Like a rockstar

      Первое, что всегда замечал Вернон в людях — их руки. Он, будучи музыкантом, тщательно, правда, скрывающимся от всех, всегда следил за пальцами и ногтями, особенно когда сжимал в руках любимую гитару в своей комнате, как любимую девушку. Таковая у него, правда, была. Но подойти к ней Чхве Хансоль не мог.       Именно её руки он как-то заметил в библиотеке, когда она тянулась к тому мировой истории, вставая на цыпочки и шипя что-то себе под нос. Молодой человек, немного сглотнув, решил помочь, и вскоре книга оказалась в руках его одноклассницы, хорошей подруги, а главное, его первой и крепкой любви: Пак Минджу. Они тогда и познакомились нормально, не на уровне «эй, ты, мальчик с последней парты» и «прости, ты вроде староста нашего класса», даже немного разговорились, а после диалога у Вернона дрожали руки.       Руки, которыми он сейчас сжимал гитару. А также он старался не думать о том, что внизу, в просторной гостиной, родители принимали каких-то гостей, а он не мог подсоединить инструмент к усилителю, дабы уже в сотый раз проиграть мелодию, что навязчиво крутилась в голове. Вернон не любил никаких людей в доме, кроме собственных родителей и сестры, старался лишний раз не высовываться, но, кажется, пришёл кто-то либо важный, либо очень близкий, раз София постучалась в дверь и открыла её, засовывая голову в проём.       — У нас новые соседи, выйдешь, может, поздороваешься?       Чхве нахмурился, неловко отставляя от себя инструмент, и всё же последовал за сестрой, что вприпрыжку бросилась вниз по лестнице. Небольшой двухэтажный домик в спальном районе Сеула был куплен давно, кажется, как только мама согласилась переехать из Америки в Южную Корею. С соседями стоило иметь добропорядочные отношения хотя бы из-за того, что крик поднимут, если заметят на лужайке рядом какого-то хмурого незнакомца, идущего из местного музыкального магазина с пакетом, на котором красовался кричащий логотип.       В тот самый миг, оказавшись в гостиной и подняв голову, Вернон тоже заметил руки: необычайно красивые, нежные, ухоженные, с зелёным плетёным браслетом на запястье, а потом пришло осознание, ведь видел уже всю её, всю Пак Минджу, и в ту же секунду поднял глаза. На него смотрела именно она, улыбаясь и говоря «ой, а мы же знакомы», а затем и кланяясь своему однокласснику, у которого сердце заходило в бешеном ритме.       С тех пор Минджу и Вернон ходили вместе в школу, и признаться, молодой человек первое время не понимал своё состояние. Он мерил температуру, выявил, что у него тахикардия, которая может привести к развитию сердечной недостаточности, а потом решил, что интернет — зло, удалился из всех социальных сетей, в которых был, отнёс ноутбук в гостиную и спросил у сестры, что с ним такое. Терпеливо всё выслушав, девочка закрыла лицо ладошками и прошептала:       — Оппа, да ты влюбился!       Видимо, так и влюбляются — бесповоротно, чувствуя себя полнейшим идиотом, но зато счастливым до жути и желающим быть рядом с человеком, что нравится.       Сидя как-то вечером в своей комнате, Вернон подсоединил гитару к усилителю и стал разминать пальцы в переборе. В нотной тетради имелись наброски песни, которую Чхве с особым старанием сочинял, и хоть он по натуре своей не был бунтарём, а в каком-то смысле даже избегал людей, прикрывался разными делами, лишь бы с ними не встречаться, и не смотрел в их глаза, только на руки, строчка «So fuck me like a rockstar» заставила замереть на мгновение и взвести глаза к потолку, мол, господи, почему именно это появилось в моей голове. Решил всё же оставить, возможно, потом перепишет.       В окно прилетел маленький камешек, отскакивая и валясь на лужайку. Тотчас же прекратив музицировать, Вернон вскочил с кровати, подтягивая домашние спортивные штаны и вскоре открывая окно, хотя рисковал получить запущенным камнем в лицо. На земле стояла Минджу, махающая руками и привлекающая его внимание, и парень, оглянувшись на запертую комнатную дверь, облизнул губы и кивнул, давая знак подруге, что она может взять садовую лестницу и подняться к нему.       