Врач Портовой Мафии

      Стрельнув голубым взглядом на уже знакомое лицо без защиты, Чуя едва заметно усмехнулся уголками губ, игнорируя боль. Сейчас павлинистый мужчина растерял всю свою уверенность и хваленое спокойствие, отчего его рожу перекосило. Что-то явно идёт не по плану. Но Накахара не успевает язвительно поинтересоваться, сразу чувствует болезненный удар в живот и последующую стену щекой. Ещё пару пунктиков к кровавым подтекам. Вовремя выставленный блок не даёт зарядить кулаком по лицу, но позволяет получить чуть ниже четвёртого ребра. Чуя выплевывает воздух при втором ударе. Не сразу получается ответить и вырвать чужую руку из своих волос. Далеко убежать не дал звук перезарядки огнестрела, и рыжий быстро завернул за угол, слыша запоздалый выстрел. Что ж, кажется, он потерял статус особого отношения. Продолжение побега заканчивается на падении Чуи по причине глупой невнимательности. Накахару заполняют какие-то смешанные чувства. Тело, об которое ему довелось запнуться, принадлежит не медперсоналу и даже не подчиненному Порта. Чуть впереди, так же без чувств, лежит ещё один мужчина в тёмном одеянии. Что-то явно прорядило ряды противника. Преследователь, не понижая голоса, грязно выругался. В чью сторону конкретно Накахара не разобрал, но почти уверен, что крепкое словцо полетело в его адрес. Лично у трупа, что был ближе всего, в руках все ещё лежал пистолет, а кровавые подтеки, что когда-то тонкими струями текли по плечу, уже впитались в одежду. Будь у рыжего время, он бы определённо осмотрел тело, дабы убедиться, что теория о суициде верна. Но все, на что его хватило, это на то, чтобы выхватить оружие из ещё не закаменевших рук и тупо ударить им преследователя. Эффект слабый, но рыжему удалось сбить прицел и не получить пулю, чего не скажешь об уже мёртвом человеке. Выбить оружие не вышло, но из автомата помимо громкого щелчка выстрела с лязгом падает магазин. Соперник тем не менее не теряется, и рыжий ощущает всю тяжесть чужого ботинка с металлическим вставками в районе живота. Из-за гребанного трупа и силы, вложенной в последующий удар, затылок неприятно ноет, соприкоснувшись с полом. Накахара сжал стащенное у мертвеца оружие, намереваясь выстрелить, невзирая на малый шанс. Пуля попадает мужчине в ногу, куда именно, Накахара не успевает разглядеть. Как впрочем и подняться. Противник на адреналине не придаёт особое значение ране, хоть и немного сбавляет темп. Но врач все равно получает сильный ушиб в области желудка и надеется, что кости к концу дня останутся целыми. Оппонент, словно подумав о том же, заставляет рыжего сдавленно выдохнуть от ощущения тяжести на груди. Мужчина что-то пиздел, кажется, не особо лицеприятное, пока рыжий вцепился в ногу, что пригвоздила к полу, суматошно думая. Омерзительная улыбка стала шире, а давление сильнее. Кажется, что рыжий все же слышит небольшой хруст. А после даже ощущает его последствия. Боль приводит в чувство, и Накахаре удается немного вывернуться и самостоятельно нанести удар по внутренней стороне колена. Из-за раненой ноги мужчина теряет равновесие. Чуя с хрипом приподнимается и успевает нанести несколько ударов, прежде чем вновь оказывается прижатым к полу. Бесполезно и интуитивно вцепился в руки, что с невероятной силой сомкнулись на шее в желании задушить. Дорогие ботинки заскользили по полу в попытках отыскать опору. Тёмные пятна кругами перекрывали обзор, а от нехватки кислорода лёгкие болезненно сдавило. Все комбинации и действия оказывались тупо бесполезны. Мужчина продолжал о чем-то говорить, вести активный диалог, но Накахара слышал лишь знакомый звон в ушах. Мерзкий оскал так и замирает на лице, прерывая грязные слова на полуслове. Чуя поздно слышит звук выстрела. Хватка слабеет слишком быстро и, болезненно вздохнув, Накахара не сразу осознает случившееся. Но гора, что придавливала его, принялась крениться в сторону, говоря намного красноречивей. По ушам ударяет хаотичный гомон нескольких пар обуви, и рыжий ещё никогда не радовался бледному лицу Рюноскэ так как сейчас. Парень быстро падает рядом, помогая сесть и одновременно крича что-то подчинённым. Требуется время, чтобы начать слышать чужие вопросы. Грудь все ещё словно сдавлена тисками, затрудняя дыхание. Чуя сплевывает кровь в сторону и наконец-то более ясно видит Акутагаву в компании нескольких людей. Парень уже послужил причиной падения металлических обручей. Рыжий потер кровавые запястья. Бегло пробежавшись по рубашке, слегка надавливая, Накахара горько усмехнулся. Сломал, сукин сын.  — Пойдемте, — лаконично выронил Рюноске, помогая врачу подняться. Чуя запоздало замечает, насколько сосредоточенно выглядят другие люди. Определенные характеристики со здания еще не сняли, они все еще в эпицентре захвата слитой информации. Несколько людей двинулись дальше, а кто-то все же склонился над мертвыми телами. Рыжий старался поспевать за темпом парня, которой взял его под руку, помогая идти.  — Где носит Осаму? — серьезно спрашивает Накахара, но сопровождающий не успевает ответить. Заслышав шум ещё нескольких пар обуви, а после завидев их источник, Чуя испытал смешанные чувства. С одной стороны, он был невероятно счастлив видеть Дазая, но с другой … Видеть его с таким бледным лицом, с пятнами крови на одежде и потупленным взглядом было слишком болезненно.  — Выглядишь жутко… Продолжить не дают, мужчина подошел слишком быстро и вцепился в чужие плечи. Кисти рук заметно трясло, а костяшки побелели от хватки. Но рыжий не поморщился, позволяя взгляду коньячных глаз бродить по лицу. Осаму выглядел невероятно злым, настолько, что Накахара боялся, что последует удар, и все равно в чью сторону. Но шатен лишь очень мягко притянул и почти невесомо обнял. Рыжий запоздало заметил, как Акутагава ретировался с поля зрения. Осаму ничего не говорил, а Накахара просто не знал, стоит ли. Спросить ли Дазая о ситуации или рассказать о количестве предполагаемых субъектов? Казалось, что если Чуя что-то и скажет, то это разрушит чьё-то тонкое спокойствие. Но оно нарушилось само, стоило длинным пальцам, словно в подтверждение, коснуться груди. Чуя прикусил язык, но немного скривился. Боль нисколько не волновала, она давно стала привычной. Рыжего сейчас намного больше беспокоило мертвенно бледное лицо обычно говорливого мужчины.  — Осаму, ты… Чуя снова закончил на полуслове, ощущая, как хватка стала сильнее и спустилась чуть ниже. Обычно, когда Дазай поднимал его на руки, что случалось крайне редко, но все же, он не воздерживался от сравнения и обязательно выкидывал что-то двусмысленное. Но сейчас Накахара даже не знал, стоило ли ему начать возмущаться. Только спокойно выдохнул и позволил шатену делать, что вздумается, самостоятельно утыкаясь в изгиб плеча, ощущая длинные пальцы, что вкрадчиво коснулись волос. Забавно. Накахара впервые за долгое время ощущает себя в безопасности. * * *  — Я всегда поражался вашему телу, Чуя-сан, — усмехнулись в динамик и рыжий закатил глаза. — Перелом просто ювелирный. Чуя послал взгляд в шатена, который негромко переговаривался по телефону, с характерным вопросом, доволен ли он. Все же именно Осаму первым делом притащил его на КТ, невзирая на протесты. Накахара хорошо знает свой организм и свои обязанности, тащиться на осмотр никогда не являлось первым пунктом. Сначала организация, а потом он. Так же должно быть и у Дазая, разве нет? Этого Накахара и не мог понять. Так же, как и не мог понять подобие игнорирования. Осаму постоянно смотрел на него, выпустил из рук только на осмотр, но полностью игнорировал попытки рыжего возразить. Не слышал и не пытался. Даже не разговаривал. От подобного Чуе мало того, что становилось не по себе, так ещё и страшно. Страшно именно за шатена.  — В вашем случае, — Чуя накинул рубашку, прикрывая только что наложенные белые полосы, — Зная ваш характер, — коротко усмехнулся мужчина, — не бегайте понапрасну, больше отдыхайте и без резких движений, — он коротко взглянул на Осаму, что уже закончил и поспешил к ним. — Что-то стряслось? Рыжий коротко взглянул на Дазая. Тащить его сюда было не самым умным решением, поскольку Чуя не планировал разглашать информацию о случившемся среди других зданий. Следовало сначала разобраться с утечкой информации и всей ситуацией.  — Вам ли не знать о нашей работе, — выдохнул рыжий и получил короткий смешок. Дазай в наглую оттолкнул руки Чуи и самостоятельно принялся застегивать чужую рубашку.  — Если это все, — псевдо спокойно выдал Осаму и подхватил халат рыжего со стула, — я забираю Чую. Накахара осторожно поднялся, пользуясь помощью шатена и, кивнув, направился к выходу. Внутри немного выдохнул. Может теперь Осаму хоть немного успокоится и они смогут, если и не поговорить, то начать разбираться. Навряд ли Дазай останется в стороне во время расследования. Рыжий глянул на спутника, интересно, закончилась ли зачистка территории.  — Дазай, какого черта? Чуя и так был на взводе со всей этой историей и молчанием спутника, а когда мужчина потащил его на парковку и открыл дверь одной из машин, рыжий ощутил положенную ярость.  — Я сказал, что забираю тебя, — серьёзно повторил мужчина.  — Дазай, — так же серьёзно позвал Чуя, игнорируя сжатую руку, — прекра…  — Это приказ, Чуя Накахара, — Накахара осекся. — Сядь в машину. Холодный взгляд так и уперся в собеседника, пока рыжий еще раз прокручивал услышанное. Забавно. Даже когда они только познакомились, Осаму не упоминал свой статус открыто. Он мог злоупотреблять властью, но никогда не влиять ей на самого рыжего, если конечно не считать подкуп. Приказы — никогда. А сейчас, сжимая дверь машины и буквально буравя опасным взглядом, Чуя прикусывает язык, теряясь. Осаму на взводе, не в себе и явно жаждет отправить его. И рыжий был бы рад возразить, вот только.  — Слушаюсь, — Чуя не в том положении и это душит. Дело даже не в том, что Дазай отдаёт приказы, находясь на ступень выше, а в том, как он это делает. Дверь машины громко захлопнулась. Почти сразу после того, как шатен самостоятельно перекинул ремень безопасности, очень мягко касаясь. Чуя ощущал себя беспомощным, оттого и омерзительно.  — Не надумывайте лишнего, Чуя-кун, — рыжий немного вздрогнул, пусть и не показал этого. Хироцу Рюро появился слишком неожиданно. Неожиданно — лично для Накахары. — Я знаю Дазай-куна ещё с юного возраста, — невзначай произнёс мужчина, — он просто в ярости, но злится не на вас, а скорее на себя, — а после добавил, — и совершенно не знает, что с этим делать. Облокотившись на стекло, стараясь не смотреть оценивающим взглядом на свое побитое отражение, Чуя немного скатился по сидению. Разговор мог бы потечь в более нейтральное русло, но рыжий не мог отгородиться от не самого приятного чувства. * * * Чуя заприметил знакомый район только когда вышел.  — Дазай-кун уже закончил и выехал, Чуя-кун, — весьма по-доброму заметил мужчина, передав ключи от квартиры начальства. — Так что на этом я оставлю вас. Кивнул головой и облокотился спиной о закрывшуюся дверь, рыжий не смог выдохнуть. Ситуация с захватом и без того странная, а поведение Осаму явно выходит за рамки ожидаемого. Если такие конечно есть. Хотя, с другой стороны Чуя не видел, как ведёт себя мужчина в чрезвычайных случаях. В общении с Дазаем нужно запасаться терпением. Да и Осаму в общении с ним оно не повредит. Сейчас словно настала пугающая пауза, которую Чуя всегда не любил. Лучше разобраться со всем сразу, чем постоянно и безостановочно тянуть. И казалось, что именно это они сейчас и делают. По крайней мере рыжий не мог найти другого варианта. Спокойно сориентировавшись в чужой квартире, на стол падает одна из найденных аптечек, щелкая замком. Спровадили его. Ха. Ладно притащить его к рентгенологу, это Накахара может понять, но запихать в машину. Будто бы врач сейчас не поддерживает связь с подчинёнными и не получает информацию из первых уст. Это не то же самое, что присутствовать лично, но определенно не арест. Было бы лучше, если бы за всем этим смотрел непосредственно он или Акико. Чуя не может по причине «личного приказа начальства». Но а на то, чтобы найти зама потребуется время. Рыжий более чем уверен, что у Йосано с Ане-сан накопилось уйму дел. Укол совести слегка царапнул