Кофе и чуть-чуть нити судьбы

Тен-Тен учится в университете — Тен-Тен, конечно же, не спит по ночам, пьет энергетики, несмотря на свои принципы, и делает рефераты, складывая распечатанные с двух сторон листы один за другим. Потому что быть выходцем из приюта — трудно. Потому что носить белую рубашку в пятнах от кофе, которые, как назло, не отстирываются — стыдно. И неудивительно, почему она учится на экономиста. Выживать, нет, существовать — на стипендию, почти полностью уходящую на оплату обучения, на мизерную работу официанткой в местной забегаловке, было просто невыполнимой задачей. Есть и радоваться мелочам тоже хотелось, если что. А еще Тен-Тен недолюбливала своего непутевого предначертанного судьбой — в мире, где все разделяли чувства и эмоции друг друга жить было трудно. Обычно помимо своих эмоций она чувствовала обжигающую, пугающую пустоту. Будто все, что могло было быть, вырезали и оставили пустую оболочку. Но она точно знает, что он существует — как-то раз, на паре по философии она с треском на всю аудиторию сломала карандаш. Секундный порыв гнева, точно не ее, — и шатенка пораженно смотрит на деревянные щепки в ее руках, слегка приоткрыв рот, под смешки друзей. Она честно надеялась, что у нее не будет связанного. Слишком опрометчиво, судьба так просто ее не оставит. Как и кого-то еще в этом мире. У каждого была своя половина — и, честное слово, шутка про «я вроде бы родился целым» не прокатывала. Рано или поздно ты чувствовал эмоции своего предначертанного, неважно, было ли это физическое или душевное проявление. Просто кто-то осознавал связь под старость — его соулмейт рождался когда ему исполнялось за семьдесят, а кто-то терял — неважно, уже укрепивши связь или нет. Тен-Тен знала, что у ее одногруппницы не было предначертанного — кажется, он погиб еще в дошкольном возрасте, и будучи уже в зрелом возрасте ее это никак не волновало. Из-за ощущения пустоты и боли, плескавшейся в необычного цвета глазах Такахаши отказывалась ей верить. А еще однажды она видела девушку потерявшую половину в момент осознания — та рвала на себе волосы, захлебываясь в истерике, будто от нее отломили часть живого. Вроде, ее предначертанный погиб в автомобильной катастрофе — Тен не вдавалась в подробности, потом молча положив ей руку на плечо и произнеся слова соболезнований одними губами. Редко — чувствовала тепло, шевелящееся там, в груди. Еле-еле, будто огонек догорающей свечи, уже не истощает тепла, но подает надежду — символично, однако. Приятно было осознавать, что ее соулмейт не только сильно злится, но и умеет радоваться. И то что он жив, конечно же. Вздохнув и уронив голову на стол, шатенка сцепила зубы. Финансов вновь не хватало даже на полуфабрикаты, не говоря уже о здоровой пище. До зарплаты еще далеко. Черт побери. Но в тетради вновь появляются новые записи — если она не вытащит себя из этой ямы, то никто этого не сделает за нее. Сердце в груди шатена скручивается в узел и уходит в пятки. Не первой эмоцией он хотел почувствовать тревогу. Отнюдь. В следующий раз шатенка чувствует чужеродные эмоции вместе с физической составляющей: руки бьет мелкой дрожью, а разум слегка туманит. «Волнуется», — Бормочет про себя Тен-Тен, глупо улыбаясь и вздыхая. Она чувствует себя счастливее некуда. Неджи на другом конце города становится необычайно спокойно, так, что он косится на окружающих с мыслью о том, что ему подсыпали успокоительное во время недавней трапезы. Когда до него доходит, он пропускает длинные пряди сквозь аристократичные пальцы и бурчит себе под нос благодарности. Все же, наверное, ему повезло. Когда Тен-Тен приглашают на самую масштабную вечеринку студентов этого семестра, по совместительству устраивающуюся ее одногруппником, девушка долго отнекивается — все же, у нее работа, она занятой человек! И сонно, опрометчиво соглашается: после двойной смены в кафе — вечерней и ночной, у нее совсем не остается сил возражать Ино и Сакуре во главе с Наруто у которого проходила вечеринка. А когда понимает, на что согласилась, обреченно стонет, роняя болящую голову на сложенные перед собой руки. Со связями Узумаки стоит ожидать что в его небольшой квартирке соберется половина студентов их города. И Такахаши с политикой «Меньше народу — больше кислороду» эта идея совершенно не нравилась. Тем не менее, как бы девушка не была возмущена, следующим вечером приходится собираться — вытаскивать из недр шкафа не испорченную кофе одежду (Ведь на пары, честно говоря, она одевалась подобно городской сумасшедшей, стараясь сочетать несочетаемое) и сопротивляться Ино, притащившейся к ней во всеоружии. Вернее, со всем ее набором косметики. И Тен-Тен еле удалось уговорить возмущенную блондинку оставить ее в покое и ограничиться тушью и темно-красной помадой. И с боем удается вырвать кеды из рук Сакуры — аргументация работает прекрасно, никто не может ее представить в открытом платье и туфлях. В платьях и юбках в целом. Поэтому на порог квартиры Узумаки шатенка заявляется в пиджаке и в футболке ее любимой группы — никто не ожидает большего, но приходится довольствоваться тем, что есть. Когда она собирается уходить, изрядно подвыпившая и проматерившаяся на свою компанию, ее кто-то толкает. Девушка чертыхается, размахивая руками в попытке сохранить равновесие, а после вздрагивает, когда от простого прикосновения проходится разряд тока — двести двадцать вольт, не меньше. Она знает, что бывает, когда предначертанные находят и касаются друг друга в первый раз — Сакура протрещала ей уши и не раз. И парень, держащий ее за запястье, кажется, тоже. Девушка поднимает голову, заставляя аккуратные пучки дернуться, и лучезарно улыбается. — Ну привет, что-ли. В ответ ей сверкают серые глаза, отдающие лавандовым цветом, и Такахаши точно чувствует спокойствие и радость. Наконец-то.