Будь проклят этот механический голос в голове

Шан Хуа упал на колени, его трясло. Он ползал вокруг тел в попытке нащупать пульс хоть у кого-то, но безуспешно. Самолет как-то странно выдохнул. «О небеса, — стыдливо подумал он, — почему я радуюсь их смерти?» Его спокойные ученические годы закончились на этом моменте. Первой мыслью было осмотреть территорию, но, сколько бы он не крутился вокруг повозки, Мобэй-цзюня нигде не было. Следом он потянулся к мечу, но быстро одернул руку. Нет, не так. Нужно собраться. Что он скажет другим? Как после такого посмотрит в глаза учителю? Все его шисюны мертвы, он остался единственным выжившим после стычки с одним из сильнейших демонов. В глазах других это будет выглядеть подозрительно. Мысли путались у него в голове, заклинатель метался из стороны в сторону, словно не мог отыскать покоя. То еще раз проверит все вокруг, то понуро возвращался к брошенной лошадьми повозке, будто это был какой-то ритуал, после которого проблемы исчезнут сами по себе. Сердце бешено колотилось в груди, руки тряслись как в лихорадке. Он чувствовал, как задыхается, будто бы невидимый враг сдавливал шею. Шан Хуа несколько раз звал систему, просматривал лист уведомлений, но никакой помощи от той не было. «Бесполезная дрянь.» — безмолвно воскликнул он, на что ему вылетело окно с текущими баллами. Пустые угрозы. Договориться с системой — задача не из легких, она неуклончиво твердила, что сюжетные дыры должен закраивать сам автор. Ни одна дельная мысль не приходила в голову, поэтому он, сам того не осознавая, поддался беспамятству. Дрожащие руки приблизились к одной из ледяных стрел на повозке. Пока та еще не растаяла под воздействием палящего солнца, Самолет, едва шевеля губами, вознес молитву и кое-как унял дрожь. Острый конец насквозь вошел в плоть, Шан Хуа вскрикнул, на глазах выступили слезы — еще один необходимый атрибут. Он с трудом призвал меч свободной рукой и, еле удерживая равновесие, направился прямиком в Дом отдыха учителя. Самолет все еще не отдавал отчета о собственном необдуманном поступке. Наверно именно поэтому, а еще из-за сильно кровоточащей раны, он рухнул с меча едва показался пик Ань Дин. В глазах периодически темнело, он пытался подняться на одной руке, вот только тело более ему не принадлежало. Издали он смутно слышал чьи-то голоса, сливающиеся в один невыносимый шум. — Хуа-сюн! — Самолет сдавлено застонал. — Что с твоим плечом? Подбежавший к нему Ци Линг упал рядом, за ним стояло еще несколько адептов внешнего круга. — Учитель, — выдохнул Шан Хуа. — Мне нужно видеть учителя. Ци Линг остановил кровотечение нажатием на несколько акупунктурных точек на груди и обернулся к другим адептам: — Кто-нибудь, — вкрадчиво сказал он, стараясь говорить спокойно, — сходите на Цань Цао и позовите учителя. Двое адептов тут же сорвались на бег. Шан Хуа мысленно усмехнулся. Если бы он попросил о подобном, никто даже слушать не стал бы. Ци Линг еще что-то говорил, но Самолет уже не мог разобрать слов. Его трусость будет дорого стоить, Шан Хуа осознавал это и ждал своей участи. Вот только он не видел ни одной эмоции, похожей на гнев или разочарование. Была только жалость. Самолет чуть не искусал губы в кровь от сдерживаемых гнева и обиды. «Он всего-лишь адепт Ань Дин,» — вот что о нем говорили. Адепты логистики не могут защитить себя, такова их доля, как самого слабого звена на Цан Цюн. Подобные речи будут сопровождать их даже посмертно. Тела погибших разместили в главном зале пика Цюн Дин для предстоящей церемонии. Шан Хуа стоял на коленях, роняя слезы, позади него стояли Ци Линг и адепт Цань Цао, которого приставили следить за раненым. Хоть лорд пика Цань Цао и отпустил слезно молящего адепта проститься