Старая сказка.

Она никогда не забудет дорогу. Через лес, под грохот проезжающих рядом грузовиков, мимо свалки, с гниющими трупами животных. Среди тех животных были и ее любимцы. Они смотрели на нее своими честными глазами, и не понимали, за что. Ведь они старались, грели, любили. Она вновь попросит прощения у кучи гниющих тел. Вы не виноваты. Протоптанная тропинка, через ручей, третий дом справа. Двухэтажный дом, окна закрыты ржавеющими решетками, которые никак не спасали от ночных кошмаров. Они были причиной тех кошмаров. Ночами, девочка с серыми глазами вылезала из-под проеденного временем одеяла, смотрела на россыпь жемчужин на кромешном небе, и просила отца помочь. Молилась его заботе, любви, надеясь, что он придет. Он не пришел. И никогда не придет. Черные как смоль решетки знали это, но молчали. Им было весело смотреть, как она корчится от холода ночами, как воет в разбитые руки от боли. Плача в крови, она билась в те решетки, умоляя отпустить. Лишь на секунду приоткройтесь, я обязательно успею. Но они не открывались. Перепачканные ее кровью, смеялись стальными улыбками. Ржавчина съела ту кровь, разъела все ее мечты, рассыпаясь от времени. Дождь бил по стенам деревянного дома, куски краски отлетали под крупными каплями воды. Голубая краска с ужасным оттенком плесени. Словно весь дом испорченный. Прогнивший. Она стояла в паре метров от калитки и смотрела на пустой дом. Она никогда не слышала задорного смеха, не было здесь и всепоглощающей любви. Лишь скрипучая калитка, облупленная краска и трупы животных. Девочка подойдет ближе, калитка пропустит ее, жалобно плача. Вдоль давно сломанной плиточной дорожки, торчат остатки обгрызанных растений. Такой ценный сад для ее матери, был обглодан крысами. Девочка усмехнется. Какая ирония. Полуразрушенный гараж, в котором девочка иногда спала. Холодный короб из железа, в котором не было слышно криков. От ударов, от слез, от обиды. Полезная вещь. Дверной проход с висящими в стороне остатками двери, приглашал ее вернуться в дом. Зачем ты сбежала? Мне нравилось, как ты кричала. Усмешка все еще держалась на ее губах. Пара ступеней и перед ней раскрылась кухня. Дождь заливал все вокруг через выбитое окно, но она уже не чувствовала холода. Очень давно. Обои сморщились, как будто дом пытался сжаться. Девочка проведет костлявой рукой по мокрой бумаге, попытается расправить рисунок. Пожелтевший цветок, с нелепыми лепестками. Они смотрелись так нелепо, но казались такими теплыми. Будто ты принес домой целую охапку, и наслаждаешься их красотой. Но через время они так же сморщатся и умрут, прямо как здесь. Разрушенная печка стояла в углу импровизированной гостинной, девочка подойдет ближе и слегка наклонится. Все вокруг в саже, кирпичи лежат отдельными горками. Сколько ночей девочка прижималась к белой стене этой печки, пытаясь хоть как-то согреться в полной тьме. Но камень был холодным, обжигая ее своим равнодушием. Сделает шаг, еще один. Под ногами что-то тихо хрустнет, девочка опустит взгляд и вновь ее губы тронет усмешка. Зеркало, разбитое в мелкие дребезги. Бледной рукой поднимет кусок, и посмотрит сквозь года. На нее посмотрит пухлощекая девочка, с надеждой во взгляде. Та девочка хотела чтобы ее любили, чтобы ей объяснили, чтобы ее забрали. У девочки такие же серые глаза, чуть светлые медные завитки на голове и лицо девочки было в крови. Всегда кровь. Посильнее сожмет осколок, потому что видит его за плечом девочки. У него волосы с медным оттенком и глаза, цвета холодного дождя. Ты не пришел. Ни разу. Осколок впился в руку, прорезая тонкую кожу, проникая своими гниющими краями в ее тонкое запястье . Кровь сочится из разреза, с кусками грязи капает на гнилой пол, и пропадет среди темноты. Дом дрожит по ее ногами, решетки смеются как гиены. Кровь. Девочка не отрываясь смотрит в отражение себя, той, совсем маленькой. У нее были светлые волосы, с медным блеском. Их больно утягивали, доводя до слез, сплетали в красивые косы, но девочка молча улыбалась, глотая слезы. На ее пухлой щеке еще не спала краснота от удара. Когда ты улыбаешься, меньше крови. Скажи папа, а ты любил меня? Немой вопрос в серых глазах. Заплаканных уже много лет, злых и циничных. Доброта закончилась. Ненужная эмоция в современных реалиях, лишь причиняет неудобства. Девочка не отпускает осколок, цепляясь за него как за последнюю крупицу об отце. Он пропадет, если отпущу. Он еще не ответил. Отвечай, ну же! За что? Когда я перестала слышать твой голос позади? Все будет хорошо. Ты справишься. Я не справляюсь. Никогда не справлялась, папа. Осколок разбился о гнилой пол, рана пульсировала, кровь текла по запястью, впитываясь в ткань светлой куртки. Но боли не было. Девочка чиркнет зажигалкой и на секунду всмотрится в тот самый осколок, где на нее смотрят серые глаза. Слишком поздно. Огонь поедал весь дом, цветы на обоях, остатки голубой краски. Языки пламени облизывали все прогнившие доски, оппаливая каждую щепку. Девочка наслаждалась криком дома. Стоя среди огня, она наслаждалась обжигающим теплом, чувствуя запах жженой плоти. Черный дым плыл по потолку, точно ночное небо. Не хватает лишь россыпи звезд, которые она всегда видела из окна. Легкие наполнялись дымом, но боли не было. Было удовлетворение, удовольствие и может быть счастье? От того, как горит ее боль. Черный дым копотью осел на легких, сознание ускользало от девочки и ее тело упало на россыпь зеркальных осколков. Она лежала среди звезд, а серые глаза с болью смотрели, как ее съедает пламя. Почему ты не пришел?