Вместе

      Саске приподнял голову, на мгновение отнимая от висков плотную подушку, которой до этого прикрывал уставшие от громких звуков уши, и прислушался. Спустя несколько секунд с первого этажа донесся сокрушительный грохот и взволнованный женский голос. Следом еще один треск и отборная ругань. Все это смешалось с громко играющей рождественской музыкой, превращаясь в невообразимую какофонию, от которой Саске и пытался спрятаться последние несколько часов.       Из легких вырвался обреченный выдох, и Саске откинулся затылком на подушки, сверля взглядом разукрашенный гирляндой потолок. Он прослеживал один за другим маленькие огоньки, светившиеся золотистым в полумраке комнаты, и лениво прокручивал в голове прошедший год. Обычно такие размышления отнимали несколько минут перед самым боем часов, пока разливается по бокалам шампанское и зажигаются искристые огни, но в этот раз мысли просто захватили его с головой.       А все потому, что прошедший год был самым ярким и захватывающим за всю его жизнь. Похожим на волшебный сон.       Саске перевернулся на бок, снова накрывая голову подушкой и погружаясь в блаженную тишину. В голове мелькали воспоминания, от которых сердце подскакивало в горле и неумолимо краснели щеки. И вместе с ними легкие заполняла почти что невесомая щемящая тоска.       Сжимая холодную руку, Саске захлопнул входную дверь, отряхивая волосы от налипшего снега, и тут же оказался прижат к ней спиной. Чужое дыхание обожгло губы и сухая ладонь нашла его пальцы, переплетая. Руки Саске скользнули по шее, путаясь в темных волосах на затылке, и он уверенно подался вверх, отвечая на поцелуй.       Губы Итачи были мягкими, немного потрескавшимися от мороза, и Саске в который раз за вечер почувствовал, как голова идет кругом, сердце безумно колотится о ребра. Крепкие пальцы сжимали его руки, нежно поглаживая запястья, и Саске бесшумно выдохнул, стукаясь затылком о дерево двери и принимаясь стягивать с плеч брата пальто.       Итачи легко прихватил зубами его нижнюю губу, слегка оттягивая чувствительную кожу, и Саске не смог сдержать сдавленный вздох, распахивая глаза и встречаясь с темным взглядом напротив. По коже пробежали толпы мурашек, и вокруг все поплыло в зыбкой пелене, когда брат повторил движение. На этот раз одними губами, дразняще, глядя сверху вниз испытующе и пронзительно.       С каждой секундой воздух вокруг накалялся все сильнее, и Саске попытался высвободить руки, чтобы скинуть с себя куртку, но его опередили, тяня прочь плотную ткань. Теплая ладонь пробралась под затылок, мягко оттягивая влажные от снега волосы, заставляя еще сильнее откинуть голову. По спине побежала дрожь, Саске выдохнул в чужой рот, приоткрывая губы в безмолвной просьбе, и Итачи незамедлительно скользнул внутрь языком, медленно массируя горячее нёбо.       Саске отвечал на поцелуй нетерпеливо и жадно, игнорируя покалывание в губах и зафиксированной властной рукой шее, охваченный легкостью мягких толчков, отзывающихся искрами в затуманенном сознании. Он провел кончиками пальцев по затылку Итачи и ниже, обводя подергивающийся кадык и выдающиеся ключицы, вслушиваясь в рваное дыхание совсем рядом. На языке все еще привкус пунша и, почему-то, табака. В голове мутнеет от нежного напора.       Итачи скользит по его бокам с легким нажимом, цепляя край свитера, но останавливается, лишь мимолетно касаясь костяшками пальцев оголившейся полоски кожи над джинсами. Он с придыханием проводит языком по кромке зубов, трогая самым кончиком чужой язык, запоминая каждую реакцию Саске на малейшее свое движение. От мимолетных выдохов, влажности чужого рта и привкуса рома, в животе кольцами сворачивается вязкое возбуждение, пульсацией отдающее в висках, и Итачи хрипло стонет, разрывая поцелуй и снова и снова касается губами разгоряченной кожи щек и лба младшего брата.       — Саске… — шепчет он, прослеживая губами скулу. — Саске… — его голос звучит гораздо ниже, чем обычно.       Саске сам подается всем телом вперед, больше не борясь с желанием быть еще ближе, и от неаккуратного движения бедра из легких Итачи вырывается отчаянный хриплый стон, обжигающий кожу.       От неожиданности Саске замер, слегка замешкавшись. Он неловко двинул ногой снова, чувствуя даже через джинсы возбуждение Итачи, и вспыхнул до корней волос от очередного пронзительного стона. Он притянул брата к себе, пряча полыхающее лицо в сгибе шеи, и проследил рукой от плеча до живота, замирая в нерешительности, и чувствуя как внутри все переворачивается от интимности момента.       — Все в порядке, — прошептал во взмокший висок Итачи, видя замешательство брата. Он перехватил дрожащие пальцы, отступая немного назад и поднося их к своим губам. Касаясь мягко, почти благоговейно. — Еще не время.       Саске в который раз перевернулся, теперь упираясь подбородком в темные простыни. С тех пор Итачи ни разу не заходил дальше обычных поцелуев, и даже когда им обоим потом приходилось справляться с возбуждением самостоятельно, он продолжал уходить, снова и снова, оставляя брата наедине с собственной рукой. Закрываясь на несколько минут в ванной под шум воды и потом даже не смотря в его сторону.       Весь прошедший год был наполнен этими неловкими моментами.       Но было и другое. Более ценное. Захватывающее с головой.       Случайные касания в гостиной и столовой, от которых сердце заходилось дрожью и адреналином. Долгие разговоры, пока Итачи мягко поглаживал лежащую у него на груди или коленях голову, дарившие такое удивительное спокойствие, окутывающее внутренности. Поцелуи в ночной темноте. С задернутыми шторами и закрытыми на замок дверьми. Тихие, чтобы не разбудить родителей. Быстрые словно касания, для которых они просыпались пораньше, завтракая перед учебой вместе. И крепкие, почти что безумные, отчаянные, когда от каждого прикосновения в груди рождался жар, распространяясь до кончиков пальцев, сильный, всепоглощающий.       Саске снова почувствовал как щеки заливает краска, и резко уселся на кровати, хватая телефон. Половина одиннадцатого. И Итачи все еще не приехал.       В голове бились сотни невеселых мыслей, вплоть до того, что брат решил вообще не возвращаться домой на праздники. Решил остаться в Токио, наедине со своей драгоценной стажировкой, и отметить Новый Год в одиночку. За восемь сотен километров от дома. За пятьсот миль от него.       