***
По пути к логову Яваллы, где она содержала всех «объединенных» с собой людей, которых герои собирались освободить от воздействия Жрицы, пришлось им заночевать в лесу. Коготь вздрогнула во сне и сладко чувственно застонала, прижавшись ближе к Гаррету, в объятиях которого она засыпала. Зед вырвался из лёгкой дрёмы, в которую лишь недавно погрузился, и ошалело уставился на брюнетку. Он слишком хорошо помнил эти звуки чистого наслаждения, что издавали сладкие губы Коготь. Не произвольно, но и абсолютно осознано он потянулся к её разгорячённому телу, но прижаться не успел, — сильная светлокожая мужская рука оттолкнула его, а голубые глаза угрожающе сверкнули над плечом брюнетки. Зед сжал зубы и в его груди заклокотала ярость. «Как Коготь только додумалась заменить меня на этого никчёмного человека? Конечно, стоило признать, что внешность его достаточно приятна… и даже намного более…» Огладив бедра брюнетки, Зед вновь получил неприятный тычок от Гаррета, но сама она отзывчиво отозвалась на прикосновение ещё одной пары рук. И реакция Коготь подала чернокровому идею, может не самую лучшую, но верную на его взгляд в данным обстоятельствах. Он ухватил брюнетку за плечи и подвинул так, чтобы она не мешала ему посмотреть в глаза краснокровому ревнивцу. — Начни уже относиться ко мне точно так же, как ты относишься к Коготь, — слова будто сами собой сорвались с языка Зеда. — Нет! — первой отмерла сама Коготь, увидев засверкавший во лбу Зеда кинж и остекленевший взгляд Гаррета и, развернувшись, она с силой ударила бывшего любовника в плечо. — Зачем ты это сделал? Кто дал тебе право менять людское восприятие? — Ты скоро будешь мне благодарна, милая Коготь, я уверен, — тёмные, как ночное небо над их головами, глаза лукаво блеснули. Зеду было стыдно просить прощения — он вообще не привык этого делать, а если и извинялся, то неискренне — лишь бы получить своё. А сейчас никакой вины за собой чернокровый не ощущал. Зед поступил правильно — это было только его мнение, но ничьё другое он и не признавал. Лишь он один был авторитетом для самого себя. Брюнетка только набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться обвинительной тирадой насчёт самомнения и эгоизма Зеда, как пришедший в себя Гаррет, резко подался вперед и жадно впился поцелуем в губы, секунду назад воздействовавшего на него своей особенной силой, мужчины. Глаза Коготь широко раскрылись, а все слова испарились, остались лишь их прикосновения, их поцелуи, их взгляды, всё это заводило её всё больше и больше. Когда Гаррет целовал и настойчиво касался Зеда, устоять казалось невозможным, возможно, из-за невероятности происходящего. Коготь никогда о так и подумать не могла, но судя по реакции тела, безумно жаждала всегда… Гаррет провел языком по заострённому уху Зеда и увидел, как самый его кончик принялся темнеть. Это было удивительно, но. учитывая, что кровь в венах любовника была чёрной, реакция совершенно нормальная, даже такая человеческая. Он пососал мочку. — Восхитительно, — Гаррет поймал себя на порыве не отрываться никогда от этой волшебной части тела. — Коготь, неужели твои уши раньше тоже такими были? Она не ответила, ведь уже вся погрузилась в момент и открылась своим чувствам. Её не волновала ни палая листва, ни колкий дёрн, она дышала и ощущала лишь этих двоих восхитительных мужчин. Давление там, очень правильный нажим здесь — они знали друг друга, как свои пять пальцев. Они как-то незаметно поменялись местами и теперь уже Зед целовал брюнетку, а Гаррет умело раздевал, и она сама стянула с них по очереди их рубахи. После чего остальные предметы одежды тоже полетели куда-то в ближайшие кусты. А затем по обоюдному согласию, которому не нужна была словесная формулировка, ведь они всё видели в трёх парах потемневших от страсти глазах, они взяли Коготь на руки и вошли в её жаждущее тело. Мимолётная боль и сплошное бесконечное наслаждение. Удовольствие, разделённое на троих, будто бы при этом умножалось трижды в каждом теле и резонировало, отдаваясь импульсами чистейшего наслаждения. Они уже не различали где кто кончается — они стали одним единым существом и магия кинжей в этот раз была совершенно не при чём. Никто из них не смог сдержать стонов: — О, да! — протянули три голоса одновременно. — У нас есть праздник — день влюблённых, — сказал Гаррет, нежно перебирая кудри Зеда и счастливо улыбаясь Коготь. — Мы дарим подарки тем, кого любим. — Глупая традиция, — фыркнул Зед, но ласку волос принял с удовольствием, муркнув, как ласковый кот. — Как и все прочие, — протянула Коготь, сладко потянувшись и проведя ладонь по своей высокой упругой груди, ловя последние отголоски фантастического наслаждения, которым было наполнено всё её тело. — Что вы хотите в подарок? — не отставал Гаррет, везь загоревшийся идеей с праздником. — Оружие, — на грани сна отозвались оба чернокровые человека в объятиях Гаррета.***
Коготь снилась абсолютная сумятица: назвать то можно было лишь бредом. Рядом с ней стоял мужчина вдвое старше её самой, но с такими же черными волосами и голубыми глазами. И он не мог быть никем другим, кроме как её давным-давно пропавшим отцом. Гвин внезапно начинала сиять внутренним светом и превращалась в королевский венец, который затем возлагали на чело самой Коготь, а за её плечами стояли самые настоящие боги… Воительница потрясла головой, стараясь избавиться от чудного видения, перевернулась на другой бок, утыкаясь лицом в плечо Зеда и закидывая свои длинные ноги на Гарета. С утра их ждет продолжение их героической миссии, а сейчас Коготь желала лишь выспаться в объятиях двух беззаветно преданных ей мужчин. Любовь бывает разной и нет ничего прекраснее взаимности. На троих им всего было с избытком, даже внимания. Подлинная любовь не может быть безответной, и если все-таки бывает любовь неудачной, то это лишь от недостатка внимания к тому, кого любишь. Но чем больше любви пылает в твоём сердце, тем с более страшными напастями ты сумеешь справиться. Таким героическим воителями, как Коготь, Гаррет и Зед без любви было никуда, так что замечательно, что они нашли её друг в друге.the END