с товарищами, но все же приставил к нему грозного стражника, будто Шан Хуа был не в состоянии идти. Еще утром, едва Самолет очнулся, к нему заявилась целая толпа: горные властители столпились вокруг него, осыпая вопросами. — Э-этот адепт, — заикаясь, глухо говорил Шан Хуа. — Шисюны отправили этого адепта за помощью, как самого младшего. Они сказали, что смогут задержать демона. Он то и дело запинался, вытирал слезы и начинал предложение заново. Правителям вершин это уже порядком надоело, но они продолжали слушать из уважения к Юн Чаошаню, который почему-то не смотрел в сторону ученика. Когда расспрос был завершен, все удалились на Цюн Дин, чтобы продолжить совещание. Лорд пика Цань Цао кивнул Юн Чаошаню и оставил учителя наедине с учеником. Шан Хуа не смел дышать. Его душило чувство, что если он позволит себе такую вольность, то больше не сможет зваться адептом Цан Цюн. Он вытер слезы и готов был кинуться на колени, но его остановили едва заметным жестом. — Учитель, — тихо позвал Самолет, — этот ученик не успел. Если учитель посчитает нужным, этот ученик понесет наказание. Юн Чаошань не ответил. Он бросил беглый взгляд на ученика и удалился вслед за остальными. Никакого наказания не последовало, но для Самолета молчание учителя было самой худшей карой. Шан Хуа провел на Цань Цао еще несколько дней прежде, чем вернуться на свой пик. И он, несомненно, обрадовался этому событию. Теперь, когда адепт будет занят работой, ему станет некогда думать о чем-нибудь другом. После этого происшествия Самолет был повышен до адепта внутреннего круга. Возможно, это была жалость учителя, но, так или иначе, он не мог знать наверняка. Эту радостную новость ему принес Ци Линг, так же повышенный до нового ранга, и старейшина Ван, преподающий разного вида ремесла на пике Ань Дин. Отсутствие учителя, конечно, не могло не пугать, но Самолет не собирался забивать этим голову и по-быстрому собрал вещи, навсегда покидая опустевшую общую спальню. «Дом досуга» был чем-то вроде привилегированным общежитием, где у Шан Хуа была скромная, но зато полностью своя, комната. Ранее он бывал здесь лишь на время уборки, так что повышение не могло его не радовать. Так как у него все еще была отсрочка от занятий, Самолет весь день провел, помогая Ци Лингу с бумажной работой. Напоследок соученик предложил помощь в смене повязки, но Шан Хуа было стыдно о таком просить, потому он деликатно отказался. Вернувшись в свою комнату, Самолет, наконец, расслабился. К вечеру жара спала. Парящее в воздухе отдохновение, насыщало теплом и приятным покоем. Подобные летние вечера переносятся легко и равномерно, не испытывая угрызений совести. Темнело. Прохладный ветер обдувал оголенное плечо Шан Хуа. Накладывать повязку самому было проблематично и он уже успел пожалеть, что отказался от помощи. Казалось, он провозился с этим вечность и, намучившись с бинтами, потянулся закрыть окно. Аптечка выпала из его рук. Как в самом глупом клише, перед ним стояла благородная фигура. Мобэй-цзюнь наблюдал за ним из-под полуприкрытых век, расположившись в дальнем углу. Самолет сделал несколько шагов назад пока не врезался в стену. Зашипев от боли, он начал искать меч и обнаружил его рядом с демоном. Что ж, он всегда знал, что поспешил обозначить счастливый конец. Система не отвечала на запросы, единственное оружие находилось слишком далеко, а на побег не было ни шанса. Шан Хуа мысленно проклинал бесполезность системы, Дом досуга, созданный им специально для безопасных встреч с его палачом, и свою собственную глупость. — Шан Хуа, — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Мобэй-цзюнь. — Мо Бэй, — не совсем понимая, как ему стоит обращаться к демону, прерывисто выдохнул заклинатель.