Скрытое за завистью

      Вайз завидует. Прожив на Номе среди низших слоев общества, для него это чувство абсолютно нормально — она для него настолько же естественна, как радость и злость. Зависть слилась с ним и ничем не выделялась. Раньше Вайз часто не замечал, как его поглощало лишь одно это чувство, и он уже был готов к новой авантюре — зависть была его стремлением и мотивацией.       От зависти избавиться тяжело, она заменяет ему постоянную спутницу по жизни, хотя теперь на Нулевом Эдеме поводов для нее стало значительно меньше.       Но один сохраняется слишком долго.       Этот повод — стыдливый повод — Вайз всячески отрицает: он завидует Шики. Завидует простодушному мальчишке, с раздражающей привычкой предлагать всем дружбу, даже врагам. Штейнер до сих пор не может поверить в это, потому что завидуют популярным, богатым и успешным людям, а не Шики.       Глупо. Безумно. Невозможно.       Однако это так.       Все тянутся к Шики. Его ребячество, наивность и впечатлительность не выводят из себя никого, кроме него. Девушек, прекрасных горячих девушек, это наоборот умиляет. Вайз замечает это часто, и порой ему кажется, что вскоре они прижмут к щеке сложенные руки и погладят Гранбелла по голове со словами «Хороший мальчик!». А он, мерзкий бабник-извращенец-урод или просто Вайз, удостоится только косого взгляда и брезгливого фырканья.       Хомура, милая Хомура, которую он — именно он! — привел на корабль, которую он так надеялся одеть в костюм кролика и заставить выполнять его желания, не обращала на него внимания. Когда они в последний раз общались? Если не считать его шуточек и «случайно» сказанных вслух мыслей Когетцу, то он и не припомнит.       Зато за Гранбеллом она ходит чуть ли не хвостиком, крутиться около него, как кролик (Вайз физически никем кроме кролика ее больше представить не может), и даже в битвах бежит за ним. Скоро она начнет поклоняться этому «Королю демону», с усмешкой думает Штейнер.       Лишь ее открытый сексуальный костюм усмиряют легкую обиду.       С Ребеккой был шанс. Главное слово «был», и то, только в теории. В отличии от своей подруги, они не просто общаются — они друзья. Иногда после записи нового видео, в которых он изредка тоже участвует, они вместе ночью сидят на кухне Эдема и поедают всевозможные вкусности — ест в основном Ребекка, что ни капельки не вредит ее шикарной фигуре — и просто разговаривают, без флирта и приставаний, ведь общих тем у них оказывается не так мало.       Они подкалывают друг друга по поводу и без, к его пошлым комментариям она всегда находит не менее колкий ответ. Когда Ребекке грустно, он приносит ей любимые сласти, а она слушает его «занудские» объяснения про устройство и работу машин. У них есть совместные шуточки насчет остальных членов экипажа, особенно много про забавное поведение Шики (уж они-то не упускают шанса посмеяться над «капитаном»). Между ними есть какое-то взаимопонимание, которого прежде с девушками у него никогда не было.       Они могли бы стать неплохой парой, вот только, Вайз не слепой. Он видит, как Ребекка смотрит на Шики, как ее щеки опаляет румянец, как она смеется рядом с ним и улыбка не слазит с ее лица. В голубых глазах вера в Шики и что-то большее.       Бесит.       С остальным ситуация практически ничем не лучше.       Ведьма? Она исполняет любой каприз, навряд ли откажется от секса. Но мысли, что Шики бы подобное предоставили без всяких просьб — Штейнер не удивится если тому уже предлагали — и его еще отблагодарят за оказанную честь, как-то отбивали желание.       Элси? С Шики она на равных, а его имя хотя бы запомнила?       Сестра Иври? Ладно, Шики по-большей части ни причем, просто Вайз не мазохист. Хотя, с «капитаном» она, возможно, будет помягче и услужливее…       Лавилия, Сяо Мей, Амира и другие, практически все девушки, встречающиеся у них на пути, все милые на личико и с манящими формами — с ними можно было бы неплохо развлечься, ощутить мягкость и податливость женского тела и волны удовольствия — предпочли Шики, а не его. Только Хермит была исключением. Вот только, он не приверженец педофилии и воспринимает ее скорее, как младшую сестру, но и она тянется к Шики, слушает его приказы и доверяет.       