сердце, все же Акико не так часто берет отгул, а тут ее сдерут с не самыми приятными новостями. Чуя устало закатывает глаза, когда баночка с дезинфицирующими средствами выскользнула из рук. Сейчас, находясь в относительно мирной обстановке, на плечи горами наваливается усталость. Адреналин потихоньку сходит на нет. Дверь громко хлопнула, отчего все внутри рыжего буквально подскочило. Все же он только что привел свое состояние к некой стабильности, пока заливал красные полосы на руках. Чем быстрее покончить с этой медицинской формальностью, тем лучше. Рыжий и сам не знал, с какими мыслями смотрит на быстро вбежавшего мужчину. Мог только сказать, что сейчас на него смотрел словно совершенно другой человек. Нет, человек один и тот же, просто сейчас что-то изменилось. Было ли дело в более несдержанных эмоциях и неком страхе или же в общем потерянном и виноватом виде, сказать сложно. Вошедший отмирает быстрее, как-то неуверенно, но в то же время быстро подходя к молчаливому собеседнику.  — Чуя, — тихо зовет Осаму, смотря прямо, — лучше присядь. Помня о переломе, при котором стоит сократить физическую активность, Накахара понятливо кивнул. Раньше это не было бы проблемой. Тело Чуи буквально соткано из неправильно сросшихся переломов. Дело даже не в суровых тренировках прошлого, а в том, что после подобных случаев, первое о чем ты должен побеспокоиться — это организация. Если ты все еще в сознании, то непременно должен заняться происшествием, а если в отключке, то просто очнуться и так же пойти работать. Чаще всего после разбирательств работа находила его слишком быстро, потому большинство травм переносились на ногах в кабинете. Тоже самое можно сказать и об Акико и о большей части персонала, за редким исключением. Но рыжий не решил нарушать эту тишину. Если шатена это успокоит, то пожалуйста. Между тем, мужчина взял новый бутыль и присел перед ним на колени, принимаясь заниматься второй рукой. Мягкие действия и сосредоточенное лицо шатена успокаивали, но рыжий все еще злился от хрупкого общения между ними. Словно плотина из стекла. Это бесило и раздражало. Злило. Когда длинные пальцы по двадцатому разу проверили марлю на руках, а глаза не поднимались выше запястья, Чуя не выдержал.  — Прости, — Дазай первым прервал тишину, утыкаясь в чужие колени. — Чуя, прости меня. Слова комом встали в горле, но Накахара все же смог немного выдохнуть.  — Если честно, — неловко продолжил рыжий и зарылся руками в кудряшки мужчины, который сильнее вжался в его колени, — ты меня иногда пугаешь.  — Извини, — снова повторил мужчина, и Накахаре показалось, что на брюках появилась влага. — Это было страшно, Чуя, — Осаму сглотнул. — Очень страшно. Рука Накахары замерла. Страшно. Звучит так знакомо.  — Восемнадцать, — сглотнул шатен. — Восемнадцать минут и двадцать три секунды, Чуя! — выпалил мужчина, приподнимаясь на локтях и впервые за долгое время посмотрел в глаза. — Ты понимаешь, сколько всего могло произойти за это время?! Что с тобой могло произойти?! Чуя, ты это понимаешь?!  — Осаму, — позвал Накахара, но лицо мужчины не поменялось, выражая пугающую боль. Мужчина просто поймал его руки и сжал.  — Чуя, ты понимаешь? Все! Все что угодно! — продолжал кричать собеседник. — А я ничего не мог сделать, — и пугающе тихо прошептал. — Ничего…  — Дазай, — спокойно позвал рыжий, — в нашем с тобой положении это не повод для паники, — Чуя выдохнул. — Все же каждый день может стать последним…  — Ты не понимаешь, Чуя, — Осаму покачал головой и вновь уткнулся в чужие колени. — Ты не понимаешь, — повторял шатен. — Ты мог умереть сегодня, — с трудом произнес мужчина, обвивая торс руками. — Тебя могло не стать, Чуя, — Дазай снова перешел на шепот. — Это очень страшно. Накахара лишь спокойно выдохнул на вид разрыдавшегося ребенка, зарываясь в темные кудри в попытке успокоить. В самом деле, что за эмоциональные всплески. Мог и мог. Умер и умер. Это Порт, здесь нет ничего сверхъестественного в смерти. Кто виноват, что жизнь такая?.. Чуя осекся. А если бы он правда умер? Что если бы его все же задушили