За короткий промежуток времени Пак стала ему очень родной. Той девушкой, чьё имя он порой шептал во сне, в чьи окна заглядывал, лёжа на кровати. Как в эталонных молодёжных американских комедиях, коими Чхве засматривался, их дома находились близко друг к другу, можно было заглянуть в соседские окна и улыбнуться красавице-старосте. Порой он видел то, что не нужно: как она переодевалась, и когда Минджу ходила в нижнем белье, то закрывал или отводил глаза, лишь бы не стеснять одноклассницу своим присутствием. Ему нравилось её тело: стройное, гибкое, нравилось, как она его наряжала, если не выходила в школу, и одевалась она так — красиво, нежно, как самая настоящая девушка, — только для одного человека.       Не для Хансоля Вернона Чхве.       Для Чона Вону, баскетболиста в их школьной команде, которому играющий на гитаре мальчик по-настоящему завидовал.       — У тебя ж сегодня должно быть свидание, — Вернон немного отступил от подоконника, позволив сесть на него девушке, чьи худые колени, обнажённые из-за коротких, почти домашних шорт, сразу же сомкнулись. — Или у Вону поменялись планы?       Пак сделала непонятливый взгляд, а потом кашлянула в ладонь, опуская ноги на пол и захлопывая окно. Она, конечно, знала, что её сосед не от мира сего, но не настолько же. Да, Минджу была не из тех девушек, что плакали при расставаниях, наоборот, она очень уважала выбор своих парней, которые, как один, говорили, что они недостаточно хороши для неё. Возможно, так и было. Только вот странно, что Чхве не заметил, что Пак ходила подавленной уже второй день.       — Мы с ним расстались недавно, — девушка плюхнулась на кровать, всматриваясь в белый потолок и вздыхая. Раскинув тонкие руки по одеялу, она представила себя птицей, что сейчас взлетит, упорхнёт, а потом прикрыла глаза. В своём доме было невозможно находиться из-за ссоры родителей, София, сестра Вернона, была слишком шумной и очень уж мелкой, а сам молодой человек всегда оставался вежливым и хорошим по отношению к ней. — Я так устала…       Чхве упал рядом, но на расстоянии, чтобы лишний раз не смущать подругу. Тем более, раз она и Вону расстались, была причина, почему. Копаться в прошлом не хотелось, появилось желание лишь дышать и смотреть на Минджу, чьи длинные волосы, казалось, распластались по всей постели. Как же парень мечтал уткнуться в них, почувствовать их аромат и поцеловать ускользающие прядки. Девушка, их обладательница, была олицетворением весны, пахла так же, как прекрасные фрукты, но молодой человек и мечтать не мог к ней прикоснуться. Нет, никто бы на него не накричал, просто он знал, Пак Минджу — ангел, и никто не смеет к ней прикоснуться.       — Могу тебе предложить что-нибудь посмотреть, а также поесть, родители и София уехали в магазин, я остался один, — сказав это, Вернон посмотрел на девушку рядом. Он не ведал, как получилось так, что она привыкла к его весьма неловкой компании, почему она порой приходила к нему вечерами и шла с ним рядом в школу утром. Может, в каком-то смысле он ей тоже нравился? — Будешь салат?       — Да, конечно, — староста класса будто оживилась, даже улыбнулась, но улыбка выглядела очень грустной. — Можно же выбрать фильм?       Хансоль был никудышным психологом, если не замечал состояния собственной подруги, что залезла в раздел романтический комедий на Netflix и листала страницы, будто надеясь найти «ту самую». Взгляд остановился на двух смазливых лицах американских актёров, и на пульте нажалась кнопка в тот момент, когда Вернон вошёл в комнату с салатом и сладостями, которые специально припас для таких случаев. Увидев вступительные сцены, парень упал рядом с Минджу, расставляя перед ней еду, на плечи накидывая тёплый плед, а из-под кровати доставая термос с горячим чаем. Всегда всё было под рукой и в пределах видимости, чтобы лишний раз не покидать свою комнату.       — Ты… сильно переживаешь? — прошло двадцать минут от фильма, и Вернон решил, что самое время поговорить. Он старался не навязываться, сильно нервничал, что Минджу, закутанная в плед, находилась очень близко к нему, жуя мармеладных червячков и смотря на экран.       — Ну… немного погорюю и успокоюсь, просто не ожидала, что всё закончится так, — произнесла девушка.       