Обязательное условие

«Где встречаемся?» — написал Леви, лениво потягивая пиво. Был вечер четверга, накануне рождества работы было невпроворот, так что только в девятом часу он смог вырваться из офиса; в электричке, где все ехали, как сельдь в бочке, он дышал целых две остановки в подмышку вонючему бездомному, а, проверяя у дома свой почтовый ящик, увидел, что его долгожданную посылку — приставку — отвезли обратно в почтовое отделение, и забрать ее можно будет только в субботу. Короче говоря, пиво было меньшим, чем Леви мог порадовать себя сегодня. Фоном шел какой-то американский триллер, название которого Леви даже не потрудился запомнить. Звук входящего сообщения вклинился между двумя репликами героев о тайной операции федеральной службы безопасности. «Встретимся на Шенхаузер Аллее, я знаю там один хороший бар. Ты же не против начать с пива?» «Ага, идет», — напечатал Леви и, посмотрев на свой «Хейнекен» в руке, невесело усмехнулся. — «До завтра». Нет, он совершенно не горел идеей снова встречаться с кем-то из «Тиндера», он был сыт по горло этими бесплодными знакомствами, которые ничем не заканчивались и только растрачивали его время, но этот парень, как его там, Эрвин, кажется — Леви кинул беглый взгляд на окно диалога, — да, Эрвин, написал ему сразу после «мэтча» вместо скучного «привет» забавный вопрос: «Закроешь глаза на мои недостатки?». «Глаз», — поправил его Леви, про себя отметив, что человек дружит с черным юмором. «Хорошо. Если глаз один, то и с меня, как ты уже мог заметить, только один недостаток 😉» Сначала Леви не понял, а потом как понял. Он лайкнул профиль Эрвина, даже не пролистав всю его галерею до конца — чего греха таить, высокие подкачанные блондины, особенно так искренне улыбающиеся, всегда были его слабостью, так что он свайпнул вправо еще на первом селфи на фоне окна. Но на последней фотографии, как оказалось, его ждал сюрприз: высокий подкачанный блондин посреди пустого футбольного поля, одетый в черные брюки и джинсовую рубашку, один из рукавов которой был завязан в узел и понуро висел вдоль туловища. Одной руки не было. Что же, Леви соврал, если бы сказал, что не удивился, но... это обстоятельство ничего не меняло. Не ему воротить нос в этом вопросе — работа на автомобильном заводе оставила его без двух пальцев и пометила шрамом на лице, прямо поверх правого глаза. Глаз остался цел, но видел плохо и был очень чувствителен к яркому свету, так что летом Леви носил специальную повязку, делающую его похожим на пирата. Он этого нисколько не стеснялся и не пытался это скрыть, поэтому сразу залил в профиль несколько летних фотографий, чтобы исключить из потенциальных «мэтчей» беременных женщин, детей и чувствительных хипстеров и метросексуалов. «Тиндер» Леви установил год назад и с тех пор успел собрать свою персональную коллекцию фриков. Первым в этом списке был Армин — смазливый на лицо парень с прической, как у известного российского фигуриста. Наверное, догадаться о том, что им не по пути, стоило уже по его профилю, от яркости которого рябило перед глазами, но Леви великодушно решил дать ему шанс. Зря. Все свидание, которое они провели в азиатской забегаловке за огромными тарелками с раменом, Армин не затыкался ни на секунду. Казалось, он позвал Леви увидеться, только чтобы отрепетировать свое сольное стендап-выступление. Других свободных ушей, судя по всему, не нашлось. Ладно бы этот стендап был еще смешной, и Леви было бы весело, но нет. Армин взахлеб рассказывал про свои путешествия, пару раз подавившись лапшой от восторга. Его влекли моря, и он уже успел увидеть их двадцать семь штук. В основном те, что в Тихом Океане. Из каждого своего путешествия он