Саске дотянулся до подвески висящей на шее. От прохладного металла по коже пробежала дрожь, и он притянул причудливое украшение к лицу, касаясь губами, и чувствуя, как в груди тянет тоской. Пытаясь избавиться от назойливых мыслей, Саске спрыгнул с кровати, не слишком легко прикладываясь ладонями к щекам, и бестолково тряся вихрастой головой. Брат не может так с ним поступить. Ни за что. Если он обещал, что приедет — значит приедет. А сотовый наверняка не работает из-за того, что Итачи еще не сошел с самолета.       От напряжения виски словно сдавило тугим обручем, и Саске, не желая больше портить вечер, спустился в зал, гадая, удастся ли стащить что-нибудь алкогольное из-под носа родителей.       — Итачи не звонил? — Саске проскользнул мимо матери на кухню, выискивая взглядом заветные бутылки с вином или шампанским. Микото наклонилась на стремянке, которую крепко удерживал ее муж, заглядывая под карниз, и, смерив сына ласковым взглядом, грустно покачала головой.       — Его рейс не отменяли, я смотрела, — женщина опасно покачнулась, пытаясь достать до края кружевного абажура. — Это все наверняка пробки, — Микото придирчиво осмотрела прицепленные на люстру украшения, и повторила совсем задумчиво, — наверняка пробки…       Саске звякнул стеклом из-под содовой, нарочно привлекая внимание, и пока родители обсуждали куда лучше перевесить серебристого ангелочка, плеснул в стакан вина из открытой бутылки, перемешивая с газировкой и сразу же выпивая в несколько глотков. Алкоголь приятно пронесся по горлу, приглушая навязчивый стук сердца.       Позади снова послышался металлический шум, и одновременно с ним разнесся звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Саске словно ошпаренный сорвался с места, игнорируя взгляд матери, и несколькими прыжками добрался до прихожей, со вновь бешено колотящимся в горле пульсом.       Итачи пытался протиснуть в едва открывающуюся из-за снега дверь несколько бумажных пакетов новогодней расцветки, и Саске выждал пока ему это наконец удастся, и, подкравшись со спины, с размаху уткнулся во влажное от снега пальто носом, сгребая брата в объятья и потираясь о грубую ткань щекой. Итачи весь напрягся в его руках, шумно выдыхая, крутанулся на скользком полу, отрывая Саске от пола и бережно прижимая к груди.       — Я так скучал, — тихо, в самое ухо, кончик которого тут же смущенно заалел, и Саске сильнее вжался носом в холодную шею, вдыхая полные легкие родного запаха. Они не виделись всего пару месяцев, но Итачи казалось, будто прошла целая вечность.       — Не сильнее чем я, — Саске легко оттолкнулся от крепких плеч, снова чувствуя под ногами мокрый от подтаявшего снега пол, и прильнул к улыбающимся губам в поцелуе. Одном из тех, быстрых, мимолетных, от которых дрожат кончики пальцев и становится тепло в груди.       Итачи оторвался первым, вжимая лицо брата в пушистый шарф и поднимая голову на приближающиеся шаги. Саске понимал, что у него есть всего пара секунд, чтобы прийти в себя, но он все никак не мог унять острую радость, расползающуюся по венам. Вдохнув как следует несколько раз, он все же отнял голову от шеи Итачи, встречаясь с умиленным и лукавым взглядом мамы, застывшей на пороге прихожей с разведенными в стороны руками.       Передав Саске пакеты, Итачи быстро скинул пальто и ботинки, и с радостной улыбкой обнял мать, подставляясь под ласковые руки. Тут же из-за угла же возник глава семейства, притворно-грозным голосом подгоняя всех в зал, под предлогом «час до нового года», и воодушевленно приветствуя старшего ребенка рукопожатием.       Помогая накрывать на стол, расставляя тарелки и столовые приборы, Саске все пытался ненавязчиво коснуться брата до рук или спины, скользя ладонью по лопаткам всякий раз когда нужно было просто пройти мимо. Мать суетилась по кухне, взволнованно вздыхая и поглядывая на часы каждые несколько минут, отец поспешил ретироваться от суеты, бормоча что-то о сбоящей антенне и исчез в зале.       За полчаса до полуночи, вся семья наконец-то собралась за столом, тихо переговариваясь и слушая рассказы Итачи о Токио и о новой стажировке. Саске слушал в пол уха, пропуская слова, и разглядывая брата так, словно увидел его в первый раз. Под общее веселье ему удалось уговорить отца налить себе шампанского, и он старательно делал вид будто пробует его впервые, хотя по хитрым взглядам было понятно, что в этом нет особой необходимости.       Крепкие пальцы сжали его ногу чуть выше колена, незаметно поглаживая обтянутое серой тканью спортивок бедро, и Саске, скользнув рукой под стол, переплел их пальцы, замечая, как иногда тянется в его сторону Итачи. Он словно тоже не мог сдерживаться, то и дело касаясь свободной рукой волос или плеча младшего брата, ловя быстрые взгляды и неподдельно улыбаясь.       Саске поднял свой бокал вместе с остальными, чувствуя, что этот новый год отличается от предыдущих семейных праздников. Словно что-то давно забытое витало в воздухе. Что-то теплое и невероятно родное.       Младший Учиха плюхнулся на диван, закидывая в рот целую горсть попкорна и скучающе глядя в мелькающие на экране кадры. Позади убирала со стола мать, тихо переговариваясь с помогающим складывать посуду отцом. В телевизоре кто-то вопил, затем смеялся и обнимался, не прекращая издавать портящие атмосферу звуки, и спустя несколько невыносимо долгих минут, Саске скользнул взглядом вбок, едва заметно поворачивая голову и искоса поглядывая на невозмутимого брата, словно нарочно отодвинувшегося на самый дальний край дивана.       С абсолютно бесстрастным видом, поудобнее перехватив в миску с попкорном, Саске сначала притянул ноги к подбородку, а затем вытянул вдоль дивана, устраивая пятки на бедрах Итачи и безвинно отводя взгляд обратно к экрану. Голова брата слегка дернулась, в попытке заглянуть за плечо, где копошились родители, и спустя секунду он едва ощутимо коснулся пальцами лодыжки, несильно потирая выступающую косточку большим пальцем. От этого уютного жеста от кончиков пальцев до бедер пробежала мелкая дрожь. Руки смелеют, и Итачи принимается разминать ступню, нажимая большим пальцем в чувствительную ямку между пяткой и носком, иногда скользя выше, касаясь кожи под серой тканью треников. Лицо брата наполовину закрыто ладонью, потому что он как-то слишком нервно кусает костяшки собственных пальцев.       — Мам, — окликнул Саске, гулко сглотнув и не отрывая взгляд от поглаживающих кожу пальцев, — я, наверное, уже пойду.       Микото тут же подходит к ним, вытирая руки кухонным полотенцем, но Итачи не отнимает рук, лишь замирает горячим прикосновением на щиколотке. Они оба смотрят на мать, и та улыбается по-настоящему устало и согласно кивает, переглядываясь с мужем.       