***
Очнувшись в собственной кровати, Маледиктус де Магог машинально дёрнулся и резко подскочил с постели… Все-таки реальность. Но… Сердце яростно стучало, будто выпрыгивая изнутри. И не было ему покоя… Гулкий шум стоял в ушах. Магог, понемногу придя в себя, всё же медленно присел на край своей изрядно помятой постели. И как-то по-детски, беспомощно обхватил лицо руками. Будто закрываясь от собственных мыслей о своём бессилии… Как же он устал! Устал от них! Этих бездарных ничтожеств из треклятого Мегалополиса! Суетящихся без толку. Дерзких, лживых, крикливых шутов! С вечно слезливыми глазками угодливой, побитой собаки… О-о-о, как же он сызмала презирал этих бесцеремонных, шумных и порой бестолковых созданий! Хотя… Причём тут невинная тварь божья и… колдунишки? Они же должны понимать ответственность за свой содеянный выбор! И быть верными своей давней клятве! Их же создатель-то наделил разумом! Впрочем, последнее у инспектора давно вызывало сомнения… …Кулаки инспектора неистово, до боли сжались. Мгновение — и в нежно-лиловую стену спальни со свистом отправилась искра. В спёртом воздухе помещения едко запахло жжёными обоями. «Надеюсь, супруга не слышала. Не потревожу её покой» — успокоенный Маледиктус с любовью подумал о женщине, безмятежно спящей на софе в гостиной перед столь милым ей «голубым экраном» — «Следов на стене всё-таки не осталось. Как славно.» Но гневные мысли не отпускали. Неужели они, ленивые бездари, ни черта не понимают? Насколько нелепо, насколько по-детски для таких… возрастных созданий ведут себя? Насколько на грани от вечного и необратимого забвения в бесплодных водах Аида? Насколько слепы в своей пренебрежительной брани и жалобах на «мерзкого де Магога», который незримо для них вымаливает у Высочайших еще и еще одну попытку, еще и еще шанс Бытия для этих бездарных болванов! Но вопрос: ради чего? Зачем? Ответ уже есть: Магог нежно любил эту ярость, адресованную своим подопечным. Лелеял и пестовал в себе, как несуразный Бубоник — свой хищный цветок. …Тут Маледиктуса аж передернуло от подобных сравнений, скривило в судорогах презрения! Но от себя не спрячешься. Как бы то ни было, благодаря этому неуклюжему дурню Магог понимал, что пока ещё жив. Что дышит. И чувствует. Да, он вымаливает им дни, месяцы, годы такого же никчемного существования… По капле. Чтобы дышали. Чтобы самому дышать. Вымаливает, ибо привык напитываться их жаждой жизни! О нет, ему всё-таки… приятно за ними наблюдать! А еще приятнее — наказывать. Ведь они не таят свою боль в себе. Не горды и не геройствуют даром. А просто страдают. Их боль выходит свободно. Как тирольский йодль из его уст в тех сокровенно-кошмарных снах… Назойливыми мольбами, истошными криками, лживыми обещаниями и пустыми увещеваниями… Которые колдовской инспектор так презирает. Не напоказ ли? Да, эти болваны кричат от боли… Как уже давным-давно не доводилось кричать ему. На им подобных — не в счет. Его-то крик — привилегия Сильного. Настолько Сильного, что давно пусто и холодно изнутри… Да, Ужаснейший не имел столь великой роскоши лебезить и разыгрывать сценки покаяния. А просто со скромным достоинством и первозданным рвением всегда выполнял порученное. На работе… Дома… Ибо иного не оставалось. Сам подписался, сам и расхлебывай. Что ж, пусть будет так.***
Четыре часа утра по местному времени… Багрово-малиновый отсвет сумречного рассвета маленькой красной планеты величественно охватил просторное помещение кухни. Многочисленные экзотические растения в оранжерее, извечные любимцы супруги, потянулись навстречу новому дню… Тишина. Лишь мерный, отчётливый ход стрелок настенных часов… Маледиктус, ободрённый освежающими гигиеническими процедурами, стрелою вштопоренный в свой старый добрый рабочий костюм, задумчиво смотрел на чашку мирно дымящегося кофе… И — продолжал думать о Бубонике и Тирании. Уже робко улыбаясь краешками губ… Скучая по незадачливым подопечным. Притом как-то по-отечески. Как-то с тайной, давно тлеющей в его заиндевевшем сердце теплотой. Чистой от той видимо неистовой, но затасканной злобы. Которую он привычно швыряет колдунам вслед на пару с лучом карающего заклятья. Но злобы ли?.. Или чего-то большего? И тут Ужаснейшего осенило: он сам создал этих нелепых, угодливых дураков! Он низвел их прежние самоуверенность, склочность и жадность до невинного, кристально чистого детского сознания, готового на всё ради избавления от боли и несвободы… Он — Пигмалион. Он — демиург. Он — их крёстный отец! Отец… Последнее слово мимолётным, щемящим осколком засаднило в груди. Увы, своих детей у Маледиктуса не было и быть не могло — это расплата за то самое право боль причинять, на которое некогда безоглядно подписался во тьме канувших лет. Не могло, но так хотелось! Неистово, до пустоты безраздельной… Но тогда выходит, колдунишки просто исполняли его тайное желание? И он сам их создал такими? Инфантильными, подобострастными? Чтобы наказывать, прощать и даровать снисхождение? «Какая светлая мысль, Маледиктус, чёрт подери!» Ну, а дальше-то что? А как же быть с той фатальной «мёртвой петлёй» невезения, что затянута по их же вине на его шее? И готовой сомкнуться в один «прекрасный» момент? Их вине, говорите? Как бы не так. Инспектор всё же подошёл к осознанию этой истины. Неужто бы он по сей день самонадеянно полагал, что у всех этих бесконечных провалов совершенно нету причин? Вряд ли. Да, этим двоим не помешало бы внимательнее относиться к наложению чар на их городишко. Озаботиться защитой получше, дабы потом не плясать от радости на своих же опалённых магическим пламенем костях… Да, им не помешало бы проявлять побольше инициативы. И с большим дружелюбием относиться друг к другу, дабы их общее тёмное дело спорилось. Однако… Есть и ещё… нечто. Что нарушало и продолжает нарушать ранее привычный в работе агентов Тёмных Сил порядок. Или… воссоздает его? (Если это можно порядком назвать…) Оно наверняка рядом. И активно влияет на ход событий… Конкуренты? Вряд ли. Эти двое — сами себе злейшие враги. Им уж точно не позавидуешь. Нечему… Кто-то из местных людишек? Вздор! Эти особи как жили, так и живут в своем жалком мирке не поднимая головы. Что, впрочем, ему и его ведомству только на руку… А может, всё-таки… животные? Неужели они?! Всё возможно. Они же как-то сумели покинуть его неимоверно удаленный от бренной Земли дом! Что определенно свидетельствует о их разуме. Притом это крайне совпало с провалом тех самых чар. На которых вся эта «бесконечная история» чуть было не завершилась… Совпадение ли? Несомненно, Магог думал об этом. И склонялся к тому, что… нет. Но… пусть все будет так, как будет. Гнев… Мольбы… Слезы… Все, чтобы чувствовать. Чтобы дышать…