привозил ракушки. Подавив зевок, Леви отчетливо представил, каким бесполезным хламом завалена квартира Армина и как в ней месяцами никто не убирается. Свидание закончилось тем, что Армин начал уговаривать Леви поехать вместе с ним в следующее путешествие, и это был первый раз за весь вечер, когда Армин вообще обратился к Леви. Еще был некто под именем Ханджи. А некто, потому что за те несколько часов, что они провели в парке Монбижу с кофе из кофейни «Девять и три», болтая про недвижимость в Берлине, опыты над животными и веганство, Леви так и не понял, мужчина или женщина перед ним. Были и те, с кем свидание заканчивалось, не начавшись. Например, Зик. От него за версту несло самоуверенностью, твердолобостью и зашоренностью, так что Леви, чувствуя, что быстро теряет терпение и интерес, остановился посреди улицы и чистосердечно сказал, что ему пора. Из этого опыта он вынес следующий урок — всегда несколько дней переписываться с человеком прежде, чем соглашаться на развиртуаливание. Да, это занимало время, но качество «мэтчей» пошло в гору. Плюс так можно было сразу отметать извращенцев, потому что для тех два дня были крайним сроком, по прошествии которого они не выдерживали и начинали делиться своими грязными фантазиями. Так на третий день Закклай, с которым Леви активно обсуждал политику «Зеленых», предстоящие коммунальные выборы и фильмы Вудди Аллена, оказался копрофилом. На вопрос Леви, что Закклай думает про миграционную политику «Большой коалиции», Закклай написал: «Ты не хотел бы насрать на меня?». Целое мгновение Леви думал, что что-то неправильно понимает, но, когда пришло следующее сообщение — «Можешь связать меня и наложить сверху большую кучу!» — он почувствовал приступ тошноты. Через секунду этот любитель говна и «Зеленых» отправился в черный список. На третий день так же сдулся и симпатичный парень по имени Эрен — на него Леви возлагал большие надежды: веселый, искренний, с чувством юмора и хорошим музыкальным вкусом. Эрен спросил, не хочет ли Леви при встрече ему вдарить, со всей силы, желательно несколько раз. После этой просьбы цитата из профиля Эрена, которой Леви сначала не придал значения, сразу же заиграла другими красками: «Мы не можем избежать страданий в этом мире, но мы можем выбрать того, кто причинит нам боль.» Нет, Леви никому не хотел бы вдарить, до свидания. Со всеми этими клоунами он легко мог бы гастролировать цирком-шапито. Другими словами: на Эрвина Леви тоже особо не рассчитывал. Хотя их общение в чате пока и складывалось наилучшим образом, и они уже успели найти несколько точек соприкосновения: оба не ладили с собаками и детьми, предпочитали жить подальше от центра Берлина и обожали свежую выпечку на завтрак. Для начала этого было уже достаточно. Эрвин, высокий (188 сантиметров значилось в описании профиля) подкачанный блондин уже издалека привлекал к себе внимание. Одет он был в черное драповое пальто, которое совсем не выдавало тот самый «недостаток», и светло серый шарф. Элегантный аутфит — ничего не скажешь. Если бы Леви просто увидел Эрвина на улице, то вряд ли бы подметил отсутствующую руку. Скорее, сразу пустил бы слюни… В добавок к своей эффектной внешности Эрвин оказался еще и чертовски приятным человеком. Прям гребаное комбо. Весь вечер Леви только и делал, что думал, где же тут может быть подвох. Он даже ни разу не поймал взгляд Эрвина на своем глазе — ох, сколько уже было любителей его поразглядывать. При этом палитра эмоций на лицах колебалась от нескрываемого отвращения до непристойного любопытства. Они выбрали маленький дальний стол у окна, куда едва доносились музыка с бара и эхо чужих разговоров. Заказали пиво. Беседа текла