Саске нехотя спустил ноги на пол, чувствуя на коже неприятный холод, и потянул Итачи за плечо, незаметно дергая головой в сторону лестницы. Микото притянула их к себе, обхватывая сразу двух сыновей в крепкие объятия и шепча поздравления. Саске прильнул к поглаживающей волосы ладони, одной рукой обнимая мать, а другой цепляя рубашку на спине брата. Он чувствовал спокойствие. Уже на лестнице, обернувшись через плечо, он увидел как отец ласково усаживает маму на диван, аккуратно закутывая жену в плед, и устраивается рядом, приобнимая узкие плечи и непривычно мягко улыбаясь.       — Зайдешь? — Саске удерживает ладонь на ручке двери в свою комнату, стараясь не смотреть на брата.       Итачи кивнул, проходя вперед первым, и услышал, как за спиной щелкает замок. Взгляд обежал почти не изменившуюся за время его отсутствия комнату, выцепив из полутьмы рамки с фотографиями на столе и небольшую искусственную елочку на подоконнике. Саске прошмыгнул к окну, задергивая шторы так, чтобы осталась небольшая полоска света, и развернулся к брату, застывшему рядом со столом. Казалось, что напряжение в комнате можно было почувствовать кожей.       Саске не знал, кто двинулся первым, но в следующий момент Итачи прижался к его губам, незамедлительно толкаясь языком за зубы, скользнул ещё глубже, и сжал пальцами гибкую поясницу. Прохладная ладонь проникла под толстовку, прошлась по разгоряченной коже, выбивая из горла судорожный вздох. Итачи легко усмехнулся, проводя ладонями от талии до лопаток, задирая плотную ткань, и Саске закинул руки на плечи брата, разрывая поцелуй на мгновение, и подался немного вниз, выскальзывая из кофты, и снова припадая к горячим губам.       Итачи слегка напрягся, когда цепкие пальцы принялись одну за одной расстегивать пуговицы на рубашке. В животе толстыми кольцами сворачивалось тёмное и голодное желание, томившееся еще с того момента, как он перешагнул порог дома. Оно затапливало все тело, завладевало разумом, гася страх ошибиться, и побуждало укусить нежную кожу под подбородком.        — Саске, — тон предостерегающий, но лишь подстегивает.       Саске стянул ткань с широких плеч, впиваясь пальцами в мышцы, и ощутимо прикусил чужой язык. Жадно провел ладонями по груди и животу, вцепляясь дрожащими пальцами в пояс штанов.       — Саске, там внизу родители, — Итачи отстранился, цепко хватая одной рукой за подбородок, строго глядя прямо в глаза. Саске смотрел на него помутневшими от возбуждения глазами, закусив губу и отчаянно цепляясь за пряжку ремня.       — Знаю, знаю, — шепот обжигает губы и щеки, звучит безумно и прерывисто, и Саске касается губами кожи, спускаясь поцелуями к шее. Он почти хнычет, когда судорожно вдыхает воздух за ухом, и от этого Итачи ощутимо потряхивает изнутри. — Но я так хочу.       Итачи кажется, что он вот-вот сойдет с ума от этого тихого шепота, и стоит только пальцам Саске дразнящее пробежаться по его животу, как голова мгновенно пустеет. Он старательно выдыхает и пытается удержать недовольное выражение лица, но рот сам растягивается в кривой улыбке, и он вновь припадает к опухшим губам.       Итачи потирается о чужое бедро, напряженно постанывая, и отступает шаг за шагом, увлекая за собой. Саске извивается в его руках, то прижимаясь совсем близко, прикасаясь грудью к обнаженной коже, то подаваясь назад, и голову сносит напрочь от этих незамысловатых движений. Итачи не может думать ни о чем другом, медленно сгорая изнутри от желания.       До слуха донесся резкий звук, и Итачи замер, все еще сжимая зубами губу брата. Через стены было слышно только размытые реплики какого-то фильма и тихую музыку снаружи. Он оторвался от Саске, сверху вниз глядя на усмехающегося брата, и в отместку пробежался щекоткой по дрожащим ребрам. Комнату наполнил тихий смех, и они оба упали на кровать, не прекращая сжимать друг друга в объятьях.       — Ты точно уверен? — Итачи нахмурил брови, со всей серьезностью глядя на младшего брата, и улавливая в темных глазах отражение собственного страха.       Саске пробежался быстрым взглядом по нависшему над ним телу, на мгновение задерживаясь на заметной выпуклости на джинсах и прикрыл глаза, чувствуя как неумолимо краснеют щеки. Итачи не торопил, смотрел выжидающе, пытаясь не нарушить процесс принятия столь важного решения, и лишь мягко поглаживал покрывшуюся пунцовыми пятнами шею, не в силах сдержаться.       От одной мысли, что сейчас брат лежит рядом, приятной тяжестью ощущаясь на бедрах и животе, Саске хотелось кричать о разрывающей его любви на весь свет. Он знал, он давно понял, что хочет Итачи больше, чем хотел что угодно другое за всю свою жизнь и сейчас не согласился бы отпустить его ни за что на свете. Если бы в эту секунду он потерял все… То ничего страшного. Все в порядке. Итачи был здесь и целовал его так сладко, что остальное не имело значения.       — Я никогда не был так уверен, как сейчас, — пытаясь вложить в голос как можно больше серьезности проговорил Саске. Он дотянулся рукой до щеки Итачи, нежно поглаживая скулу, и смотря прямо в темнеющие во вспышках гирлянд глаза, наконец решился. — Я люблю тебя, старший брат.       От этих слов у Итачи вышибает дыхание из легких в мгновение, и он с силой сжимает хрупкое тело в объятиях — Саске почувствовал как сладко ноют ребра, но лишь прижался ещё ближе, утыкаясь носом в холодную шею и прикрывая глаза. Из окна лился бледный лунный свет, скользящий по их фигурам и мерцание огней, развешанных по фасаду дома.       — Саске, я так люблю тебя, — прошептал Итачи, закрывая глаза, и зарылся носом в разлохмаченные волосы. Пальцы сжались ещё крепче. Он покрывал поцелуями шею, ухо, скулу, висок, чувствуя, как внутри загорается невыносимо горячий огонь. Этот жар заглушал собственные страхи, заставляя понять, насколько ценным является это крепкое чувство, связывающее их. И что бы не случилось — это будет правильно.       Одной рукой Саске цеплялся за его плечо, в то время как другая пробежалась по волосам и, коснувшись резинки, стягивающей черные пряди, потянула её в сторону. Итачи тихо шикнул от легкой боли и приподнялся на вытянутых руках, скользя взглядом по голому торсу брата. Тот невольно покраснел под этим внимательным взглядом, очаровательно хмуря брови, и Итачи почувствовал, как изнутри поднялась волна неконтролируемой нежности.       — Это… смущает, — пробормотал Саске, перебирая упавшие на плечи пряди и едва ли укоризненно смотря на брата.       — Ты прекрасен, — раздался тихий шепот, и Саске почувствовал мучительную дрожь, опуская глаза.       