7 лет по земным меркам.
— Нет, пожалуйста, не надо,— маленький мальчик опустился на колени и закрыл руками голову, создавая своеобразный кокон защиты. — ЗАТКНИСЬ! — отец грубо ударил ногой по пояснице, заставляя глаза рефлекторно слезиться, пришлось зажмуриться ещё сильнее, чтобы он не заметил,— Никогда не смей так унижаться! Это выглядит жалко. Держи удар. Ну же, поднимайся. Подниматься было невыносимо больно, спина тянула так сильно, что боль отдавалась от позвоночника в голову, но маленькое демоническое существо смогло найти в себе силы и медленно подняться. — Отрабатываем ещё раз. На этот раз не ной, как девчонка.***
Повсюду слышался шёпот. — Посмотри, это же Люцифер! Сын самого Сатаны. Сколько ему сейчас? Около семи? Интересно, он вырастет таким же сильным и могущественным? — Тихо ты, а то услышит. Но Люцифер не слышал. Он с интересом наблюдал, как его «сокурсник» Дино отрабатывает удары с отцом. Фенцио всегда следил за траекторией своих движений, и старался скорее защищаться, нежели нападать. Наверняка он боялся навредить своему сыну. Такое зрелище сильно заинтересовало мальчика, он будто бы находился в зоопарке с редкими животными, за которыми так увлекательно смотреть. Параллельно он вспоминал взаимоотношения своей подруги Мими с ее отцом. Точнее, она могла позволить себе звать его папой. Вечером, после занятий в школе, он всегда приходил за ней, а она радостно бежала к нему навстречу, кидаясь на шею. Порой они предлагали Люциферу пойти с ними, но он вежливо отказывался, так как не хотел нарушать семейную идиллию. Удивительно, как может меняться человек в кругу близких. В Аду, на собраниях с Сатаной, Мамон выглядел как непробиваемая скала, которая не способна на лишние сентиментальности, но в окружении своей дочери, его лицо озаряла легкая улыбка. «Почему у меня с папой всё иначе?»10 лет по земным меркам
— У меня не получается… Удар. Люцифер с грохотом упал на землю, сплевывая кровь, накопившуюся во рту. — Ты ни на что не годишься. В разговор вмешался Мамон: — Господин, может ему пока рано осваивать такие боевые техники? Сатана сверху вниз посмотрел на подобие его сына, и, не отвечая ничего, направился к заключённым. Как только он окончательно скрылся, Мамон протянул мальчику руку, помогая подняться: — Послушай, чтобы не нарываться на жестокость своего отца, научись одному простому правилу — молчи. Это будет очень сложно, невыносимо тягостно в душе, но это всё, что ты пока можешь. В дальнейшей отец признает тебя. Мальчик молча кивнул.13 лет по земным меркам
Люцифер сдержал своё слово. С того момента он действительно больше ни разу не проронил не звука, никогда не пытался донести до отца свои переживания, свою боль. Дабы не раздражать его лишний раз, он с утра до ночи тренировался до полного истощения. Порой его забирали домой на руках подданные Сатаны, так как он больше не мог стоять на ногах. Даже регенерация не успевала справляться с количеством травм, которые он получал во время тренировки. Он делал это специально. Приучал своё тело к боли, до скрипа смыкал зубы, но вырабатывал себе стойкую силу воли. Главное, чтобы боль на тренировках была сильнее боли, которую вызывает отец своими постоянными пинками, кулаками и затрещинами. Единственное, что у него так и не получилась сделать — подавить душевную боль. — Хм…— Сатана задумался, смотря на новый приём, который Люцифер придумал сам, а затем потянул к нему руку. Инстинкт самосохранения дал сигнал в мозг, а тот в свою очередь всем мышцам в организме, и Люцифер дернулся, готовясь получить очередной удар: «Чертовы рефлексы, почему я не могу их контролировать полностью!». Мальчик зажмурился, но случилось чудо. Отец положил свою большую ладонь ему на голову и в грубой форме погладил по голове. — Это было весьма неплохо. Продолжай стараться. С этого момента в душе зародилась надежда, ради которой стоит жить. Каждый раз, отрабатывая удар, в его голове воспроизводилась картина того дня. Больше не приносили такой боли взаимоотношения других семей, ведь у него есть шанс получить такую же семью. Он никогда не считал отца тираном, в детском сердце ещё не могла зародиться ненависть к родной душе. К таким эмоциям как страх, обида, непонимание, грубость, агрессия — он относился спокойно, они уже давно были частью его психики, призраками, которые смешались вместе и сопровождали его с самого детства. Любовь ещё стучала в маленьком сердечке. Но всё изменилось в 15 лет…15 лет по земным меркам
