косились на Брумма, ожидая продолжения концерта. Но жук не обращал на них внимания, а лишь задумчиво глядел вдаль. Был ли он тогда глупцом, что согласился на лучшую жизнь в служении Маэстро? Возможно. Но существовал ли выбор тогда? Нет. Его никогда не ставили пред музыкантом. Делай то, что скажут, и тогда будет всё, как по маслу. Таков указ. Очередной сильный порыв ветра просквозил до самых косточек. Брумм поежился и сильнее вжался в меховой воротник. Сколько уж они в пути? Музыкант не знал наверняка, знал лишь Маэстро. Но во время дороги, никто его никогда не видел. Он рассыпался огнеными искрами, оставляя за собой облачко едкого дыма. А объявлялся только под конец, напевая себе под нос какие-то мотивы и подбадривая своих подчинённых. Видимо, в ожидании скорого сбора Пламени. Его тонкий, будто очень хрупкий, силуэт, резко разорвал тьму снопом алых искр. Брумм чуть дернулся: появление Гримма всегда случалось в самой неожиданной манере. И почти всегда пугало до чёртиков. Это знаменовало скорый конец пути, и тогда начнется Ритуал. И правда, глухой туман стал все больше и больше млеть, исчезая. Стали прорисовываться высокие, циклопические, старые колокольни. Вой ветров почти затих, уступая далёким переливам звонов. Сквозь тучи, наконец, пробился блеклый свет. Он мягко освещал повозку, играл на глянцевых спинках Скакунов, отбрасывал причудливые блики. Новое королевство приветствовало труппу. Ученики вскочили, радостно хихикая. Мастера вылезли из юрт, недовольно бормоча. Они хватались за посохи, Алое Пламя весело играло в крючковатых, покореженных «ладонях» на верхушках. Гримм, до этого стоявший спиной к труппе, развернулся. Глаза пылали ярче, как обычно пред Ритуалом. Он развел руками, полы плаща рвано всколыхнулись. — Да начнется действие, друзья мои! Да покажется тот, кто призвал нас исполнить Ритуал! В рядах служителей нарастал одобряющий гул голосов, а Ученики взлетали высоко в воздух, темными пятнами уродуя нежные облака. Брумм лишь склонил голову, гармонь спрятал за спину. Сейчас именно он будет расставлять шатра для членов труппы. Кто же ещё будет марать руки об эту работу? Конечно же никто! Скакуны приподняли головы, мягкий, солнечный свет, заставил их зажмуриться и двигаться быстрее. Все больше и больше размытых силуэтов становились чётче, резче, страшный холод уж почти отпустил из крепких жвал. Жук чуть распрямился, горько вздохнул. Придется смириться, в который раз. В конце концов, он всего лишь служитель.