Рот сам невольно приоткрылся, с шумом втягивая воздух в легкие, когда взгляд скользнул по телу Итачи. Свет, падающий из окна, ложился на бледную, кажущуюся почти белой кожу. Черные волосы, спадающие на плечи, стали ещё темнее. Тенями выделяя каждый уголок, мягкие лучи очертили мышцы на руках, подтянутый пресс, крепкую грудь, широкие плечи и тонкие ключицы. Острые колени, сейчас сжимающие его собственные бедра. Саске скользнул взглядом выше, невольно зацепившись за тазовые косточки и линии мышц, ведущие ниже.       — Нравится? — вкрадчиво прошептал Итачи, скользя ладонью по нервно вздымающейся груди и ребрам, обводя едва проступающие мышцы на животе и слегка надавливая большим пальцем в выемку пупка.       — Вполне, — пробормотал Саске, усиленно скрывая смущение. От одного вида такого полуобнаженного и буквально дышащего возбуждением брата, внутри скручивалось тугой спиралью желание. В плотных трениках становилось невыносимо тесно, и Саске вздрогнул, когда ловкие пальцы прошлись прямо над поясом.       Итачи чуть прищурился, скользя голодным взглядом по распростертому под ним худому, тонкому телу, и опустился чуть ниже, замирая меж раздвинутых бедер. Прямо перед глазами тяжело вздымалась чужая грудь, и он не смог сдержать порыва коснуться бледной кожи. Осторожно, чтобы не напугать, губы прижались к ребрам, покрывая их поцелуями, влажно скользнули выше, в ямку посередине. Итачи аккуратно посмотрел вверх, наблюдая за краснеющим лицом брата, и медленно провел языком по груди, задевая твердый сосок.       — Итачи! — сверху послышался свистящий шепот. Саске смотрел на брата распахнутыми от удивления глазами. Его пальцы вцепились в крепкие плечи, удерживая на месте, но Итачи легко преодолел сопротивление, цепляя чувствительную кожу зубами и втягивая в рот. Горячая рука легко пробежалась по ребрам, добираясь до второго соска и медленно сжимая его между тонкими пальцами.       Саске тихо всхлипнул, откидываясь головой на подушки и зарываясь ладонью в гладкие темные волосы. По телу прошлась волна дрожи от очередного настойчивого движения чужого языка, и он нетерпеливо потерся бедрами о живот брата, выпуская из легких просящий стон.       — Нии-сан, пожалуйста…       Саске вскинулся навстречу теплым рукам, но Итачи мягко надавил ладонью на живот, заставляя прижаться к кровати. Спустя мгновение он склонился ниже, коснулся губами бледного живота, обвел языком пупок, слыша, как тяжело дышит брат, стискивая пальцами одеяло. Его руки развязали шнурок и принялись стягивать штаны вместе с бельем вниз, задевая кожу костяшками пальцев. Губы касались обнажающейся кожи, оставляя влажные следы на выпирающих тазовых косточках, подрагивающих от напряжения и смущения бедрах.       Выпрямляясь и становясь на колени, Итачи прислонил чужие ступни к собственной груди, смотря прямо в блестящие темные глаза, и окончательно стянул штаны с ног Саске. Провел губами по острой щиколотке, невесомо удерживая тонкие икры в ладонях, и одновременно стягивая с него носки. Пробежавшись пальцами по ступне, осторожно сжав лодыжку, он скользнул выше, проводя языком по внутренней стороне бедра, отчего Саске неосознанно развел ноги шире, отчаянно отворачивая красное от смущения лицо.       — Мне нужно отойти на пару минут, — прошептал внезапно Итачи, отстраняясь и отпуская ноги брата. Саске тут же сжался, стискивая колени вместе и обхватывая плечи руками. Взгляд, которым он смотрел, сквозил обидой и непониманием, словно Итачи снова собирался его оставить в самый неподходящий момент.       Итачи же лишь лукаво усмехнулся, наклоняясь к надувшемуся братишке, и тихо проговорил, едва касаясь губами побледневшей щеки:       — Глупый младший братик, — словно понимал все, что происходит в голове Саске. Он оставил легкий поцелуй на мгновенно порозовевшей от такого обращения щеке и заглянул в глаза напротив, выговаривая в самые губы, — мне всего лишь нужно сходить в свою комнату, — и увидев непонимание в глазах брата, опустил голос до тихого пронзающего шепота, — нам же понадобится смазка, верно?       Саске мгновенно вспыхнул, отворачивая голову и медленно покачал головой, кивая на тумбочку возле кровати. Брови Итачи поползли вверх, но он все же дотянулся до верхнего ящика, сразу же выцепив из груды школьных бумаг и папок запечатанный тюбик с лубрикантом и пачку презервативов. Улыбка сама полезла на лицо, хотя он и отчаянно прикусывал собственные губы, чтобы не смутить брата еще сильнее. И внутри все подрагивало от осознания того, что Саске хочет его не просто на словах.       Не говоря ни слова, Итачи мягко надавил на чужое бедро, немного подталкивая вбок. Свободной рукой он бесшумно откинул крышку тюбика, растирая смазку по пальцам, одновременно с этим помогая брату перевернуться на живот.       — Ты только, — Саске нервно сглотнул, отворачиваясь от Итачи и сверля взглядом стену напротив. Худые дрожащие пальцы сжимали наволочку, судорожно, пытаясь скрыть смущение. Он снова прочистил горло, приподнимая голову от подушки и искоса поглядывая на брата. — Ты можешь не смотреть? Пожалуйста.       Итачи забрался с ногами на кровать, нависая над зажавшимся Саске и коснулся губами бледной лопатки и выпирающих на спине позвонков. Аккуратно, стараясь не оставлять болезненных следов, скользнул выше, оставляя еще один поцелуй на порозовевшем плече, и проговорил совсем тихо:       — Не буду, — зная, что так будет сложнее, но в голове билось отчаянное желание заставить Саске расслабиться, и если так ему будет легче, то он сделает все правильно. Итачи осторожно подхватил брата под колени, не отрывая губ от плеча, и зажмурился до боли, почувствовав, как собственный стояк уперся в приподнятые ягодицы. Одна его рука скользнула на бедро, ласково поглаживая кожу, а другая обняла Саске поперек груди, прижимая спиной к разгоряченному телу.        Саске тихо застонал, пряча смущающие звуки в подушке. Все, о чем он мог думать — это губы брата, выцеловывавшие сгиб плеча, и крепкое тело, придавливающее его к кровати. Саске чувствовал, как напряжены мышцы, касавшиеся его спины, как гладко они перекатываются под кожей, пока Итачи лихорадочно прижимает его ближе и очерчивает губами шею. Сперва он даже не заметил прохладную ладонь, скользнувшую по ягодице. Покружив немного вокруг сжатого колечка мышц, первый палец легко скользнул внутрь. Саске лишь шумно выдохнул, закрывая глаза, и прислушиваясь к шуму крови внутри и жаркому дыханию брата за спиной.       