С каждым годом количество ударов от отца уменьшалось, мотивация превзойти всех в школе укреплялась, а надежда прочно засела душе, уже пуская свои корни. В один день, приходя со школы, Люцифер мигом влетел в кабинет отца и с нескрываемой улыбкой сказал: — Ты бы видел, пап, как я Дино сегодня опрокинул. Повисла тишина. — Как ты меня назвал? Папа?— Сатана медленно повернулся в сторону сына, окидывая его ненавистным взглядом, он начал размеренно стучать пальцем по столу. — Я...я сказал… — НЕ МЯМЛИ! Крик правителя Ада эхом раздался по всему замку, в библиотеке несколько книг тут же упали с полок на пол. — Я напомню тебе, как ко мне стоит обращаться. Люцифер закрыл глаза, сдерживая накатывающие слёзы, он до боли сжал кулаки, кажется ломая себе пару пальцев. Попытка заглушить душевную боль физической провалилась. В груди так сильно завязали узел, что похоже больше его уже никто не развяжет, надежду вырвали с проросшими корнями, заставляя сердце, которое так жаждет любви, кровоточить. В тот день Люцифер не чувствовал ничего. Отец избивал его с такой силой, что даже выбил пару зубов, ребра и считать не нужно, всё равно точное количество сказать сложно. В тот день Сатана оценил крепкую хватку сына. В тот день Люцифер закрыл дверь в своё сердце навсегда. Чувство любви затерялось в обиде, страхе и боли.20 лет по земным меркам
Ости застегивала бюстгальтер, сидя на краю кровати Люцифера: —Ещё раз повторим? Он молча поднял на неё взгляд, запустил руку в волосы и раздраженно выдохнул. Ости ждала ответа. — Если до этого момента моё внимание не привлечёт кто-то ещё - да. Она дёрнулась и опустила взгляд на его брюки, скомкано брошенные на полу. — Знаешь, Люцифер…— она потянулась к нему рукой в надежде прикоснуться к его щеке, — я… — Мне неинтересно. Он даже не посмотрел в ее сторону. Их секс всегда происходил как у животных. Нет, не только в плане страсти, но и в плане прикосновений. Большинство животных же не могут дотронуться друг до друга, вот и Ости категорически запрещалось каким-либо образом прикасаться к Люциферу во время процесса. Он в свою очередь всегда старался ее ублажить в лучшем виде. Лишь для галочки. Один раз она попыталась дотронуться до него — получила сильный шлепок по заднице. Люцифер наклонился к ее лицу и прошипел: — В следующий раз будет по лицу. Я предупредил. Такие «отношения» продолжались на протяжении нескольких месяцев, и девушке уже надоело чувствовать себя ненужной, она постоянно ощущала чувство внутреннего дискомфорта. — Я люблю тебя, Люцифер. Он молчал минуту. Две. Три. Десять. — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ! ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ? — из глаз Ости градом полились слёзы, Люцифер впервые за время разговора поднял на неё глаза. В таком подавленном состоянии он ее ещё не видел. — Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил? — Это что-то значит для тебя? — Нет. Сказал, как отрезал. Больше говорить смысла не было. Собрав оставшиеся вещи по комнате, девушка вышла, громко хлопнув дверью. В голове у Люцифера пронеслось: «Чем быстрее ложные ожидания оборвутся, тем легче будет это пережить. Надежда ещё не пустила корни в твоё сердце. Вскоре ты поймёшь это».24 года по земным меркам
В дверь постучались. — Войдите. В дверном проеме показалась Ости. За столько лет она сильно изменилась: отрастила волосы, начала вызывающе краситься, откровеннее одеваться. — Я готова. — К чему? — Люцифер мельком посмотрел на ее вырез, довольно усмехнувшись, и продолжил перебирать кучу бумажек на столе. — Ко всему. Я остыла и хочу тебя исключительно в постели. Сделаем вид, что того разговора не было. Она лгала. Он видел, что лгала. Тем не менее, это уже ее выбор. Он позаботился о ней как смог, если хочет тонуть — пусть тонет. Уголки его губ слегка приподнялись, и он похлопал ладонями по своим коленкам, приглашая присесть.Настоящее время