непринужденно и, к счастью, между ними не возникло никакой натянутости или неловкости. Выяснилось, что у них есть общие знакомые в банковской сфере, и они с удовольствием перемыли им косточки. Затем речь зашла о "Тиндере", о самых неудачных «мэтчах» и свиданиях. — … так вот, встретился я, наконец, с этой Сашей. Она позвала меня в греческий ресторан. Вернее, предложила туда сходить. Я согласился. И что ты думаешь? — Эрвин отхлебнул немного пива и заговорщически посмотрел на Леви. — Она оказалась вегетарианкой? — Нет. Зачем бы она тогда предложила пойти к грекам? — Не знаю, я думал в этой нелогичности и соль истории. — Нет, слушай дальше. Она с порога заказала меню из четырех блюд. — Что? Из четырех — это как? — искренне удивился Леви. — Она хотела попробовать два горячих блюда — мясо и рыбу. И, естественно, закуска и десерт. В общем, мы разговаривали только в те десять-пятнадцать минут, когда стол был пустым. В остальное время она ела, и ела, и ела. С одной стороны, приятно видеть, когда у человека такой здоровый аппетит, но… — Но ты охуел? — не стесняясь в выражении, спросил Леви. — М-м-м, да. И говорили мы тоже только о еде. Она рассказывала, как вкусно готовил ее отец, и как в детстве она пасла коров вместе с дедушкой и могла пить литрами парное молоко. — Господи, замолчи, у меня непереносимость лактозы, — Леви закрыл лицо рукой в жесте полнейшего отвращения. Эрвин рассмеялся, склонил голову вбок, так что в воротнике свитера показалась белая шея, и взглянул на Леви. Глаза у него были невероятные — ярко-голубые, выразительные, живые… Еще одно пиво или лучше стопка текилы, и Леви просто набросится на него, затащит в кабинку мужского туалета и встанет перед ним на колени… Никогда прежде ему так не срывало башню от кого-то, с кем он знакомился в пресловутом «Тиндере». Как такого греческого бога, как Эрвин, туда вообще занесло? — Но это не конец, — продолжил Эрвин. — Я еще и заплатил за наш ужин. Около восьмидесяти евро за одно только ее меню из четырех блюд. — Просто… зачем? Эрвин пожал плечами и заговорил дальше: — Была у меня еще одна история. Встречался с мужчиной, который работал персональным тренером. Короче, шкаф и аполлон такой… Усатый еще. «Это ты аполлон» — подумал про себя Леви и ощутил, как приятно его ведет от выпитого пива. — Ну, и, судя по всему, у него был чрезвычайно чувствительный нюх. Я еще в тот вечер хорошо так надушился, парфюм, все дела, и шлифанул это все сверху ядрёным таким дезодорантом, — Эрвин усмехнулся сам себе. — И если сначала мы сидели в кофейне, пили кофе, и он все время принюхивался ко мне, то уже через полчаса он не выдержал, поднялся и предложил прогуляться до ближайшего парка. Типа, тут так душно, дышать нечем. Бедняга… Я прям видел, как он задерживает дыхание, пока слушает меня. — Он не выставил тебе потом счет? За ожог слизистой носа. — Нет, — Эрвин расхохотался и дал знак проходящему мимо официанту, мол, еще одно пиво. — Но от него этого вполне можно было бы ожидать. А еще… еще был один случай. Правда, он не совсем к столу… — Мы не едим, — учтиво вставил Леви. — Валяй, я слушаю. — Был один человек, старше меня, кстати. Имя как-то на «З». Не помню. Но это не играет роли. Короче, мы переписывались несколько дней, все было здорово, приятный собеседник, широкий кругозор, много общих интересов, он очень любил подискутировать о политике и о фильмах Вуди Аллена. Не спрашивай, неожиданный выбор топиков для разговоров, конечно. В общем, однажды ночью он прислал мне странное сообщение. Написал, не хотел бы я… хм… — … насрать на него? — подхватил Леви. Секунду они смотрели друг на друга, а затем одновременно расхохотались. Да так громко, что на них начали