Немного погодя, Итачи добавил еще один палец, оглаживая тугие стенки изнутри и едва ли не вздрагивая, когда из легких брата наконец вылетел отчетливый стон. Он снова повторил движение, и крепче сжал зубы, когда Саске сам подался навстречу, невольно задевая дернувшийся от напряжения член. Покрепче перехватив узкую грудь, Итачи втянул в рот нежную кожу на шее, прикусывая, и одновременно добавляя еще один палец. Тело под ним отозвалось слишком искренне, подрагивая и сжимаясь, а с губ от каждого прикосновения срывались восхитительные стоны.       Саске дотянулся рукой до собственного рта, приглушая смущающие звуки, и крепче зажмурил глаза. Его разрывало изнутри. Он чувствовал, как шею обжигает горячее дыхание, как брат оставляет жгучие следы на коже. Он чувствовал, как пальцы Итачи скользят, растягивая изнутри, проникая все глубже и настойчивее. Он чувствовал, как по телу бежит неконтролируемая дрожь, как оно все пылает от невыносимого удовольствия.       Вдыхая как можно глубже, Саске оперся на локти, приподнимаясь, и, повернув голову, поймал губы брата своими, утягивая в поцелуй. Пальцы Итачи дернулись, и он незамедлительно ответил, толкаясь языком в его рот одновременно с движениями руки. Саске изогнулся сильнее, почти забывая о собственном смущении, и ухватился за затылок брата, притягивая еще ближе.       — Саске… — Итачи оторвался на мгновение, облизывая губы. — Скажи когда будешь готов.       Он и сам уже был возбужден до предела. Член болезненно терся о грубую ткань джинсов, требуя разрядки. Но несмотря на звенящую возбуждением пустоту в голове, где-то глубоко все еще бился неуловимый страх. Боязнь ошибиться, сделать больно, разрушая заново выстроенное за прошедший год доверие. Все же, не сдержавшись, Итачи подался вперёд, скользнул языком по шее, поднимаясь все выше и завершая мягким поцелуем на приоткрытых от тяжелого дыхания губах.       — Я думаю, я… — хриплый от стонов голос Саске ударил хлыстом по распаленному сознанию, — думаю уже можно.       Итачи выдохнул, будто бы облегченно, прижимаясь губами ко влажному виску. Он не торопился. Саске сглотнул, чувствуя как волнение сжимает горло. Как бы уверенно он не говорил, ему было страшно. Но одновременно с этим он чувствовал легкую дрожь, бегущую по коже. Его взгляд скользнул по длинным черным волосам. Это ведь Итачи. Мысль о том, что он ощущает внутри себя именно его пальцы, что это его поцелуи обжигают кожу — все это невыносимо подстегивало возбуждение. Саске невольно закусил губу, чувствуя, как Итачи последний раз толкнулся внутрь и вытащил пальцы, снова дотягиваясь до смазки. Из легких вырвался свистящий стон.       Тяжесть на спине и плечах исчезла на мгновение, и Саске легко перевернулся на спину, наблюдая, как брат, едва не шипя от раздражения, пытается расстегнуть пряжку на ремне, скользя пальцами по металлу. Наконец ему это удалось, и Итачи ловко расправился с мешающей одеждой, чувствуя, как член болезненно дергается от трения о плотную ткань. Саске смущенно отвел взгляд, прикрывая холодными от волнения ладонями пылающие щеки.       — Саске, повернись на живот, — проговорил Итачи, снова нависая над братом, опираясь на руки по обеим сторонам от разметавшихся по подушке черных волос. — Это твой первый раз, так будет удобнее.       — Я хочу так, — быстро возразил Саске, — пожалуйста. — он дотянулся до изогнутой шеи, откидывая с нее длинные волосы и почти невесомо проводя по коже до затылка. — Я хочу видеть тебя. И я хочу тебя, — добавил совсем тихо, выделяя последнее слово, и скользнул быстрым взглядом по упаковке презервативов на тумбочке.       Брови Итачи надломились, будто бы болезненно, но на губах мелькнула улыбка, прежде чем он снова приник к чужом рту в нежном поцелуе. Саске с трудом сдержал хнычущий стон, отвечая, и чувствуя где-то на краю сознания, как сильная рука подхватывает его под поясницу, приподнимая, и подкладывая под спину одну из подушек. Итачи подцепил языком верхнюю губу, проводя по зубам и деснам, и помог закинуть ноги себе на поясницу. Саске инстинктивно сжал бока брата бедрами, в следующую секунду тут же расслабляясь от мягких поглаживаний по коже.       Итачи оторвался от его рта, заглядывая в широко распахнутые глаза напротив. Саске дышал загнанно, рвано, облизывая припухшие от поцелуев губы, и смотрел решительно и жадно. Расширенные зрачки почти сливались с потемневшей радужкой. Итачи чувствовал грудью как хрупкое тело мелко подрагивает, и как Саске неконтролируемо выгибается навстречу, потираясь членом о его живот.       Не отрывая взгляда от любимого лица, Итачи оперся о кровать, свободной рукой скользнул вниз и подался вперёд. Саске невольно дернулся, когда почувствовал как ко входу прижалась горячая плоть, и едва сдержался, чтобы не отодвинуться. По телу пробежали мурашки, и чтобы не смотреть вниз, он впился взглядом в глаза брата. Итачи ласково поглаживал его по щеке и волосам, улыбаясь одними уголками губ, и немного подождав толкнулся вперёд.       Саске распахнул глаза и шумно выдохнул, вцепляясь пальцами в спину брата. Больно не было, но страх сковал внутренности. Саске сжался, запрокидывая голову и слыша сверху болезненный стон. Итачи замер, кусая собственные губы. Пальцы, лежащие на бедре, впились в кожу.       — Саске, расслабься, пожалуйста, расслабься, — зашептал Итачи, дотягиваясь рукой до лица брата и заставляя посмотреть себе в глаза.       Он исступленно продолжал шептать что-то успокаивающее, пока Саске бездумно всматривался в родные черты. И чем дольше он смотрел, чем отчетливее ощущал, как внутри поднимается волна безграничного доверия. Она затапливала каждую клеточку тела, наполняя спокойствием и медленно, словно отпуская себя, Саске расслаблялся, улавливая облегченные нотки в шепоте брата. Он легко сжал пальцы на спине Итачи, и кивнул, смаргивая повисшие в уголках глаз слезы.       Прикусив губу, Саске зажмурился, чувствуя, как Итачи проникает все глубже, как упругие мышцы растягиваются под его напором, как мелко дрожат ноги, сжимаясь на пояснице брата. Тихий шепот действовал на него, успокаивая. Он проникал под кожу, обволакивал болезненно стучащее сердце, подчиняя своей воле, расслабляя изнутри. Саске провел ладонями по крепким плечам, притягивая брата ближе и прижимаясь губами ко влажному лбу. Резко надавил скрещенными пятками на поясницу и подался бедрами вперед, насаживаясь на член полностью, и коротко, надрывно выдыхая.       