добегался, скотина

***

Intentions — Justin Bieber feat. Quavo

      — Тебе нравятся игрушки Джисона? — интересуется маленький альфа, останавливаясь около песочницы.       Чанёль поднимает на него свои огромные блестящие глаза и задумывается на пару секунд, отряхивая испачканные ладошки.       — Ведёрочко, — тихо тянет он.       — С блёстками? — уточняет мальчик, получая в ответ несколько частых кивков. — Подожди меня здесь, — серьёзно просит Бён.       Чанёль хлопает длинными ресницами, наблюдая, как Бэкхён куда-то убегает, и возвращает внимание к своему песочному замку. Его новые бежевые штаны уже испачканы на попе и коленках, но невзрачное дырявое ведёрко, из-за которого все куличики выходят кривыми, кажется проблемой куда серьёзнее. Как родители могли положить ему такие плохие стройматериалы. Он уныло ковыряет совочком песок, пытаясь откопать тот, что лучше лепится, когда его снова отвлекают:       — Чани! — кричит Бэкхён, несясь обратно к песочнице. — Я принёс ведёрко! Альфочка, запыхавшись, останавливается около младшего и с гордостью протягивает ему блестящую игрушку. Он опускается на коленки, подползает чуть ближе и берёт первый попавшийся совочек, набирая побольше влажного песка.       — Смотри, какое красивое, — увлечённо презентует свой подарок Бён. — Держи, Чани, — осторожно подталкивает он ведёрко к омеге, заполнив его доверху.       Чанёль смотрит сначала немного настороженно, но через пару секунд его лицо освещает яркая улыбка: он обнимает желанную игрушку и с усилием переворачивает её вверх ногами, делая идеальный куличик. У Бэкхёна глаза счастьем загораются, когда младший хлопает в ладошки от радости. Они строят целую крепость, прежде чем омега случайно насыпает песок себе на волосы. Он смешно пытается отряхнуться, мотая головой, и маленький альфа в ту же секунду приходит ему на помощь: он вскакивает с места, подходя практически вплотную, и осторожно убирает пухлыми пальчиками каждую песчинку. Чанёль послушно сидит, хихикая, когда старший мягко обнимает его за плечи.       — Отошёл быстро! — вдруг кричат со стороны, но дети даже не дёргаются, пока малыша не вырывают из рук Бэкхёна.       — Чани! — жалобно тянет Бён, уставившись на взрослого альфу, забравшего его прекрасную крошку.       — Брысь от моего ребёнка!       Годы Намджуна не меняют от слова совсем. Он злобно косится на мальчика, стоящего в песочнице, и удобнее перехватывает ребёнка, будто Бэкхён может хоть как-то до него дотянуться. Чанёль вертится до тех пор, пока не понимает, кто держит его на руках.       — Папочка, — улыбается малыш, руками обвивая шею отца. — Бэки мне ведёрочко подарил и замок помог построить, — кивает он на Бёна, стоящего внизу.       — У тебя есть три ведёрка! — возмущается Намджун, чмокая ребёнка в щёку. — Зачем тебе всякие альфы? Вон, с Чонсоком строй, — кивает он на другую песочницу, в которой сидят несколько омег, но Чанёль, как обычно, подходить к ним даже не думает.       — Они отбирают у меня игрушки, — совсем тихо вздыхает мальчик.       — Кто? — глаза Намджуна округляются за секунду. — Показывай, — ох уж этот его взгляд, готовый убить даже детей.       — Неа, — хмыкает маленький Чон. — Папа сказал сначала ему рассказывать, а то у тебя пушка. Пиу пиу, — улыбаясь, показывает он пистолетики. Альфа только собирается что-то ответить, когда чувствует, как его настойчиво дёргают за штанину.       — Извините! — Бэкхён смело сжимает ткань чужих брюк, пытаясь добиться внимания. — Отдайте Чани, — умилительно-серьёзным голосом требует он.       — Забудь, букашка, — шипит Намджун, ревниво прижимая к себе ребёнка. — Иди к другим приставай, ишь какой, — фыркает он, враждебно разглядывая альфочку.       — Опять за своё, — недовольно вздыхают недалеко, и уже через пять секунд к песочнице подходит Юнги. — Поехавший! — омега даёт мужу подзатыльник, и тот тут же начинает вопить:       — А чё он, — кивает он на маленького Бэкхёна.       — Намджун! — перебивает его Юнги.       — Не, ну, а чё он?! — чуть ли не хнычет старший, недовольно топая.       — Ему четыре! — выкрикивает омега, обречённо качая головой.       — Почему эти нахалы всегда липнут к моим детям, — бубнит альфа, положив свою огромную ладонь на крохотную головку Чанёля в защищающем жесте.       — Сперма у тебя талантливая, производит только высококачественных омег, — закатывает глаза Юнги.       — Сперма! — радостно кричит новое слово младший Чон.       — Не так громко, детка, — охает омега, — это взрослое слово.       — Сперма! Сперма! — смеётся Чанёль, и Намджун толкает язык за щеку, улыбаясь как идиот.       — Это ты сказал, не я, — приподнимает руки отец, показывая, что не при делах. Обычно именно он получает по шее за неуместное пополнение словарного запаса их ребёнка.       — Боже, идите уже в машину, мы опаздываем, — вздыхает Юнги, положив руки на свой шестимесячный живот.       Намджун, конечно, долго подкалывал брата, и, кажется, вечно беременного Чимина, а теперь, сука, приобщился. Очаровательный Чанёль определённо может сказать спасибо за своё появление очередным презервативам-шутникам и намджуновскому «да не порвалось, лежи». Ага, блять. Зато у него очко почти порвалось, когда Юнги проблевался через две недели. За девять месяцев альфа трижды с максимально страдальческим лицом наведывался в аптеку за заживляющим лосьоном: муж в отместку объездил его член так, что он начал побаиваться заходить в спальню лишний раз. Намджун надеялся на альфочку до последнего, и вовсе не потому, что имеет что-то против ещё одного прекрасного омеги — просто нервов его с годами и перманентным присутствием Тэхёна в их доме становится всё меньше. Милый Чанёль аккуратно послал его желания нахуй, поэтому Чон наумолял Юнги на последнюю попытку получить сына, которого можно будет учить джентельменским манерам, а не оттаскивать от всяких похотливых задниц.       — Чани! — почти плачет Бэкхён прямо около беременного омеги, когда Намджун разворачивается к машине.       — Что случилось, солнце? — наклоняется к нему Юнги, мягко улыбаясь.       — Отдайте Чани, — сдавлено всхлипывает малыш. Старший смотрит на готового разрыдаться ребёнка и ласково приобнимает его. Бён полгода ходит в одну группу с Чанёлем, а слёзы льёт каждый раз, когда Чоны забирают омегу из сада.       — Мы сегодня торопимся, детка, — успокаивает альфочку Юнги. — Вы с папой вечером приходите к нам на барбекю, помнишь? — подмигивает он, и Бэкхён уныло качает головой в ответ.       — Щёчка Чани, — бубнит мальчик.       — Что с его щёчкой? — Чон изгибает бровь и шикает на мужа, недовольно цокнувшего в стороне.       — Я не поцеловал, — Бэкхён поднимает на Юнги свои большие блестящие глаза.       — Дай ребёнка, — поворачивается омега к Намджуну.       — Ещё чего! — фыркает альфа. — Сам говорил — опаздываем, — пытается отмазаться он.

My Oh My — Camila Cabello feat. DaBaby

      Юнги не нужно говорить: он испепеляет взглядом за секунду, заставляя мужа безапелляционно поставить Чанёля на землю. Малыш спокойно стоит пару секунд, улыбаясь, пока Юнги не подтягивает его к себе. Он берёт крохотную ладошку в свою и легонько толкает сына к Бэкхёну, наспех вытирающему свои мокрые глаза.       — Чани, — радуется альфочка, робко обнимая младшего за шею. Он поднимается на носочки, тянется к мягкой щеке Чона и чмокает его милую ямочку.       Чанёль совершенно очаровательно краснеет, хихикая, и активно пытается повернуться к родителям, чтобы показать, какой у него замечательный Бэки. Ребёнок буквально светится от счастья, в отличие от Намджуна, который почти сожрал себе всю щёку изнутри, пока недовольно кусал её.       — Улыбнись, пень бесчувственный, — пихает его в бок Юнги, фотографируя малышей.       — Улыбнусь, когда моих детей перестанут окружать всякие наглые морды, — злобно щурится он.       — Я не собираюсь жить своей беременной жизнью рядом с твоей кислой задницей, — злится омега. — У нас портится настроение, улыбнулся быстро, или пиздец тебе, — опасно требует он.       Намджун, честно говоря, немного ссыкует, поэтому сдаётся, и камера айфона запечатляет его наитупейшее выражение лица. Он бы с удовольствием искренне улыбнулся своему любимому Чанёлю, а не вот этой вот пиявке, прилипшей к его сыну.       — Какое, Джисон? — доносится со стороны, и к песочнице подходит взрослый альфа с маленьким сыном на руках.       — Блестящее, — хнычет ребёнок, пальчиком указывая на гору игрушек рядом с песочной крепостью.       — Извините, — прокашливается мужчина, привлекая внимание Чонов. — У вашего вора наше ведро.       Намджун вскидывает брови от неожиданного обвинения, поворачиваясь к родителю незнакомого ему ребёнка.       — Простите? — хмыкает он.       — Ваш ребёнок отобрал у моего сына игрушку, — заявляет недовольный отец. — Пусть отдаст и извинится.       — Чё? — раздражённо усмехается Чон. — Ты моего сына вором назвал?       — Улики в песочнице, — пафосно кивает он на кулички, будто они тут за подпольные сделки решают.       — Пацана сначала своего воспитай, чтобы не ныл, как тряпочка, а потом в песочницу тыкай, — шипит Намджун, кинув взгляд на блестящее ведёрко, на которое показывает маленький альфа.       — Ты кто такой, чтобы мне указывать, как детей воспитывать? — закипает мужчина, прижимая к себе расстроенного сына.       — Кто я? — поднимает подбородок Чон, подходя ближе. — Отец самого воспитанного и очаровательного омеги в этом садике, которого ты только что обозвал очень нехорошим словом.       Юнги наблюдает, как муж медленно закатывает рукава своей летней рубашки в очень недоброжелательном жесте, и понимает, что пора вмешаться в этот цирк.       — Вам по пять? — закатывает глаза он. — Подеритесь ещё.       — Так, домохозяйка, не лезь, когда мужики разговаривают.       Оу. Не стоило.       — Как ты меня назвал? — переспрашивает Юнги, засовывая телефон в карман.       — У вас это семейное с таким лицом всё переспрашивать? — хмыкает альфа, но сына почему-то покрепче к себе прижимает: кто знает, на что способны оскорблённые беременные.       — Задницы всяким хмырям надирать у нас семейное, — отвечает омега и наклоняется к песочнице, доставая из неё красный совочек.       Мужчина ничего даже понять не успевает, когда он прилетает ему в лоб, а Юнги агрессивно набирает в ладонь песок.       — Детка, подожди, — спохватывается Намджун, увидев выражение лица мужа.       — Сраный мудак, — шипит омега и опасно надвигается на чужого альфу.       — Ненормальные! — вопит тот, одной рукой хватаясь за лоб, а другой всё ещё держа ребёнка.       — Ещё какие! — Юнги швыряет в него песком. — Домохозяйка тебе сейчас яйца на член натянет.       — Член! Член! — для полноты картины начинает радостно кричать Чанёль, оторвавшись от Бэкхёна чтобы понаблюдать за любимым родителем.       — Солнышко, не надо так говорить, — Намджун мечется между ребёнком, взбешённым мужем и дебильным альфой, которому надо бы по роже заехать.       — Член! — улыбается малыш.       На них смотрят почти все дети. Они чуть ли не дерутся у песочницы, пока Чанёль раз десять выкрикивает понравившееся слово на всю площадку. Юнги не останавливается на одной горстке песка, поэтому высыпает охуевающему мужчине целое ведёрко на голову, и только после этого Намджун начинает активно оттаскивать его от потенциально опасных игрушек.       — Что здесь происходит?! — через две минуты на шум прибегает запыхавшийся воспитатель.       — Член! — поворачивается к нему первым Чанёль, показывая палец вверх. Молодой омега поднимает ошарашенный взгляд на взрослых, но там картина не лучше от слова совсем: отец Джисона пытается отряхнуть волосы от кучи песка, Юнги орёт на него благим матом, совершенно не стесняясь кучи деток, которые с открытыми ртами смотрят шоу, Намджун еле успевает выхватывать совки и формочки из рук мужа.       — Успокойтесь все, пожалуйста! — растерянно выкрикивает воспитатель, делая попытку аккуратно проникнуть в эпицентр событий. Аккуратно не получается: беременный омега кидает очередную игрушку, и прилетает она не в увернувшегося альфу, а в нос работника садика. — Да объясните, что случилось! — шипит от боли он, прижимая ладонь к лицу.       — Сын этой больной семейки украл у Джисона ведро! — возмущается покалеченный альфа, отплёвываясь от песка.       — В ведро у бабки на даче срать будешь, а это — ведёрочко, придурок! — орёт в ответ Юнги, пока Намджун пытается осторожно отобрать у него тяжёлый оранжевый трактор.       — Ваш ребёнок — вор! — отбивается мужчина, а бедный воспитатель отчаянно выставляет вперёд руки в успокаивающем жесте.       — Скажи это ещё раз и сядешь у меня в обезьянник за клевету, — рычит старший Чон и теперь сам поднимает трактор в руке.       — Папа, ну ведёрко, — почти плачет Джисон, активно указывая на песочницу.       — Отдайте это ведро уже, психи! — альфа собирается наклониться к блестящей игрушке, когда к ней подбегает Бэкхён. Он хватает ведёрко, прижимая его к груди, и совершенно не собирается кому-либо отдавать.

She — Selena Gomez

      — Это для Чани! — строго говорит он и злобно щурится.       — Это он отобрал у меня, — по щекам Джисона текут слёзы, которые он даже не пытается вытереть. Мальчик тыкает на Бёна, дергая отца за воротник футболки.       Воспитатель смотрит на кучу детей, собравшихся вокруг, и прикрывает лицо ладонями: ему срочно нужно выпить успокоительное, прежде чем начать объяснять им, что нельзя говорить как эти дяди, а тем более кидаться друг в друга песком. Улыбающийся Чанёль гордо смотрит на Бэкхёна, протягивая крохотные ладошки к ведёрку, которое тот держит, но альфочка всё ещё защищает его для младшего.       — Слышали? Ваш сын — бандит, — хуебесится отец Джисона, указывая Намджуну на Бёна.       — Да это не мой сын, говноед! — орёт Чон в ответ, раздражённо взмахивая руками.       — Чё это я — говноед?! — их не остановит никто. — Всё, давай сюда ведро! — альфа прижимает плачущего сына к своему плечу и второй рукой с силой дёргает это несчастное ведёрко из маленьких ручек Бэкхёна.       — Нет! Нет! — кричит Бён на всю площадку. — Джисон, никакой ты не альфа! — не на шутку злится он. — Делиться надо! Чанёль маленький, его защищать надо, и заботиться, и помогать, и отдавать, что он хочет, — запутанным потоком слов тараторит мальчик. — А ты жадина, и грубый, и ноешь всё время, какой тебе омега, слабак!       Голос Бэкхёна такой властный и уверенный, что замолкают даже все взрослые. Альфочка заканчивает отчитывать Джисона, топнув ногой, и разворачивается обратно к Чанёлю, сидящему на попе в песочнице и грустно смотрящему на игрушку в руках чужого отца.       — Ведёрочко… — почти шепчет он, а глаза уже на мокром месте.       — Я тебе новое найду и намного красивее, только не плачь, Чани, — Бэкхён осторожно садится на колени рядом с омегой и мягко прижимает его к себе, защищая от всяких гадких Джисонов.       — Я выдаю Чанёля замуж, — внезапно выпаливает Юнги. Он смотрит на сына, успокоившегося в чужих объятиях, и определённо добавляет Бёну плюс сотню баллов на будущее благословение. Намджун фыркает.       Джисон больше не плачет — стыдно, а его отец открывает рот несколько раз, чтобы что-то сказать, но в итоге скрипит челюстью, недовольно разворачиваясь к выходу, и заявляет, что хочет перевести сына в другую группу. Беременная сентиментальность Юнги не выдерживает очарования обнимающихся малышей, поэтому он поворачивается к мужу и жалобно вытягивает руки перед собой. Альфа реагирует не сразу, а после недовольного пинка старшего омеги: он очень старательно подбирает позу, в которой сможет не побеспокоить чувствительный живот, и теперь они обнимаются точно так же, как дети. Воспитателю хочется только прилечь на скамеечку, пока он с этой семейкой ещё не чокнулся: в старшей группе у несчастного ещё и дети Хосока с Чимином — те не менее ебанутые, когда приходят забирать своих чад.       Минут через пять Намджун напоминает, что они опаздывают, и Юнги, громко охнув, отпихивает его от себя. Они в ускоренном темпе собирают все игрушки Чанёля в рюкзачок с зайчиком и не без усилий забирают малыша у Бэкхёна. Воспитатель молча потирает нос, немного распухший от брошенного в него совка, пока Чоны отмечаются в журнале посещения. Вместо извинений на выходе Намджун бросает невозмутимое «передайте этому говноеду, что он всё ещё меня бесит».       — А почему мы сегодня так рано из садика? — лепечет Чанёль, пока Юнги пристёгивает его в детском кресле на заднем сидении их семейного BMW X7.       — Мы должны встретить твоих любимых хёнов, — отвечает ему папа. — Соскучился по Чонгуку, детка?       — Ура, Тэхён-хён! — выкрикивает малыш, радостно размахивая руками.       — Твоего брата зовут Чонгук! Чон-гук! — возмущается Намджун, кидая рюкзак сына в багажник.       — Хочу поиграть в прятки с Тэхён-хёном, — улыбается маленький Чон, совершенно игнорируя отца. — Можно, пап, можно? — почти прыгает в своём кресле он.       — Конечно можно, детка, — Юнги целует ребёнка в макушку. — Опять все штаны в траве и песке, — вздыхает он, опустив взгляд на зелёные колени сына. — Кто утром кричал «пап, ну давай новые, я не запачкаю, обещаю», а? — старший качает головой, легонько щипая Чанёля за нос.

I like me better — Lauv

      — Прости, — жалобно тянет мальчик, строя глазки. — Мы в догонялки играли, и я упал, — признаётся он, — но Бэки меня поднял и сказал, что ты всё постираешь, поэтому я не стал плакать, — младший начинает беспокоиться. — Нужно плакать, пап? — растерянно спрашивает он, полагая, что это помогло бы загладить вину.       — Нет, детка, не нужно, — подсказывает ему Юнги. — Конечно я постираю, слушайся Бэкхёна, он хорошо заботится о тебе, — улыбается он.       — Я слушаюсь, — покладисто отвечает малыш. Не ребёнок — ангел. Воспитание от Намджуна, надо признать, удивительно.       — Пристегнулись? — подходит к двери авто альфа. — Ускоряемся, любимые, — он приобнимает мужа со спины, захлопывает заднюю дверь и усаживает Юнги на переднее. Чон плюхается на водительское, пристёгивается, но наблюдает только за тем, как омега привычно лениво гладит живот.       — Большой такой для шестого месяца, — улыбается Намджун, заводя машину. — Точно альфа будет, — мечтательно добавляет он.       — Конечно большой, — соглашается Юнги, — там же тройня. И все омеги, — он коварно усмехается, и Чон-старший бледнеет на секунду от одной только мысли. — Чё молчишь, папаша? — стебёт омега, пока муж выруливает с парковки.       — Ты так не шути, дорогой, у меня нервов уже не как двадцать лет назад, — умоляет Намджун.       Пол ребёнка в этот раз было решено оставить сюрпризом до родов, но Намджун уверен — там альфочка, и никто другой. У него уже язык чешется начать рассказывать малышу, что вести себя нужно не как кобель, а как настоящий джентльмен; он хочет наконец забирать ребёнка из секции по борьбе или футболу, несмотря на то что с радостью посещает очаровательные танцевальные утренники Чанёля. Он тоже хочет вот этих вот откровенных разговорчиков, которые Юнги периодически устраивает с Чонгуком. «Это омежье, кыш», — и перед старшим всегда захлопывается дверь, за которой хихикают о чём-то явно интересном. Намджун хочет так же хихикать, и для этого ему определённо нужен альфа.       — Точно никакого переезда, — бурчит Чон, плавно ведя машину и иногда поглядывая на время. — Его месяц нет, а я уже с ума схожу.       — Он же с Тэхёном, что тебя напрягает? — хмыкает Юнги.       — Это и напрягает! — Намджун останавливается на светофоре и смотрит по сторонам. — Кто вообще берёт пары вожатыми? Ещё и в одну палатку! — отчаянно шипит он, строя страдальческое лицо.       — Боже, они пять лет вместе, когда ты уже успокоишься? — закатывает глаза омега. — Гук третий курс закончил, а ты всё ещё не даёшь ему съехать в отдельную квартиру.       — Я даже сейчас как ни зайду в комнату — они там обжимаются, — жалуется альфа. — Ты представь, что эта нахальная морда сделает с ним, если они съедутся! — понадобились годы и тонна усилий, чтобы заставить Намджуна заменить совсем недружелюбные «кобель» и «упырь» на более щадящие «нахальная морда» и «похотливый гадёныш».       — Чонгуку двадцать, может, хватит контролировать его сексуальную жизнь? — изгибает бровь Юнги, но испепеляющий взгляд мужа сходит за вполне понятный ответ.       — Никакой сексуальной жизни, что ты несёшь! — фыркает Чон, порываясь закрыть уши, но он, к счастью, ещё не настолько поехал крышей, чтобы бросить ради этого руль прямо посреди дороги.       Юнги усмехается, поворачиваясь к окну, и решает не спорить, потому что пробовал уже слишком много раз. Где он молодых развратников только не палил: в шатающейся машине Тэхёна прямо под их окнами на день благодарения; чуть ли не в кустах на заднем дворе с разбросанными вокруг анальными игрушками в первый день весенних каникул; в комнате Чонгука на выпускной вечер: эта картинка вообще вряд ли когда-нибудь выйдет у него из головы. Юнги честно не хотел — он всего лишь принёс отглаженный галстук, а потом сложно было просто развернуться и выйти: Чонгук, сидящий на коленях с длинным хвостом в заднице, отсасывал альфе так, что старший едва отогнал шальную мысль попросить у него парочку уроков. Если бы свидетелем стал Намджун, белый хвостик, вероятно, свисал бы не между ягодиц Чонгука, а из глаза Тэхёна.       — Пап, — зовёт Чанёль, отвлекая родителей, — а почему хёны не взяли меня с собой? — грустно вздыхает он.       — Это лагерь для школьников, детка, — с улыбкой поворачивается к нему Юнги. — Подрастёшь немножко, и они обязательно возьмут тебя в свой отряд.       Малыш довольно кивает несколько раз и теребит в руках плюшевого кота, который всегда лежит на заднем сидении: у него уже оторван глаз и хвост, но это никак не мешает омеге считать его одной из любимых игрушек. Оставшуюся дорогу он занимает родителей рассказом о своём дне в садике, и Юнги хихикает над серьёзностью Намджуна, который пятнадцать минут возмущается, что Чанёлю в столовой не досталось шоколадного кекса на десерт.       — Я позвоню директору после обеда, — недовольно качает он головой.       — Он тебя уже ненавидит, — смеётся Юнги.       — Я плачу за детский сад как за приличный университет не для того, чтобы мой ребёнок оставался без кексиков! — Намджун заезжает на парковку около вокзала, и глушит машину.       — Но мне Бэкхён свой отдал, — смущённо сообщает Чанёль.       — Вы что, весь день друг от друга не отлипаете? — с ноткой ревности спрашивает альфа, отстёгиваясь и открывая заднюю дверь, чтобы взять сына на руки.       — Мы лучшие друзья, — улыбается малыш, когда отец с лёгкостью прижимает его к своему плечу.       — Знаю я таких друзей, — бубнит старший себе под нос, удобно перехватывая Чанёля под попу и обходя машину, чтобы открыть дверь мужу.       Юнги кое-как вылезает, Намджун щёлкает ключами и кидает взгляд на часы — ещё успевают ровно ко времени.