Хансолю всегда было неловко, когда на экране целовалась парочка, а девушка, подруга и соседка, заваливала голову на его плечо и вздыхала. Сам он не целовался нормально, если не считать того поцелуя при игре в бутылочку, когда какая-то девчонка просто схватила его за щёки и прикоснулась к губам, сразу же пуская в ход язык. Тогда Вернон ещё пытался социализироваться, но после той вечеринки, вытирая губы и щёки от слюней ненормальной девчонки, убежал, закрылся в себе окончательно и решил, что никакие компании: ни маленькие, ни большие — его не привлекают.       — Хочешь завтра отвезу на велосипеде в школу? — спросил Чхве, когда фильм закончился. В доме царила тишина, родители, видимо, застряли где-то в центре, а Минджу кивнула, внезапно под рукой нащупывая нотную тетрадь, которую друг запихнул под подушку, но, видимо, не до конца. Пак знала — её сосед был самым настоящим сундучком с тайнами, который очень хотелось раскрыть, хотя, возможно, ей всё придётся не по вкусу. — Э-эй, подожди!       К чёрту все предрассудки, такой парень, как Хансоль Вернон Чхве, не мог иметь тёмных грязных секретов, как, к примеру, тот же самый Чон Вону.       Глазам Пак Минджу открылась нотная тетрадь с текстом песни и набросками мелодии. Молодой человек не мог сдвинуться с места, застыл, даже не сделал попытки вырвать страницы с нотным станом из пальцев девушки, что всматривалась в английские буквы и не понимала ни смысла текста, ни его перевода. Наверно, это было на благо — кто же оценит текст про кричащих ангелов и демонов, когда сам лирический герой падает из Эдема. Минджу надула пухлые губы и всё же нашла рифму, хотя, кажется, так и не поняла смысла. Вернон просто ждал вердикта, да хоть чего-то, потому что тишину между ними можно было уже ложками есть.       — Ты знаешь, что по пирамиде Абрахама Маслоу потребность в самовыражении находится вверху всех потребностей? — Минджу улыбнулась, внезапно касаясь запястья Вернона. — Это духовная потребность, которая реализуется только за счёт достижения других потребностей, более низких, — у парня было ощущение, будто он попал на какой-то вебинар, но терпеливо всё слушал. — Так вот, оппа, — Пак была чуть младше парня и очень воспитана — любого человека старше себя она звала только «оппа» или «онни» и никак иначе, — ты у нас тихий мальчик, но я же вижу, что ты тоже, как и все, хочешь самовыразиться через песню. Может, исполнишь её?       — Я? — парень указал пальцем на себя, а потом откашлялся, потому что Минджу кивнула, перекидывая волосы за спину. — Прости, но я не хочу… ты знаешь английский?       — Я похожа на прилежную ученицу, которая знает всё? — девушка хихикнула, а затем вмиг стала серьёзной. — Ну да, соглашусь, старостами просто так не становятся, но английский — это единственный предмет, по которому я стабильно плохо учусь. Дело в песне? Клянусь, я, кроме слова «fuck», ничего не знаю, но мне кажется, что песня не об… этом. Господи, Вернон, не смотри на меня так, я же смущаюсь!       Пак, закусив губу, схватила подушку и ударила ею по торсу парня, который охнул от неожиданности и согнулся, утыкаясь лицом в колени. Если бы он сейчас сказал, что девушка отбила ему селезёнку, то она бы поверила, потому что вскрик разнёсся по комнате, а горячие, обжигающие ладони прикоснулись к плечам Чхве, заставляя поднять глаза с весёлыми искорками. Даже такую сторону Минджу парень любил, обожал каждой клеточкой своего тела.       — Ты весь красный, — Пак прижала ладошку к его лбу, а потом кивнула самой себе. — Так ты мне сыграешь?       — Ничто не заставит меня спеть именно тебе эту песню, — улыбка девушки спала с лица, но, кажется, сдаваться она не собиралась.       — А если я тебя поцелую? — и, не дождавшись какой-либо реакции, Минджу мягко поцеловала Вернона в щёку, затем улыбаясь вновь. — Ну же, оппа. Ты не должен меня бояться. Я же твоя подруга.       В том и дело, что обычная подруга. Та, что сама подсоединила гитару к усилителю, всучила инструмент парню и села на ковёр, скрещивая ноги по-турецки. Ей нравился ковёр в комнате друга: мягкий, белый, она в нём тонула и не смела подниматься, и именно с него открывался обзор на самого смущённого, самого, девушка бы не побоялась такого слова, милого парня из её школы. Вернон откашлялся, его руки дрожали, но всё же пальцы сами потянулись к струнам, играя.       