Итачи глухо застонал и тут же вскинул голову, обеспокоенно вглядываясь в искаженное возбуждением лицо. Саске лихорадочно цеплялся за его плечи, словно пытаясь быть еще ближе, и кусал губы, оставляя красные следы на чувствительной коже. От этой картины в груди что-то сжалось, и Итачи осторожно толкнулся внутрь, едва сдерживаясь от того, как его сжимают пульсирующие мышцы. Медленно подался назад, следя за каждым изменением на родном лице и затем плавно вперёд, отчего Саске тихо застонал, впиваясь пальцами в его предплечья. Итачи зажмурился от накатывающего горячими волнами желания, толкаясь вновь.       Саске вцепился в брата еще сильнее, и подался навстречу, чувствуя как член проникает еще глубже, наполняя до предела. От тянущего удовольствия перед глазами заплясали ослепительные искры. Все его тело сотрясалось от ритмичных толчков, воздух хриплыми стонами вылетал из горящих огнем легких. От каждого движения по нервам словно пробегал электрический ток.       — Итач…нии…ах, — не сдержавшись, Саске громко застонал, стискивая поясницу брата бедрами и даже не заметил, как ко рту прижалась теплая ладонь.       Склонившись вперёд, Итачи легко сжал зубами его шею, заглушая собственные стоны и жмурясь от удовольствия. Комната наполнилась пошлыми звуками шлепков кожи о кожу и рваными глухими стонами, но он их не слышал. Все его существо сосредоточилось сейчас на дрожащем хрупком теле в его руках и желании, опаляющем вены. Саске под ним выгибался, хрипло выдыхал в подставленную руку, неконтролируемо прикусывая горячие пальцы.       — Сильнее, — прошептал он в самую кожу, снова подаваясь бедрами вверх.       Все его тело плавилось. С каждым толчком он чувствовал, как рассудок его покидает. Он терялся в мутной пелене звуков и ощущений, забываясь и захлебываясь высокими стонами, приглушаемыми только ладонью Итачи у него на губах. Рваное дыхание Итачи на шее, крепкая рука Итачи на его бедре, волосы Итачи, липнувшие к его груди и плечам, стоны Итачи, впивающиеся вспышками в мозг, Итачи, Итачи, Итачи… Итачи, казалось, был повсюду и это единственное, что сейчас важно.       Саске распахнул глаза, содрогаясь всем телом от особенно глубокого толчка, и онемевшие ноги в мгновение расслабились, скользя по влажной коже. Итачи тут же оторвался от его шеи, и, подхватив ноги чуть выше колен, легко закинул одну себе на плечо, вцепляясь пальцами в изголовье кровати. Он не прекращал двигаться, выбивая из Саске хриплые выдохи, заставляя его зажимать рот собственными ладонями и до алых следов кусать губы.       — Нии-сан… я…       Не договорив, Саске едва не захлебнулся воздухом. Толчки стали неровными, быстрыми, резкими. Итачи шумно дышал, срываясь на глухие стоны, сжимал подрагивающие бедра в горячих руках. Желание охватило с головой, прошлось по телу жаркой волной, заставляя кончики пальцев покалывать.       Саске почувствовал, как тонкие пальцы сжали его член, проводя по чувствительной плоти, и кончил, до предела выгибаясь в пояснице. Перед глазами заплясали белые пятна, и удовольствие заискрило в каждой клетке, вынуждая дрожать и судорожно глотать воздух. Мышцы скрутило сладкой судорогой, и Итачи утробно зарычал, чувствуя, как крепко они сжимаются вокруг его члена. Он вцепился зубами в собственную руку, лежащую на плече Саске, и глухо застонал, изливаясь в горячее тело. Его затрясло мелкой дрожью, и Итачи опустился на обмякших руках, зарываясь носом в темные волосы. По комнате разносилось шумное рваное дыхание.       Легкие наполнял тихий запах Саске, и Итачи оставил невесомый поцелуй за ухом, поворачивая голову, чтобы взглянуть на брата. Узкая грудь часто вздымалась, поблескивая от пота в полумраке комнаты, а под опущенными веками бегали зрачки. Чувствуя, как мышцы понемногу расслабляются, тело под ним перестает судорожно дрожать, Итачи приподнялся на руках, вглядываясь в охваченное блаженством лицо. Он прошелся пальцами по зардевшимся скулам, заставляя открыть глаза.       — Ты как? — Итачи огладил влажные щеки и лоб, убирая прилипшие волосы.       Саске лишь улыбнулся, дотягиваясь руками до лица брата, и притянул к себе, мягко целуя. Он медленно касался тонких губ своими, перебирая пальцами черные пряди и невольно зашипел, когда Итачи плавно подался бедрами назад, выходя из него. Ласковые поглаживания по шее и плечам отвлекли от неприятных ощущений, и Саске беззвучно выдохнул, разрывая поцелуй и откидываясь на подушки. Итачи перекатился на спину, притягивая брата к себе и накидывая на них одеяло.       Прижавшись щекой к теплой груди, Саске мог чувствовать, как колотится за ребрами сердце брата, как горячее дыхание колышет волосы. Водя пальцами по влажной светлой коже, он со сжимающимся сердцем замечал, как от его касаний по ней разбегаются мурашки, и как собственное тело горит под рукой Итачи, поглаживающей узкое плечо. Теперь, после того, как пик удовольствия прошел, мысли будто застилал туман, и Саске поднял подбородок, заглядывая в лицо брата.       — Расскажи мне что-нибудь, — тихо попросил он, отчаянно желая знать все о жизни Итачи за то время, пока он отсутствовал.       Рука на плече сжалась немного сильнее, притягивая его ближе к разгоряченному телу, и Итачи наклонился, оставляя мягкий поцелуй на бледном лбу. Он дотянулся до лампы на прикроватной тумбочке, добавляя к мерцающим под потолком бликам гирлянд теплый желтый свет. Саске не отрываясь следил за красивыми чертами, прикусывая щеку изнутри и пряча глупую улыбку. Все в груди расплывалось счастьем, когда он смотрел на брата, такого спокойного и близкого, на умиротворенное лицо, находящееся всего в нескольких сантиметрах от его собственного.       — В Токио тепло, — задумчиво улыбнулся в ответ Итачи, вырисовывая замысловатые линии на обнаженном плече. Он немного отстраненно моргнул, словно выбираясь из наваждения, и уголки тонких губ медленно сползли вниз. — Мне предложили работу.       — На Хонсю? — удивленно встрепенулся Саске, отнимая голову от груди брата. Он оперся локтями на подушку, чуть ли не нависая над Итачи и уставился на того во все глаза. — Ту, о которой ты рассказывал?       Всякий раз, как они созванивались, Итачи все никак не мог перестать говорить о новых проектах какой-то строительной компании с непонятным названием. Его голос сквозил восхищением, и Саске не мог сдержать глупой улыбки, радуясь, что никто не может ее увидеть — редко когда брат чем-то настолько увлекался. И конечно же, они оба знали, насколько он хотел получить приглашение на работу именно туда. Многие компании увивались хвостами за подающим большие надежды молодым архитектором с громкой фамилией, но глаза Итачи были устремлены только на одну.       — Я, наверное, откажусь.       