— Отпусти! — Успокойся. Непризнанная со всей силы колотила по моей спине, пока я пытался перенести ее от неконтролируемой толпы, способной раздавить эту фарфоровую куклу в два счёта. — Поставь. Меня. На землю. Сейчас же. — Тон проще сделай. Попытки ее сопротивления вызывали улыбку, будто у неё действительно есть шанс вырваться. Наивность людей никогда не перестаёт удивлять. Неожиданно что-то колкое вцепилось мне прямо в плечо. Что она делает? Кусается? Я схватил ее за нос, убирая от моего плеча. В ответ послышались тихие ругательства в мой адрес. Наконец, дойдя до безопасного места, я опустил ее на землю. Выглядела она как после нашего первого секса: слегка потрепанная, красная от возбуждения (возмущения в данном случае) и удивительно нагло смела смотреть мне в глаза. — Знаешь что…— так, сейчас будет интересно,— я тебе не какая-нибудь игрушка, с которой захотел — поиграл, захотел — выбросил в помойку. Ты неделю игнорировал меня в школе, потом внезапно вступился за меня перед своим отцом, который, к слову, свернул мне шею, затем выгнал из своей тюремной камеры, предварительно облапав, потом опять обходил меня стороной, а теперь хватаешь как свою собств… Слушать надоело, поэтому единственным возможным вариантом оставалось заткнуть ее рот своими губами. Она попыталась руками отодвинуть меня, но я лишь сильнее увеличил напор. Вики расслабилась, подалась вперёд и, закрыв глаза, обняла меня за шею. Черт, почему я никогда не могу остановиться? Почему она никогда не останавливает меня? Постепенно поцелуй становился всё ненасытнее, поэтому мои руки с трепетом начали как в первый раз изучать ее тело, а она лишь запустила руки мне под рубашку, царапая спину. В голове пронеслись слова Ости после бала: «Я видела вас в коридоре. Она...касалась тебя. Ты позволяешь ей к себе прикасаться?». Чувствуя нежные пальчики ее рук на своей груди, я сильно погрузился в смысл этих слов, и немного отстранился. Вики недоуменно посмотрела на меня. — Мне пора, — надо было всё обдумать, рано ещё делать какие-то выводы. — Наша песня хороша — начинай сначала! Люцифер! Единственное место, где я мог почувствовать внутреннее успокоение — горный склон, покрытый вечным снегом, взглядом я провожал закат, прокручивая в голове недавние моменты жизни. В последнее время я все чаще стал анализировать свои поступки, бесконечно обдумывать тысячу вариантов исхода событий, пытаться предугадать что-то. С момента появления этой Непризнанной, сердце стало всё чаще давать о себе знать. С каждым разом затыкать его приходиться всё сложнее и сложнее. Снова почувствовать вырванную с мясом надежду...страшно. Довериться — страшно. Открыться — страшно. Сука, мне страшно. Как давно я не ощущал страх перед душевной болью? Я специально ослабил защиту от холода, давая телу охладиться. Хотелось бы, конечно, чтобы охладилась голова. «Она не будет вечно держаться за тебя, Люцифер. Ты ранишь вас обоих. Когда-нибудь тебе придётся дать ответ самому себе, главное, чтобы не стало слишком поздно». Чертов Дино, вечно лезет со своими советами и наставлениями куда не следует. Одна из причин, по которым я его терпеть не могу — он хорошо меня знает. Пожалуй, лучше отца. Невероятная чуткость и проницательность этого белокрылого способна изучить твою душу, подобно рентгену, а затем сделать соответствующие выводы, и при каждом удобном случае тебя в них ткнуть. Он всегда хорошо читал мои поступки, только, как правило, делал это молча. Видимо, Непризнанная настолько дорога ему, что он пытается всеми силами уберечь ее...от моих необдуманных действий. «У меня есть имя!». Вики...с моих уст твоё имя будет звучать слишком нелепо. Оно чрезмерно милое для моего надменного тона. Смогу ли я когда-нибудь назвать тебя по имени без нотки высокомерия? — Люцифер… До боли знакомый голос, в котором чувствуется умело скрываемая боль. Вики... —...демоны покидают школу. Ты, конечно же, полетишь с ними. Поэтому я пришла попрощаться. Значит, ты выбрала сторону. Я до последнего надеялся, что демоны тебе будут больше по душе. До последнего не хотелось признавать, что я хотел бы, чтобы ты была рядом. Просто рядом. Не нужно ничего говорить, не нужно ничего доказывать, не нужно ничего демонстрировать. Одна твоя улыбка вызывает...