What Lovers Do — Maroon 5 feat. SZA

      — Какая платформа? — альфа играет своей огромной ладонью с крохотной ладошкой ребёнка, пока старший омега листает галерею в поисках фоток билета.       — Третья, — он оглядывается и тыкает пальцем в нужное табло. — Второй путь, десятый вагон.       Им везёт, что не приходится спускаться в подземку, поэтому уже через три минуты они останавливаются около двухэтажного экспресса: вокруг куча родителей, встречающих своих детей, поэтому найти кого-то практически нереально. На платформе гремят колёсики от чемоданов, возбуждённые поездкой школьники громко рассказывают что-то друг другу, и единственный способ их различить — по цветам. У каждого отряда панамки и косынки определённой расцветки, и Чоны понятия не имеют, около кого лучше встать.       — Боже, как они галдят, — усмехается Намджун. — Не представляю, как эти двое справлялись с двадцатью бешеными школьниками.       — Думаю, Гук пользуется приёмчиками твоей закалки, генерал, — Юнги легонько толкает его в плечо и улыбается, грея на солнышке свои мягкие щёки и живот.       Они немного отходят от поезда, чтобы не мешать ребятам спускать чемоданы, и совсем рядом с ними собирается кучка подростков, ждущих своих родителей. Школьникам на вид от двенадцати до пятнадцати, и они из разных отрядов: почти все косынки разных цветов. Парни громко обсуждают что-то, и Чоны прислушиваются ради чистого интереса.       — Над вашими декорациями весь педотряд угорал, — смеётся пацан в светло-синей панамке. — Мы вас порвали, даже не спорь, — довольно даёт он кулачки двум альфам из своего отряда.       — Да потому что вам вожатые реквизита привезли целую машину! — возмущается высокий омега с жёлтой косынкой на плечах. — А наши, блять… — недовольно размахивает он руками, подбирая слова.       — Дед кинул нам четыре фломастера, шишку, спросил, есть ли у кого-нибудь презик и съебался до представления, — помогает его друг. — Попробуй поставить сценку, когда у тебя в отряде пять человек из двадцати — пиздюки десятилетние, а один вожатый дерёт в палатке второго.       — Папочка, быстрее, папочка! — изображает стоны третий пацан в жёлтом. — Да, блять, трахни меня этими чёртовыми кольцами!       — Седлай, бэйбик, — подхватывает более низким голосом его друг.       Школьники начинают угорать, и Юнги держится буквально в миллиметре от того, чтобы к ним присоединиться. Намджун стоит рядом с охуевающим выражением лица и ладонями прикрывает Чанёлю уши, будто это поможет.       — Что за дед? — с ноткой ужаса шепчет он мужу.       — Тебе не понравится, — выпаливает беременный, не сдерживаясь: он прикладывает ко рту ладонь, чтобы заглушить смех, и похлопывает ничего не догоняющего Намджуна по плечу.       Подростки продолжают решать, кому больше повезло с отрядом:       — Зато вы после посвята на тупую свечку пошли, а мы уложили мелких и играли в бутылочку, — хвастается омега в жёлтой панамке.       — Вожатые не спалили? — изгибает бровь пацан с зелёной косынкой на плечах.       — Ты думаешь, кто эту бутылку притащил? — усмехается ещё один в жёлтом.       — Дед закрыл меня с Тао в кладовке позавчера, — омега возмущённо поднимает вверх брови. — Там четверо вожатых под дверью угорали, со своим этим «не выпустим, пока не начнёте сосаться, детки», — он раздражённо прищуривается. — Ебучие сводники, они весь отряд специально по парочкам строили, а потом шептались!       — Но признаю, что они круты, — хмыкает его друг. — Вы видели, как дед на дискотеке отжигал? И, мне кажется, Куки-хён подрабатывает в стрипе, — заключает он, ухмыльнувшись. — Люблю их ебанутость, — улыбается альфа из того же отряда, поглядывая в сторону вагона. — Где они застряли? Хер я уеду без фотки.       — В туалете трахаются, — предполагает пацан в красной панамке, заставляя остальных снова начать угорать.       Намджун только собирается влезть в кучку подростков со своими возмущёнными вопросами, когда Юнги толкает его в плечо и кивает на вагон, из которого сначала появляется огромный чемодан со звёздочками, а за ним и Тэхён собственной персоной. На нём огромная футболка с портретом Чонгука, абсолютно по-свински жующего хот-дог: младший дрался с Кимом весь день, когда тот напечатал четыре таких, но в итоге отчаялся уничтожать их — несносная скотина всё равно ходила в копи-центр за новыми. Загар Тэхёна бросается в глаза с первой секунды, и, надо признать, ему очень идёт. Он смеётся над чем-то, кое-как спуская чемодан по ступенькам, и глазами ищет своих мелких: они просто не могли уйти, не попрощавшись с лучшими вожатыми смены. Намджун вздыхает, будто это поможет ему запастись очередной тонной терпения и спокойствия. На удивление, он сначала даже не чувствует невыносимого желания вмазать кулаком по чужому лицу для расслабления, но оно услужливо возвращается, когда он замечает на макушке Тэхёна жёлтую панамку. Чон чует что-то подозрительное, но доходит не сразу:       — Погоди, — щурится он, почти на пальцах пытаясь сопоставить факты. — Не понял, — с лицом дебила тыкает альфа пальцем то на кучку школьников, то на Тэхёна.       — Дед! — перебивает его мозговую деятельность пацан в жёлтой косынке, несущийся к Киму с открытой камерой на айфоне.       — Я тебе хён, пиздюк, — по-доброму фыркает Тэхён, но тут же испуганно осекается. — Твои родители же ещё не здесь? — шипит он, прикрывая рот ладонью. Если бы кто-то слышал, как он весь лагерь общался с детьми, его бы уволили раз сорок.       — Неа, — машет головой пятнадцатилетний альфа.       — Прекрасно, — Ким улыбается и даёт ему приличный подзатыльник, натягивая панамку на лицо. — Скажи сыр, — он отбирает у хихикающего школьника телефон и делает несколько селфи, пока тот пытается снять головной убор. — Свободен, плебей, — Тэхён даёт ему поджопник, отодвигая свой чемодан в сторону, чтобы не мешать людям.       — Я и с Гуки-хёном хочу, — визжит младший альфа и шуточно, но неслабо ударяет старшего по прессу.       — Много хочешь, — Ким ловко заламывает ему руку и лёгким пинком отпускает к остальным подбежавшим парням. — Мелочь, разойдись, мешаете, — кивает он на максимально недовольного контролёра, около которого они трутся.       Тэхён еле пропихивается через облепивших его подростков и снова поднимается в вагон, выходя уже со вторым таким же огромным чемоданом. Он опускает его на асфальт и разворачивается, подавая руку появившемуся в проёме Чонгуку. На омеге тоже огромная футболка — разумеется, с самой нелепой рожей Кима, которую ему удалось запечатлеть: в пьяном угаре с креветкой во рту и трусами на голове. Кожа младшего такая же золотистая, на щеках даже немного веснушек высыпало, волосы топорщатся во все стороны из-под криво натянутой жёлтой панамки.

Slumber Party — Ashnikko, Princess Nokia

      — Дети мои, — улыбаясь, охает Чонгук, когда его облепляют школьники, — полегче! — они галдят, лезут обниматься, фоткаться, и едва ли не сбивают Чона, потому что некоторые альфы те ещё пиздюки, но ростом уже повыше него.       — Так, фотосессия окончена, омегу мне сейчас раздавите, черти, — громко шипит Тэхён, применяя идеально отработанную за месяц технику: он начинает щекотать всех подряд, пока не добирается до Чонгука, собственнически прижимая его к себе.       — Ждём всех в следующем году, — смеётся омега.       — Только попробуйте не проголосовать на сайте за лучших вожатых, всех найду! — грозится Ким, раздавая пацанам кулачки.       Когда школьники, наконец, расходятся, Чонгук начинает активно вертеть головой в поисках родителей, которым было просто нереально протиснуться через толпу. Он радостно улыбается, увидев знакомые лица, и бежит навстречу, пока Тэхён тащит за ним оба чемодана. У Намджуна до сих пор немного озадаченное лицо, поэтому первым младший омега кидается на шею к Юнги.       — Привет, детка, — улыбается тот, целуя сына в щёку.       — Ничего себе он подрос, — Чонгук улыбается, опуская взгляд на большой живот папы, и осторожно проводит по нему ладонью. — Точно альфа, — мягко смеётся он.       — Ещё какой, — гордо хмыкает Намджун, обнимая сына вместе с Чанёлем, сидящем у него на руках.       — Гуки! — радуется мальчик, но взгляд его быстро перетекает за спину брата. — Тэхён-хён, ура! — намного активнее выкрикивает он.       — Кто это у нас такой? — улыбается Ким, подбегая настолько быстро, насколько ему позволяет тяжеленный багаж. — Ох, а штаны то какие красивые, Чани, — прикладывает он руки к груди, показывая своё восхищение.       Они с малышом дают друг другу пять, но Намджун всё равно не предлагает Тэхёну взять ребёнка на руки, упрямо прижимая его к себе.       — Всем здравствуйте, — Ким поднимает взгляд уже на старших Чонов. — Как всегда, доставил вашего сына в целости и сохранности, — лыбится он, кивая на Чонгука.       Намджун подозрительно щурится, но пялится в основном на Тэхёна, будто у того на лице должно быть написано, если он что-то натворил. Чонгук отходит на пару шагов, чтобы забрать у Кима свой чемодан, и взгляд Намджуна невольно перемещается к нему. Он стоит пару секунд, не втыкая, и его глаза медленно, но пугающе расширяются с каждой секундой. Юнги и Тэхён замечают чужой взгляд, и теперь они тоже смотрят на Чонгука. На шею Чонгука. Пиздец.       Прямо в основании плеча у Чона огромный фиолетово-бордовый синяк с чёткими следами от чужих зубов. Футболка еле-еле прикрывает его, и нихера он не похож на обычный засос.       Метка.       — Вы чего? — не понимает, почему на него все пялятся, омега. Тэхён нервно чешет затылок.       — Это что за сохранность, грёбаный ты ушлёпок, — Намджун даже не пытается придумать что-то помягче. У него такой убийственный взгляд, что Ким подумывает бежать, как в старые добрые, несмотря на то, что ему уже двадцать шесть.       Когда до Чонгука доходит, отец уже отдаёт ему на руки Чанёля, а сам опасно двигает челюстью.       — Пап, ты только спокойно, — мямлит омега. Он судорожно осматривает наряд Намджуна, чтобы убедиться, что у того нет с собой пистолета, и кое-как перехватывает улыбающегося брата.       — Спокойно? Конечно, зайка, — почти истерически усмехается старший альфа.       Чонгук честно ожидает очередной поток матов, но отец действует оригинальнее и намного быстрее, чем кто-то успевает что-либо понять: он кидается на Тэхёна и со всей дури заряжает ему натренированной правой прямо по лицу. Ким отшатывается, едва ли не спотыкаясь об чемодан, и прижимает ладонь к носу.       — Боже, папа! — спохватывается Чонгук.       — Блять, — шипит младший альфа, жмурясь и выставляя руку вперёд в защищающемся жесте. — Да чё ж вы сразу махаться-то всё время? — отчаянно стонет он, пока Юнги оттаскивает мужа подальше.       — Нравится, как ты корчишься, сучара! — злобно выплёвывает Намджун. Его ноздри широко раздуваются, кулаки всё ещё крепко сжаты, настрой явно оторвать кое-кому яйца. — Если зубы чешутся, прокусил бы себе жопу, — шипит он, снова замахиваясь, но Чонгук влезает между ними, закрывая младшего альфу собой.       — Хватит калечить его! — выкрикивает омега. — Ты папе метку в восемнадцать поставил, почему мне нельзя? — возмущается Чон.       — Потому что я был офицером с отличным воспитанием, а твой похотливый хахаль торгует рожей в переходах и травит людей, — злобно кивает он на Кима.       — Это была рекламная акция! — вмешивается Тэхён, несмотря на то, что перед глазами ещё мигают звёздочки.       — В жопу твою рекламную акцию! — орёт старший.       — Да я сто раз уже извинился за этих глистов! — отчаянно стонет альфа.       Физика-ядерщика из Тэхёна не получилось, бизнесмена, кажется, тоже, но это не повод два года припоминать ему тот несчастный ужин. Ким, между прочим, три месяца пахал, чтобы открыть японский ресторан, а Намджун накатал на него заяву в полицию, после того, как провёл сутки в больнице: открытие бизнеса младшего альфы, честно говоря, прошло с небольшими последствиями. Откуда Тэхёну было знать, что «куцубушики-мацубушики» плохой поставщик рыбы? У него в голове было только добродушное: «Я спросил, мошенники они или нет. Они сказали, что нет».       — Успокоились все быстро! — прерывает их Юнги, громко хлопнув в ладоши. — У меня беременная жизнь, — максимально серьёзным тоном шипит он, когда все замолкают, — и в ней орать могу только я, андерстенд? — омега опасно прищуривается, испепеляя каждого убийственным взглядом. — Моя детка номер три желает два шарика ягодного пломбира, так что все собрали яйца в кучу и понесли свои задницы в машину. Сейчас же, — он медленно гладит живот и агрессивно кивает в сторону выхода.

Bad Liar — Selena Gomez

      Перечить не смеет никто — опасно для жизни. Намджун приподнимает руки в сдающемся жесте, Чонгук поудобнее перехватывает Чанёля, а Тэхён на ощупь послушно хватает ручки чемодана. У него нехило разъёбан нос, по запястью течёт кровь, но голос Юнги не предусматривает поблажек ни для кого.       — Я тебя когда-нибудь придушу, — шепчет старший альфа Киму и забирает малыша из рук сына.       — Папа! — Чонгук недовольно качает головой и достаёт салфетки из переднего кармашка своего чемодана.       Вытирать кровоточащий нос Тэхёну приходится на ходу, потому что беременный останавливаться даже не думает. Намджун догоняет мужа, пока Чанёль пытается выглянуть за его плечо, чтобы снова посмотреть на любимых хёнов. Парочка в жёлтых панамках плетётся за ними, чемоданы стучат колёсиками по плитке, а Ким всё ещё шипит, едва касаясь пальцами опухшего носа.       — С возвращением, блять, — бубнит он.       — Прости, — виновато мямлит Чонгук, подавая ему ещё салфетку.       — Он никогда не успокоится, — жалобно вздыхает Тэхён и запрокидывает голову чуть назад. — Интересно, мне тебя в тридцать можно будет поцеловать, чтобы он не смотрел на меня так, будто я ебучий насильник-педофил?       — Папа родит альфочку через несколько месяцев, — Чон проходит через металлоискатель, пока Ким затаскивает чемоданы на ленту. — Они переключатся на него, обещаю, — пытается обнадёжить он.       Тэхён вскидывает бровь, и омега понимает, что его наёбка для уёбка не сработала: альфа слишком хорошо помнит, как тот говорил то же самое про Чанёля. Тема переезда Чонгука после рождения малыша успешно закончилась трёхчасовым вымыванием китайской лапши из тэхёновых волос, поэтому больше он не поведётся.       Когда они наконец добираются до машины, Юнги уже сидит на переднем, а Намджун пристёгивает Чанёля в детском кресле. Ким укладывает чемоданы в открытый багажник, и они с Чонгуком залезают на задние сиденья к ребёнку.       — Тэхён-хён, — улыбается маленький Чон, протягивая руки к его жёлтой косынке. — Возьмёшь меня на коленочки? — просит он. — Пожалуйста-пожалуйста, — строит глазки малыш.       — Иди сюда, солнышко, — светится Ким, отстёгивая ремень от детского кресла. Он сажает Чанёля себе на колени, и тот тут же липнет к нему, обнимая всеми конечностями. Чонгук снимает с брата ботиночки, захлопывая дверь, пока Намджун копается в багажнике.       — Он ещё и до второго моего ребёнка добрался! — недовольный отец садится на водительское, злобно оборачивается назад и прищуривается, надеясь покалечить Тэхёна взглядом.       — Да хватит уже причитать, озабоченный, — Юнги не сдерживается и влепляет альфе подзатыльник, чтобы тот отвернулся обратно. — Что-что ты сказал, детка? — омега кладёт руки на живот, делая вид, что прислушивается. — Ты хочешь, чтобы папа молча вёз нас в кафе-мороженое, пока парни будут рассказывать нам, как они провели этот месяц? Как скажешь, пупсик, — он снова поднимает взгляд на мужа и требовательно складывает руки на груди.       Намджун несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не решается, выезжая с парковки с максимально обиженным выражением лица. Чанёль добирается до панамки Тэхёна, стягивает её и радостно играется с его большими кудряшками, путая их. Альфа сидит послушно, аккуратно придерживая ребёнка, чтобы тот не упал, а сам улыбается не менее ярко и очаровательно, несмотря на свой ноющий разбитый нос.       — Рассказывайте, — довольный Юнги поворачивается к младшим и игриво подмигивает.       Всю дорогу до кафе-мороженого Чонгук наступает Тэхёну на его многострадальную ногу, когда тот сбалтывает что-то лишнее, а всё, что тот сбалтывает, блять, лишнее. Чанёль ползает по Киму, цепляясь слегка влажными ладошками за его одежду, и к концу поездки случайно душит его косынкой. Младший альфа четырежды ловит смертоносные взгляды от Намджуна в зеркало, особенно когда крохотный Чон нежно чмокает его куда-то в ухо. Чанёль заливается ярким смехом, когда Тэхён осторожно щекочет его, заботливо придерживая под попу. Они с малышом настолько закорешились, что Чонгук давно шутит, что у них одинаковый уровень развития.       Тэхён чертовски хорошо ладит с детьми. Да он просто блядская фея-воспитательница рядом с пупсиками, которых они шманали в лагере как только могли. Если честно, Чонгук до сих пор не уверен, что они не сломали никому из школьников психику.       — Наш отряд выиграл все призы по гребле, — хвалится Ким, играясь с Чанёлем, пока они паркуются около кафе.       — Ты перевернул лодку фиолетовых! — не сдерживается Чонгук, закатывая глаза и усмехаясь.       — Да сами они перевернулись, — отмахивается альфа. — Зато наши дети выиграли! — всё-таки палится он, а Юнги на переднем сидении улыбается, как ненормальный.       Они всей толпой выходят на парковку, и Чанёль начинает капризничать, когда Намджун пытается отлепить его от любимого хёна, поэтому тот, скрипя зубами, оставляет малыша на руках Тэхёна. Старший омега случайно заряжает мужу под ребро, пока вылезает из машины, и вместо извинения фыркает:       — Почему там твёрдо, мы чуть не ударились, — недовольно качает головой он, придерживая живот.       — Ботиночки забыли надеть, — вспоминает Чонгук, посмотрев на маленькие ножки брата, и делает шаг обратно к двери.       — Я его подержу, — Ким останавливает его и легонько подкидывает улыбающегося ребёнка. — Без ботиночек веселее, да, солнце?       Чанёль игриво смеётся и активно кивает несколько раз, прежде чем снова прилипнуть к его косынке. Они воркуют около кафешки, облепив малыша с двух сторон, пока Юнги упорно роется в бардачке, пытаясь найти свой мини-вентилятор, который он, разумеется, не брал из дома.       — Я видел его на тумбочке в прихожей, клянусь, — жалобно стонет Намджун, придерживая дверь.       — Да здесь он, — прикусывает нижнюю губу Юнги и продолжает беспощадно выкидывать из ящичка все вещи альфы. — Значит, ты видел и не взял, — резко поворачивается он, когда всё содержимое бардачка уже валяется на полу. — Не взял мой вентилятор, значит, — опасно щурится он, надвигаясь на мужа. — Я не вижу, как ты дуешь, забыватель вентиляторов для беременного мужа, блять!       Намджун дует. Все двести метров до двери, пока Юнги обиженно не даёт ему руку, пытаясь показать, насколько ему жизненно необходима эта ебучая розовая вертелка, которой можно разве что пельмени остужать. Он продолжает дуть, даже когда Чонгук с Тэхёном одновременно изгибают брови, заходя в кафе. Разноцветное меню немного смягчает гнев беременного, поэтому старший альфа облегчённо вздыхает и облокачивается на стену, пока они все стоят в очереди.