И впервые на памяти Минджу кто-то запел, да так чисто, что её рот раскрылся, а глаза забежали по всему образу парня, что всё больше и больше открывался ей с новой стороны. Поцелуй, такой тёплый и сладкий, такой дружеский, вызволил в нём человека, способного к пению и самовыражению. Жаль, что Вернон не видел, что в глазах девушки звёзды появились, а рот раскрылся, когда она видела движения его губ и слышала его пение.       — Это провал, да? — только сейчас Пак поняла, что задержала дыхание, и вдохнула воздух, улыбаясь и хлопая в ладоши. Она была потрясена до глубины души, сердце заходилось в бешеном ритме, так ещё и парень, прижимающий к себе гитару, выглядел так, будто натворил что-то плохое, когда они оба знали — в музыке нет ничего противозаконного.       — По-моему, следует добавить ещё инструментов, — Минджу нахмурила брови и немного склонила голову вбок. — Как ты относишься к тому, чтобы попробовать переложить ноты на синтезатор и ещё что-нибудь? По-моему, было бы неплохо.       — Я не настолько многофункциональный музыкант, я так, любитель, — отмахнулся Вернон и прижал к себе гитару. — Дилетант даже.       — У меня есть люди на примете, я думаю, вы с ними найдёте общий язык, — и Пак совершенно внезапно, радостная, будто кто-то ей принёс хорошую весть, вскочила на ноги, улыбнулась парню и прошла к подоконнику. — Не забудь заехать за мной на велосипеде, сам предложил.       А Вернон был довольным, как незнамо кто. Первая слушательница его песни оказалась довольной, она же его перед этим и поцеловала, оставалось только… возможно, выполнить её желание — переложить ноты на другие инструменты и сыграть с кем-то в команде, а не одному?..

* * *

      Тёплые руки оплели торс парня, который ещё не особо проснулся. Минджу уговорила его взять в школу акустическую гитару, и сама несла её, потому что, если бы Вернон держал её за спиной, то Пак пришлось бы идти пешком. Школьники совершенно недавно встретились, похлопав друг друга по плечам, а потом направились в школу. София ускакала раньше вместе с подругами, намереваясь зайти по пути в магазин и купить клубничного молока.       — Ты хорошо спал? — пробормотала Пак, когда они стали катиться с горки. Вернон прислушался к своим ощущениям: да, спал он прекрасно, в обнимку с блокнотом, потому что набросил парочку строчек для новой песни, да ещё и поцелуй, что невидимо прирос к щеке, грел, даже опалял его лицо.       — Да, а ты? — кажется, девушка потёрлась щекой о его спину не для того, чтобы почесать её или стереть излишек тональника, а чтобы «угу» не потонуло в свистящем в ушах ветре.       Минджу спрыгнула с велосипеда только тогда, когда Вернон остановился на школьном дворе, закатывая транспорт на крытую своеобразную парковку и пристёгивая колесо кодовым замком. Всё это время школьница стояла рядом, немного шаркала носком обуви, а потом обернулась на «привет», прозвучавшее за спиной. Это была одна из многочисленных школьных знакомых, среднестатистическая кореянка с узкими глазами и нависшим веком. Её звали Ли Йери, ничем примечательным она не выделялась, кроме того, что была достаточно общительной и являлась одной из подруг Минджу. Она мазнула взглядом по Вернону, улыбнулась, в ответ получая сухой кивок, и вскоре произнесла:       — Если у тебя нет планов на вечер, то могу предложить сходить в караоке, мы как раз собираемся все.       — Ох, прости, мы с Верноном тут договорились кое о чём, я не могу его бросить, — лицо парня вытянулось, потому что он не знал, о чём он там с девушкой договорился. Видимо, у неё на него были какие-то особые планы. — Давай в следующий раз соберёмся. Кстати, ты не видела Джонхана и Мингю?       Эти имена не были знакомы Хансолю, но знакомы Йери, и она кивнула, сказав номер кабинета, где предположительно находились оба парня, и Минджу внезапно схватила школьника с гитарой за руку и повела его к зданию. Чхве готов был взорваться внутренне, пока соседка вела его по длинным коридорам, а потом буквально впихнула в пустой класс музыки. Гитара обиженно звякнула, и двое парней обернулись, прервав свой спор, который мог распалиться и вылиться в драку без отсутствия свидетелей.       