Саске недоуменно нахмурился, не понимая, о чем говорит брат. Почему он вдруг решил отказаться от своей мечты, к которой шел, казалось, вечность. Но когда Итачи вновь заговорил, горло словно сжало тисками:       — Я больше не хочу с тобой разлучаться, — Саске почувствовал, как тонкие пальцы дотронулись до его лица, аккуратно заправляя темные пряди за ухо. Он невесомо подался навстречу ласковой руке, чувствуя как кожа разгорается под прикосновениями, и уловил тихий восхищенный вздох. Итачи не отрываясь смотрел на него, очарованно скользя взглядом по лицу, и в его глазах Саске увидел столько нежности, что сердце защемило легкой болью. Он и понятия не имел, что глазами можно сказать так много.       Саске дотянулся до лица Итачи, точно так же откидывая со лба волосы, и не в силах оторвать пальцы от теплой кожи.       — Это важно для тебя, — серьезно проговорил он, поглаживая щеку брата. Сердце сжималось от того, что тот действительно готов пожертвовать своей мечтой ради него, но ведь это было не обязательно. От одной только мысли о расставании душа стонет и болит, но долгожданные встречи с лихвой восполняют время разлуки.       — Ты важен для меня, — голос Итачи спустился до шепота, когда он накрыл рукой ладонь Саске. — Ты самое важное.       Сердце в очередной раз встрепенулось, безумно ударяясь о грудную клетку, и Саске смущенно уткнулся в острую ключицу лбом, и слыша как легкий смех путается в его волосах. К щекам прилила кровь, и он ощущал, словно готов кричать от распирающего его счастья. Каждым своим словом, движением, жестом, Итачи не задумываясь показывал, насколько он им дорожит, и Саске утопал в окружающей его любви, отчаянно желая дать что-то взамен.       — Я никуда не денусь, — тихо прошептал он в самую кожу, и, наконец, поднял голову, смотря все еще взволнованно.       Четыре месяца казались сейчас непостижимым сроком. Но после он окончит школу, и тогда… Саске прикрыл глаза от удовольствия, представляя их вдвоем в огромном городе. Вместе. В голове мелькали видения еще не свершившегося будущего, и он едва не замурчал от восторга, чувствуя на себе внимательный взгляд.       — Я всегда буду рядом.       Лицо Итачи озарила улыбка, от которой в уголках глаз собрались лучистые морщинки, и он притянул лицо брата к себе, прикасаясь своим лбом к его. Внутри разлилось тепло, и Саске подался вперед, касаясь губами приоткрытого рта. Он каждой клеточкой чувствовал тепло Итачи, ощущал запах его тела, терпкий и немного горький. Запах хвои и пряностей. От него кружилась голова и по венам разгонялась кровь.       Опираясь на вытянутую руку, Саске придвинулся ближе, касаясь бедрами ног брата, и приоткрыл губы, топя тихий стон в чужом дыхании. Итачи неторопливо проник языком внутрь, оглаживая нёбо, и скользнул пальцами по его позвоночнику. Саске резко выдохнул. Мягкие прикосновения ощущались вспышками на чувствительной коже, и он выгнулся им навстречу, коротко выдыхая в горячий рот.       — Ты напрашиваешься, что ли? — низким голосом произнес Итачи, запуская руку ему в волосы и слегка сжимая, чтобы отстранить. Он смотрел на Саске сверху вниз, и на дне черных зрачков плескалось острое желание.       Немного сдвинув руку, Саске, не отрывая взгляда от потемневших глаз, провел ладонью от выпирающих ключиц по часто вздымающейся груди, пока не почувствовал под пальцами напряженный живот. Обведя самыми кончиками крепкие мышцы, он нерешительно улыбнулся, опускаясь еще ниже, и крупно вздрогнул, натыкаясь на горячую твердеющую плоть. Щеки покрылись румянцем, когда Саске увидел, как надломились аккуратные темные брови, и Итачи прикусил собственную губу, в попытке сдержать стон. Пальцы в его волосах сжались сильнее, слегка оттягивая пряди у корней.       Возбуждение накатывало горячими мягкими волнами, пробегаясь по нервам, и Саске заторможено провел по снова вставшему члену брата рукой, сжимая пальцы в кольцо. Собственное смущение уступало место необъяснимому восторгу, пока он наблюдал как эмоции мелькают на красивом лице. Итачи глухо простонал сквозь зубы от очередного неумелого, но томного движения, и не выдержав, резко вздернулся вверх, утягивая младшего брата за собой.       Саске оторопело моргнул, чувствуя как сильные руки подхватывают его под колени, и через секунду он уже сидел на бедрах Итачи, спиной откинувшегося на изголовье кровати. В ягодицы упиралось возбуждение брата, и он порывисто схватился за крепкие плечи. Собственный член скользил по животу Итачи, и Саске невольно подался вперед, прикрывая глаза от долгожданного трения.       Он не успел даже подумать, как Итачи впился в его губы жадным поцелуем. Покусывая тонкие губы, он оглаживал гибкое тело, пытаясь, казалось, достать до самых его укромных уголков. Они прижимались друг к другу все ближе, все теснее, и Саске кожей чувствовал, как сгущается вокруг воздух. Стук крови отдавал в виски. Он мычал в терзающий его губы рот, позволяя чужому языку сминать его, скользить глубже.       В голове повисла звенящая пустота, и Саске в очередной раз двинул бедрами, и Итачи прошипел что-то ему в кожу, всем телом вскидываясь вверх. Саске все еще чувствовал где-то глубоко неловкий стыд, но в груди все сжималось от вида этого крепкого, восхитительного тела, и он подался внезапному порыву. Приподнявшись немного, опираясь на колени, он решительно обвил пальцами член брата, пытаясь направить его внутрь.       — Подожди, не торопись, — прошептал Итачи, целуя его грудь, и Саске в который раз почувствовал, как краснеют щеки.       Рука Итачи спустилась под одеяло, шаря по постели, пока до ушей не донесся звук откидывающейся пластиковой крышки. Саске уткнулся лбом в чужое плечо, вцепляясь пальцами в напряженные предплечья, и почувствовал, как прохладные от лубриканта ладони ложатся на ягодицы, легко разводя их в стороны. Итачи прижался губами к изгибу его шеи, и скользнул внутрь податливого тела двумя пальцами. Разработанные мышцы легко расступались под плавным напором, и Саске мелко дрожал от удовольствия, когда брат задевал особенно чувствительные точки, смазывая его изнутри.       — Теперь можно, — чужое дыхание приятно щекотало шею, и Саске почувствовал как его ведет от этого глубокого, хриплого от возбуждения голоса.       Он снова приподнялся. Ноги дрожали от напряжения, так что по телу прокатилась волна облегчения, когда Итачи сжал руками его бедра, поддерживая и принимая часть веса на себя. Медленно, не отрывая взгляда от голодных глаз напротив, Саске принялся опускаться, резко выдыхая, когда бедра коснулись горячей кожи ног брата. Чужая рука скользнула вдоль позвоночника, заставляя его прогнуться ещё сильнее.       