Лана

Снова ночь. И снова безмолвные слуги отвели меня в эту уютную комнатку в высокой башне. Молчаливая служанка помогла мне принять ванну, после которой долго расчесывала волосы, пока они не заблестели, потом накинула на меня зеленый шелковый халат, дала мягкие тапочки и в сопровождении стражника с факелом отвела сюда. И вот я снова жду своего похитителя в маске. Я смотрю в окно, не оборачиваясь, чтобы он не понял, что я прислушиваюсь к каждому звуку за закрытой дверью. Вдалеке видны огоньки небольшой деревеньки, уютно расположенной между холмов. А дальше все укутано ночной темнотой. В этой комнате ярко горят свечи, жарко натоплен камин, в центре стоит небольшой накрытый для двоих стол. Но я смотрю в окно и жду. Скрип двери. Я не буду оборачиваться. Я никогда не оборачиваюсь. Я жду. Жду, когда он подойдет, откинет мои волосы на спину, приспустит халат и поцелует обнаженное плечо. Его поцелуй как ожег. Тогда я обернусь. Посмотрю в его глаза, блестящие сквозь разрезы маски, и … промолчу. Мы никогда не разговариваем. Вот уже месяц, как его отряд остановил мой свадебный кортеж и меня, захватив, привезли в его замок. Каждый вечер меня приводят в комнату наверху башни. Потом приходит он, мой похититель, незнакомец, чьи глаза обжигают меня сквозь маску. Я еще ни разу не слышала его голос. Только жаркий шепот в ночи, когда он, погасив все свечи и задернув полог кровати, снимает маску. Сегодня он, взяв меня за руку, отводит к столу и наливает вина. Мы что-то празднуем? Или это просто некий ритуал? Вчера меня угощали изысканным десертом, а сегодня красное вино и порезанные на дольки груши. Я молчу. За всё время он не ответил ни на один мой вопрос, только пожимал плечами или качал головой. Даже слуги по большей части молчали со мной. «Мадам желает ванную?», «мадам, подать обед?» – этим и ограничивалось все общение. Как это не похоже на мою горничную-хохотушку, с которой мы вечерами весело болтали, обсуждая слуг и их хозяев. А тут все безмолвствует. Отпиваю вина, откусываю грушу, на кусочке остаются красные капли. Он поднимает кусочек и слизывает их, потом кладет мне грушу в рот. Я не могу ему противится и покорно съедаю фрукт. Он смотрит на меня, иногда отпивая вино, и улыбается. Что его так веселит? Спрашивать не имеет смысла, он снова пожмет плечами… Я жду. Когда меня впервые привели в башню, я была напугана и растеряна. Атмосфера неопределенности давила на меня, я пыталась понять, что со мной будет, но не находила ответа. Тогда я тоже стояла у окна и смотрела на деревню, пытаясь понять, куда меня занесло, поэтому и не услышала его шагов. Тогда он также подошел ко мне и, взяв мягко за руку, пригласил к столу. Я испуганно на него смотрела и буквально засыпала его вопросами: «Кто Вы?», «Где я?», «Что я здесь делаю?», «Куда делась моя охрана, мои вещи и горничная?», «Что это за место?»… Но он лишь пожимал плечами и молчал. Налив белого вина и дав бокал мне в руку, он взял свой и, подняв его, выпил до дна. В тот день нам подали сыр – мягкий бри, пряный дорблю, острый чеддер, молодая моцарелла, твердый пармезан, пикантный камамбер… До сих пор вспоминаю терпкий вкус шабли на его губах, когда он меня впервые поцеловал. Нежно, мягко, успокаивающе. От него пахло дымом костра и осенним вереском. Я умолкла, ошарашенная. Он погладил ладонью мою щеку и снова поцеловал. Второй поцелуй был глубже, он затопил меня словно река весной. Казалось, что он пьет меня, пьет и не может насытить свою жажду. Я почувствовала, как меня словно заполняет жидким огнем. Он отнес меня на кровать, большое, роскошное ложе на постаменте с ярким