Одного из парней Вернон часто видел с разными девушками: они вились вокруг него, будто рыбки вокруг приманки, а он лишь перекидывал длинные светлые волосы, явно крашенные, за спину и отказывал каждой, что имела смелость признаться ему в любви. Это был Юн Джонхан, обычный старшеклассник, обладающий тем не менее превосходными внешними данными и разными способностями, о которых знал не каждый. Второй молодой человек скучал, сидя рядом с пюпитром и слушая болтовню своего друга; он был брюнетом с короткими волосами и, казалось, мог обидеть любого, кто бы косо на него посмотрел. Но Ким Мингю, именно так школьника и звали, за свою жизнь и мухи не обидел, если, конечно, эта муха не укусила его, вызвав тем самым кожное раздражение.       — Привет, мальчики! — Минджу времени зря не теряла: по-дружески обнялась с обоими, а Хансоль вежливо поклонился, не зная, что дальше делать: либо убежать, либо пройти к девушке и вести себя так, как предписано обществом — смело, дерзко и решительно. Пришлось выбрать второй вариант, только оставаться скромным и внимающим информацию. — Знакомьтесь, это Чхве Хансоль, и он автор песен. Только у него есть некоторые проблемы. Вчера, когда он дал мне послушать трек, я поняла, что кое-чего не хватает, и решила вас свести с ним. Вы же до сих пор играете, да?       Джонхан зевнул, смерив нового знакомого странным, но ничего не говорящим взглядом. Вернон думал малодушно спрятаться, но не вышло — Минджу перехватила за рукав толстовки и потянула на себя, заставляя всё же посмотреть на остальных парней. Мингю, включив на максимум всё своё человеколюбие, улыбнулся и протянул ладонь Чхве:       — Будем знакомы, Хансоль.       Для начала, переборов себя, молодой человек показал наброски песни и даже наиграл на гитаре целый куплет, затем распеваясь и уже без задержек затягивая песню на чистом английском. Джонхан, всё это время что-то делающий со старым пианино, вдруг обернулся, будто понимая, о чём песня, а потом, поймав музыку, начал аккомпанировать на клавишных, но результат не удовлетворил. Мингю хлопал по коленям, отбивая ритм, а потом показал поднятый вверх большой палец, как бы говоря «молодец, ты хорошо постарался». Чхве после исполнения немного покраснел и прижал к себе гитару, будто намереваясь ею защититься в случае нападения, но подал голос Юн:       — Идеальное сопровождение — синтезатор и барабаны. Было бы неплохо заиметь ещё бас-гитару, но я не знаю ни одного человека, кто на ней играет. Можно пока что попробовать то, что имеем на данный момент.       — А твоя роль какова? — Ким посмотрел на молчащую и немного смущённую девушку, и та воспрянула духом и улыбнулась.       — А я буду вам помогать организовывать мероприятие и вытаскивать нашего Вернона из пучины стеснения.       Хансоль в тот момент зарделся, стараясь спрятаться, потому что до сих пор сильно смущался Джонхана, который сделал вид, что не заметил никаких провокационных слов в песне. Но кажется, парни поняли друг друга — лучше ничего не сказать, чем ставить всех в неловкое положение, тем более то, с каким жаром парень исполнял строчки, идущие будто из глубин души, заслуживало уважения. Не каждому хватит силы духа продекламировать стихи собственного сочинения.       — Давай тогда ноты, — Мингю зевнул, потирая глаза. Прозвенел звонок, но ни один из школьников не торопился на уроки, предпочитая любимое занятие каким-то там школьным предметам.       — Я их скину в KakaoTalk, дай только номер, — собрался с духом парень и протянул свой телефон, дабы Ким ввёл свой номер. Они быстро отписались в новую беседу с Джонханом и Минджу, и Вернон выслал фотографии нотных листов вместе с текстом самой песни.       — Думаю, теперь пора на уроки, а то нас учителя задушат, — Мингю в ту же секунду ринулся, будто в бой, и его бег слышался в практически пустом коридоре. Джонхан, затянув волосы в хвост, кивнул новым знакомым и устремился следом, оставляя парня и девушку наедине.       Минджу немного замялась, а потом хлопнула в ладоши и подхватила свой рюкзак, заставляя и Вернона тоже начать собираться. Молодой человек был будто в задумчивом тумане, плыл в себе и лишь почувствовал, как его взяли за запястье и потянули за помещениями. Раз — и тепло разлилось внутри, когда девушка взялась за его пальцы.       — Мы должны идти, — шепнула, и вновь стало жарко, они побежали по коридору, но всё равно пришлось заниматься весь урок стоя — наказание за опоздание на пять минут. Староста всё выдержала смело, а вот Чхве было не очень хорошо, ведь внимание и шепотки одноклассников не были желательными.       Уроки прошли на удивление быстро, и вот уже Минджу, весело о чём-то говоря, шла с одноклассником к велосипеду. Вернон, кажется, заразился её активностью и улыбкой, потому и некоторые школьники с удивлением смотрели на парня, которого не видели не нахмуренным или слегка боязливым. Он будто переменился за один день, вселив в себя дух озорства и лёгкой школьной влюблённости.       — Нам надо собраться все и один раз проиграть песню, — Минджу поставила голосовые сообщение Джонхана на паузу, чтобы до Вернона, открывающего кодовый замок, дошёл смысл фразы. — Хансоль, ты не против принять у себя гостей?       Молодой человек слегка задумался, а потом представил себе картину, как его младшая сестра влюбляется в Мингю или Джонхана и выносит потом мозг «этими красавчиками». Зато он будет рядом с девушкой, которую хочется обнимать и баловать, — лишь поэтому он улыбнулся в ответ на нахмуренный взор и произнёс:       — Напиши им мой адрес — буду рад всех вас видеть после семи вечера.

* * *

      Мама была весьма удивлена, увидев на пороге дома милую соседку вместе с двумя молодыми людьми в свободной одежде, что представились друзьями Вернона. Любопытная София высунулась со второго этажа и в восхищении уставилась на Джонхана, будто бы представляя, как будет в будущем заплетать ему аккуратные хвосты.       — Оппа, к тебе пришли! — и Вернон сорвался с места, натягивая тёмную толстовку и чудом не валясь с лестницы и представая перед новыми друзьями слегка растрёпанным воробьём, что слегка покраснел от смущения и быстро познакомил школьников со своей семьёй.       Его мама была американкой, и это удивило Джонхана и Мингю, но Минджу весело прошла мимо, расцеловавшись с ней в щёки. Корейцы переглянулись, вновь вежливо поклонились и проскочили мимо Софии, что от передозировки красавчиками зарделась и стала вести себя очень странно. Вернон пригласил товарищей в свою комнату и захлопнул перед любопытным носом младшей сестры дверь, отрезая всех от мира и маминого «спуститесь потом за чаем!»       Работа началась буквально сразу, потому что и Джонхан, и Мингю были наполнены энтузиазмом и жаждой бурной деятельности. Минджу помогала поскольку-постольку, потому что знала всю комнату Хансоля и могла подать ему то блокнот, то гитару, то что-то ещё. За время работы оказалось, что Юн и Ким, оказывается, неплохие парни и по-настоящему готовы гореть за идею, тем более если в ней предложили участвовать.       — Моя младшая сестра чересчур навязчива, простите её, — сконфуженно произнёс Вернон, когда София, оставив на столе чашки с чаем, удалилась. — Я её порой не понимаю, наверно, это нормально.       — Странно, что вы так сильно различаетесь, — проговорил Юн. — Но ладно, каждый человек — индивидуальность, так что глупо говорить даже о том, что «о боже мой, брат и сестра диаметрально противоположны».       За всё время, что парни играли, а Минджу изредка подпевала, школьники успели сплотиться и даже получить друг от друга что-то новое. Когда они наигрались, на часах уже было одиннадцать, никто не хотел уходить домой, даже девушка, планирующая уйти в комнату к Софии. Вернон совершенно внезапно ухватил её за руку и предложил остаться, будто от неё зависела вся его жизнь. Щёки покраснели, дыхание перехватило, а уставший Мингю просто обхватил нового знакомого за плечи и повалился на широкую кровать. Юбка девушки бесстыдно задёрнулась, она оказалась прижатой к Вернону и стене, а парень дрожал, понимая, что если Минджу немного надавит на его грудную клетку, то почувствует биение сердца. Но внезапно девушка, как только Джонхан молча выключил свет, прикрыла глаза и оставила поцелуй на щеке Чхве, а потом шикнула на него и стала ровно дышать. И если ей самой было очень хорошо, то Вернон сгорел изнутри от смущения и стыда, потому что впервые понял, насколько же это всё-таки прекрасно — влюбляться.

