Демиурги

      Шахматы. Кто придумал, что мы обязательно при встрече должны играть с ней в эту долгую и нудную игру? В подземных бункерах Земли-1349 или на космической станции около Земли-47, в рвотных забегаловках Земли-214 или на шикарных балах Земли-6481, да даже на бескрайних морских просторах Земли-12 всегда находилась расчерченная на белые и чёрные квадраты доска с фигурками, вырезанными из костей, дерева, фарфора и даже золота. Игрок из меня был плохой – руководствовался я не столько какой-то определённой стратегией, сколько необходимостью сохранения баланса на доске, равного количества белых и чёрных фигур, в потрясающей неразрешимой ничьей, ведь только в этом виделась мне моя настоящая победа, настоящая гармония. Сестра считала иначе. В погоне за триумфом света над тьмой, добром над злом, она безжалостно съедала чёрные фигуры за фигурой, и всегда искренне удивлялась, когда, несмотря на численное превосходство белых, получала от меня шах и мат.       – Не смей жульничать! Я всегда хожу первой! – На лице её играла та самая незатейливая улыбка, которую так безуспешно пытались повторить художники, изображавшие Деву Марию и Елену Троянскую. Неоновый свет от вывески дешёвого мотеля на окраине одной из обречённых на исчезновение Вселенных, в котором мы встретили друг друга на этот раз, падал на её лицо – синий цвет, красный, жёлтый. Я шутливо поклонился:       – Ты всегда ходишь первой, – покорно согласился я. – Может быть, поэтому за столько попыток у нас так ничего и не вышло?       Любой созданный нами мир рано или поздно терпел фиаско. Голод, засуха, оледенение, глобальная эпидемия, экологическая катастрофа, ядерная война или просто тотальное уничтожение человечества друг другом – по той или иной причине любая Вселенная модели «Земля» рано или поздно приходила в негодность. Порой люди настолько сильно расшатывали и без того хрупкий баланс мирозданий, что мы с Сестрой уничтожали планету сами – падением метеоритного дождя или взрывом солнца. Иногда просто мы забывали о той или иной Вселенной, оставляя её двигаться во времени и пространстве по собственному никем не регулируемому пути, что так или иначе рано или поздно всё равно приводило к её гибели. Но после каждого провала мы вновь начинали всё сначала, исправляя, как нам казалось, те ошибки, что привели человечество к столь печальному концу. Но ни сохранение популяции динозавров, ни препятствие возникновению христианства, ни даже поступление Гитлера в художественную школу не могло изменить итог – идеальный гармоничный человеческий мир всеобщего благоденствия всё также оставался нашей недостижимой утопичной мечтой.       – Может быть, мне стоит делать всё самой? – обидевшись, спросила Сестра. – Мир полностью лишённый влияния зла, движимый исключительно благими намерениями…       – Мы ведь уже пробовали это, помнишь? – устало возразил я, потирая виски. – Два мира близнеца – один твой, другой мой. Твой, кстати, скатился гораздо раньше… Ты не хуже меня знаешь, что только баланс добра и зла позволяет Вселенной устоять…       – Мы попробуем снова, – она прошла через комнату, дотронулась холодными ладонями до моего лица. – Почему, почему, милый, ты этого не хочешь?       Когда-то на заре времён я вожделел её так сильно, что не мог удержаться ни одного человеческого дня, чтобы не зародить в ней семя очередной Вселенной. Целые цивилизации появлялись и обращались в пепел, а мы – их молодые и наивные демиурги, ещё не озабоченные проблемами неминуемого Апокалипсиса – лишь смеялись, глядя, как гибнет наше очередное чадо, и тут же принимались заселять смешными тварями новое… Мы наслаждались друг другом в римских термах и под звуки джаза в Новом Орлеане, мы танцевали обнажённые на обезлюдевших в результате извержения вулкана Филиппинских островах и приносили друг друга самим себе в жертву на алтарях в Южной Америке. Как говорят люди этого прогнившего, но уже довольно долго держащегося на плаву мирка, «мы отрывались по полной», мчась сквозь время и пространство, из одной альтернативной реальности в другую, меняя возраст, расу, лицо, имя… Но даже богам-демиургам приходит время повзрослеть.       – Может, нам стоит больше внимания обратить на те миры, что уже созданы и ещё существуют? – хмурясь от её поглаживаний, ответил я. – Не будем вмешиваться, только наблюдать… Многие из них множество раз стояли на пороге Армагеддона и выжили…       – Ты ведь знаешь, что все эти шоу с президентскими гонками, слишком быстрый технический прогресс и испорченная экология не для меня, – Сестра запустила руку в мои волосы. – Чем старше мир, тем схематичнее его культура… Я так устала от постоянных вибраций телефона, от запаха машин и от хейта в адрес моих публикаций в инстаграме. Представляешь, они критикуют меня – мать всего сущего, начало любой культуры! – за то, что моё творчество слишком вторично...       – Не в первый раз, – улыбнулся я. – Но, несмотря на всё, ты ведь всегда верила в хорошее и светлое в них…       – А они жгли меня на костре, приносили в жертву, клеймили падшей женщиной и пару раз даже распинали на кресте, да, да, да, я всё прекрасно помню… И всё же, мне так хочется начать всё сначала, с того момента, когда были только ты и я. А потом я сотворю день, а ты ночь, ты зажжешь солнце, а я нарисую луну и звёзды. Ты придумаешь небо, а я землю, ты разозлишься и предашь всё, что создано, огню, а я наплачу реки, моря и океаны. Мы придумаем новых зверей, каких захотим – лис со змеиными хвостами, летающих снежных барсов и даже, если захочешь, огромных драконов. Мы создадим мужчину и женщину по своему образу и подобию, и помыслы их будут чисты, и не будут они знать ни войны, ни лжи, ни предательства… И всё у этого мира будет впереди, и будет у него шанс стать добрым, гармоничным и светлым. Ну скажи, что нас всё ещё держит в этой грязной, погрязшей в политических интригах, изъеденной вирусом пластиковой помойке?       «Повсеместный вай-фай, горячее отопление и книги Джоан Роулинг», – хотел было ответить я, но вместо этого лишь покорно склонил голову. Сестра мягко толкнула меня за плечи, на скрипучую мотельную кровать, и неспешно начала расстегивать молнию на платье. Иштар, Клеопатра, Афродита, Диана, Мерилин… Вся красота и прелесть всех миров объединялись в ней одной, кожа её горела под моими ладонями – синим цветом, красным, жёлтым – лоно готово было принять, сотворить, родить новую жизнь, которая, как ей казалось, на этот раз будет чуточку лучше, чем предыдущая…       Но, как и дети, имеющие за плечами опыт прошедших поколений, всё равно совершают новые ошибки, так и альтернативные Вселенные, исправляющие ошибки своих предшественниц, всё равно стремятся к неминуемому хаосу и гибели.       Белые ходят первыми. Очередная партия началась.