Working Bitch — Ashnikko

      — Я починил кровать в гостевой, — поворачивается Намджун к младшим. — Теперь тебе не придётся пихаться в комнату Чонгука. Здорово, правда? — пилит он Кима пассивно-хуебесящимся взглядом.       — О, не волнуйтесь, я отлично пихаюсь, — как ни в чём не бывало улыбается Тэхён. Наглости и живучести у него какого-то хуя с каждым годом становится исключительно больше.       — Тогда, как насчёт запихнуть тебя в мангал и сэкономить сегодня на углях и мясе? — миленько предлагает старший.       — Не надо хёна в мангал, — распахивает свои большие глаза Чанёль, прикладывая ладошку ко рту.       — Поверь, детка: этого надо, — причитает Намджун, но тут же ойкает, когда его пихают в плечо.       — Закажи мне ягодный пломбир, — Юнги определённо всё ещё обижен, пусть и смутно помнит, за что.       — Три шоколадных рожка и один ягодный пломбир, пожалуйста, — вздыхает Намджун, подходя на шаг ближе к кассе.       — Нет, фисташковый, — дёргает его муж за подол футболки.       — Три шоколадных и один фисташковый, — исправляется он, крутя в руке банковскую карту.       — Апельсиновый, — снова толкает его омега, буквально за секунду до того, как альфа прикладывает кредитку.       — Три шоколадных и один апельсиновый, поправьте, пожалуйста, — поразительно терпеливо повторяет Намджун кассиру.       — Можете оплачивать, — парень в форме натянуто улыбается и третий раз кликает по дисплею компьютера, с подозрением поглядывая на Юнги.       Они ещё пару минут стоят около прилавка, выжидающе наблюдая, как второй работник раскладывает шарики по рожкам, и Тэхён вопросительно изгибает бровь, когда насчитывает только четыре.       — Мой кошелёк на дне чемодана, — жалобно стонет он. — Вы настолько меня ненавидите?       — А, ой, ты тоже тут? — издевается Намджун. — Можешь пососать что-нибудь другое, — пожимает плечами он, забирая мороженое с подставки.       Чонгук успокаивающе поглаживает Тэхёна по плечу и получает два рожка, один из которых сразу оказывается в руках Чанёля. Намджун только собирается протянуть мужу апельсиновый, когда тот невозмутимо забирает у него шоколадный.       — Нечего забывать мой вентилятор, — хмыкает он, показывая язык, и невозмутимо разворачивается к выходу.       Намджун ненавидит апельсины. Намджун выдыхает долго и спокойно, потому что его, высокоуважаемого, серьёзного и опасного генерала, годами троллит собственная семья. Для спокойствия на душе ему определённо надо убить какого-нибудь Ким, чтоб он свою нахальную жопу порвал уже, Тэхёна.       — Не возражаете? — лыбится младший альфа, прекрасно зная, что все Чоны едят только шоколадное.       Намджун отдаёт Киму этот несчастный рожок с таким видом, будто хочет засунуть его ему очень глубоко и очень в задницу.       Есть мороженое в машине оказывается не самой лучшей идеей, но Чанёля это совершенно не тревожит: у него весь рот в шоколаде и крошках от вафли, а всё, что делает Тэхён — мягко вытирает его своей футболкой и ей же случайно пачкает сиденья. Он раз десять смотрит в зеркало на Намджуна, ведущего машину, прежде чем наклониться к Чонгуку и слизать с его подбородка пятнышко от мороженого.       — Я хочу домой, а не с тобой в больницу, — шипит омега, отпихивая его от себя.       — Хён, хён, куда салфеточку? — отвлекает их малыш, протягивая Чонгуку скомканную бумажку и одной рукой готовясь обнимать Тэхёна.       — Давай мне, детка, — Юнги поворачивается с переднего и страдальчески вздыхает, когда видит, что Чанёль вытерся обо всё, кроме салфетки. — Угадай, кто будет тебя сегодня купать? — изгибает он бровь, сразу переводя взгляд на парочку.       — Отец! Сегодня Чани будет купать его любимый отец! — тут же откликается Намджун, не дав ребёнку даже подумать.       — Тэхён-хён? — радостно пробует угадать мальчик, наглухо игнорируя родителя. — Ты можешь насыпать мне много уточек? — тут же поворачивается он к Киму.       — Конечно могу, солнце, — улыбается Тэхён, пока Намджун захлёбывается в возмущениях.       — Я всегда сыплю тебе кучу уток! — громко фыркает он.       — Только шесть, — тихо бормочет Чанёль, прижимаясь к младшему альфе.       — Да там от пяти в пене уже задохнуться можно, — причитает Намджун.       Через десять минут BMW тормозит около гаража, и первым из машины выходит Тэхён. Он ставит Чанёля на тёплую лужайку, сняв носочки с крохотных ножек, и идёт к багажнику, чтобы достать чемоданы. Чонгук садится на корточки рядом с братом, пока Намджун помогает старшему омеге вылезти из салона.       — Во сколько все придут? — интересуется Чон, забавно морщась, когда малыш настойчиво тянет его за панамку.       — Хосок со своей армией голодных орущих крушителей обещал к шести, — отвечает ему отец, захлопывая дверь.       — Лукас уже во дворе, Бёны тоже к шести, — добавляет Юнги, лениво разминая спину, пока альфы достают багаж.       — Стейки? — с надеждой спрашивает чертовски голодный Чонгук.       — Жопа твоего хахаля, — язвительно вставляет Намджун. — На гриле под розовым перуанским перцем.       Глаза закатывают все, кроме улыбающегося Чанёля. Они вместе заваливаются в дом, и, пока старшие Чоны пытаются заставить ребёнка помыть руки, Тэхён затаскивает оба чемодана в комнату Чонгука.       — Дом, милый дом, — довольно растягивает омега, плюхаясь на заправленную кровать и стягивая свою жёлтую панамку. — Боже, как мягко, — нежится на матрасе он. — Неужели ты так и не познал всей прелести палаточных удобств? — наигранно возмущается Тэхён, ногой пихая багаж к стене.

Scuse me — Flo Milli

      — Ещё как познал, до сих пор хожу, благовоняю шишкой в заднице, — мычит Чонгук.       — Во-первых, там было темно, — сразу начинает оправдываться Ким, параллельно прикрывая дверь. — Во-вторых она была скользкой и тёплой, и я не-…       — Может, на неё кто-то нассал! — не выдержав, перебивает его Чон.       — Кто мог нассать на неё около нашей палатки? — Тэхён скидывает свою панамку на пол и ерошит пушистые волосы.       — Не знаю, блять, енот? — страдальчески хныча, предполагает омега.       — Там не было енотов, — уверяет его Ким, открывая чемодан Чонгука и начиная перекладывать почти все его вещи в корзину для грязного белья.       — Может, он специально из сраной чащи выполз, чтобы нассать на шишку, которую один слепой перепутал с анальной пробкой, — не желает успокаиваться младший.       — Можно подумать, ты заметил это не после того, как я пять минут прекрасно тебя ей трахал! — альфа закатывает глаза и достаёт из переднего отделения небольшой чёрный мешочек. — Нам определённо нужно провести дезинфекцию, — заключает он, вываливая содержимое на кровать.       Вибраторы, анальные шарики, пробки, хвосты, мягкие ошейники, эрекционные кольца и полупустые баночки смазки рассыпаются по всему покрывалу вокруг Чонгука.       — Значит, как обоссаные шишки в меня пихать — так ничего страшного, а вибраторы мы тщательно стерилизуем! — фыркает Чон, наощупь ища рукой что-нибудь, что не жалко швырнуть в веселящегося нахала.       — Ты думаешь, я выкинул ту шишку, бэйбик? — коварно изгибает бровь Тэхён. — Будешь капризничать — засуну обратно в твой милый зад.       — Себе засунь, — пищит омега, кидая в старшего пластмассовую цепочку анальных шариков.       Ким ловит её одной рукой, откидывает в сторону и за секунду забирается коленями на кровать. Чонгук вертится и брыкается, пока альфа не придавливает его руки над головой, нависая сверху. Они оба улыбаются, как придурки, и младший закатывает глаза от удовольствия, когда Тэхён широко мажет языком по его шее.       — Трахаться хочется, — жалобно скулит Ким, и Чон не может не засмеяться с его умоляющего взгляда.       — Тебе даже когда мы трахаемся всё равно трахаться хочется, — издевается он. — Сообразим что-нибудь после барбекю, — подмигивает Чонгук, но в ответ получает расстроенное фырканье:       — На «после барбекю» у меня совершенно другие планы, — бубнит Тэхён. Чон вопросительно изгибает бровь.       — Мы будем заниматься любовью, — абсолютно серьёзно говорит альфа и наигранно осуждающе щурится, когда Чон не сдерживает откровенного смешка.       — Что, твой член поцелует мою задницу и романтично попросит разрешения? — опять издевается младший, тут же получая подушкой в лицо.       — Быстро в душ, — командует Тэхён, одним движением снимая с себя футболку. — Не пройдёшь фейс-контроль, чтоб туда со мной зайти, — хихикает Чонгук, сосисочкой скатываясь с кровати.       — Судя по звукам, — Ким замолкает и прислушивается, — Чани всё ещё не хочет мыть руки на кухне, — открывает он свой чемодан, доставая чистые боксёры и зубную щётку, — так что у нас есть примерно минута, чтобы закрыться в ванной.       — Уровень опасности: семь Намджунов из десяти, — прикидывает Чонгук. — Можно попробовать.       — Лапку, — Тэхён протягивает свою большую ладонь, и омега лениво переплетает их пальцы.       Дверь в комнату остаётся открытой, тапочки — снятыми, чтобы не создавать шум. Альфа пять раз выглядывает с лестницы вниз, прежде чем потянуть Чонгука за собой, и сам же спотыкается на последней ступеньке.       — Блять, бежим! — шипит он, когда из кухни выходит Намджун, ведя Чанёля за ручку.       — Стой на месте, извращенец! — сразу замечает их старший и срывается к лестнице, отпустив малыша.       Возможно, Тэхёну не стоило снимать футболку в комнате и спускаться полуголым, но думать об этом уже не приходится: он перепрыгивает через диван, оббегает всю мебель, которая есть в гостиной, и едва уворачивается от руки Намджуна, залетая в ванную.       Чонгук быстренько проносится к той же двери, пока отец занят погоней, и захлопывает её на замок, как только оказывается внутри.       — Не смей снимать штаны при моём ребёнке, кобелина! — орёт старший альфа, когда слышит щелчок, и начинает барабанить кулаками по деревянной поверхности. Всего на две секунды, сука, опоздал. — Чёртов педофил!       — Папа, мне двадцать! — отчаянно стонет омега за дверью.       — Это не повод рассматривать чужие вялые писюны! — ещё громче стучит Намджун. — У тебя будет психологическая травма! Быстро выходи оттуда, Чонгук!       — Минуточку… — возмущенный Тэхён определённо не может проигнорировать клевету на свой очень даже прекрасно стоящий член.       — У меня пупс в животе, нелюди! — перебивает их Юнги, выходя из кухни и специально топая босыми ступнями по паркету. — Чё ты разорался?! — отвлекает он Намджуна от пробивания двери. — Я сам должен мангал разжигать, а?       — Он там штаны снимает! — вопит старший Чон, отчаянно дёргая несчастную ручку. — Чонгук, спасайся!       Беременный омега недовольно щурится и в два уверенных шага добирается до мужа, хватая его за ухо. Он едва дотягивается, привстав на носочки, зато Намджун любезно сгибается почти пополам, когда младший тянет его вниз. Альфа громко айкает, пока Юнги оттаскивает его от двери, намертво вцепившись в чужую маленькую серёжку пальцами.       — Тебя зачем отправили? — строго спрашивает он, даже не думая отпускать.       — Да они там собираются трах-… — Намджун активно рвётся к двери, но получается только шипеть от боли.       — Скажи, зачем ты пошёл в дом! — громко топает омега, сильнее оттягивая серебряное колечко.       — Надеть на Чанёля панамку! — почти скулит старший. — Отпусти. Пожалуйста, отпусти, — осторожно пытается отцепить пальцы мужа он.       — Где панамка Чанёля? — бесится Юнги. — Где, блять, сам Чанёль?!

Same Old Love — Selena Gomez

      — Папочка, — доносится тихое откуда-то сверху, пока Намджун кое-как осматривает гостиную в поисках сына, которого немного упустил из виду, — можно мне взять у Чонгука хвостик?       Крохотный Чон смотрит на родителей с лестницы и строит умилительно-просящие глазки, поднимая вверх длинный белый пушок, едва умещающийся в его ладошках. Малыш терпеливо ждёт ответа, пока Юнги наконец отпускает многострадальное ухо мужа и идёт к ребёнку.       — Где ты взял это, детка? — изгибает он бровь, прищуриваясь, когда поднимается по ступенькам.       — Он такой мягкий, пап, — почти мурлычет Чанёль, потираясь щёчкой о хвостик.       — Давай-ка мне, — спокойно вздыхает старший омега, подходя ближе.       Он наклоняется к ребёнку, осторожно забирая из маленьких ручек пушок, закреплённый на тяжёлой анальной пробке, и толкает язык за щеку, крутя её в руке. Юнги миленько улыбается малышу, протягивая ему свою свободную ладонь, и тот тут же повторяет за ним, показывая очаровательные ямочки.       — Сначала папочка с этим поиграет, ладно, солнце? — подмигивает старший и получает несколько частых кивков: Чанёль совсем не жадная и не капризная кроха, чтобы начать вредничать.       Юнги ведёт его сначала к своей спальне, быстро закидывая на заправленную кровать белый хвост, а потом уже к чонгуковой, чтобы закрыть гостеприимно распахнутую дверь. Он делает вид, что не обращает внимание на заваленное секс-игрушками покрывало, но всё равно невзначай присвистывает, взяв на заметку очень манящий силиконовый вибратор с тремя маленькими кнопками. Совсем не чтобы потом его одолжить.       — Пойдём дадим папе волшебный пендель, чтобы он наконец вышел на улицу и начал готовить нам вкусные-вкусные стейки? — предлагает Юнги, пока ищет панамку для сына в маленькой гардеробной около комнаты Чонгука.       — Пойдём! — радостно прыгает на месте малыш и обхватывает ладошкой два пальца старшего, когда тот снова протягивает ему руку. — Папочка, мы идём давать тебе магический пендель! — ещё радостнее кричит он на весь дом, чтобы Намджун точно услышал.       — Волшебный, — заботливо поправляет его Юнги.       — Волшебный! — послушно повторяет Чанёль, взмахивая руками.       Внизу кто-то отчётливо матерится и выметается за дверь, причитая. Старший омега по-доброму усмехается, со вздохом натягивая ярко-голубую панамку на маленькую тёмную макушку. Они неспешно спускаются по лестнице, строя друг другу рожицы, и Чанёль почти оглушающе громко смеётся, когда семенит к двери, выходящей во двор. Юнги заглядывает на кухню, прежде чем догнать ребёнка: он набирает два стакана воды, кое-как умещает на животе ванильный кексик и на секунду останавливается около ванной.       — Презервативы за зеркалом! — громко сообщает беременный, замолкая в ожидании хоть какой-то реакции, и после минутного молчания получает несдержанный высокий стон. — Понял, — невозмутимо хмыкает он, оставляя парочку в покое.       Когда омега выходит на задний двор, Намджун уже раздувает угли с максимально недовольной рожей, а Чанёль с Лукасом носятся по зелёной травке. Юнги удовлетворённо выдыхает и останавливается около большого стола, лениво распаковывая пластиковую посуду и поедая свой кексик, пока никто его не дёргает. На улице жара, но он чувствует себя совершенно прекрасно, спрятавшись под большим навесом и расставляя пустые стаканчики по столу.       Чанёль включает свою привычную предвечернюю гиперактивность и радостно пищит на весь двор, пока они с Соном играют в надувной мяч. Очаровательный малыш постепенно успокаивает агрессивные настроения Намджуна, но тот всё равно периодически кидает выжидающие взгляды на входную дверь. Через тридцать минут альфа наконец отходит от мангала, оставляя угли прогорать, и убегающий от Лукаса Чанёль врезается ему прямо в ноги.       — Не жарко? — мягко улыбается Намджун, присаживаясь на корточки рядом с ребёнком. — Принести попить? — спрашивает он, и младший часто машет головой в отрицании.       — А скоро Бэки придёт? — малыш нетерпеливо перекатывается с носков на пятки и раскрытыми ладошками упирается в колени отца.       — Как только ты выпьешь стакан воды и съешь бутерброд, — кивает альфа в сторону стола, поправляя ребёнку спутанные под панамкой волосы.       — Никаких перекусов до ужина, — доносится от Юнги, жующего свежую маковую булочку на пуфике рядом. — Мы правильно питаемся, забыли? — как ни в чём не бывало изгибает он бровь, удобно устроив ладонь на животе.       — Я не хочу кушать, — отзывается Чанёль. — Я хочу, чтобы Бэки пришёл, — жалобно добавляет он.       — Я слышу чью-то машину, — хмыкает Юнги, доедая последний кусочек и медленно оборачиваясь назад.       Не проходит и пяти минут, когда во двор заходит огромная шумная толпа: первым по-хозяйски заваливается Хосок, шурша кучей пакетов с едой и алкоголем, а за ним семенит активно машущий ладошкой Чимин с пятилетним Дином на руках. Следом забегает их адская тройня: одиннадцатилетние Кастиэль и Ёнджун держат в руках пустые водяные пистолеты, а семилетний Минсон уныло, но всё ещё не отставая, тащится за ними с летающей тарелкой.       — Пап, — растягивает громкое и недовольное он. — Ну пап, — повторяется практически сразу.       — Всем добрый вечер! — салютует Хосок с привычно ошеломляющим для отца четверых детей энтузиазмом.       — Ну пап! — ноет Минсон, но его снова игнорируют. Юнги лениво встаёт с пуфика, указывая гостям, куда поставить пакеты, а Лукас активно обнимается с Чимином, пока они располагаются. Намджун не то чтобы воодушевлённо вздыхает, вставая с корточек.       — Я с ними боюсь играть, — совсем тихо шепчет ему Чанёль, на секунду повернувшись к прибывшей орущей армии.       — Я тоже, детка, — похлопывает его по плечу отец, страдальчески улыбаясь брату.       — Пап. Пап. Пап. Пап. Пап, — повторяет Минсон уже раз пятидесятый. — Пап-пап-пап-пап-пап-пап, — начинает тараторить он, но Хосок слишком опытный для этих наивных уловок:       — Сын-сын-сын-сын-сын-сын, — передразнивает он в ответ, и маленький альфа капризно топает ножкой, бросая свою пластиковую тарелку на пол. — Я тебя сейчас в дом отведу, посажу на пол и включу лекции дяди Намджуна вместо ужина.       Ребёнок замолкает мгновенно. Он плаксиво поджимает нижнюю губу, поднимает фрисби с травки и строит такие жалобные глаза, что не заметить их нереально.       — Только привёл детей, а они у тебя уже почти рыдают, — беззлобно усмехается Намджун, подходя к племяннику. — Чего хнычем, малой? — обращается он к альфочке, но за него отвечает отец:       — Я предложил им выбрать по одной игрушке в магазине, и он выбрал тарелку эту, — закатывает глаза Хосок. — А теперь клянчит у них пистолеты, — кивает он в сторону старших детей.       — Жадные омеги! — хнычет Минсон. — Они мне не дают!       — Привыкай, дружище, они часто не дают… — вздыхает Намджун и тут же получает локтем под бок от проходящего мимо Чимина.       — Возьми мяч и покидай в стенку, — предлагает омега ребёнку, всё ещё осуждающе пялясь на старшего Чона, поднявшего руки в сдающемся жесте.

Girls Like You — Maroon 5

      — Лучше в лицо Ёнджуну! — выпаливает Минсон и тут же убегает за мячиком, игнорируя крики родителей.       — Весь в тебя, — бубнит Чимин на мужа и отдаёт ему полуспящего Дина, чтобы присесть наконец рядом с Юнги. — Как пузожитель? — мягко улыбается он, кивая на чужой круглый живот.       — Как вечно невъебенно голодная детка, — честно отвечает беременный. — С Чонгуком меня так не разносило, — без малейшего сожаления смотрит он на пустые пачки и фантики, разбросанные вокруг пуфика. — С Чанёлем тем более.       — Да Чани величиной с креветочку, — мягко усмехается Чимин, располагаясь удобнее, когда альфы уходят в сторону мангала, а дети убегают к качелям и уже не орут на ухо.       — Этот как минимум с лобстера, — прикидывает Юнги, поглаживая живот.       — Где виновники торжества? — омега осматривается по сторонам, но видит только мелких.       — В ванной, — улыбается беременный, кидая короткий взгляд на входную дверь. — Угадай, кто теперь с меткой на полшеи? — играет бровями он.       — Неужели? — распахивает глаза Чимин. — Генерал видел?       — Догадайся по носу Тэхёна, когда он выйдет, — вздыхает Юнги.       Омеги лениво следят то за детьми, то за мужьями и съедают всю миску винограда, пока старшие возятся у мангала. Проходит от силы минут двадцать, когда во дворе появляются ещё два гостя с несколькими пакетами и крохотным букетом из пяти белых пионов. Взрослый альфа машет всем в приветствии, направляется к столу, но ребёнок упорно дёргает его за штанину.       — Только пришли, Бэкхён, подожди, — успокаивает сына Вонхо, но тот чуть ли не прыгает на месте от нетерпения.       — Пап, пожалуйста, — тараторит альфочка. — Цветы, папа, цветы!       Старший вздыхает, не дойдя буквально два метра до стола, чтобы нормально поздороваться, и отдаёт ребёнку букет.       — Ведёрочко! — снова окликает его младший, не дав отцу и метра пройти. — Папа, это очень важно! — максимально серьёзно напоминает он, и Вонхо ещё минуту копается по пакетам в поисках игрушки. Сам научил Бэкхёна быть ответственным джентльменом — теперь не отвертишься. — Спасибо! — наспех выкрикивает мальчик и тут же убегает, забрав ведёрко.       На маленьком Бёне светло-серые шорты до колен, свободная белая футболка со звёздочками и отцовская кепка поло, которая еле держится на его макушке из-за большого размера. Он активно вертит головой по сторонам, игнорируя всех взрослых, и наконец находит своего любимого мальчика, мягко пинающего мячик в стороне от остальных детей.       — Чани! — нетерпеливо выкрикивает Бэкхён, перебирая ножками так быстро, как может. — Я принёс тебе ведёрочко, кроха!       Чанёль отлипает от мяча, радостно улыбается, когда слышит чужой голос, и бежит навстречу маленькому альфе. Они почти сталкиваются, но Бён ловит омегу в свои объятия и сразу протягивает подарки: свежий букетик, перевязанный широкой белой лентой, и ярко-фиолетовое пластмассовое ведёрко, усыпанное блёстками.       — Нравится? Я очень старался, — выжидающе мнётся Бэкхён, пока малыш внимательно рассматривает игрушку.       — Такое красивое! — завороженно шепчет Чанёль, водя пальчиками по гладкой поверхности. Он переводит взгляд на вторую руку, утыкается носом прямо в пионы и улыбается. — Спасибо, — мягко пищит Чон.       Бэкхён облегчённо выдыхает, выжидает ещё несколько секунд и осторожно кладёт ладони на чужие розовые щёки. Он тихо хихикает, а потом тянется к младшему и нежно чмокает его в лоб, оставляя едва влажный след. Чанёль улыбается ещё ярче, крепко держит в руках подарки и взглядом ищет родителей, чтобы они скорее посмотрели, как он счастлив.       — Папаша! Угомони своего ухажёра! — первым, разумеется, находится Намджун, опасно машущий решёткой для мяса в воздухе.       — Сердцу не прикажешь, Чон! — издевательски кричит в сторону мангала Вонхо, останавливаясь около стола.       Старшие омеги улыбчиво приветствуют его и показывают, куда поставить пакеты с едой. Бён сгружает вещи, сразу достаёт бутылку пива и присаживается к Чонам, плюхаясь прямо на газон. Они все смеются над лицом раздражённого Намджуна, пихающего стейки в решётку: тот пытается побыстрее отделаться от мяса, чтобы пойти надрать парочке гадёнышей задницы, а Хосок спокойненько стоит рядом, даже не думая помогать.       — В щёчку ещё, Бэк! — кричит Вонхо сыну, и тот забавно охает, недовольный тем, что забыл такой важный пункт.       Альфочка целует Чанёля в щёку, получая высоко поднятый большой палец от отца, и берёт ладошку младшего в свою, потянув в сторону качелей. Старшие, сидящие около стола, смеются, и Намджун опять бубнит что-то себе под нос, когда они дают друг другу кулачки, разглядывая детей.       — Лу пришёл? — спрашивает Вонхо, принимая пачку чипсов из рук Юнги.       — Да здесь твой любовник, здесь. Черешню мыть на кухню пошёл, — дразнится беременный, подмигивая Чимину, и они оба начинают хихикать.       — Никакие мы не любовники, — закатывает глаза Бён, но едва покрасневшие уши выдают его с головой.       — Думаешь эта болтливая задница не рассказала нам, как ты ему в зале в шею дышал, когда показывал, как нужно встать, — играет бровями Юнги.       — Фитнес-тренеры дышат, знаешь ли, — продолжает отмахиваться Вонхо, — И у него слабая физическая подго-…       — Да он специально задницу выпячивает, чтобы ты по ней шлёпнул уже, мистер «парни, у него такие дрочибельные ладони, боже», — голосом Лукаса передразнивает Чимин, наигранно закусывая губу.       — Я не-… — запинается Бён, но его сразу перебивают:       — Ты не! Ходят тут каждые выходные петушатся, осторожничают, будто замужем оба, — жалуется Юнги. — Ей-богу, поебитесь уже хотя бы по принципу «отцы-одиночки всё ещё умеют пользоваться членом».       — Я приглашу его на свидание, — спустя пару секунд хмыкает Вонхо, и омеги одновременно по-доброму закатывают глаза.       — Все Бёны — неисправимые джентльмены? — интересуется беременный, доставая из кармана штанов орешки.       — А что, не заметно? — вскидывает бровь альфа, кивая в сторону детских качелей, которые максимально аккуратно раскачивает Бэкхён.       У него в руках пионы, ведёрко и шлёпки Чанёля, болтающего в воздухе босыми ножками. Альфочка ходит туда-сюда, чтобы младшего не шатало слишком сильно, и широко улыбается каждый раз, когда омега машет ему ладошкой. Все умиляются до тех пор, пока не:

Boys — Lizzo

      — НЕ ТРОГАЙ МОЕГО ЕНОТА!       Старшие поворачиваются на ор за секунду: входная дверь резко распахивается и из неё выбегает полуголый Тэхён с Ёнтаном на руках. Он проносится мимо стола, прижимая животное к себе, и следом из дома вылетает растрёпанный Чонгук с расчёской в руках.       — ВЕРНИ СОБАКУ, ПСИХОПАТ! — вопит Чон, пока Ким нарезает круги по двору.       — Бежим, солнышко, я спасу тебя, — пыхтит Тэхён и, остановившись около забора, активно пытается на него запрыгнуть.       Чонгук догоняет их за пару секунд и наваливается Киму на спину, когда тот цепляется за несчастные доски.       — Ему шерсть надо вычесать! — орёт младший, лапая альфу за голый торс и пытаясь снять его с забора.       — Он плачет от твоего орудия пыток! — кряхтит Тэхён, поднимая Ёнтана над головой.       — Это расчёска для животных! — Чонгук практически бессилен, когда эта двухметровая скотина вытягивает руки вверх.       — Ошалел, сиськами своими перед детьми трясти?! — подключается Намджун издалека, грозясь кухонным полотенцем.       — Я оденусь, господин Чон, только не полотенце! — судорожно кричит Ким, бедром мягко отпихивая омегу в сторону, и тут же опускает Ёнтана на травку. — Беги, малыш! — жалобно смотрит он вслед пушистому комочку.       — Гринписовец херов, — тут же щипает его за бок Чонгук и недовольно пинает альфу под задницу, когда собачка шустро убегает в сторону дома.       Тэхён победно улыбается, обхватывает омегу за талию и строит ему глазки, будто не он пять минут назад кинул ему в лицо подушку, чтобы спереть животное.       — Бэйбик, принеси мне футболку, — мурчит он Чонгуку в шею, пока тот недовольно извивается в его руках.       — Он тебе сосок сейчас откусит и поделом! — шипит младший, кивая в сторону Намджуна, который вместо полотенца теперь предупреждающе машет шампуром с баклажанами.       — Непослушных деток целуют взасос прямо перед родителями, — угрожает Ким и бесстрашно тянется к его губам. — Принесу, принесу! — тут же сдаётся Чон, поднимая руки вверх.       Тэхён снова улыбается, отпускает омегу, и тому приходится тащиться обратно в дом, чтобы отнести эту тупорылую расчёску и найти, чем прикрыть безбожно сексуальный торс своего неугомонного мужика. Парнем этого ёбыря-террориста называть у Чонгука уже язык не поворачивается.       — О, чипсики, — потирает руки довольный Ким, когда подходит к старшим.       Вонхо лениво даёт ему кулачок, протягивает открытую пачку и смело кладёт ладонь прямо на чужой пресс, щупая.       — Чипсики на стол, бездельник, — хмыкает он, тут же отбирая у Тэхёна еду. Младший альфа начинает возмущаться, но Бён только звонко шлёпает его по животу. — Четвертую пару закачаешь, тогда и поговорим, — кивает он на чужие рельефные кубики.       — У самого-то троечка, — бубнит Ким, пиная старшего в бедро.       — У меня фора в двенадцать лет, детка, — усмехается Вонхо и перекладывает руку на задницу Кима для очередной проверки. — Не чувствую поставленной сотни приседаний в день, — издевается он, крепко сжимая плотные ягодицы.       — Меня домогаются, — Тэхён переводит жалобный взгляд на Юнги.       — Почувствуй себя Чонгуком, — пожимает плечами беременный, протягивая ему пиво. Следующие десять минут Бён с изощрённым удовольствием рассказывает младшему альфе, что ждёт его в зале после месяца пропусков их жопонадрывательных тренировок, после которых Тэхён из фитнес-центра обычно выползает с предсмертными хрипами «воды». Ким клянётся, что не помнит, когда и, самое главное, нахуя записался на эти экзекуции, но Чонгук теперь вылизывает его бицепсы, поэтому пути назад уже нет.       — Пап, я есть хочу, — подлетает ко взрослым Минсон, чуть ли не падая Чимину в ноги. — Я тоже, — невозмутимо пожимает плечами омега и даже не пытается добавить что-то утешительное.       Альфочка смотрит на него, несколько раз порываясь что-то сказать, но так ничего и не придумывает, тупо уставившись на родителя. Чимин смотрит на него в ответ, гладит по тёмной макушке ладонью и вопросительно кивает, будто ничего не слышал. Двух минут не проходит, когда мальчик забывает, зачем он вообще пришёл.       — Всегда работает, — хмыкает омега, когда ребёнок разворачивается и спокойно идёт к полянке, на которой играют братья.       — Вы с Хосоком уже на каком-то платиновом уровне, — наблюдает за чужими приёмами Юнги.       — Мы победили босса, — усмехается Чимин, со спокойной душой сгребая со стола пачку солёных крекеров.       Они все пялят на старшего Чона, который всё ещё матерится у мангала, агрессивно отмахиваясь от дыма. У Тэхёна появляется мысль пойти помочь, но опасность около открытого огня оценивается в девять Намджунов из десяти, поэтому рискнуть он не решается. Через несколько минут из дома выходит Чонгук, крутя на пальцах светло-фиолетовую футболку, и Ким довольно лыбится, выставляя руки вперёд. Вещь предсказуемо прилетает ему в лицо, Чон берёт со стола бутылку пива и садится рядом с альфой, пока тот пытается найти на ткани нужные дырки.       — Похвались, — заискивающе просит Чимин, двигаясь чуть ближе к парочке. Чонгук вопросительно изгибает бровь и начинает отнекиваться, когда хён кивает на его шею.       — Покажи им, бэйбик, — пристраивается сбоку от младшего до жопы довольный Тэхён, обнимая его за талию и мягко целуя в плечо.       Стыд перед старшими они потеряли вместе с девственностью Чонгука пять лет назад: всё семейство Чон привыкло к Тэхёну, зажимающему младшего за каждым углом. Ну как всё. Почти всё.       — Не томи, — фыркает Юнги и кидает в сына пустой упаковкой из-под вишнёвого сока.       Они все чуть ли не нависают над Чонгуком, когда тот закатывает глаза и оттягивает вниз футболку, оголяя огромный тёмно-бордовый синяк.       — Бедный ребёнок, — сочувствующе шипит Вонхо, рассматривая глубокий след от чужих клыков. — Ты его метил или жрал? — поворачивается он к Тэхёну, больно шлёпая его по ляжке.       — Ничего ты не понимаешь, — фыркает Ким, и собственнически сгребает Чонгука в свои объятия.       Чон вертится, сползает вниз на травку и укладывает голову на чужие колени, упрямо прячась от комментариев и безобидных подколов старших. Когда те снова переключаются на носящихся вокруг детей, Чонгук игриво шагает пальцами по футболке Тэхёна, добираясь до плотной, рельефной груди. Он закусывает губу, очаровательно улыбаясь, и начинает громко смеяться, как только Ким предсказуемо кусает его за палец.

Sugar — Maroon 5

      — Кушать хочу, — тянет омега сквозь смех, пока старший щекочет его. — Я съем твой стейк, — предупреждает он о своих планах заранее.       — Признавайся, — мягко щипает его Тэхён, — там пупсик, — горящими глазами смотрит он на чужой живот. — Крохотный голодный пупсик, — почти умоляюще шепчет Ким.       — Максимум беляш с вокзала, — бессовестно разбивает все его мечты Чонгук.       — В тебе никакого сострадания, — плаксиво стонет альфа и обиженно отпихивает младшего от себя.       — Минсон! Положи, блять, мяч! — орёт Хосок, заставляя всех повернуться в сторону полянки. — Дин, если заревёшь, я не буду тебя кормить!       К детям нужен особый подход, к четырём — тем более. Минсон слишком любит кидать вещи братьям в лицо, Ёнджун молча ложится на пол почти всегда, когда его что-то не устраивает, Кастиэль подозрительно склонен к садомазо, а Дин может рыдать четыре часа подряд, если ему пришлось вытереть руки полотенцем с динозаврами, или суп оказался слишком мокрым.       — Он в лицо мне! — пищит пятилетний Чон, сидящий на траве. Минсон бегает вокруг него и издевательски смеётся, поднимая мяч только чтобы ещё раз кинуть его в брата.       — Иди ко мне, дам конфетку, — вытягивает перед собой руки Хосок, и Дин, насупившись, идёт в сторону отца.       Альфа берёт ребёнка на ручки и достаёт из кармана стратегически спрятанный чупа-чупс, снимая с него упаковку.       — Чё лыбишься? — пихает он в плечо Намджуна, который стоит-то молча, но по глазам видно, сука: насмехается.       — А у кого-то дети капризничают, — не сдерживается старший, издевательски толкая язык за щеку.       — А кто-то пять лет не может справиться с ёбарем Чонгука, а теперь проигрывает четырёхлетке Чанёля, — бьёт по больному брат, и раунд определённо остаётся за ним.       Намджун недовольно поглядывает на мясо, будто от этого оно начнёт быстрее жариться, а Хосок продолжает его стебать, в итоге получая тяжёлой ладонью по башке. Старший продолжает бубнить что-то себе под нос, переводя хуебесящийся взгляд то на похотливую скотину, бесстыдно лапающую Чонгука за задницу, то на Бэкхёна, который придерживает тяжёлый стеклянный стакан, чтобы Чанёлю было удобно пить. Хосок съёбывается к детям, когда те опять начинают орать, а остальные взрослые в сторону Намджуна даже не смотрят. Генерал спецчасти в шашлычника, блять, заделался.       Темнеет буквально на глазах, поэтому Юнги с Чимином включают уличные фонарики и ловят носящихся мелких, чтобы надеть на них кофточки. Слушается, предсказуемо, только Чанёль: Чонгук специально приносит ему из дома свитер с барашками, и младший не пытается убежать, но мягко тянет вещь из рук брата.       — Гуки, пожалуйста, — строит он глазки.       Омега хмыкает, отпуская свитер, и малыш тут же поворачивается к Тэхёну, расставляющему по столу пластиковые тарелки.       — Хён, помоги, пожалуйста, — просит Чанёль и усердно тянет к нему маленькие ладошки.       — Чем это я тебя не устраиваю? — возмущается Чонгук, вскидывая брови, но брат его игнорирует.       — Поднимай ручки, пупсик, — широко улыбается Ким. Он откладывает упаковку посуды, садится перед ребёнком на колени и осторожно подворачивает низ свитера до горла. Чанёль легко просовывает в него свою крохотную макушку и весь сияет, пока Тэхён осторожно расправляет пушистую ткань.       — Бэйбик, — Ким поднимает взгляд на дующегося Чонгука и строит ему щенячьи глазки, — хочу такую кнопку, — почти шепотом скулит он, мягко прижимая к себе малыша.       — Слышал, Чани? Тэхён хочет посадить тебя в мешок и утащить в своё логово, — издевается Чон, и ребёнок немного растерянно смотрит то на него, то на Кима.       — Может, без мешка? — скромно шепчет он, обнимая хёна.       — Чонгук шутит, кроха, — гладит его по головке альфа и недовольно зыркает на своего парня.       Чон победно хихикает и идёт помогать Чимину одевать капризного Минсона. Тэхён с Чанёлем вдвоём расставляют по столу оставшуюся посуду, включают яркую белую гирлянду и лениво развлекаются, пока остальные заняты: Ким сажает малыша себе на колени и играет с ним в ладушки.       — А Бэк куда делся? — вскидывает он бровь.       — Они с Вонхо-хёном в дом пошли помогать, — отвечает Чанёль, слабо хлопая по чужой огромной ладони.       — Там вроде только Лукас салат резал, — хмыкает Тэхён, но доходит практически сразу. — Понял.       — Иди сюда, грибожуй, — доносится сбоку, и Ким тяжело вздыхает.       — Уже в пути, господин Чон, — осторожно снимает он с себя ребёнка и выходит из-за стола.       Тэхён уже даже не интересуется, почему грибожуй: у него и без этого есть отдельная папка в заметках со всеми прозвищами, которые он собрал за пять лет. Из ста сорока восьми он догадывается о значении и происхождении максимум девяти. Младший альфа останавливается около мангала, получает в руки огромную тарелку и терпеливо смотрит, как Намджун пытается вынуть мясо из решётки. Держать рот закрытым больше минуты у него получается из рук вон плохо:       — У вас мужественные уши, — ляпает он совершенно искренне.       — Вилкой в глаз или в жопу раз? — интересуется старший Чон, не поднимая взгляда от решётки.       — Может, что-то среднее? — почти жалобно просит Тэхён, и Намджун на полном серьёзе поворачивается к нему, вскидывая брови:       — Вилкой в жопу?       Ким смотрит на него, как придурок, и игриво подмигивает, не придумав ничего лучше. Намджун на секунду пытается вспомнить, не бил ли он случайно Чонгука обо что-нибудь головой в детстве, что тот теперь с этой припизднутой мордой сутками напролёт вечно довольный таскается. «Главное, чтобы ребёнок был счастлив», — твердит себе старший каждый раз, но, ей-богу, ебало этого грибожуя когда-нибудь доведёт его до дурки.       На удивление, Тэхён больше не выдаёт оригинальных комплиментов, и только благодаря этому они справляются с мясом без катастроф. Ким переносит стейки на стол, старшие омеги командуют бесящимся оголодавшим детям, куда сесть, и раскладывают по тарелкам салаты, пока все суетятся. Хосок открывает сразу три бутылки вина, а последними подтягиваются из кухни Вонхо с Бэкхёном и Лукасом.       — Пап, брось ты эти баклажаны, — оборачивается Чонгук к стоящему у мангала Намджуну, когда все кое-как усаживаются.       — Я твой анальный хвост из окна брошу, если ещё раз обидишь мои баклажаны, — тут же отзывается Юнги.       — Папа! — возмущённо шикает Чонгук.       — Ничего не знаю, здесь слишком вкусно пахнет, — отмахивается беременный, облизываясь и глазами выбирая самый большой стейк.       Через пару минут Намджун ставит тарелку с баклажанами перед мужем, и они все наконец-то разливают по стаканчикам алкоголь, пока дети заняты едой.       — За семейный вечер и прекрасных вожатых, благодаря которым мы нашли очередной повод пожрать и бухнуть! — предлагает первый тост Хосок.       Чокаются все, кроме Чонгука, окружённого с одной стороны Намджуном, а с другой — Тэхёном, который в разрешении выпить ничем не лучше первого. Поясняет он обычно совершенно серьёзным: «А если там пупсик?» — и строит эти свои жалобные глазки, сучара, пока на чужой живот пялится. Не сказать чтобы Чонгук выглядел слишком возмущённым этим.       — Ты не так режешь, — шипит омега Киму, недовольно ёрзая на стуле, как маленький.       — Ты сказал, что хочешь треугольниками, — оправдывается альфа, кивая на кусочки мяса.       — Это не треугольники, — настаивает на своём Чон, но забрать тарелку даже не пытается.       — Ты у нас физик-ядерщик? — Тэхён почти оскорблённо вскидывает брови, перестаёт резать стейк и вместо этого пилит младшего взглядом.       — Я — архитектор, — гордо приподнимает подбородок Чонгук.       — А кто за этого архитектора по ночам чертежи дорисовывает, когда он на кровати в жалобный уставший комочек сворачивается? — бьёт с козырей старший.       Чонгук несколько раз открывает рот, чтобы что-то возразить, но почти сразу проигрывает:       — Сойдут и такие, — бубнит он себе под нос, забирая у Кима тарелку.

Rules — Doja Cat

      Тэхён довольно улыбается, накладывает Чонгуку все его любимые салаты и привычно кладёт ладонь на его бедро под столом. Стейки оказываются потрясающими, поэтому Чимину с Хосоком приходится постоянно отбирать у Минсона вилку, чтобы тот не подавился, слишком быстро запихивая в рот по несколько кусочков. Вонхо присматривает за сыном, но Бэкхён мало того, что сам набирает себе в тарелку овощи, так ещё ухаживает за Чанёлем, подавая тому салфеточки. На смену бутылкам вина приходит текила и лимонный спрайт, из которых Тэхён почти профессионально делает коктейли, постоянно отпихивая лезущего в его стакан Чонгука. Лукас активно размахивает руками, рассказывая, как он утром чуть не подрался с таксистом, и через десять минут единственным, кто ещё слушает его, остаётся Вонхо. Дети сметают свои порции в рекордные сроки, и Чимин едва успевает собирать пустые тарелки в мусорный мешок.       — Десерт, — липнет к Хосоку Кастиэль.       — Ты минуту назад стейк прикончил, — отнекивается старший, пытаясь доесть свой кусок мяса в спокойствии.       — Десерт, — атакует со второй стороны Ёнджун. Даже думать не приходится, чтобы понять, кто его подговорил.       — Траву можете пожевать, — отвечает отец, тут же получая подзатыльник от мужа.       — Думай, чё несёшь, они в прошлый раз уже песка нажрались, — осуждающе шипит Чимин.       — Братец, дай печенюх каких-нибудь, или они сгрызут тебе газон, — вполне серьёзно угрожает Намджуну Хосок, кивая на своих мелких, вертящихся вокруг стола.       — Ты их раз в неделю кормишь? — заёбано вздыхает старший Чон.       — Они любят экзотику, — невозмутимый отец пожимает плечами и продолжает жевать стейк.       — Они жрут мои растения! — вклинивается Чимин. — Я полгода эвкалипт выращивал, — жалобно стонет он. — Да, Дин? Вкусно тебе было?       — Потом пятнышки кое-где появились, — игриво смеётся ребёнок.       — Да вся жопа у тебя красная была, гурман! — недовольно качает головой старший омега и специально путает малышу волосы на макушке. Дин хихикает, строит родителю рожицы, и Чимин ласково шлёпает его по попе.       Намджун, кряхтя и жалуясь, встаёт из-за стола и пропадает на следующие десять минут, пока собирает по всей кухне сладости. Юнги лениво разваливается на пуфике, уговаривая Чанёля съесть хотя бы листик капусты, но тот спрыгивает со стула и прячется за спиной Тэхёна.       — А Чанёль сегодня будет купаться без уток, — безжалостно заявляет беременный, откладывая тарелку младшего обратно на стол.       — Нет! — охает крохотный Чон. — Но уточки, пап!       — Нет овощей в животике — нет уток в ванной, я всё сказал, — показушно хмыкает Юнги.       — Тупая капуста, — расстроено пыхтит себе под нос Чанёль.       Тэхён сдерживается, чтобы не рассмеяться от умиления, и протягивает малышу половинку очищенного огурца.       — Юнги-ши, как насчёт бартера овощей за красивые глазки? — обращается он к омеге, выводя ребёнка из-за своей спины и быстро шепча тому на ушко: — Подожми губки. Жалобнее, Чани, жалобнее.       Беременный складывает руки на животе, делая вид, что принимает очень серьёзное решение, и только через минуту отвечает уступительное:       — Идёт.       Маленький Чон ярко улыбается, даёт Тэхёну пять и быстро кусает хрустящий огурец, садясь обратно на стульчик. Юнги подмигивает Киму, а Чонгук по-доброму закатывает глаза: все давно смирились с тем, что его парень Чанёлю и в друзья, и в братья, и в отцы заделался на полные ставки. Намджун возвращается с кухни, вываливая на стол кучу сладостей, и Кастиэль с Ёнджуном набрасываются на неё с молниеносной скоростью. Чимин даже не пытается их остановить: он дожидается, пока дети начнут растерянно искать место, куда можно свалить награбленное, и с чистой совестью забирает у них из рук практически все коробочки с пирожными. Вонхо добирается до нетронутой бутылки мартини и вскрывает её, разливая новые коктейли. Никто из них не пьян, но Хосок на расслабоне становится намного инициативней в играх с мелкими, а Лукас смелее придвигается к старшему Бёну.       Намджун не пьёт, потому что не хочет дышать алкоголем на Юнги, а Тэхёна не берёт даже после третьего стакана: его обычно либо хуярит до весёлых танцующих грибочков, либо не хуярит вообще.       — Напомни, что там про занятия любовью, — невзначай интересуется у Кима Чонгук, когда Вонхо выносит из дома шоколадный торт, и старшие начинают освобождать стол.       — Тебе понравится, бэйбик, — игриво подмигивает ему альфа, зачем-то немного отодвигая свой стул.       — Только не шишка, — почти про себя умоляюще шепчет младший. — Ты куда? — изгибает он бровь, когда Тэхён поднимается с места.       — Прошу внимания!       Ким неловко вытирает ладони об свои шорты, ожидая, пока на него все повернутся, и загадочно улыбается. Чонгук складывает руки на груди, переводит взгляд то на родителей, то на Тэхёна, который слишком подозрительно на него пялится.       — Чё он лыбится так? — бубнит Намджун, и на него тут же шикает Юнги.       — Гуки, — Ким совсем отодвигает стул и разворачивается к младшему, пока все остальные, на удивление, молчат. — Я хотел сделать это романтично, и я надеюсь, что огоньки, мясо, тортик и семья — это достаточно романтично, — сразу оправдывается он.       — Ебаный в рот, — едва слышно присвистывая, толкает язык за щеку Хосок. — Просрал ты, братец, — усмехается он, похлопывая ничего не понимающего Намджуна по плечу.       — За пять лет мне не хотелось отходить от тебя ни на минуту, бэйбик, — продолжает Тэхён, какого-то хуя нервно перебирая пальцами.       Чонгук пялит на него, как на психа, но спросить что-либо не пытается, внимательно слушая. Даже дети сидят в тишине, и только Намджун шуршит салфеткой, ёрзая на стуле и пихая глупо улыбающегося брата, чтобы тот пояснил ему за свои слова.