оборачиваться другие посетители бара. Эрвин еще крепко бил кулаком по столу, давая выход эмоциям. Утирая слезы, Леви отчетливо ощутил, что они с Эрвином на одной волне. Это было важно. Нет, это было самое важное. С остальным можно работать или смириться… Когда они, накачанные пивом, выкатились из бара, было уже за полночь. Эрвин непременно хотел поесть, поэтому они решили перехватить по колбасе «карри» в известной забегаловке на колесах на Эберсвалдер Штрассе. Стоя у освещенного окошка, из которого тянулись манящие ароматы еды и доносилось шкворчание картошки в масле, Эрвин ловко зажимал кошелек подмышкой, целой рукой выуживая из него купюры. В полутемном баре Леви не смог понять, начиная с какого именно места руки у Эрвина не было, да и рукав был распущен, а не завязан в узел, как на фотографии в профиле, но, наверное, где-то от середины плеча. В любом случае Эрвин управлял своим телом превосходно. Леви невольно вспомнил, как он сам первое время мучался без двух пальцев. Все было до чертиков непривычно, неудобно, он часто злился, срывался и проклинал завод и весь мир вокруг. Потребовалась пара сеансов со сраным мозгоправом, но ему это помогло. — Какие планы на рождество? — спросил Эрвин, когда они отошли от забегаловки и встали за высокий усыпанный крошками и заляпанный кетчупом стол. От их бумажных тарелок с едой валил пар. — Да никаких, — ответил Леви, втыкая пластиковую вилку в кусочек сосиски. — У тебя? — Изначально я собирался к родителям, но они решили уехать на Майорку. — Тебя с собой не позвали? — Нет. — Что же… — А еще я хотел поставить у себя дома елку, но… мне нужна помощь. — В смысле? — Леви вскинул брови. — У меня одна рука, — Эрвин пошевелил обрубком под пальто и довольно улыбнулся. — Так что… мне понадобится ассистент. — Подсобить тебе с поиском? — Вообще-то, я думал о тебе. — У меня нет двух пальцев, — напомнил Леви, тоже улыбаясь. — Три руки, три глаза и тринадцать пальцев на двоих все-таки лучше, чем ничего. Елка нам точно поддастся, — подвел итог Эрвин и отправил в рот одну картошку фри. — Мы идеальная пара инвалидов. — Без «инвалидов». — Что? — не понял Леви. — Какие мысли по этому поводу?.. И я действительно говорю только о том, чтобы наряжать вместе елку. — Тч, тогда точно нет. Забудь. — Ну, может, там еще будет глинтвейн и свежая выпечка. — Уже лучше. Почти уговорил, — самодовольно сказал Леви. Господи, это был официально самый убогий флирт в его жизни. — Что еще нужно? — Я подумаю, — отмахнулся Леви. Он хотел выдать что-то остроумное, но, как назло, на ум ничего не шло. До остановки метро они дошли пешком. Стало еще холоднее — пошел снег. По факту вечер вышел просто отличным, и про себя Леви надеялся, что Эрвин не пошутил про приглашение наряжать у него елку. Прощаясь, Эрвин легко дотронулся до надплечья Леви рукой, как будто смахивал что-то с куртки, после чего нерешительно отступил назад. — Насчет елки, — начал было Леви. — Еще одно условие? — Обязательное условие. — Так, — Эрвин серьезно посмотрел на него, так что Леви пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться. — Я внимательно тебя слушаю. — Пока мы наряжаем елку, на репите должна играть сраная «Jingle Bell Rock». — Что? — Что? — вопросом на вопрос ответил Леви. В следующее мгновение они снова хохотали. — Мне очень нравится эта песня. — Не поверишь, но мне тоже. Я даже могу ее спеть. — Только не сейчас, умоляю… — В субботу? — В субботу. — Я еще напишу. Вечером, когда Леви уже лежал в постели, пришло сообщение от Эрвина. Голосовое. И еще до того, как Леви включил его, он уже знал, что его ждет:

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock Jingle bells swing and jingle bells ring…