* * *

      «Я вашу группу записала на конкурс талантов», — как удар головой о потолок. «Он будет проходить внутри школы», — удар под дых и чувство удушья. «Вы исполните ту песню, которую сейчас репетируете», — сразило наповал, и руки Хансоля опустились. Он никогда и ни при каких условиях не хотел выступать: стеснялся показывать своё творчество и всячески говорить обо всём, связанном с музыкой. Даже активный Мингю понял, что полукорейца не пробить, ведь ему до жажды выступления и всеобщего признания надо осторожно дойти самому и попытаться в итоге не умереть от смущения.       — Минджу, нам с тобой надо серьёзно поговорить, — Джонхан вывел ничего не понимающую школьницу, заварившую всю кашу, за дверь.       Вернон аж упал на стул, прижав к себе гитару и понимая, что всё — это конец, эта девушка окончательно довела его до сердечного приступа и лечение оплачивать не будет. Мингю пытался всеми силами подбодрить нового друга, выступал для него в роли зажигалки, которая никогда не потухнет, и после третьей шутки гитарист расслабился, понимая, что могло быть и хуже: девчушка могла потребовать выступления перед его родителями, а оба из них, кстати, в совершенстве говорят по-английски и без проблем поймут и перевод, и посыл песни.       — Джонхан её быстро обработает, но я думаю, что выступить придётся, так как все заявки рассматривают быстро — их мало, ведь мало кто желает показать свой талант, — проговорил Ким. — А вдруг тебя после этого заметят? Ты же талантливый, почему стесняешься?       Вернон нахмурился, думая, что можно проигнорировать ответ на вопрос, который явно интересовал товарища. А всё из детства: дети и воспитатель в детском садике забраковали его красивые рисунки, обозвали узкоглазым и всячески над ним издевались. С публичными выступлениями было покончено раз и навсегда, и только переехав в Южную Корею, молодой человек понял, что жизнь прекрасна: его окружали похожие на него люди, только вот в обществе он всегда замыкался.       — Я не хочу, чтобы меня заметили, — произнёс Чхве, — всякое творчество этого хочет, но я против. Я не такой творец, чтобы меня везде показывать и рекламировать.       — А хочешь, чтобы Минджу тебя поцеловала?       Вопрос ударил по голове, и Хансоль встрепенулся, подумав, что ему всё это послышалось. Мингю выглядел серьёзным, предлагая сделку с Дьяволом, но страх мешал пожать руку злу, чтобы потом прикоснуться к своему Гению. Ким видел сомнения, считывал их, играл на них и старался сделать так, чтобы парень согласился. Он видел его тягу к Минджу, знал, что она поцеловала его, когда ночевала, прижавшись к стене, всеми силами хотел подтолкнуть и осчастливить обоих.       — Даже если бы и хотел, этого никогда не случится, — Чхве мотнул головой. — Это невозможно, я не в её вкусе.       — Если мы выступим, то Минджу тебя поцелует, потому что она влюблена в тебя, — глупые школьники. Конечно же, многие видели расположение девушки к своему однокласснику, её особые знаки, которые она дарила только тем, кто ей нравился. Мингю был наблюдательным и решил идти до конца. — Как только Джонхан с ней придёт, скажи, что ты готов на всё. Своим творчеством надо делиться, ты сам сказал, что всякое творчество хочет быть замеченным.       В ту же секунду в помещение проникли понурая Минджу и Юн, выглядящий не лучше: казалось, они поссорились, не думая в скором времени примириться, но Вернон переборол себя, пошёл на поводу Кима и сказал:       — Давайте все хорошо постараемся, чтобы выступить лучше всех и занять главный приз.       И под главным призом он имел в виду именно поцелуй от дорогой ему девушки.       С того дня и начались репетиции, в которых Вернон выкладывался на полную мощность, забывая о том, что он стеснительный, неловкий и вообще пай-мальчик, который не должен петь про секс и плохое поведение. Джонхан, вечно пожимающий плечами, оказался на бек-вокале, в совершенстве зная текст песни и исполняя его со всей страстью, на которую только был способен. Мингю лишь отдавался игре, а девушка… а девушка в это время всё больше обращала внимание на молодого человека с растрёпанными волосами и страстно поющего. Она не понимала посыла, текста песни, но болела за Вернона всею душой.       