Valentine — 5 Seconds of Summer

      — Ты знаешь, детка, — прокашливается Ким после небольшой паузы. — Я твой альфа, ты мой омега. Я инь, ты мой янь, — как всегда несёт ахинею старший, но звучит это невъебительно искренне. — Мы чувствуем друг друга максимально, — всё-таки срывается на очаровательно-придурковатую улыбочку он. — Это полёт.       — Чё происходит? — недовольно вертится Намджун, когда Хосок прикрывает рот кулачком, чтобы ничего не сморозить.       Юнги с Чимином одновременно переглядываются, и это выглядит настолько подозрительно, что у старшего Чона начинает дёргаться глаз.       — Бэйбик, — зачем-то лезет в карман своих шорт Тэхён. Чонгук расцепляет руки, мягко перекладывая их на свои бёдра, и широко распахивает глаза, когда альфа опускается перед ним на одно колено.       Намджун, кажется, перестаёт дышать.       — Будешь моим самым прекрасным на свете мужем? — нежно и легко слетает с губ Тэхёна.       Чонгук видит, как у Кима подрагивают пальцы, когда тот открывает квадратную бамбуковую коробочку: внутри только крохотное красное сердечко, определённо вырезанное им самим, и тонкое серебряное кольцо. На нём ни камней, ни бриллиантов, ни гравировки: оно такое же простое и потрясающее, как сам Тэхён.       Чонгук не даёт себе на раздумья ни единой секунды.       — Ты делаешь мне предложение на барбекю, ты в курсе? — шепчет он, подаваясь вперёд. Старший кивает с поражающе непоколебимой уверенностью. — А то, что ты — самый сексуальный, заботливый и любвеобильный альфач, которого я обожаю до усрачки, Тэхён? — смотрит ему в глаза Чон, прикусывая губу, и ярко улыбается, прежде чем часто-часто закивать.       Ким резко выдыхает, вытягивает руки вперёд и буквально стаскивает Чонгука со стула. Они оба падают на травку, смеясь, когда старшие начинают присвистывать, хлопать и бурно переговариваться. Чимин снимает на камеру, как альфа надевает Чону кольцо на безымянный, дети снова начинают шуметь и беситься, не особо понимая, что делают взрослые, но всё равно радуясь.       Тэхён целует младшего в губы прямо на газоне, и только через минуту обращает внимание на то, что ему ещё не заехали по морде. Он поворачивает голову в сторону стола и сразу понимает, почему: Вонхо с Хосоком держат агрессивно вырывающегося Намджуна на стуле, а Юнги любезно прикрывает ему ладонью рот, прекрасно зная, что он — единственный, кого альфа не укусит, чтобы вырваться. Чанёль почти сразу выбегает из-за стола, чтобы обнять любимых хёнов, и очаровательно хихикает, наваливаясь на них сверху. Чимин с Лукасом активно фоткают парочку, а Юнги показывает Тэхёну большой палец, делая вид, что мычащего в его ладонь мужа не существует.       — Поздняк метаться, папаша, — смеясь, закатывает глаза Хосок, когда брат начинает брыкаться ногами. — Захапали твой аленький цветочек, — поддерживающе похлопывает он его по плечу.       Намджун протестующе мычит, вертит головой и активно пытается сбросить чужую ладонь со своего рта.       — Перестань меня слюнявить! — фыркает Юнги, легонько шлёпая его по затылку. — Детка, поздравляю! — переводит он взгляд на счастливого Чонгука, всё ещё валяющегося с альфой на травке.       — Господин Чон, — набирается смелости Тэхён, — я буду заботиться о вашем сыне не хуже вас, обещаю!       Намджун перестаёт дёргаться и замирает, переводя нечитаемый взгляд то на Хосока, то на Вонхо. Альфы ждут минуту, прежде чем убедиться, что старший больше не вырывается, и медленно отпускают его руки.       — ИДИ СЮДА, ЧЛЕНОТРЯС УШАСТЫЙ! — в ту же секунду орёт Чон, срываясь с места.       — Блять, — Ким быстро чмокает Чонгука в щёчку и встаёт, отбегая к столу.       — Пап, ты знал, что я когда-нибудь выйду за него замуж! — жалобно стонет омега, тоже поднимаясь на ноги.       — Я надеялся, что этот додик откинется до того, как решится, — скалится Намджун, останавливаясь ровно напротив Тэхёна. Их разделяет только стол, и старшего это никак не останавливает: он хватает с чьей-то тарелки помидор и швыряет его в альфу.       — Ты мне ещё едой побросайся! — тут же возмущённо кричит Юнги, кидая в него пустую пластиковую бутылку из-под спрайта. — Чанёль, обезвреживай, — поворачивается он к ребёнку и кивает в сторону мужа.       Малыш игриво улыбается, подбегает к отцу и крепко обнимает его ногу.       — Папочка, — мурлычет он, — не кидайся в Тэхён-хёна, — крохотный Чон поднимает умилительно-просящий взгляд на Намджуна и часто хлопает длинными ресницами.       Старший альфа мечется между ребёнком и стоящей на месте скотиной и катастрофически не справляется с невыносимым очарованием Чанёля. Он злобно фыркает в сторону Кима, но поражённо наклоняется, чтобы поднять маленького омегу на ручки.       Малыш довольно целует отца куда-то в подбородок и подмигивает Юнги, получая в ответ поощрительный кивок.       — Чани, смотри какой тортик, — доносится от Бэкхёна, пока Чимин раскладывает кусочки по тарелкам, а Хосок активно разливает новые коктейли: теперь у всех двойной безапелляционный повод бухнуть.       — Шоколадный, — восхищённо тянет Чанёль и тут же начинает шевелиться в руках отца, пытаясь потянуть того к столу. — Папа, пожалуйста, — строит он глазки.       Намджун переводит взгляд на маленького Бёна, терпеливо держащего в ладошках хлипкую тарелку, и ревностно прижимает к себе ребёнка.       — Ещё один обхаживатель, — фыркает старший Чон, враждебно щурясь в сторону Бэкхёна.       — Ему четыре, — вздыхает Вонхо, качая головой и складывая руки на груди.       — Четыре с половиной, — тут же поправляет отца альфочка, всё ещё протягивая Чанёлю тарелочку с тортом.       — А я о чём! — размахивает руками Намджун. — Сегодня ему четыре с половиной, а завтра кольцо своё моему ребёнку под нос пихать будет!       — Даже не пытайся, чувак, — хмыкает Хосок, протягивая старшему Бёну стаканчик с выпивкой, когда тот открывает рот, чтобы что-то ответить. — А тебе удачи, — сочувствующе похлопывает он озадаченного Бэкхёна по маленьким плечам.       — Дай Чани торт поесть, — закатывает глаза Юнги, наблюдая, как малыш усердно тянется к столу. — Никакого торта, пока я не закончу с этим кобе-… — запинается старший Чон, оглядываясь по сторонам. — Куда он съебался? — судорожно ищет двухметровую скотину глазами он.       Все оборачиваются, но ни Чонгука, ни Тэхёна не обнаруживают: свет в доме выключен, дверь на кухню закрыта, сланцы обоих валяются около стола. Намджун опускает Чанёля на травку, зачем-то берёт в руку ещё один помидор и уверенно идёт в сторону дома. Он только собирается дёрнуть ручку, когда слышит звук разогревающегося мотора.       — Какого… — Чон выбегает к калитке, остальные подрываются за ним, но успевают увидеть только как с парковки быстро стартует BMW. — Они спиздили мою машину! — хуебесится старший альфа, швыряя несчастный овощ в асфальт.       — Тэхён давно хотел в ней потрахаться, — усмехается Вонхо, только через пару секунд понимая, что озвучил это рядом с Намджуном.       Чон медленно поворачивает на него голову и даже не открывает рот: взгляд говорит сам за себя.       — Как думаешь, Тэхён дотянет до свадьбы? — шепчет Лукас Чимину, и тот думает секунд десять, прежде чем легонько толкнуть мужа в плечо:       — Он поместится у нас в багажнике? — уточняет омега, не отрывая взгляда от Намджуна. Хосок внимательно осматривает брата, прикидывая, и кивает.       — Дотянет, — уверенно отвечает Чимин.

***

Holiday — Lil Nas X

      — Буду через пять минут, — тараторит Чонгук, зажимая телефон между ухом и плечом.       Он носится по номеру в классическом чёрном костюме и пытается найти свои носки в куче одежды, валяющейся на кресле. Омега на ходу поправляет укладку, ногой отпихивая тэхёновы трусы под кровать. Через панорамные окна во всю бьёт жаркое солнце, по огромной белой кровати раскиданы смятые лепестки тюльпанов, окрасивших половину простыни: когда альфа щедро раскидывал их по поверхности, идея казалась ему слишком прекрасной в своей оригинальности, чтобы думать о последствиях. Свежий тёплый ветер развевает лёгкую занавеску, воздух пахнет океаном, отдыхом и чистыми отельными полотенцами.       — На меня тут немного это, — вздыхают в трубку после минутного молчания. Голос Тэхёна звучит подозрительно нашкодившим.       — Что «это»? — уточняет Чон с опаской, наконец откопав свои белые носочки.       — Нагадили, — почти грустно отвечает Ким, и омега клянётся, что знает, как сейчас выглядит его лицо. — Мне срочно нужен новый костюм.       — Какой нахуй новый костюм — до церемонии два часа. Тащись в номер, застираем, — качает головой Чонгук.       — Бэйбик, ты не понимаешь, — убеждает его Тэхён и только через пару секунд добавляет. — Меня обосрала потатуйка.       — Пота- что, блять? — изгибает бровь омега, вставая с кресла и забирая с маленького столика ключ от номера.       — Я хотел купить голубей, но у них рожи на сайте какие-то тупорылые были, поэтому я заказал потатуек, — совершенно серьёзно пытается объяснить альфа. — Их в коробке привезли, я начал в клетку пересаживать, а эта сука как заорёт! Я сам чуть не обосрался, — он определённо возмущённо размахивает руками. — Они на меня вдвоём накинулись и заклевали до полукрови! Чонгук, не ругайся, пожалуйста, я истекаю смертью.       — Я вижу твой виноватый глаз в окно, — спокойно отвечает Чон, выжидающе опираясь на стену и склоняя голову к плечу. Глаз медленно исчезает из поля зрения.       — Я хотел как лучше, — жалобно шепчут в динамик.       — Потатуйки, я так понимаю, съебались? — со вздохом складывает руки на груди омега.       Тэхён молчит пару секунд, прежде чем за окном появляются его вытянутые руки, держащие вырывающийся пернатый комок, завёрнутый в бумажную салфетку. Птицу не по-детски пидорасит, и Чонгук готов принять в этой ситуации всё, кроме того факта, что его жених выбрал её, посчитав голубей тупорылыми.       — Тэхён, у неё эпилепсия, — на всякий случай предупреждает его омега, не в силах оторвать взгляд от совершенно ебанутого зрелища.       — Она была со скидкой, — признаётся Ким.       Чон только собирается открыть рот, чтобы что-то ответить, когда потатуйка выворачивает шею почти на сто восемьдесят градусов и со всей дури клюёт альфу в большой палец. Тэхён орёт протяжное «блядина», рассекречивая себя, не истекающего смертью: он вываливается прямо на газон перед панорамным окном и судорожно размахивает руками, пока птица агрессивно набрасывается на его волосы. Он несколько минут катается по траве в своём светло-бежевом пиджаке, а Чонгук обречённо вздыхает, но это никак не мешает ему открыть камеру на телефоне и начать снимать. Чон отдаёт победу потатуйке ещё когда та снова обгаживает альфу и оглушающе завывает, прежде чем улететь куда-то в кусты.       Тэхён встаёт с газона, кряхтя, и недовольно шипит, пока осматривает свой костюм, теперь не только обосранный птицей в двух местах, но и перепачканный ярко-зелёными пятнами. Он медленно поднимает голову, натыкаясь на нечитаемый взгляд Чонгука, и осторожно подходит почти вплотную к окну. Пока Ким усердно дышит на поверхность, чтобы та запотела, Чон убирает телефон в карман, терпеливо ожидая этого клоуна. Альфа заканчивает подготавливать стекло, двумя руками рисует на нём большое сердечко и немного приседает, вставляя своё виноватое лицо прямо посередине.       Младший пялится на своего неординарного жениха секунд тридцать, прежде чем открыть дверь на террасу и впустить его в номер.       — Бэйбик, они обе съебались, — поникает Тэхён, почти падая Чонгуку в объятия.       — Тебя только это волнует? — изгибает бровь омега, мельком осматривая его безнадёжно изуродованный пиджак.       — Всё под контролем, — уверяет его Ким. — У нас ровно два часа и шикарный торговый центр в паре километров от отеля.       — И на чём ты собрался туда ехать? — Чонгук старается сделать серьёзное, осуждающее лицо, но мягкий, любовный взгляд выдаёт его с головой: злиться на Тэхёна физически нереально, в день свадьбы — тем более. У него жопу счастьем рвёт с самого утра, поэтому он ласково льнёт ближе к чужому торсу и игриво кусает Кима за нос.       — Твои родители арендовали тачку на уикенд, — отвечает альфа, спуская ладони на талию младшего. — Юнги-ши по-тихому дал мне ключи на вечер, — шепчет он ему на ухо, улыбаясь.       — Зачем нам машина на вечер? — на секунду отстраняется Чон, вопросительно хмыкая.       — Я получил её со словами «устрой ему брачную ночь без Чон Намджуна», — старший усмехается, когда омега страдальчески стонет, и по-хозяйски лапает его ягодицы, шикарно обтянутые тканью классических брюк. — Готовь задницу, детка, сегодня тебя будет трахать твой муж.

Sucker — Jonas Brothers

      — И кто теперь вместо папочки? — мурчит Чонгук. — «Господин»? — пускает руку на чужой кадык он, толкая язык за щеку. — Или, может, «сэр»? — младший видит, как Тэхёна ведёт, останавливается в паре миллиметров от его губ и неожиданно начинает орать. — Или птичник херов, который засрал шикарный японский костюм за два часа до собственной свадьбы?!       Омега больно наступает ему на ногу, выбираясь из чужих объятий, и агрессивно швыряет в Кима футболку, лежащую на кресле рядом. Вслед за ней на альфу нескончаемым потоком валятся носки, трусы, штаны, халаты, кофты, и всё мягкое, что попадается Чонгуку под руки.       — Накажу! — вопит Тэхён, почти сваливаясь под тяжестью горы одежды.       — Я тебя сейчас членом об унитазный ёршик накажу, скотина ты такая! — хуебесится Чон, стаскивая с кровати одеяло и пытаясь закинуть его двухметровому лбу на голову, но получается из рук вон плохо: оно оказывается слишком тяжёлым, и омега с грохотом валится на пол, споткнувшись об ножку кресла.       — Мой бэйбик! — тут же пищит Тэхён, скидывая с себя все шмотки, и бежит его спасать, будто Чонгук — щеночек, упавший с дивана.       Младший недовольно шипит, пытаясь выбраться из-под одеяла, когда на него сверху наваливается чужая мускулистая туша.       — Ушибся? — беспокойно охает Ким.       — Это ты башкой ушибся, — кряхтит Чон. — Слезь с меня, обосрыш, блять!       — Не слезу, пока не поцелуешь, — ставит условие альфа и выпячивает губы, наклоняясь ближе к омеге.       Чонгук вертится, пытаясь вылезти самостоятельно, но Тэхён, по сравнению с ним, весит как ёбаный бульдозер. Он спокойно сидит на Чоне сверху и терпеливо ждёт, пока тот выбьется из сил.       — Чтоб тебя, — недовольно пыхтит младший, распластавшись по полу через минуту. Ким ждёт ещё какое-то время, пока омега совсем жалобно затихнет, и осторожно наклоняется ближе, чтобы чмокнуть его в макушку.       — Ты не верил, что арбузы делают меня агрессивным, — бубнит Чонгук куда-то в пол.       — Ты съел всю миску? — изгибает бровь Тэхён, поворачиваясь к столику с остатками их завтрака, стоящего около кровати.       — И из холодильника тоже, — омега фыркает, не двигаясь с места даже когда старший слезает с его бёдер. — Теперь я обоссусь на церемонии, и мы будем самой эпатажной парой острова.       — Не дуйся, детка, — ластится Ким. — Это всего лишь костюм, и у меня в нём всё равно чешутся яйца, — шипит он.       — Они у тебя чешутся, потому что ты меня так в жопу всю ночь долбил, что-… — не успевает закончить Чонгук, когда его рот накрывает чужая ладонь.       — В тебе есть хоть что-то романтичное? — закатывает глаза Тэхён.       Младший шумно фыркает и специально высовывает язык, пытаясь обслюнявить старшего как можно сильнее.       — Ким-бэйбик-Чонгук докапризничался: я включаю в вечернюю программу твою любимую шишку, — заявляет альфа, и глаза Чона мгновенно расширяются в несогласии.       — Но, — продолжает он почти сразу, — если ты перестанешь кукситься и расцелуешь своего оригинального, старательного, заботливого жениха, то я, возможно, заменю её на что-нибудь менее пахнущее болотом.       Омега отчаянно вздыхает и убирает язык с чужой ладони, насупившись: шишки боится, сука, как огня. Тэхён довольно усмехается, вытирая обслюнявленную ладонь об свой многострадальный костюм, и притягивает Чонгука к себе. Младший щёлкает его по носу указательным пальцем и максимально быстро целует в губы, пока альфа не успевает основательно его засосать.       — Ты играешь грязно, — ворчит Ким, когда Чон вскакивает с пола и забирает с пола свою сумочку.       — Чей бы обосранный пиджак говорил, — себе под нос тараторит омега. — Поехали, потатуйщик.       Чонгук закатывает глаза, хватая Тэхёна за руку и стаскивая его с одеяла. Старший недовольно бурчит, пока Чон закрывает номер на ключ, и оживляется только когда младший резко подтягивает его к себе за шею и мокро целует взасос. Ким ухмыляется, вылизывая чужой рот, но омега отпихивает его от себя прежде, чем шаловливая рука похотливой скотины, готовой трахнуться на любой поверхности, оказывается у него в штанах.       — Время на потрахушки проёбано, — безжалостно сообщает Чонгук.       — Я заставлю тебя кончить до того, как мы наденем друг другу кольца, — без малейших сомнений жарко шепчет Тэхён. Младший не уточняет, когда и где его жених собрался выполнять своё обещание, но противиться тоже не пытается: он игриво кусает нижнюю губу и семенит за альфой по узкой дорожке.       Им хватает пяти минут, чтобы дойти до минималистичного, открытого ресторана с огромной зелёной площадкой, по которой активно бегают официанты в белой униформе. На газоне расставлены сорок деревянных стульев, посередине полянки стоит маленькая арка из нежно-розовых пионов, по бокам три фуршетных стола с канапе, пирожными и шампанским. Все гости ещё в номерах, но Юнги с самого утра не выпускает Намджуна, Вонхо и Хосока дальше ста метров от ресторана. Бэкхён с Чанёлем уже несколько часов играют в мячик рядом со взрослыми, а все остальные дети бесятся в бассейне около отеля под присмотром Чимина, Лукаса и помотанного жизнью аниматора.       На Юнги широкие серые штаны, огромная бежевая рубашка, расстёгнутая на две верхние пуговицы, и светлая панамка, закрывающая ему пол-лица. Омега несколько часов медленно ходит по кругу, напрягая всех работников ресторана, и внимательно рассматривает закуски, стулья, бутылки с алкоголем. Не то чтобы ему что-то не нравилось, но он каждые двадцать минут подзывает к себе официанта и просит поменять местами тарелочки на столах.