Вайз слышит вокруг себя одно: Шики, Шики, Шики.       Шики.       Шики.       Шики.       Он готов себе память стереть, чтобы забыть это имя. Забыть про свою бессмысленную зависть — простофилям завидуют только такие же простофили. Забыть про такого человека, как Шики Гранбелл.       Или хотя бы возненавидеть его. Вайз хочет, очень хочет, но не может.       Шики похож на солнце, он сияет словно изнутри и озаряет своим светом всех без исключения: заполнявшее вместо крови в сердце тьма рассеялась, и впервые Штейнер чувствует настоящую радость жизни и нечто отдаленно похожее на счастье.       Его впечатлительность и наивность и вправду умиляет. Уголки губ бесконтрольно поднимаются вверх, и слово «глупый» Вайз уже говорит без раздражения. Глаза черные, но такие яркие, что больше похожи на звездное небо, и Вайз вспоминает космос, что за время приключений уже приелся, но в глазах Шики он такой же притягательный, как в детстве. Его широкая и дружелюбная улыбка вселяет веру в лучшее, что мир не до конца прогнил, а его уверенность дает надежду, что они достигнут Матери, и их желания сбудутся. Как бы Вайз не сопротивлялся, эта самая надежда проникает дальше, впивается в кожу, закрепляется на костях, достигает сердца, души и мыслей. Вайз сам не замечает, как придается этой вере. Вере к Шики Гранбеллу.       За свою жизнь Вайз много и часто кому завидовал, и всегда либо смиряется с недостижимостью, либо получает, что хочет. А самое важное, что нужно знать про Вайза — он не привык смиряться.       За свою жизнь вора Вайз научился одному: если не можешь что-то получить, укради это у других.       Шики вжимается в стенку, прячась от никогда прежде неощутимой страсти и смущения, даже кончики ушей горят. Он выставляет руки вперед, Вайз усмехается. Что он хочет: дать отпор, остановить его? Еще чего.       — В-вайз!.. — голос Гранбелла надрывается. Хриплый, его практически не узнать. Это возбуждает, а еще сильнее Штейнера возбуждает, что из-за его не невинных поцелуев и прикосновений ткань довольно-таки свободных штанов Шики обтягивает скрытый бугорок. Он проводит рукой, слегка надавливает и слышит то ли шипение, то ли легкое рычание.       Грудь высоко вздымается, тело горит, одежду хочется на себе порвать, однако Шики потерял контроль над своими руками, способными лишь сжимать ткань майки некогда друга.       Комнату переполняет тяжелое дыхание. Разгоряченный между ними воздух не помогает. Он медленно задыхается. Запрокидывает голову назад, и Вайз даже в полумраке отчетливо видит пульсирующую венку на шее и не может удержаться, чтобы не коснуться губами и выпустить зубы. Полустон-полувздох. Глаза затуманены дымкой, там больше нет того космоса.       — А-ах, — Штейнер втягивает Шики в новый поцелуй. Короткая борьба за доминирование, но у Вайза побольше опыта. Побеждает и подчиняет себе.       За застежку тянут и, поддавшись, молния на ширинке расходится. Уже полноценный, но заглушенный стон срывается, когда горячего члена касаются чужие пальцы. Медленно оглаживают, обводят, давя ладошкой на головку, и, сомкнувшись, ритмично двигаются вверх-вниз. Шики отрывается, ему не хватает воздуха, а смущающие стоны не останавливаются. Кажется, он сходит с ума.       Штейнер вновь кидается к его губам, потрескавшимися и не пухлыми, как у девушек, зато, на удивление, мягким и вкусным. Он в очередной раз ухмыляется сквозь поцелуй, от которого по подбородкам текут слюни и губы болят. Но навряд ли это станет препятствием.       Слегка дрожащая рука Шики освобождает майку, что сжимал долгое время. Пальцами путается в светлых волосах, несмело сжимает их и надавливает на затылок. Это действие, невинное по сравнению с его, нравится Вайзу — тот, к кому все стремятся стать ближе, притягивает к себе именно его.       Вайз завидует, но сам тянется к Шики.