Это. Подождет!

Все в сборе. Улыбчивые лица навевают нездоровые подозрения. Нет, конечно, все разом не могли обкуриться в сортире до невменяемого состояния, но Жиберу по-прежнему кажется, что быть настолько радушными не может тридцать человек разом. Он поднимается со своего места, чтобы начать инструктаж на сегодня, касающейся банды вандалов, что исписывают дома неприличными надписями. Сколько уже можно их ловить. Отворачиваясь на секунду к доске и попутно раскрывая рот, чтобы что-нибудь сказать, подпрыгивает от неожиданности, ведь его оглушает стройный хор: — С Днем Рождения, шеф! Он оборачивается в полном недоумении, постепенно сознавая, что пропустил столь важное событие из своего настольного календаря, попросту занимаясь делами. Берет гордость за сотрудников и некоторое беспокойство, последнее Жибер отбрасывает в сторону, так как улыбающиеся лица никуда не делись, а трое, включая Эмильена и Алена, с осторожностью несли что-то крохотное, с милым бантиком на верхушке. Одним махом весь рабочий настрой куда-то улетучился, словно его и не было. Жибер был крайне заинтересован тем, что он принял за подарок. Но от смеха все равно не удержался, принимая коробочку из рук подчиненных. С нетерпением, словно ребенок в рождественский день, он потянул за ленточку и взору его предстал затертый коробок от спичек. С сомнением взглянув на подчиненных, Жибер обратился к тому, кого любил понижать в должности и увольнять при любой возможности, так как чувствовал в нем разум. — Эмильен, то есть вы хотите мне сказать, что ваша преданность начальству заканчивается на малом затертом коробке? С лица Кутана-Корбадека в миг испарилась улыбка, также как и у других, кто это услышал. Он растерялся. Жибер же ухмыльнулся. — Шеф, мы готовили ваш подарок всем участком. Взгляните хоть одним глазком. Обещаю, вы останетесь довольны, — робко подал голос Ален. Жибер недовольно посмотрел на него и вздрогнул. — Доволен, — тихо проговорил он. — Вы хотите, чтоб я был довольным? — уже громче спросил он, после чего выдержал паузу. — Если вам так хочется видеть своего комиссара довольным, то проявите хоть немного усилий для того, чтобы поймать банду, терроризирующую город уже полгода, — большинство тихо и разочарованно вздохнуло, парочка закатила глаза, некоторые взялись за виски. Жибер же продолжал: — Это, — он поднял коробок высоко над головой, чтоб его увидели все, — не сделает нам статистики, не даст премий и, что еще хуже, преступники будут разгуливать на улице, пока мы спим! — Мы думали, это хоть немного вас отвлечет, поднимет настроение… — так же робко проговорил Ален. — Нам некогда отвлекаться от работы, месье, будущее не за горами, — категорично оборвал его Жибер. — Сегодняшний день я хотел как раз начать с разговора о мотивации… — Шеф, ну взгляните… — опять робко попросил Ален. — Это, — Жибер, войдя во вкус роли грозного начальника, снова поднял коробочку над головой. — Подо… — договорить он не успел, так как коробочка приоткрылась, а из нее, прямо на голову комиссару посыпались сухие мухи, из-за которых где-то те же полгода страдало все имущество в здании. Жибер замер в недоумении, выкатив глаза. Весь участок замер, затаив дыхание. — Погодите, — вдруг уже совсем другим тоном пробормотал пораженно Жибер. — Это что, мухи? Те самые? Для рыбалки? О… Это так заботливо с вашей стороны. В следующие минуты шефа вдруг прорвало на сердечный разговор о ловле лещей на спиннинг. Петра не была единственной, кто с усмешкой покачала головой.