Only Human — Jonas Brothers

      У Намджуна рожа кислая, как муравьиная жопа, и даже не потому, что на улице адская жара, а брат не затыкается уже полчаса. На нём классический костюм в цвет рубашки мужа и белая бабочка, которой его почти задушили утром, пока пытались переодеть: Вонхо с Хосоком потратили сорок минут, чтобы силком снять с него чёрный похоронный наряд. Альфа недовольно потирает запястья, всё ещё немного красные после наручников, и плюхается на ближайший стул рядом с братом и Бёном. Все трое несмело берут со стола по капкейку и несколько раз кидают зашуганные взгляды на Юнги, прежде чем снять с них формочки: по ебалу получать уже не хочется.       — Чем так воняет? — бродит по полянке омега, поглаживая свой огромный восьмимесячный живот. Он повторяет вопрос ещё трижды, прежде чем развернуться в сторону альф, судорожно запихивающих кексы в рот.       Беременный опасно щурится, подходит ближе и без всяких объяснений кладёт ладонь Хосоку на затылок, заставляя того наклонить шею вперёд.       — Я выплюну, выплюну! — испуганно скулит младший Чон, но Юнги быстро обнюхивает его башку и отпускает.       Следующим под руку попадается Вонхо, и он даже не пытается что-то говорить, послушно сидя на месте, пока омега бубнит что-то невнятное ему на ухо. Намджуну везёт меньше: муж смело хватает его за волосы, и старший роняет из рук остатки несчастного капкейка.       — Это от тебя несёт, — фыркает Юнги, носом тыкаясь в его шевелюру.       — Я час назад мылся! — оскорблённо защищается альфа.       — Кинь свой шампунь в помойку, — младший морщится и отходит от мужа на несколько шагов.       — Я им восемь лет пользуюсь, — жалобно выдыхает Намджун. — Детка, твоя любимая свежесть голубых елей и канадской древесины, — добавляет он, тут же получая скомканной салфеткой в лицо.       — Ты чё, блять, лесник ебаный? — размахивает руками беременный. — Значит, жожоба и иланг-хуеланг ему слишком по-омежьи, а пахнуть как жаба из канадского болота — заебись просто!       — Детка, — только открывает рот старший, когда Юнги достаёт из своего бездонного кармана очередную скомканную салфетку и снова кидает её в альфу.       — Множественное число! — ворчит он, очаровательно прислоняя свои ладошки к животу.       — Любимые, — тут же исправляется Намджун, — у нас объятия в кроватке по расписанию, — кидает он быстрый взгляд на часы около ресторана.       Начиная с седьмого месяца, Юнги всегда нуждается в пингвине, которого альфа каждое утро рисует рядом с холодильником: на нём шесть пятнадцатиминутных перерывов, и жизненно важные задания для его двух крохотных деток. Омеге необходимо заворачиваться в кокон из одеяла, расчёсывать игрушечного кота, принимать ванную с Чанёлем и уточками, приносить Намджуну восемь маленьких резиночек, чтобы он сделал ему мягкие забавные хвостики. Юнги не просится на ручки — он ждёт, пока альфа посмотрит на пингвина и сам потянет его к ближайшей удобной поверхности. Младший плюшевый до невозможности: он всё время трётся округлыми щёчками о плечо мужа и настойчиво тянет его ладони к своему животу каждую удобную секунду.       — Иди башку мой, — бубнит Юнги, недовольно спихивая альфу со стула. — Ты задерживаешь мои объятия! — пыхтит он.       Намджун страдальчески стонет, пытаясь строить омеге глазки, но тот подпирает руками поясницу и безапелляционно кивает в сторону дорожки к отелю. Хосок с Вонхо гаденько хихикают, пока он, кряхтя, встаёт со стула, а Юнги ярко улыбается, как только замечает приближающуюся к ним парочку.       — Тэхён-хён! — радостно кричит Чанёль, несясь по полянке навстречу старшим.       — Пупсик! — лыбится Ким в ответ. Он останавливается, присаживаясь на корточки, и ловит малыша в свои объятия. — Посмотрите на этого крохотного воришку: стащил наше свадебное печенье, — наигранно щурится альфа, щекоча младшего.       — Я не брал, хён! — активно машет головой ребёнок, но игривая улыбка выдаёт его с головой.       — Значит, это не твои крошки на щёчках? — изгибает бровь Тэхён и быстро зацеловывает мягкие ямочки Чанёля, пока тот смеётся.       — Подожди, хён, подожди! — доносится громкое сбоку. Запыхающийся Бэкхён бежит к ним с большой, тяжёлой сумкой и сразу скидывает её с плеча, когда тормозит. — Отпусти, пожалуйста, — вежливо, но настойчиво тараторит он, хватая Тэхёна за бицепс.       — Бэк, ты чего? — умилительно усмехается Ким, когда альфочка удивлённо охает, ощупывая его мышцы.       — Отпусти Чани, хён, — всё ещё сбито дыша и нетерпеливо топчась на месте, требует Бён. — Тебе можно только в макушку, щёчки мои! Не целуй! Пожалуйста, хён, — взволнованно сжимает ладошки он.       — Это не только твой малышок, Бэки, — специально вредничает Тэхён, прижимая маленького омегу ближе к себе. — Настоящие альфы умеют делиться, — совершенно серьёзно хмыкает он, прикусывая губу, чтобы не улыбнуться.       Большие, жалобные глаза проедают в Киме дырку, но мальчик всё ещё прикладывает все свои усилия, чтобы не показаться невоспитанным. Он мнётся на месте, слабо оттягивая чужой бицепс от Чанёля, а старший альфа ждёт несколько секунд и показушно целует Чона в щёку. Бэкхён не выдерживает:       — Нет, мой! Отдай, отдай! — хнычет от беспомощности Бён, протягивая ладошки к омеге. — Чани, я тебя тоже поцелую! Пожалуйста! — он уже собирается залезть на Тэхёна, когда маленький Чон наклоняется к уху Кима и шепчет смущённое:       — Он собственник, — малыш хихикает, прикладывая указательный пальчик к губам, будто об этом секрете знает только он.       — Я уже догадался, — усмехается старший альфа, поворачиваясь к Бэкхёну, и легонько щипает его за аккуратный носик.       — Омегами не делятся! — фыркает Бён, недовольно качая головой. — А то я сейчас Чонгуки поцелую, хён! — угрожает он Тэхёну, предупредительно складывая руки на груди.       — Понятно тебе? — поддерживает его Чонгук, стоящий в сторонке.

3 Nights — Dominic Fike

      — Сдаюсь, сдаюсь! — стонет Ким, поднимая руки над головой и отпуская веселящегося Чанёля к его маленькому защитнику.       — Убегает он всё время, — бубнит себе под нос Бэкхён, ловко поймав крохотного Чона за край футболки. — Чего ж ты такой непослушный, — с досадой вздыхает он и нежно прижимает омегу к себе.       Тэхён пялится на них глазами-сердечками и не сдерживается, проводя своими огромными ладонями по двум мягким макушкам. У малышей волосы совсем как пушок, и он не может заставить себя оторвать руки, пока Чонгук не тянет его за шиворот.       — Нам нужно ехать, — закатывает глаза омега, ласково запуская пальцы в шевелюру старшего.       — Бэйбик, смотри, у него заколочка на чёлке, — почти скулит Тэхён и продолжает гладить Чанёля по головке. — Она с клубничкой. С клубничкой, Чонгук.       — У меня ещё с пчёлкой есть, — смущённо шепчет маленький Чон, активно вертя головой, но не пытаясь выбраться из объятий Бэкхёна.       — С пчёлкой, — морально умирает от очарования Ким. — Я так хочу покупать заколочки, — ещё чуть-чуть, и он, кажется, разрыдается.       — Мне папа набор уже подарил, — озадаченно хмыкает Чанёль. — Но ты можешь купить ещё, хён — мы украсим Бэки! — улыбается он, переводя довольный взгляд на маленького Бёна.       — Заколочки для омег! — сразу возмущается тот.       — Неправда! — машет головой Чон. — Тэхён-хёну нравится! Да, Тэхён-хён? — возвращает он взгляд к Киму, снимая со своих волос одну заколку. Глаза малыша светятся так, что старший залипает на них на минуту, не меньше, пока Чанёль настойчиво тянет к нему крохотный сжатый кулачок. — Это тебе, хён, у меня много, — кладёт он украшение в чужую подставленную ладонь.       — Спасибо, пупсик, — улыбается альфа, закалывая себе одну боковую прядку и чмокая младшего в макушку под чутким присмотром Бэкхёна.       — Предупрежу папу, что мы отъедем, — вздыхает Чонгук, взглянув на время. Он разворачивается к Юнги, сидящему около стола, и параллельно осматривает полянку, довольно поджимая губы: всё ровно так, как он и хотел.       Тэхён никак не может оторваться от двух малышей и спокойно усаживается на травку прямо в костюме: терять уже нечего. Хосок с Вонхо игриво шепчутся о чём-то, прежде чем присоединиться к нему, останавливаясь рядом с бокалами шампанского.       — Ебаный в рот, что с твоим костюмом? — вскидывает брови Хосок, когда ближе рассматривает альфу.       — Дизайнерский ход, — хвалится Тэхён. Он подтягивает к себе большую сумку, которую притащил Бэкхён, и вынимает из неё несколько мягких игрушек.       — Достань птенчика, хён, — просит Чанёль, когда маленький Бён выпускает его из объятий. Они окружают Кима с обеих сторон и вместе с ним роются в поисках нужных зверюшек.       — Хочешь себе малышню? — с мягкой улыбкой интересуется Вонхо у Тэхёна, поправляя сыну задравшуюся футболку. Альфа не успевает даже рот открыть, когда его перебивает Хосок:       — Ты глаза его вообще видел? — усмехается он. — Он готов украсть этих двоих, как только ты отвернёшься, — кивает Чон на занятых игрушками детей.       — Они такие хорошенькие, — скулит Тэхён, вручая Чанёлю жёлтого плюшевого цыплёнка. — Я хочу выбирать крохотные носочки со звёздочками, хёны, — поднимает он щенячий взгляд на старших.       На лице Хосока появляется искренне добрая и тёплая улыбка, перерастающая в хриплый смех. Он громко вздыхает, положив руку на плечо Кима, и присаживается рядом на корточки.       — Чани, — зовёт Чон, и малыш сразу оборачивается. — Кто твой любимый хён? Омега пару секунд задумчиво теребит пальчиками игрушку, прежде чем ответить:       — Я люблю всех хёнов одинаково, — без особого энтузиазма бубнит он, пристально смотря Тэхёну в глаза и улыбаясь. Хосок удовлетворённо хмыкает, а Вонхо усмехается, мягко путая маленькому врунишке волосы на затылке.       — Кто бы сомневался, — вздыхает Бён-старший.       — Будут тебе и носочки, и шапочки, и пиздюли от беременного мужа, — как старый дед, отживший своё, кряхтит Чон. — Они в основном, правда, носятся по дому, визжат, рыдают и выбрасывают из окна твой новый плэйстейшен, — шипит он. — Зато выглядят как лапочки и обниматься всё время лезут.       — Тебе понравится, — подмигивает Киму Вонхо, игриво толкая его в плечо. Тэхён переводит взгляд обратно к малышам и любовно оглаживает маленькую макушку Чанёля. Он лениво даёт хёнам кулачки, когда сзади подходит Чонгук, цепляя его за рукав пиджака.       — Я договорился, линяем, — топчется на месте омега. — Чё у вас у всех лица такие загадочные? — с подозрением осматривает он альф.       — Даём ценные брачные советы твоему жениху, — усмехается Бён.       — Боже, не слушай их, ко мне вчера тоже приходили! — отчаянно стонет Чонгук, поднимая Кима с травы. — Чимин-хён подарил мне духи «Животная страсть», которые воняют дохлой курицей, и они с папой час впаривали мне, как издеваться над возбуждённым мужиком!       — Юнги профи, — играет бровями Хосок. Вонхо заинтересованно хмыкает, и Чон тут же поднимает руки в сдающемся жесте. — Я когда-то случайно заглянул, — оправдывается альфа и через пару секунд добавляет, — он ему там ремень так затянул на чле-…       — Хён! — вопит Чонгук, закрывая уши.       Старшие смеются, а Тэхён наконец встаёт с травы и сразу обхватывает омегу за бёдра, одним движением закидывая его себе на плечо. Чон пищит что-то, практически без усилий барабаня кулаками по чужой накачанной спине, но Ким спокойно придерживает его за задницу и уносит в сторону парковки отеля.

Watermelon Sugar — Harry Styles

      Яркое солнце бьёт в ебало, из-за шёлковых трусов чешется между ягодиц, прядка, выбившаяся из потрёпанной укладки, тычется прямо в глаз — Чонгуку дохуя удобно висеть, как мешок картошки, пока альфа копается в карманах возле нужной машины.       — Бэйбик, у тебя стояк? — заботливо интересуется старший, щёлкая ключами.       — У меня жених — сельскохозяйственный трактор, — шипит Чонгук, усердно пытаясь выбраться из железной хватки.       — А у меня вот стояк, — тяжело вздыхает Тэхён.       Он открывает переднюю дверь, снимает омегу с плеча, будто тот весит пять килограммов, и усаживает его в салон. Чон смотрит, как альфа обходит машину, чтобы сесть на водительское, и хватает его за воротник рубашки, как только тот залезает внутрь.       — У нас сорок минут на покупку нового костюма, или тебе придётся ебать меня в общественном туалете, — жарко шепчет он старшему в губы и сразу прижимается к ним своими.       Тэхён довольно улыбается, положив обе ладони на чужие щёки, и ещё несколько секунд не даёт младшему отстраниться, чмокая его куда придётся.       — Отпусти, — фыркает Чонгук. — Скотина, ты слишком горячий, — шипит он, но Ким продолжает, пока не добирается до шеи. — Заебись, теперь у меня тоже стояк! — отчаянно стонет омега и пихает старшего в грудь.       — Так-то, бэйбик, — издевательски хихикает Тэхён, прежде чем пристегнуться и завести машину.       Чон со вселенской болью в глазах кидает взгляд на свой грустный бугорок на штанах и жалобно кусает губу, поворачиваясь обратно к альфе. Как он с этим, блять, жить будет. Тэхён, типа, неописуемо сексуальный. Типа, пиздец просто. Типа, Чонгук почти кончает, когда смотрит на его руку, плавно проворачивающую руль влево.       — Не видел утром никого из твоих братанов, — старается он занять свои мысли хоть чем-то другим.       — Я говорил — мальчишник они не переживут, — качает головой Тэхён, выезжая с парковки.       — Сколько ушло бутылок? — усмехается омега.       — Учитывая то, что Вина и Минги я нашёл голыми в ванной, не меньше десяти, — прикидывает Ким. — Джексон снова припёр свою ебаную машинку и набил им по ромашке на заднице.       — Джин обкурился до или после того, как прислал мне свой член в инсте? — Чонгук прыскает в кулак, когда альфа поворачивается к нему и широко распахивает глаза. — Следи за дорогой! — смеётся он.       — Сукин сын! — стискивает челюсти Тэхён. — Я видел, как он его фоткал!       — Я думал, у него больше, — невзначай хмыкает Чон.       — Он всем в уши ссыт, что у него там конский хер. Хоть на плечо закидывай, — закатывает глаза Ким. — А как мерить так «да чё мериться-то, пацаны?».       — Вы мерились членами? — Чонгук изгибает бровь и запрокидывает голову на сиденье.       — А вы в омежьей компании чем занимаетесь? — искренне недоумевает Тэхён, будучи уверенным, что это неотъемлемая часть любого попоища.       — А мы вашими меряемся, — подмигивает ему Чон.       — И на каком первом месте я? — интересуется Ким, расслабленно следя за дорогой и постоянно кидая игривые взгляды на младшего.       — Вне конкуренции, — без тени сомнения отвечает омега.       Они доезжают до огромного торгового центра меньше, чем за пятнадцать минут, и альфа паркует машину у главного входа, быстро закидывая ключи в карман. Чонгук успевает даже загуглить расположение магазинов, пока они ищут эскалатор в шумном холле, а Тэхён активно затирает ему что-то про хот-доги.       — Туда нам надо, — тянет младшего за руку Ким. Чон отрывает глаза от телефона только когда альфа заводит его внутрь магазина.       — Ты заебал со своими секс-шопами! — стонет омега, оглядевшись вокруг и тут же разворачиваясь.       — Я больше не буду покупать латексные костюмы, бэйбик, обещаю! — виновато скулит Тэхён.       Чонгук показушно закрывает уши, выметаясь обратно в холл, а Ким хватает с полки первые попавшиеся анальные шарики с пультиком и со скоростью света подлетает к кассе.       — Здравствуйте, наличка, быстрее, пожалуйста, — тараторит он, доставая из кармана кошелёк, но натянутая улыбочка продавца выражает слишком много непонимания. — Хэлоу, кэш, фастер, фастер! — подгоняет парнишку альфа.       — Do you wanna get some lubri-… — только открывает рот консультант, когда Тэхён начинает нетерпеливо шипеть и двигать к нему несколько купюр.       — Ай хэв веддинг тудэй! Ай нид кончить май эмэйзинг хазбенд, плиз! — почти агрессивно умоляет он, и продавец косится то на него, то на охранника у двери, пробивая игрушку.       — It’s my present for your husband, — нервно улыбается парень, по доброте душевной положив в пакетик бутылочку смазки.       — Вандерфул! Сэнкью, гуд бай! — чуть ли не сносит стенд с презервативами Ким, хватая пакет и на ходу разрывая красивую упаковку. Он засовывает игрушку, пультик и лубрикант в карман, и, как ни в чём не бывало, выходит из магазина.       — Второй этаж, — тут же хватает его за руку Чонгук.       Альфа шесть раз пытается полапать младшего за задницу, пока они поднимаются на эскалаторе, и Чон не сдерживается, шлёпая его ладонью по макушке.       — Ауч, — шипит старший, убирая шаловливые ручонки.       — Вон туда, — тыкает в сторону нужного магазина Чонгук и тянет его за подол пиджака, как ребёнка.       — Лучше тебе переместить руку повыше, детка, — почти давится воздухом Тэхён, когда омега случайно задевает его пах ладонью.       — Лучше тебе снять обосранный пиджак, — советует ему Чон, вылавливая первого попавшегося консультанта. — Здравствуйте, нам вот такой костюм, срочно, — показывает он пальцем на своего жениха.       — Can you… — только начинает парень, и Ким, предсказуемо, перебивает его на полуслове.       — Нид э сюит! Суит, — пытается выговорить он. — Сьют! Вайт, сиксти сайз! Фастер, фастер.       — Какой тебе, блять, сиксти! — пихает альфу в плечо Чонгук. — Фифти, — поворачивается он к продавцу.       — У меня член в эти штаны сраные не помещается! — Тэхён недовольно оттягивает ткань своих брюк в области паха и снова повторяет. — Сиксти! Нид спэйс фор биг дик!       — Excuse me, — консультант судорожно бегает глазами в поисках охранника, медленно скрываясь за ближайшим стендом.       — Осталось сорок минут, — закатывает глаза Чонгук, кинув короткий взгляд на часы. — Пошли.       Он берёт Тэхёна за рукав и тащит к светлым костюмам, не наблюдая в зале больше ни одного продавца. Ким лениво перебирает пиджаки на вешалках и кряхтит каждый раз, когда Чон закидывает ему на плечо очередную рубашку. Они собирают все бежевые вещи, которые им удаётся найти, и еле протискиваются в одну примерочную, агрессивно пытаясь задёрнуть уебанскую занавесочку.