парчовым балдахином. Положив меня, он начал тушить свечи, одну за одной, каждый раз оглядываясь на меня, словно проверяя, не исчезла ли. Я следила за каждым его движением как будто под гипнозом. В тот момент я поняла, что обратно дороги уже нет. Он не отпустит меня. Да и куда мне идти после этой ночи? Затушив свечи, он вернулся ко мне. Только пламя камина освещало комнату и его лицо в маске. Но он не дал мне разглядеть себя, тщательно задернув полог. И лишь когда нас окутала тьма, он снял свою маску. Я почувствовала это, когда он, развязав пояс на халате, прижался лицом к моей груди. Я затаила дыхание. Но он, казалось, видел в темноте. Нежно погладив меня по щеке, он поцеловал меня, сначала нежно и ласково, а потом со всей накопившейся страстью. Его руки гладили мое тело, и скоро я уже не могла сопротивляться его напору. Я гладила и ласкала его плечи, его грудь, бедра. Целовала, робко и нежно, а затем волна страсти захлестнула нас… А на утро я нашла лишь алую розу рядом на подушке. Старая служанка отвела меня обратно. Она шла, не оглядываясь, но у нее словно были глаза на затылке, потому что стоило мне замешкаться, как она тут же останавливалась и ждала меня, вперив в меня невозмутимый взгляд черных глаз. В моей комнате уже была приготовлена горячая ванна. Эта же служанка жестом показала мне на нее и помогла забраться внутрь. Вода пахла жасмином. Молчащая старуха вымыла мои пропылившиеся во время дороги волосы, сполоснула их чистой водой из ведра и ушла за завтраком, дав мне мочалку и мыло. Потом она помогла мне выйти из ванны и, обернув в подогретое полотенце, стала расчесывать мои волосы. Позавтракав омлетом с беконом и запив все незнакомым горячим и сладким темным напитком, я осталась одна. Комната находилась на втором или третьем этаже, и из ее окон не было видно ничего, кроме ухоженного сада. Мне захотелось прогуляться. У окна я заметила звонок и позвонила. Вошла все та же молчаливая старуха. – Я хочу прогуляться в саду, – невозмутимо заявила я. Служанка кивнула и ушла. Через некоторое время она вернулась, принеся теплое верхнее платье и ботинки. Одевшись, я вышла вслед за ней в сад. Он был очарователен, но тут и там я натыкалась на садовников, занятых цветами, или молчаливых стражников. Меня не оставляло чувство, что за мной кто-то наблюдает. – Мадам, время обеда, – я впервые за два дня услышала человеческий голос. Служанка отвела меня в комнату, из которой уже убрали ванну и накрыли на стол. Обед был роскошным, нежное мясо теленка, пюре из зеленого горошка и моркови, воздушный десерт из яичных белков и сладкое вино. Французский повар моего отца был посрамлен неизвестным мастером. – Передайте повару мою похвалу, все было просто великолепно, – и только молчаливый кивок в ответ. – Не хочет ли мадам пройти в библиотеку? – Да, хорошо. В небольшой библиотеке меня встретил веселый огонь камина, уютные кресла и полное отсутствие письменных принадлежностей на столе. – Я бы хотела написать своим родным. Принести перья и бумагу. Служанка лишь отрицательно покачала головой и вышла. Странное место. Зачем я здесь? Неужели после этой ночи ему еще что-то от меня нужно? Взяв книгу, лежащую на столике у кресла, я углубилась в чтение. Это был какой-то запутанный странный роман про прекрасную девушку и дракона. Очень скоро стемнело. С приходом сумерек на пороге библиотеки возникла служанка, легкий кивок и приглашение пройти с ней: «Мадам». Снова комната и горячая ванна, теперь с розовым маслом. И снова башня. Ожидание. Тот же таинственный незнакомец в маске. Вино и фрукты. Молчание. Темнота и страсть в ночной мгле.