радость… Ты дала мне надежду, Непризнанная, а теперь забираешь? — Постой. Вики уже призвала водоворот, но в последний момент я схватил ее за руку. — Что? В ее глазах читалось: «Это твой последний шанс всё изменить». — Я...я.. «НЕ МЯМЛИ!». Я рефлекторно дёрнулся, отодвинувшись от неё на несколько метров. Ноги сами заставляли делать шаг назад. — Люцифер… Нет, стой на месте. Не подходи. Что ты собралась делать? Зачем играешь со мной? Почему ты не можешь просто уйти? Я сам справлюсь с болью. — Уходи. — Не отталкивай меня. Она прикоснулась к моей щеке, слегка поглаживая, будто боясь спугнуть. Внутри все заныло. Чувства хотели вырваться наружу, но я до последнего сдерживал их внутри себя. Молчи. Не поддавайся. Она предаст. — Я же сказал — уходи. — Я никуда не уйду. Тепло. Она обняла меня, всем телом прижимая к себе как можно ближе. — Ты нужна мне. Слова дались настолько тяжело, что это было похоже на стекло, которое приходилось медленно жевать, а затем проглатывать целиком. — Мы нужны друг другу. Я никогда не чувствовал ласку. Нежность. Заботу. Понимание. Психика адаптировалась ко всем проявлениям агрессии и грубости в мой адрес. Шли годы, а моя душа лишь прочнее покрывалась стальной защитой. Как тебе удалось сделать трещину, Непризнанная? — Я… — Не нужно, скажешь в тот момент, когда действительно будешь готов. Она прильнула ко мне со всей нежностью, давая почувствовать громкий стук ее сердца. Ласково поправив прядь волос, Вики легонько коснулась губами моего подбородка, в глазах читалось: «Позволишь?». И я позволил. Уокер мягко коснулась моих губ своими, нежно прикусывая нижнюю губу. Руками она аккуратно расстегнула рубашку, продолжая смотреть в глаза. Вики знала, если я хоть на секунду засомневаюсь — она остановится. — Ты мог бы прилечь? Повинуясь ее бархатному голосу, я аккуратно опустился на землю, ложась на спину и чувствуя колкие камни, упирающиеся в спину. В тот же момент неприятные ощущения заглушили горячие поцелуи Вики по всему моему телу. Каждым легким поцелуем она разрывала прочную сталь вокруг моего сердца, давая любви пробиваться в моё сознание. Как давно ты стала так дорога мне? В какой момент моя психика перестала отталкивать тебя? Аккуратно справившись с остатками одежды, Вики села на меня, пристально смотря в глаза. «Доверься мне». Не могу. Жестко схватив ее за бёдра, я резким движением притянул ее к себе и приподнялся на локтях, но она тут же ловко увернулась от моих губ, хмурясь и поправляя непослушную прядь волос. «Не в этот раз, Люцифер. Давай по-настоящему». Сердце болезненно заколотилось. Что значит твой требовательный взгляд? Какую близость ты хочешь? В ее глазах отчетливо был виден ответ. «Искреннюю». Напряжённо сглатывая, я опустился обратно на землю, локтем прикрывая лицо. Она продолжила нежно гладить меня вдоль всего тела, периодически позволяя себе осторожную грубость. Вики прикусила за мочку уха, и миллион мурашек пробежали по всему телу. Уокер не спешила. Постепенно ласки становились напористей, но движения все ещё не перестали в страсть. И тут до меня дошло. Она хочет, чтобы я почувствовал ласку. Нежность. Трепет. Черт. Прикрываясь локтем, я сильно зажмурился, скрывая накатывающие слёзы. В этот момент она осторожно взяла мой пульсирующий орган и медленно погрузила его в себя. Ощущения совсем другие. При резких толчках не чувствуется такая тонкая близость. Вики начала медленно двигаться, продолжая покрывать все тело легкими поцелуями. Мои руки с осторожностью ласкали ее «прозрачную» кожу. Такая мягкая…и хрупкая. Вики взяла мои руки и положила их на свою грудь, прикусывая нижнюю губу, она застонала так сладостно, что сердце пропустило ещё один удар, отдававший в голову. Приблизившись к моему лицу, она трепетно поцеловала в губы, все ещё размеренно двигаясь. Мы наслаждались моментом. Впервые в своей жизни мне не хотелось принимать активного участия в сексе. Я всё доверил ей. Своё тело. Своё сердце. Свою душу. — Я люблю тебя. — Что? — Я люблю тебя, Вики.