Put it on me — Matt Maeson

      — Снимай штаны, блять, — ворчит Чонгук, пихая альфу к зеркалу.       — Снимаю я, снимаю, — Тэхён расстёгивает ремень, спуская брюки с бёдер, и Чону совсем не нужно было смотреть на его боксёры. Он пялится на невъебительно прекрасный член, прижатый к чёрной мягкой ткани и отчётливо понимает, что теперь не сможет оставить его в покое.       — Чтоб тебя, — шипит младший себе под нос, опускаясь на колени.       — Бэйбик? — изгибает бровь Ким и сразу видно, сука — придуривается.       — Завали, — фыркает омега, рефлекторно облизываясь и подползая ближе.       Тэхён пошло толкает язык за щеку, включая свой дэдди режим на максимум.       — Это мы так с мужем разговариваем? — резко понижает он голос и уверенно зарывается ладонью в чужие уложенные волосы. — Да, детка? — Ким дёргает руку вперёд, заставляя Чонгука совершенно очаровательно пискнуть.       — Мало времени, — мямлит младший, а у самого блеск в глазах загорается.       — Ничего страшного, отсос — это быстро и качественно, — подмигивает ему Тэхён. — Как насчёт глубокой глотки, малыш? — почти шепчет он, бережно заправляя мягкую прядку за ухо младшего.       Чонгук шумно сглатывает и невинно хлопает длинными ресницами, не отрывая взгляда от старшего. У него перед глазами безбожно манящий член, в паху пожар, а в башке только чужой хриплый бас и желание быть трахнутым прямо на полу примерочной.       — Давай ближе, бэйбик, вы уже давно дружите, — давит ему на затылок Ким.       Младший утыкается губами в крепкое бедро и не сдерживается, высовывая язык. Тэхён усмехается, пытаясь направить его чуть выше, но Чон специально облизывает загорелую кожу и прикусывает её прямо поверх крупной мышцы. Чонгук балдеет. Тащится, закатывает глаза, мурчит почти, когда думает о том, насколько это тело сильнее его собственного. Альфа может припечатать его к зеркалу, схватив за шею одной рукой, и Чон находит это охуенно возбуждающим.       — Зубами, — останавливает омегу Тэхён, когда тот поднимает руки к резинке его боксёр.       Чонгук смотрит снизу вверх и пальцами медленно скользит по голым бёдрам, послушно убирая руки за спину. Он наклоняется вплотную к рубашке старшего, упирается лбом в его пресс и зубами мягко царапает по светлой коже внизу живота.       — Слишком легко, детка, — любовно треплет младшего по волосам Тэхён и с силой спускает его лицо ниже, заставляя упереться щекой в слегка влажную ткань.       Чонгук скулит. Чонгук всегда скулит, когда с ним обращаются как с собачкой. Он прижимается губами к чётко очерченной головке и поднимает свой развратно-очаровательный взгляд на старшего. Тэхён наслаждается прекрасным видом пару секунд, прежде чем дать омеге сделать новую попытку избавить его от белья. Чон осторожно поднимается выше, зажимает широкую резинку зубами и с усилием тянет вниз, пока не освобождает чужой возбуждённый член.       — Трахни, — первое, что слетает с его языка.       — Куда, бэйбик? — хищно улыбаясь, уточняет Тэхён, двумя пальцами приподняв младшего за подбородок.       — В рот, — выдыхает Чонгук. — Как ты умеешь.       — Всё, что пожелаешь, — усмехается Ким, прежде чем плавно провести большим пальцем по нижней губе Чона.       Омега податливо открывает рот, не отрывая взгляда от члена, находящегося в паре сантиметров от его лица. Тэхён осторожно давит подушечкой на влажный язык и наконец позволяет младшему дотянуться до своего ствола. Он довольно шипит, когда Чонгук смело берёт за щёку несколько сантиметров, обнимая руками его колени для удобства.       Чон мягко причмокивает губами, пока Ким спускается пальцами до его подбородка и подаётся бёдрами вперёд. Старший даёт ему не больше минуты на самодеятельность, а потом перекладывает обе ладони на чужую макушку, фиксируя.       — Расслабь, — спокойно требует он, и омега случайно сглатывает, игнорируя слова старшего. — Где твоё внимание, детка? — недовольно качает головой Тэхён, несколько раз шлёпая его широкой ладонью по щеке.       Чонгука откровенно ведёт: у него от слабых пощёчин коленки трясутся, член в штанах мгновенно дёргается, ладони предательски потеют.       — Я хочу мягкую и податливую глотку, Чонгук, — басит Ким, и боже, Чон не в состоянии думать, когда альфа называет его по имени.       Младший запрокидывает голову чуть назад и нетерпеливо ёрзает на месте, пока Тэхён плавно толкается в его горло, не встречая больше сопротивления. Чонгук годами практики научен так, что даже слёзы не накатывают, пока старший не начинает тянуть его за волосы.       — Ещё немного, бэйбик, — ласково шипит он, но совершенно безжалостно погружает член в чужой рот до конца: знает, что его детка может.       Чон зажмуривает глаза несколько раз, прежде чем поднять немного поплывший взгляд на Тэхёна, довольно сжимающего его многострадальные волосы между пальцами. Младший приглушённо то ли мычит, то ли поскуливает и царапает короткими ногтями колено альфы. Ким бесшумно усмехается, ждёт ещё пару секунд и делает осторожный толчок, заставляя Чонгука пошатнуться.       — Рот шире и к зеркалу, — кивает он в угол примерочной и маленькими шажками подтаскивает омегу к ровной поверхности, чтобы тот мог упереться в неё лопатками. — Такой послушный с членом во рту, — игриво закусывает губу Тэхён.       Чонгук даже пискнуть не пытается: слушается, как миленький, и строит старшему щенячьи глазки, пока тот смело толкается ему в глотку. Он поджимает пальчики на ногах от возбуждения, сводит колени и едва справляется с желанием положить руку на свой пах.       — Чувствуешь, детка? — закатывает глаза альфа, когда хлюпающие звуки становятся совсем неприличными и очевидными. — Посмотри, сколько принимает твоё прекрасное горло, — издевается он, поймав пальцы младшего в свою ладонь и прикладывая их к его шее.       Чон ощупывает крупную выпуклость под тёплой кожей и задушено стонет от одной только мысли, что этот огромный член буквально занимает всю его глотку. Альфа прижимает младшего к зеркалу, заботливо положив свои тёплые ладони между его затылком и стеклом, и набирает темп, глубоко вдалбливаясь в чужой горячий рот. У Чонгука по лицу текут слёзы, слюни, расплываются разводы от макияжа, но ему, кажется, похуй на все триста двадцать процентов: он шире открывает рот, часто моргает и крепко сжимает чужие бёдра под напряжёнными пальцами.       — Мне заставить тебя давиться, бэйбик? — шумно шепчет Тэхён, трахая его горло в ритм энергичной песне, играющей в магазине. Он ждёт ответа чуть меньше минуты и резко вытаскивает член, покрытый вязкой слюной. — Я спросил, хочешь ли ты глубже? — альфа дёргает его за волосы, но не даёт запрокинуть шею до боли.       Чонгук судорожно облизывает мокрые губы, пялится на Кима блестящими глазами и рвано хрипит:       — Хочу.       Старший толкает язык за щеку, одним движением насаживает омегу обратно на свой ствол и плотно жмётся бёдрами к его лицу. Он блаженно прикрывает глаза, когда загоняет свой член в чужой рот до самых яиц, и любовно поглаживает Чона по скуле. Омега жалобно мычит, несколько раз пытаясь рефлекторно сглотнуть, но Тэхён прижимает его ещё плотнее к себе, заставляя уткнуться носом в чисто выбритый лобок. Он крепко держит его голову, не позволяя шевельнуться даже когда Чонгук начинает протестующе царапать его ноги.       Младшего хватает ещё на минуту, прежде чем он начинает давиться и раскрытой ладонью шлёпать Кима по бёдрам.

Watch Me Burn — Michele Morrone

      Конечно, Тэхён бы его отпустил. Конечно, Тэхён бы вышел при первом же писке и расцеловал своего бэйбика в раскрасневшиеся щёчки. Конечно, Тэхён внимательный, нежный, заботливый и осторожный в каждом своём движении. Но Чонгук, блять, любит чувствовать себя маленькой сукой: любит закашливаться до хрипов от большого члена в своём горле, любит удушение, слёзы и всё, что заставляет его метаться, но не делает больно. Он дёргается, глухо мычит и вертится, как только может, а альфа знает его слишком хорошо, поэтому снова фиксирует его голову и бархатно шепчет невыносимое:       — Сделай вдох.       Он оставляет одну ладонь на затылке младшего, а второй плотно зажимает его аккуратный нос, как только Чон послушно задерживает дыхание. Омеги и на тридцать секунд не хватает: он перехватывает двумя руками запястья Тэхёна, пытаясь освободиться, но рука старшего и на миллиметр не сдвигается от его жалких попыток.       — Детка, кажется, мы немного размазали твой макияж, — охает альфа, специально проводя подушечкой пальца по поплывшим следам от туши.       Он стискивает челюсти и не сдерживает низкого стона, когда горло младшего начинает рефлекторно сжиматься. Ким прекрасно чувствует, что Чонгук спокойно выдержит ещё секунд десять, но он опускает взгляд на его раскрасневшееся, мокрое лицо и не может справиться с желанием дать ему маленькую поблажку:       — Боже, ты такой хорошенький, — шипит он, плавно вынимая член из его рта и ладонью смахивая кучу слюны, размазанной по очаровательному лицу.       Чонгук делает резкий, громкий вдох, судорожно закашливаясь, и почти падает на пол, когда альфа ловит его за дрожащие плечи. Омега переводит замыленный взгляд вверх, упирается одной рукой в стену, а другой охотно скользит по чужим ногам до тазовых косточек.       — Спусти в рот, — невнятно хрипит он, всё ещё пытаясь отдышаться. Тэхён сучится, как скотина последняя: делает вид, что не слышит. — Спусти мне, блять, в рот, говорю, — громче повторяет Чон, и он определённо врезал бы старшему по башке, если бы мог совладать со своим бешеным возбуждением.       — Высовывай язык, детка, — Ким приподнимает его подбородок двумя пальцами и неспешно надрачивает себе, пока младший выполняет просьбу.       Альфе хватает всего несколько толчков в собственный кулак, чтобы кончить на чужой любезно подставленный язык. Он нежно хлопает Чонгука по щеке, когда тот смыкает распухшие губы, и большим пальцем размазывает по ним оставшуюся сперму.       — Покажи, — добивает Тэхён, когда омега медленно сглатывает.       Младший поднимает на него игривый взгляд и открывает чистый рот — послушные детки глотают, а на коленях он чертовски послушная детка.       — Такой горячий бэйбик, — восхищённо выдыхает Ким, наклоняясь и с лёгкостью поднимая Чона с пола.       Омега сводит ноги от возбуждения и скулит альфе в губы, как только тот начинает его целовать. Они беспорядочно обсасывают языки друг друга, пока Тэхён подхватывает младшего под бёдра, впечатывая его в хлипкую стенку примерочной. Чонгук скрещивает ноги на крепком торсе и несдержанно царапает ногтями по рубашке старшего. Альфа наклоняет Чона к своему плечу, чтобы стянуть с него брюки, и удачно избавляется от них сразу вместе с бельём.       — Боже, какой мокрый, — усмехается он, едва коснувшись его шикарной голой задницы. — Так чертовски сильно возбуждаешься, когда задыхаешься с членом во рту, — продолжает издеваться Ким.       — Пару пальцев, — выдыхает между поцелуями омега. — Всего пару пальцев, — нетерпеливо просит он. — Три, — исправляется почти сразу, — или четыре. На тебе есть блядские кольца? — Чонгуку нужно кончить прямо сейчас, или волосы Тэхёна определённо пострадают от его пальцев, сжимающих волнистые пряди. — Меня даже твои патлы возбуждают, — отчаянно хрипит младший.       — Укладка от потатуйки, — играет бровями Ким, улыбаясь, как идиот. Он запускает руку в карман своего пиджака и вынимает стратегически подготовленные шарики, едва помещающиеся в его ладонь.       — Откуда у тебя всегда с собой анальные игрушки, фокусник ебаный? — стонет Чон, как только замечает, что перекатывает между пальцами альфа.       — Всё для моей детки, — прыскает Тэхён и мажет по щеке быстрым поцелуем. — Смазку надо? — заботливо уточняет он, но всё равно лезет проверять сам: проводит тыльной стороной ладони между ягодиц и на ощупь подставляет к проходу холодный шарик.       Чонгук упирается лбом в чужое плечо, совершенно не сопротивляясь, и глухо стонет, когда Ким легко проталкивает первые два. Альфа медленно оглаживает пульсирующую дырочку большим пальцем и ловко подкидывает младшего на руках, когда тот немного сползает вниз по стене.       — Боже, от тебя так пахнет, — мычит Чон, пока старший мягко двигает игрушку внутри.       — Прости, детка, в этом костюме слишком жарко, — виновато шипит Тэхён.       — Невъебительно хорошо, — перебивает его омега. — От тебя пахнет невъебительно хорошо, — почти мурчит ему в шею он.       За Кимом всегда стелется шлейф дорогих мужских духов, геля для душа и ментолового дезодоранта: его ухоженность, забота о себе и своём партнёре добивают Чонгука каждый раз, когда он пытается не помереть от осознания охуенности своего альфы.       Тэхён плавно растягивает тугие стенки слегка нагревшимися шариками и проталкивает ещё два, прежде чем снова поцеловать Чона.       — Ещё один покрупнее, — предупреждает он младшего и облизывает его красные губы, покрытые слюной.       — Придуши, — скулит омега, щупая чужой огромный бицепс, чётко очерченный светлой тканью. — Пожалуйста, придуши, — почти умоляет он.       У Чонгука огромный пунктик на эти руки. Прямо гигантский. Прямо вэри биг. Прямо incredible. Прямо неисчерпаемый, как ебучий Тихий океан.       Тэхён усмехается, упираясь коленом в стену и сажая младшего себе на бедро, чтобы освободить вторую ладонь и накрыть ей чужую шею. Его пальцы настолько длинные, что он почти полностью обхватывает горло Чона, мягко сдавливая его на пробу. Чонгук рефлекторно сглатывает, прежде чем тихо пискнуть, и закусывает нижнюю губу, пристально пялясь на Кима.       — Хорошо тебе, детка? — толкает язык за щеку альфа, чувствуя как под ладонью пульсирует быстро венка. Омега закатывает глаза и плотно стискивает зубы, когда Тэхён второй рукой снова оглаживает тёплый шарик, не до конца засунутый в его задницу. — Не сжимайся, — напоминает Ким.       Чонгук глухо стонет, практически игнорируя старшего и желая только кончить как можно скорее, потому что сил терпеть у него больше никаких. Альфа медленно придушивает его, стараясь не оставлять следов под пальцами, и с усилием проталкивает в разгорячённое нутро последнюю часть игрушки, когда дверь примерочной резко распахивается:

Make a Wish (english ver.) — NCT U

      — Dress up! Dress up, perverts! — орёт какой-то дед, тыкая в спину Тэхёна длинной палкой, больше смахивающей на дубинку. — Dress up!       — Блять! — чуть ли не роняет Чонгука старший, едва запихнув в него последний шарик и тут же поворачивая голову через плечо.       — Dress up! — продолжает вопить, судя по служебной форме, охранник, рядом с которым нервно топчется парнишка-консультант. Стукач ебаный.       — Твою мать, дай мне кончить! — не выдерживает Чон, и ему, кажется, похуй настолько, что он лично задушит этого деда, если не спустит прямо сейчас.       — Секунду, детка, — успокаивающе шипит Тэхён, пытаясь прикрыть его ягодицы своим пиджаком, но получается только оголить собственную задницу и мягкий член.       — No! Hide it! Dress up! — тут же кривится охранник, ударяя Кима прямо по подтянутым половинкам.       — Ауч! — визжит альфа. — Чё ты мне апкаешь, блять?! — возмущается он, всё ещё стоя у стены. — Я не андерстенд нихуя, отъебись!       — Put on your pants! — дед агрессивно бьёт его по ляжкам, а Чонгук стонет от отчаяния ему прямо в ухо.       — Да уберите вы эту палку! — Тэхён кое-как натягивает на сопротивляющегося младшего штаны и наконец поворачивается к работникам магазина, запихивая свой член в боксёры. — Вэри сори! — то ли оправдывается, то ли защищается он.       — Боже, стояк, — хрипло шипит младший рядом, прикрывая глаза и перекладывая ладонь на свой пах.       — Get out, — злобно щурится охранник, указывая палкой на выход.       Ким подтягивает свои брюки, пока Чон пытается рукавом вытереть с лица слюни и пострадавший макияж, и они оба чуть ли не вываливаются из примерочной, когда на них снова начинают орать.       — Come with me, — фыркает дед, толкая Тэхёна в плечо.       — Мы гоу хоум, сори! — машет башкой альфа, заводя хуебесящегося от возбуждения Чонгука за свою спину.       — I’m calling the police, — заявляет старший, переглядываясь с консультантом.       — Ноу, ноу, — тут же оживляется Ким. — Тэйк май мани, не надо полис! — судорожно лезет он в карман.       — Hands up! — резко тянется к кобуре с электрошокером охранник.       — Мы хэв веддинг тудэй, плиз! — поднимает руки вверх Тэхён. — Ябеда-корябеда! — показывает он язык консультанту, когда замечает, как тот пялит на него. Парень мгновенно отводит взгляд и прячется за прилавком.       — Come with me! — злобно повторяет охранник, подгоняя их в сторону выхода.       Ким поднимает руки в сдающемся жесте и ведёт изнывающего Чона за собой. Дед перекидывается парой слов с парнишкой-консультантом и снова грозится электрошокером, когда Тэхён совершенно очевидно пытается съебаться, утаскивая омегу за шкирку.       — Fucking perverts, — бубнит охранник, пока выводит парочку из магазина, периодически пихая Кима своей палкой.       — Он обзывается? — косится на старшего альфа. — Бэйбик, мне кажется, он обзывается, — возмущённо шепчет он Чонгуку.       — А мне кажется, у меня анальные шары в заднице и ебало, как у туалетной проститутки, — агрессивно шипит в ответ младший.       — Детка, ты выглядишь потрясающе, — искренне подбадривает его Ким. — Только тушь чуть-чуть стереть, — он пытается на ходу поправить чужой макияж, и Чон начинает страдальчески ныть, как только на секунду видит в отражении какой-то витрины своё лицо.       Они тащатся по торговому центру, собирая подозрительные взгляды, до тех пор, пока дед не открывает перед ними дверь служебного помещения.       — Come in, — фыркает он, и Тэхён понимает только когда его опять ебашат по заднице.       — Да кам мы, кам! — прикрывает ягодицы руками Ким.       Они заваливаются внутрь, и первое, что бросается им в глаза — абсолютно дебильная хлипкая решётка и скамейка, высотой больше подходящая пятилетке. Охранник активно пихает их в сторону этой клоунской клетки и с максимально пафосным видом закрывает дверку на ключ. Тэхён откровенно может погнуть её одним движением, но почему-то моральное давление действует на него быстрее, чем осознание собственного идиотизма:       — Мы в тюрьме, — с ужасом заключает он, поворачиваясь к Чонгуку.       — Мы в каморке у злобного деда, который не дал мне кончить, — уточняет младший, лбом упираясь в решётку. — Блять, сделай что-нибудь, он сейчас копов вызовет! — активно пихает он Кима в плечо, когда охранник достаёт из кармана телефон.       — Этеншен! — альфа сразу оживляется и просовывает руку через прутья. — Мой тесть из э вэри сириос мэн, хи хэв мэни павер, — несёт он первое, что приходит в голову. — Лэт ас гоу ор праблем, рили мэни праблем, — максимально серьёзно угрожает Тэхён.       — Да не так, придурок! — тут же бьёт его по спине Чонгук. — Экскьюз ми, мы соу сорри энд невер кам хир эгэн, — умоляюще скулит он, строя деду глазки.       — Tell it to the police, — фыркает старший, издевательски звеня связкой ключей в кармане.       — Ноу тайм фор полис, у нас вэддинг через полчаса, старый хрыч! — хуебесится Тэхён.       Охранник игнорирует его, надевая наушники и лениво закидывая ноги на ближайший стул, а Ким ещё несколько раз пытается до него доораться, но поражённо плюхается на лавочку. Он ведёт взглядом по спине прилипшего к решётке Чона и всё равно, сука, улыбается.       — Бэйбик, — подозрительно игриво зовёт Ким. — Иди поцелую, — закусывает он нижнюю губу.       — Ты в курсе, что поп этот ебучий приедет на двадцать минут и свалит? — изнывает младший, топчась на месте.       — Какой поп? — изгибает бровь Тэхён. Ему, кажется, откровенно весело.       — Да я ебу, какой поп? Дед этот в платье, который книжечку читает, — отчаянно хнычет омега и несильно бьётся головой об решётку.       — Детка, — сразу вскакивает с места альфа, — сейчас всё порешаем, не беспокойся, — уверяет он младшего и тащит его к скамейке.       Чонгук ноет, недовольно заламывая брови, и совершенно не горит желанием опускаться куда-либо, пока игрушка всё ещё у него в заднице. Тэхён садится первым, облокачивается спиной на стену и хлопает себя по коленям.       — Седлай, — приглашает он Чона, ухмыляясь.       — Сгорел сарай, гори и хата? — на удивление спокойно уточняет омега.       — Сгорел сарай — и хуй с ним, — подмигивает ему старший.

In the party — Flo Milli

      Чонгук пожимает плечами, особо не сопротивляясь, и садится Киму на бёдра, тихо вздыхая. Он упирается коленями в лавку, руками скользит по чужой груди и блаженно прикрывает глаза, когда Тэхён кладёт свои тёплые ладони на его талию. Они обжимаются, потираясь друг об друга, но до поцелуев не доходит: охранник отрывает взгляд от экрана своего телефона и тут же начинает орать:       — Fuck! Stop it! — размахивает он руками, срывая с себя наушники. — You’re unbelievable!       Ким нагло игнорирует его и продолжает лапать Чонгука за задницу, не давая ему слезть. Дед раздражённо фыркает, бесится, несколько раз стуча палкой по решётке, и наконец вынимает из кармана ключи.       — Get out of here! — вопит он, открывая замок. — Never come back, perverts! — старший злобно тыкает на выход и осуждающе качает головой.       — Сэкью вэри мач! — лыбится Тэхён, за секунду снимая с себя младшего и без особых усилий закидывая его себе на плечо. Чонгук отчаянно хнычет, но послушно обнимает альфу поперёк спины. — А костюмчик купить можно? — вежливо уточняет Ким, остановившись у двери, и ему в нос тут же прилетает пакетик быстрорастворимого кофе.       — Понял, — сливается он, как только дед берёт в руки керамическую кружку.       Тэхён вылетает из служебного помещения и параллельно шарит рукой по своим карманам в поисках телефона.       — У нас целых двадцать минут, — гордо улыбается он, посмотрев на время, и игриво шлёпает младшего по заднице.       — А у меня блядские шары в жопе! — бьёт его по спине Чонгук. — Хули ты лыбишься? — возмущается он, тыкая на зелёные пятна, въевшиеся в чужой костюм.       — Просто очень люблю своего капризного бэйбика, — честно признаётся Ким и чмокает Чона куда-то в бок, прежде чем побежать в сторону эскалатора.       Омега ворчит что-то неразборчивое и любовно скребёт ногтями по его пояснице, не пытаясь сдержать дохуя довольной улыбки. На них пялится пол торгового центра, пока Тэхён мечется по первому этажу в поисках выхода, а младший слишком удобно устраивается на его широком плече, чтобы слезть и помочь. Альфа справляется и сам: старается всем своим видом показать, что он не маньяк, проходя мимо охранника у выхода, и выбегает на парковку. Чонгук осматривается в поисках машины, и уже через минуту старший усаживает его на переднее.       — Не то чтобы я жаловался, — вздыхает Чон, когда Тэхён заводит тачку. — Но мне обещали, что я кончу, — невзначай напоминает он.       Ким ухмыляется, толкая язык за щеку, и ловко выезжает из ряд машин.       — Я когда-нибудь тебя обманывал, детка? — изгибает он бровь, не поворачиваясь к младшему.       — Когда уверял, что узел — это на пять минуточек и с него можно слезть, когда повёз в ресторан, а в итоге мы опять трахались в маке, — особенно выделяет это «опять» Чон. — Когда обещал не подглядывать, как я дрочу в душе по утрам, когда сказал, что точно выкинешь ту ебучую шишку, когда-…       — Так, я понял, — перебивает его Тэхён. — Это была ложь во благо, — важно уточняет он.       — Это была ложь в мою задницу, — подмечает Чонгук, складывая руки на груди, и переводя взгляд на профиль альфы. — Красивый ты, охуеть можно, — само слетает с его губ после пары секунд молчания.       — Без пятнадцати минут твой официальный муж, — наигранно сдерживает рвущуюся улыбку старший. — Будешь мне рожать борщи, варить детей, — мечтательно мычит он. Тэхён быстро, но плавно ведёт машину, поглядывая то на навигатор, то на Чонгука, у которого определённо порозовели щёки, и всё-таки начинает тихо смеяться.       — Чего ржёшь? — с точно таким же смешком, пихает его рукой младший. — Когда омега рожает борщи и варит детей, у него каждый вечер болит голова, чтоб ты знал, — с очевидным намёком играет бровями он.       — Секс только по выходным? — улыбается Ким, сворачивая на светофоре.       — Только по выходным, — уверенно подтверждает Чон. Они переглядываются несколько раз в тишине, одновременно закусывают нижнюю губу, и начинают громко смеяться.       — Я люблю тебя пиздец просто, Чон Чонгук, — качает головой старший.       — Ким Чонгук, на минуточку, — поправляет его омега, довольно ёрзая на сидении.