Конкурс, кажется, наступил слишком быстро, и хоть пронеслась пара недель, Хансоль не чувствовал себя полностью готовым. С самого утра он метался по своей комнате, собирался, разогревал голосовые связки и проверял струны на своей любимой гитаре, надеясь, что они не порвутся во время выступления. Минджу кинула в его окно камешек, и парень выглянул на улицу, лишь чудом не получив следующую гальку прямо себе в лоб.       — Спускайся! — улыбалась Пак, вызывая залпы фейерверков внутри, и он кивнул, захватывая чехол с гитарой и шмыгая на улицу мимо родителей, которые не знали о сегодняшнем выступлении. Молодой человек не сомневался — если бы он рассказал этот маленький секрет, то вся семья пришла бы посмотреть, но он хотел остаться наедине со своими ангелами и демонами, чтобы потом получить награду.       Дорога до школы показалась быстрой, рука Минджу на его запястье — горячей, но всё равно было страшно — они открывали конкурс, нельзя было опаздывать, нужно задать всем настолько высокую планку выступления, чтобы больше никто не смог победить. Джонхан присоединился на углу школы, Мингю встретил в коридоре, и вся компания пошла к актовому залу, из глубины которого уже слышались приготовления к показам. Вернон нервничал, вновь прокручивая в голове текст, а когда Пак взяла его за руку, то сосредоточил всё внимание на ней.       — Я в тебя верю, — произнесла она, смотря серьёзно, а потом погладила его щёку. — Вы справитесь.       Самое главное — чтобы не только верили в тебя, но и ты сам в себя верил. Хансоль сомневался, настраивая гитару тихо в уголке, будто не он солист, Джонхан маялся с синтезатором, а Мингю материл всех, кто посмел без его спроса прикоснуться к барабанам. Зал стал постепенно наполняться, Вернон — нервничать, и уже Юну пришлось настраивать ему микрофон, чтобы не случилось неожиданностей. Хансоль будто замер, время от времени покачиваясь, и только улыбка возлюбленной стала постепенно приводить его в чувства. Он всё сможет, всё сделает, он молодец.       — Первые ребята, которые покажут нам свои таланты, это Чхве Хансоль, Юн Джонхан и Ким Мингю! Давайте поддержим их звучными аплодисментами!       Вернону было проще умереть, чем начать играть, чувствуя ремешок на плече, вгрызающийся в плоть и оставляющий невидимые борозды. Скрюченные пальцы прикоснулись к струнам, а потом началась игра, в которой были смешаны все его чувства; Джонхан и Мингю присоединились по очереди, когда пришло время, и солист начал петь.       — So fuck me like a rockstar, dancing on a cop car,       Nothin’ in the world can stop me now.       Fucked up like a rockstar, riding in a cop car,       No one in the world can help me now.       Вернон не чувствовал времени, ощущал лишь жгучий драйв по венам, желание показать, какой он есть, что он, такой молчаливый автор и музыкант, существует, не стесняется и во всю глотку поёт о грехах, которые могут преследовать человека. Он задыхался, голос Джонхана разносился будто бы вместе с ним, но как-то отдельно, а когда показалось лицо Минджу, Чхве запел с удвоенной страстью, сотрясая себя до нервного срыва. На строчке «Me plus me is a problem» он смотрел прямо в её глаза, выдерживая контакт, а потом, закончив, понял, что его оглушили рукоплескания.       То, чего потаённо желала его душа.       То, от чего он, дурачок, бежал.       Хансоль держал в руках гитару и, кажется, был самым счастливым человеком во всей этой чёртовой школе. Потому что его маленький ангел смотрел на него из толпы своими чистыми глазами и мысленно желал всего только хорошего. И в завершении выступления, когда Джонхан и Мингю, его команда, его друзья, обнимали парня, Вернон знал одно точно: Пак Минджу, с горящими глазами и щеками наблюдающая за его выступлением и пением, теперь явно понимающая смысл песни, точно его поцелует.