или пристрелили? Ха. Да ведь Накахара эгоист. В карих глазах читался такой знакомый страх. Тот же самый, что испытывал рыжий. Тот же, что боялся испытать вновь. Так лицемерно. Подобная мысль бьет Чую наотмашь. Со своим ужасом и неохотой связываться с человеком из мафии, боясь обжечься, рыжий упускает, что станет для кого-то таким же страхом. Не спусковым крючком или тормозом, не предметом шантажа или вымогательств, а тем, за чью жизнь будут так же переживать. Он также может в любой момент не по своей воле оставить. Дазай может также не успеть, также сидеть в коридоре под дверьми операционной, также оставлять цветы у могильной плиты с ужасом и опустошаемым чувством одиночества. Он может также закрыться, будет бережно хранить воспоминания и боятся сплести свою жизнь с кем-то вновь. Для Осаму связаться с Чуей было наибольшим риском из всех возможных. Для шатена иметь подобную связь намного опасней, чем когда-либо будет Накахаре. И дело даже не в психологии и страхе. Блять. Если бы сегодня Чую действительно убили, то этот ненормальный ребенок остался бы один. Больница хоть и принадлежит Накахаре, но, подобно гидре, отрастила бы две головы в случае утери одной. С Осаму так бы не вышло. Рыжий принадлежит не только Порту, не только самому себе, но и, блять, человеку, что сейчас отчаянно цепляется за него, дабы убедится, что рыжий жив.  — Дазай, — тихо зовет Накахара, получая только усиленную хватку. — Осаму, посмотри на меня. Шатен так и не откликнулся на попытки.  — Дазай! — Чуе пришлось прикрикнуть на мужчину, дабы тот обратил внимание и посмотрел на него. Такой побитый вид человека, от которого ты в последнюю очередь ждёшь подобного, немного льстит. Накахара точно знает, что Осаму не будет вести себя так открыто с другими. Это снова немного царапает сердце при воспоминаниях о старом лицемерии. Чуя тихо берет чужие щеки в ладошки, к которым прижимаются со всей нежностью. Ноющая боль отдаёт не самыми приятными ритмами в груди, и рыжий чуть давит на плечи навалившегося мужчины, дабы заставить только дать немного пространства для маневра. Осаму с явным нежеланием подчиняется и тает, когда Чуя осторожно спускается на пол, крепко обнимая.  — Я жив, Осаму, — осторожно говорит Чуя, позволяя шатену уткнуться в изгиб плеча и мягко, опасаясь навредить, обнять. — Ты успел. Пускай на рожу рыжего сейчас без слез не взглянешь и придётся некоторое время наведываться к Акико с просьбой помочь с переломом, Чуя жив. Но не стоит говорить этого вслух. Вместо этого он просто позволит Осаму успокоиться, уткнувшись в плечо любимого.  — Мне тоже было жутко, — тихо усмехнулся Чуя, спустя некоторое время, — когда ты отдал приказ, я, честно, не ожидал.  — Я растерялся, — не сразу ответил Дазай, и Чуя понимающе кивает, страх сковывает, — и это был единственный способ заставить тебя сесть в машину, — чистая правда, — Чуя не послушал бы меня, а применять силу… Накахара зарылся руками в чужие волосы, выводил успокаивающие узоры на спине. Чуя не уверен, что это помогает, но когда спустя довольно долгое время Осаму отстраняется, то выглядит намного лучше. Он все еще держит рыжего за руки, а потом чуть отводит голову в сторону, натыкаясь на столешницу с раскрытой аптечкой. Она почти сразу же оказывается на полу, пока Дазай с осторожностью и нежностью приводить чужие ссадины в порядок. Накахара стоически терпит и тихо усмехается, когда Осаму обращает внимание на разбитые губы. На них уже образовались тонкие корочки.  — Это не поможет, — поясняет рыжий, замечая на какую мазь пал выбор Дазая, когда тот слегка касается их. — Может быть, — Чуя пожал плечами, — поможет кое-что другое. Если Осаму и хотел что-то спросить или даже возразить, Чуя не дает такой возможности, мягко касаясь полоски губ, осторожно целуя. Быстро отстранившись, рыжий мягко касается чужой щеки, ощущая, как к ладони прильнули со всей нежностью. Дазай накрывает его ладонь своей, а после мягко подносит к губам, оставляя искренний поцелуй. ___________________ Прим. от беты -miminokee-: Божечки, какая милота, я просто таю//>•<\\