Bloodline — Ariana Grande

      Тэхён счастливо усмехается и пускает одну руку на бедро младшего. Они, блять, идеальная пара, и об этом прекрасно знает даже один вечно хуебесящийся генерал. Их единственная ссора за пять лет длилась двадцать восемь минут, и породило её фисташковое печенье: Чон, весь в красной сыпи и пятнах от аллергии, орал на всю общагу альфы, что ничего вкуснее он в жизни не ел и отдавать пачку не собирается. Тэхён успел наорать на него в ответ, связать, напоить лекарствами, выбросить упаковку шикарных французских печенек в окно и хорошенько отъебать Чонгука на подоконнике, как только аллергическая реакция спала. Любовь и забота по-тэхёновски.       — Сколько до церемонии? — интересуется Ким, паркуясь около отеля.       — Ебаный в рот, — вспоминает про время младший, судорожно копаясь в кармане. — Пять минут, — шипит он и сразу вылезает из машины. — Надо тебя переодеть.       Чонгук дожидается, пока старший закроет машину, хватает его за руку, и бежит вперёд так, будто это не у него в заднице анальная игрушка.       — И где ты собираешься за пару минут найти мне новый костюм? — веселится Тэхён, стараясь не отставать.       — Есть одна идея, — загадочно улыбается Чон, когда они сворачивают на тропинку, ведущую к ресторану.       Гостей, активно обсуждающих что-то, становится видно практически сразу: светло-серый дресс-код идеально вписывается в общие декорации, фуршетные столы выглядят уже немного потрёпанными, все стулья заняты. Младший быстро находит взглядом Юнги, держащего Чанёля за ручку и лениво выслушивающего трёп недовольного Намджуна. Старший Чон всё время смотрит на часы, нервно топая ногой, и выглядит так, будто ему определённо нужно поскорее бухнуть для спокойствия. Рядом с ними ошивается Хосок, поедающий уже четвёртый капкейк, и он первым начинает активно толкать брата, когда видит приближающуюся парочку.       — А я говорил, что успеют, — закатывает глаза Юнги, усмехаясь. — Оу, детка, — присвистывает он, как только младшие подбегают совсем близко.       Чонгук выглядит выебанным. Оу, Чонгук выглядит чертовски выебанным со своими размазанными чёрными кругами под глазами, взъерошенными волосами, покусанными губами, испачканными не пойми в чём, и, наконец, следами от чужих пальцев на шее: всё-таки Ким совсем немного перестарался.       — Вы там что, блять, делали? — распахивает глаза Намджун, переводя пассивно-агрессивный взгляд на Тэхёна. — Мы выдаём Чонгука замуж за насильника! — фыркает он. — Не одобрю! Не одобрю! — сразу начинает сучиться Чон, заставляя Хосока страдальчески захныкать.       Последние два дня они с Вонхо усердно уламывали Намджуна не портить свадьбу своей недовольной рожей: начиная от попытки объяснить, что Ким — заебись жених, и они ещё братанами станут, заканчивая вполне реальными угрозами привязать Чона обратно к батарее. Старший, кажется, в рот ебал все их угрозы. Не кажется.       — Пап, нет времени! — окликает его Чонгук. — Снимай костюм, — уверенно требует он.       — Детка, скажи мне, он тебя бьёт? — Намджун берёт сына за руку и кидает на Тэхёна убийственный взгляд. — Одно слово, и я отстрелю ему всё, что надо отстрелить, — без малейшего сарказма обещает он, и Ким невольно сглатывает.       — Да трахает он его, как положено, — появляется за спиной брата Хосок, жующий очередной кекс, и тут же получает по башке. — Ауч! — шипит он. — Любитель миссионерской завидует разнообразию сексуальной жизни своего сына, — всё равно не успокаивается Чон, гаденько хихикая.       — Я и тебе заодно отстрелю, сучара, — цедит Намджун, замахиваясь на младшего для нового подзатыльника.       — Пап, раздевайся! — вклинивается Чонгук. — Нам срочно нужен твой костюм!       — Господин Чон, мой немного испачкался, конечно, зато удобный очень, — искренне пытается помочь Тэхён. — В штанах только чуть жмёт, но, я думаю, у вас там поменьше, так что-… — не успевает договорить он, когда Намджун вырывает из рук брата остатки капкейка и швыряет ему в лоб.       — Ах ты кобелина такая, — сжимает кулаки старший, и Хосок почти сразу хватает его за шиворот на всякий случай. — У кого это там в штанах меньше, а? — ищет он, чем бы ещё кинуть в невыносимого нахала, но брат не даёт ему особо дёргаться.       — Угомонитесь! — фыркает Юнги, пихая мужа в бок. — Хосок, переодевай их. Чонгук за мной, — раздаёт он приказы.       — А я, папочка? — Чанёль мягко тянет старшего за руку и очаровательно хлопает длинными ресницами. На нём светло-серый костюм с чёрной бабочкой, на ногах лёгкие кожаные сандалии, а в руках маленькая корзинка с лепестками роз, половину которых за полчаса он уже растерял.       — Видишь хёнов? — Юнги немного наклоняется и тыкает в сторону Вонхо, который со смущёнными сердечками в глазах треплется о чём-то с Лукасом. — Иди к ним, солнышко, — целует он малыша в тёплую макушку.       — А лепесточки? — уточняет крохотный Чон, прежде чем отпустить руку папы.       — Я позову тебя на лепесточки, — обещает ему старший омега и нежно подталкивает к расставленным стульям.       — Где моя сучка? — оглядывается Юнги, как только Чанёль убегает. — Чимин! — он бубнит что-то себе под нос, хватает Чонгука за локоть и тащит его в сторону туалета.       Чимина они, предсказуемо, находят около столика с подарочными коробками, пока тот с неприкрытым восхищением в глазах рассматривает разноцветные упаковки и бантики. Беременный забирает его практически за шкирку и запихивает обоих омег в уборную.       — У нас две минуты, доставай свою косметичку, — командует он Чимину, усаживая сына на подоконник перед зеркалом.       Младший прикрывает глаза буквально на секунду и почти беззвучно шипит, лишь бы не застонать.       — Вы что, прям в машине долбились? — смеётся Чимин, вываливая из своей небольшой сумочки всё, что только можно.       — Хён! — отчаянно воет Чонгук.       — Ты сегодня замуж выходишь, крошка: все знают, что тебя трахают, — невозмутимо пожимает плечами старший, выливая мицелярку на ватный диск. — И, видимо, очень хорошо трахают, — прыскает он.       — Пап, замолчи его! — хнычет младший омега, недовольно болтая ногами.       — Ты думаешь, мы за секс не шарим, детка? — даже не думает перестать издеваться Юнги. — Мы на Тэхёна уже четыре раза таро раскладывали, — играет бровями он, подкрашивая Чонгуку ресницы.       — Таро? — вздыхает младший. — Вы раскладывали таро на моего парня?       — Ты за кого нас держишь? Наши вечеринки — это не обсуждение подгузников и рассады, — фыркает Чимин. — Мы всё про бдсмовские замашки твоего жениха знаем, — хихикает он.       — Не пали контору! — больно шлёпает его по заднице беременный.

i’m so tired — Lauv, Troye Sivan

Чонгук не сдерживает смешка, смущённо отводя взгляд, и позволяет старшим поработать его стилистами. Справляются они на отлично: немного макияжа, пудры для укладки, и Чона будто и не ебали в глотку полчаса назад. Когда они выходят обратно на полянку, Хосок уже прикладывает к носу пакетик со льдом, а Намджун с Тэхёном, сцепившись, катаются по траве.       — Блять! — закатывает глаза Юнги. — Чон Намджун, знаешь, что и куда я тебе сейчас засуну?!       — У нас всё под контролем, Юнги-ши, — хрипит Тэхён, выглядывая из-под туши старшего альфы, и даже успевает показать большой палец вверх.       — Когда ж ты сольёшься, скотина живучая, — пытается придушить его Намджун, но Ким ловко перехватывает его запястья и удерживает их в воздухе.       — Я бы с радостью, господин Чон, но я слишком люблю вашу семью! — честно признаётся младший, улыбаясь.       — Чтоб тебя, — цедит Чон, явно выбиваясь из сил, и резко отпускает Тэхёна.       Костюмами, надо заметить, они всё же поменялись.       — Я пытался, — оправдывается покалеченный Хосок, когда к столикам подбегают омеги.       Чимин отбирает у мужа пакет, осматривая его нос и недовольно бурча, а Юнги с Чонгуком поднимают своих мужиков с травы. Намджун отряхивается под осуждающий взгляд беременного и понимает, что извиняться ему придётся дохуя долго, когда младший больно хлопает его по руке, не давая прикоснуться к своему животу.       Организаторы включают торжественную музыку ровно ко времени, и никого особо не ебёт, что парочка ещё далеко не на своих местах, поэтому Тэхёну к арке приходится выбегать с гнездом на голове, а Чонгуку к дорожке — насильно схватив Намджуна за руку.       — Пап, быстрее! — шипит на старшего он, по пути забирая у Лукаса свой маленький свадебный букет.       — Зайка, давай не надо, — ноет альфа, плетясь за сыном. — Посмотри, какой он придурок, — качает он головой, кивая в сторону Кима, поправляющего брюки на заднице прямо перед всеми гостями и священником.       — Мой придурок! — уверенно заявляет Чонгук. — Ты любишь меня, а я люблю его: всё, вы друг друга тоже любите, — наспех объясняет он. — Мой придурок — моё счастье, улыбайся быстро!       Намджун не выдерживает приказного тона омеги и его ярко горящих глаз, поэтому он глубоко вздыхает и, как положено, берёт сына под руку. Всё. Блядские накачанные сиськи Тэхёна победили.       Юнги зовёт Чанёля, который от нетерпения успел повертеть между пальцами и помять все оставшиеся лепестки в корзинке, и они с Бэкхёном мгновенно подлетают к старшим, держась за ручки. Альфочка заботливо перекладывает малышу большую горсть своих розочек и довольно улыбается, когда кто-то из официантов показывает, что им уже можно идти.       — Давай, Чани, лепесточки, — шепчет омеге маленький Бён, и тот от счастья и волнения высыпает на начало дорожки сразу всю свою корзинку.       — Так? — поднимает он блестящие глаза на Бэкхёна, ожидая его одобрения.       Альфочка зависает на секунду, уверенный, что папа им говорил сделать совсем по-другому, но он мило чешет затылок и без сомнения отвечает:       — Конечно так.       Чанёль хлопает в ладошки, и Бэкхён аккуратно отодвигает его в сторону, чтобы не мешать взрослым. Юнги с Чимином смеются в стороне, а Вонхо гордо показывает сыну большой палец. Чонгук треплет брата по головке, прежде чем уверенно выдохнуть и шагнуть с отцом вперёд. Намджун даже ебало нормальное делает, когда они проходят мимо гостей, снимающих их с разных ракурсов. Среди приглашённых никого из чужих: только родители семейств Мин и Чон, братаны Тэхёна, пара одногруппников Чонгука, пятеро друзей Намджуна и, наконец, мини-армия Хосока.       Ким из-за лёгкого мандража несколько раз неловко поправляет свой пиджак, когда Чоны подходят ближе, и под умилительные перешёптывания гостей протягивает ему руку. Намджун придерживает сына до последнего, но Чонгук специально прокашливается, пытаясь освободить свой локоть, и старший всё-таки сдаётся.       — Боже, я реально выхожу замуж, — сам себе шепчет младший, когда они берутся за руки и поворачиваются к священнику.       — Да, детка, ты реально выходишь замуж, — коротко сжимает его ладонь Тэхён и, улыбаясь, закусывает губу.

Dripeesha — Todrick Hall feat. Tiffany Haddish

      Все перестают переговариваться, когда мужчина в белом костюме начинает читать свою бесконечно нудную речь из маленькой книжки, а парочка не слушает практически ни слова, игриво переглядываясь. Они спокойно стоят в ожидании более интересной части, когда Чонгук резко распахивает глаза и до боли сжимает руку Кима.       — Ты что, ебанулся?! — максимально тихо шипит сквозь зубы он.       Альфа непонимающе изгибает бровь, продолжая невозмутимо улыбаться, а Чон медленно прикрывает глаза, заметно выпрямляясь.       — Выключи это нахуй сейчас же, — полузадушенно сипит он, стараясь не привлекать лишнего внимания.       — Выключить что? — всё ещё обеспокоенно недоумевает Тэхён. — Оу, — доходит до него без лишних слов, как только он кидает взгляд на лицо Чона.       Так Чонгук выглядит только в одном случае, и этот совершенно очевидно вибрирует в его заднице.       — Бэйбик, это не я, — виновато, но явно с ноткой веселья, шепчет Ким.       — Я тебя прикончу, — отвечает младший едва слышно и медленно сводит ноги вместе.       — Это правда не я, клянусь, — всё-таки не сдерживает откровенного смешка альфа. — Пульт в моём пиджаке. Он у твоего отца, детка, — толкает он язык за щеку, чтобы не засмеяться в голос.       Чонгук молчит несколько секунд, крепко сжимая ладонь старшего, и осторожно поворачивает голову через плечо, чтобы увидеть Намджуна, без задней мысли хлопающего себя по карману. К тому моменту, как священник переворачивает вторую страничку из пяти, омега ставит качеству и мощности этих ебучих анальных шариков десять из десяти.       — Детка, ты как? — не понимает, смеяться ему или переживать, Тэхён, незаметно толкая локоть младшего.       — Заебись, — не сдерживается Чон, но его голос предательски срывается и переходит в такой громкий писк, что мужчина, зачитывающий речь, останавливается, переводя взгляд на пару.       — Он просто очень рад и взволнован, продолжайте, — откликается Ким, ярко улыбаясь, и священник понимающе кивает, возвращаясь к книжке.       У Чонгука жопа горит так, что он едва справляется с невыносимым желанием упасть на пол и обкончаться до дрожи в коленках. Тэхён пытается беспалевно дать ему на себя опереться, но это начинает выглядеть странно ещё когда Чон сжимает букет во второй руке так, что от него отваливается какой-то бутон. Вибрация в заднице, такое ощущение, только усиливается, и полувозбуждённому уже несколько часов Чонгуку хочется кинуть эту ебучую книжку в лицо священнику и засосать альфу в срочном порядке.       — Хотите ли вы, Ким Тэхён, взять в мужья Чон Чонгука и жить с ним в любви и понимании? — спрашивает мужчина, но оба жениха даже не пытаются обратить на него внимания, занятые вещами поважнее. — Ким Тэхён?       — Вэри сори, — тут же поворачивается Ким. — Да, разумеется, в любви, понимании, обнимании — на всё готов! — громко заявляет он, улыбаясь.       — Чон Чонгук, хотите ли вы взять в мужья Ким Тэхёна и жить с ним в любви и понимании? — священник повторяет вопрос для младшего, и тот чуть ли не орёт ему в лицо агрессивное:       — Да!       — Есть ли тут кто-то, кто против этого брака? — обращается старший к гостям, и все почти одновременно поворачиваются к Намджуну, сидящему между Юнги и Хосоком. У него на губах, предсказуемо, рука мужа, и он недовольно фыркает в неё, будто для подобных мер нет никаких оснований.       — Тогда я объявляю вас, Чон Чонгук и Ким Тэхён, вступившими в брак. Можете обменяться кольцами и поцеловать друг друга, — улыбается мужчина, протягивая паре подушечку с лаконичными кольцами.       Тэхён быстро забирает её из чужих рук, кинув взгляд на явно поплывшего Чонгука, и они едва успевают определиться, где чей размер, когда Ким притягивает омегу к себе и смело целует. Громкие аплодисменты позволяют Чону спокойно застонать альфе в рот, и он без малейшей силы терпеть ещё хоть секунду кончает прямо себе в штаны, не падая только благодаря Киму, крепко держащему его за талию.

Attention — Charlie Puth

      — Я же обещал, что кончишь, — подмигивает младшему Тэхён и хрипло смеётся, ладонью прижимая его голову к себе, как только они разрывают поцелуй.       Омега шумно дышит ему в рубашку и старается максимально не поворачиваться к гостям и не отходить от старшего: он уже фантомно чувствует, как небольшое пятно в районе паха медленно пропитывает его брюки.       — Мне срочно нужно переодеться, — дёргает он альфу за рукав пиджака, и тот понимающе кивает.       Организаторы практически сразу спроваживают всех гостей к бассейну, полностью готовому для вечеринки, и Чонгук с Тэхёном чудом ускользают от приближающихся к ним родственников. Киму издалека свистят Джин с Минсоном, а тот отмахивается от них, быстро подхватывает своего мужа на руки и направляется в сторону отеля. Разумеется, все видят удаляющуюся парочку, но Юнги уверяет всех, что они вернутся через пару минут, прекрасно понимая, что как минимум полчаса их не будет точно. Никто особо не возражает: поздравить молодожёнов они ещё успеют, а вот шикарные коктейли, расставленные около бассейна, явно требуют срочного употребления.       — Для справки: эти ебаные шары всё ещё вибрируют, — стонет Чонгук, удобно обнимая Тэхёна за шею, когда они отдаляются от толпы.       — Моя бедная затраханная детка, — охает Ким, ускоряя шаг. — Признавайся, тебе понравилось, — толкает он язык за щеку.       — Ещё спрашиваешь, — откликается Чон. — Как же мне могло не понравиться спускать в штаны перед всеми своими родственниками во время заключения брака, — мягко бьёт он старшего по затылку, качая головой так, будто испытывает вселенское недовольство.       — Врунишка, — всё-таки прыскает Тэхён, останавливаясь около их номера и доставая ключи из кармана младшего.       Чонгук закатывает глаза и отказывается признаваться даже когда его выдаёт несдержанная улыбочка. Альфа несёт его сразу в ванную, ставит напротив зеркала и лёгким движением спускает с него штаны.       — И как мне на это смотреть? — сразу отчаянно заламывает брови Тэхён. — Ким Чонгук, вам не стыдно? — звонко шлёпает он младшего по ягодице.       У омеги вся задница блестит от смазки, а верёвочка от игрушки плотно зажата между практически идеально круглых половинок. Чонгук невинно кусает губу и делает вид, что не имеет понятия, о чем говорит его муж.       — Ещё раз ты её сожмёшь, — шепчет старший, почти касаясь губами чужой шеи, и медленно обводит большим пальцем припухшую дырочку омеги. — И мне придётся выходить к гостям с крепким стояком.       — Звучит как неплохой реванш, — играет бровями Чонгук и специально вертит задницей, в которой всё ещё тихо вибрируют шарики.       — Ты думаешь я не запоминаю все твои дразнилки, детка? — мурлычет Тэхён, медленно накручивая толстую нитку на палец. — Тебя ждёт незабываемая брачная ночь, — откровенно намекает он и резко выдёргивает всю игрушку за раз, с огромным эстетическим удовольствием стряхивая капающую смазку с поджавшихся ягодиц. — Так лучше? — обвивает он чужую талию и на пару секунд прислоняет два пальца к сжимающейся дырочке.       — Намного, — хрипло выдыхает омега.       Он прикрывает глаза, стараясь совладать с собой и снова не возбудиться, и у него, на удивление, получается. Альфе приходится приложить не меньше усилий, поэтому они даже засосаться не решаются: их ждёт куча родственников, готовых нажелать им счастья на сотню лет вперёд, а секс-марафон по плану только с наступлением атмосферного полумрака.       Им хватает десяти минут, чтобы обоим помыться, надеть чистое бельё, поправить укладки и отрыть в чемодане Чонгука штаны, подходящие под его костюм. Тэхён только собирается схватить со стола ключи, когда дверь в их номер медленно приоткрывается, и из-за неё показывается маленькая тёмная макушка.       — Пупсик, — умилительно улыбается альфа, приглашая Чанёля внутрь, пока старший омега подводит глаза в ванной.       — Хён, а я за вами пришёл, — нетерпеливо топчется на месте малыш. — Я открыточку нарисовал, — сообщает он, смущённо перешагивая через порог.       — Иди ко мне, солнце, — плавится от чужого очарования Ким.       Он берёт Чанёля на ручки и садится вместе с ним на край кровати, приобнимая ребёнка со спины.       — Это в честь нашей свадьбы? — интересуется альфа и заинтересованно кивает на листик, который маленький Чон держит в руках.       — Да нет, вы просто такие клёвые, я вас люблю, — довольно улыбается малыш. — И открытки я рисовать не умею, если честно, — сразу признаётся он. — Это мне Бэки нарисовал. Но я там это, — запинается мальчик, — раскрашивал. Придумывал.       Чанёль задумчиво чешет затылок и открывает свой немного помятый листик: на картинке два забавных человечка в солнцезащитных очках, а вокруг куча всяких сердечек, зайчиков, кружочков и едва читаемых надписей. Тэхён внимательно рассматривает рисунок, покачивая младшего на своих коленях, и успевает спросить практически про каждый элемент к тому времени, как Чонгук наконец выходит из туалета.       — Что вы тут делаете? — усмехается он, прекрасно слышавший весь их диалог через дверь.       — Тэхён-хён тебе потом расскажет, я ему уже всё объяснил, — активно отмахивается крохотный Чон. — Пойдёмте к бассейну, а то там тортик такой красивый, а без вас папа не разрешает резать, — грустно вздыхает он.       — Значит, нужно срочно бежать, — охает альфа, смеясь, и спускает малыша с кровати. Он садится на корточки, прежде чем взять Чанёля за руку, и нежно целует его в щёчку.       Тэхён так чертовски обожает малышей.       — Нас все заждались, — ласково треплет обе макушки Чонгук.       Они наконец выходят из номера, даже издалека отчётливо слыша громкую музыку, и все идут к бассейну, вливаясь в общую тусовку. Маленький Чон держит брата за руку, пока альфа уходит договариваться насчёт срочного отрезания кусочка от огромного торта, и он останавливает Чонгука на секунду, прежде чем тот тянет его к бассейну. Чанёль внимательно осматривается по сторонам, загадочно прикусывает губу и просит старшего омегу наклониться, чтобы ему было удобно шептать.       — А когда мы Тэхён-хёну скажем? — переминается он с ноги на ногу.       — Ты что, всё забыл? — по-доброму закатывает глаза Чонгук.       — Нет! Нет, я всё помню, — уверяет его младший. — Вечером. Мы дарим Тэхёну детку вечером, — хихикает он.       Малыш тянет брата за руку к фуршетному столу, а тот смотрит только на своего мужа, активно пытающегося объяснить что-то официанту.       Охуеть. Чонгуку танцевать до ночи, объедаться без зазрения совести, наслаждаться лучшим мужчиной, о котором он мог только мечтать, а вечером утопать в его бесконечных поцелуях и благодарностях.       Чонгуку дарить ему бусинку, от любви к которой тот непременно разрыдается, а Тэхёну определённо мириться с тестем и становиться самым лучшим отцом.       Они, блять, до чёртиков идеальные. .