Саске оттолкнулся коленями, приподнимаясь. Мышцы болезненно ныли, но тело жадно требовало ещё. Рассудок плавился под точными алчущими прикосновениями, а внутри все ярче разгоралось яркое, острое наслаждение. Итачи придерживал его за бедра, аккуратно, но крепко, снова и снова резкими рывками насаживая на свой член.       Эти движения сводили с ума почти так же, как эмоции, отражающиеся в лице напротив. Итачи хмурил брови от удовольствия, кусал чувствительные губы, глуша рваные стоны в те моменты, когда Саске опускался до упора. Подавался бедрами навстречу, откидываясь затылком на стену, не в силах сдержать наслаждение, оголенными проводами текущее по венам. Глядя в затуманенные глаза, Саске, казалось, забывал дышать, лишь выдыхая воздух вместе со стонами, пока легкие не начинали гореть.       С каждым толчком Итачи проникал все глубже. Его взгляд скользил по хрупкому, напряженному телу, по выгнутой навстречу груди, соблазнительно изогнутой шее. Облизнув пересохшие губы, он подался вперёд, он скользнул языком по горячей коже, чувствуя на самом кончике солоноватый привкус пота. Немного отстранившись, Итачи поймал пальцами подбородок брата, заставляя посмотреть себе в глаза, и одновременно с резко подбрасывая бедра.       Мелькнувшая на лице брата вспышка болезненного удовольствия немного остудила голову, и Итачи притянул Саске ближе, укладывая на свою грудь, и легко поглаживая по спине. Он отвлекал от посторонних мыслей, настырно выцеловывая шею, прикусывая нежную кожу, и зализывая яркие следы. Саске крупно вздрагивал и тихо стонал сквозь сжатые зубы, откидывая голову назад. По бледной коже стекал пот, обессиленные пальцы уже не сжимались, безвольно лежа на его плечах.       Почувствовав, что мышцы сжимаются вокруг него все сильнее, Итачи опустил руку, дотягиваясь до члена брата. Его пальцы уверенно заскользили по напряженной плоти, совпадая с ритмом толчков. Где-то мелькнула мысль, что Саске стонет слишком громко, но Итачи не сумел ее удержать, потому что сейчас звуки, что издавал младший братишка, казались самыми восхитительными во всем мире. Саске кусал губы, зажимал рот ладонями, опираясь локтями на его плечи, и все же стоны все равно просачивались, долетая до воспаленного сознания.       — Нии-сан, я… я сейчас…       Итачи не дал ему договорить, впиваясь в припухшие губы. Он подхватил брата под ягодицы, снимая с себя почти до конца, а затем резко ослабил хватку, насаживая так глубоко, что перед глазами заплясали белые пятна. Саске выгнулся, прижимаясь к нему животом, и с протяжным стоном кончил, распахивая глаза и обмякая на груди брата. Итачи стиснул узкие бедра сильнее, рывками насаживая на себя расслабленное тело. Руки Саске обессиленно соскользнули с его плеч, и он лишь тихо постанывал от чувствительных толчков и зубов, терзающих его губы. Все тело еще раз слабо содрогнулось, когда Итачи с хрипом кончил, обжигая изнутри.       Уткнувшись лбом во влажное плечо, Саске чувствовал руки поглаживающие поясницу. Умиротворение накатывало волнами, и во всем мире не нашлось бы сил, заставивших бы сейчас пошевелиться. Дыхание постепенно возвращалось в норму. Саске попытался привстать, но дрожащие ноги не слушались, и он с шумным вздохом упал на грудь брата, слыша над ухом искристый смех.       — Не смейся, — пробурчал он, словно в отместку тыкая пальцем в поджарый бок. — Помоги мне слезть.       — Неа-а, — лукаво протянул Итачи, проходясь руками по ребрам Саске и довольно ухмыляясь в ответ на возмущенное лицо. Он скользнул ладонями ниже, разводя его ягодицы в стороны, и касаясь растянутых вокруг своего члена мышц. Саске прикусил губу от охватившего жгучего стыда, и снова безрезультатно дернулся вверх, насуплено смотря на старшего брата. Тот лишь лукаво склонил голову на плечо, видя, как на красивом лице мелькают заметные вспышки удовольствия. — Мне и так прекрасно.       Итачи смотрел на него снизу вверх, откинув голову на стену, и улыбался из-под упавших на лицо волос. Гладкие пряди свисали со лба и висков, и Саске растерянно пропустил их через пальцы, наклоняясь к изогнутым губам. Ему уже расхотелось двигаться. Нежные руки на его коже дарили такое спокойствие, что он желал только расслабиться в этих объятиях. Чтобы этот момент никогда не заканчивался.       С напором подавшись навстречу, Итачи неторопливо целовал его, и, выждав момент, аккуратно подхватил под бедра. Саске прикусил чужую губу, когда почувствовал, как вслед за покинувшим его тело членом, по коже стекают несколько горячих капель. Не дав брату отвлечься, Итачи обвел языком сжатые губы, и нашарил на тумбочке ткань футболки, бережно вытирая тонкие ноги и свой живот. Позволив пальцам ненадолго задержаться на теплой коже, он скользнул ладонями вверх, не желая еще больше смущать Саске.       — Ты в порядке? — беспокойный взгляд пробежался по изможденному лицу, и Итачи ласково сжал в ладонях бледные щеки.       — Спина немного болит, — словно в доказательство под кожей прошлась неприятная судорога, заставившая Саске с шипением выгнуться в пояснице.       И Итачи бы уже давно принялся ругать самого себя за несдержанность, если бы не утомленная, но довольная улыбка, изогнувшая губы Саске, крепко обвивающего его шею несмотря на усталость. Тот забавно прятал лицо за волосами, и ткнувшись носом в щеку старшего брата, прошептал:       — Мне очень понравилось.       Кожей Итачи чувствовал, как бьется за дрожащими ребрами сердце брата, и как возбуждение медленно сменяется такой всепоглощающей нежностью, что собственную грудь сжимало тисками. В темных глазах Саске блестели искры счастья, согревая все вокруг своим светом.       И это было так красиво.       — Я люблю тебя.       Не дав времени, чтобы смутиться, Итачи ловко перевернулся, нависая над братом, и прильнул к изумленному лицу в поцелуе. Медленно сминая губы Саске, он поправил свободной рукой одеяло, укутывая их переплетенные тела. Согреваясь. Саске отвечал все слабее, и Итачи слышал, как замедляется горячее дыхание, увлекая сознание в сон.       Оторвавшись от мягких губ, Итачи притянул брата ближе, и, уткнувшись носом в растрепанные черные волосы на макушке, замер, пытаясь успокоить звучно колотившееся сердце. Он чувствовал себя самым счастливым человеком во всем мире, прижимая к себе хрупкое тело и погружаясь в безмятежные дремы. Думая, что завтра будет совсем другим, когда они проснутся рядом друг с другом.       Вместе.