error log

Эллиот выходит на крыльцо в одной рубашке, босиком ступая по ярким лучам, нагревшим дерево. Разминается, вытягивая руки высоко над головой, ощущая, как саднит шея, прежде чем закатать широкие расстегнутые рукава. С наслаждением вдыхает чистый лесной воздух, подставляя лицо легкому ветру, вслушивается в пение птиц и шелестение сосен где-то в вышине. Садится в плетеное кресло-качалку, подгибая голые ноги, и долго-долго смотрит вдаль, на мерцающее бликами озеро. Спустя какое-то время выходит отец, вручает ему чашку горячего чая, треплет за ухом и садится прямо на крыльцо, закуривая первую утреннюю сигарету. Свет искрится золотом на его пробивающейся щетине, а до Эллиота долетает привычный, под кожу въевшийся дым. Это запах уюта, спокойствия и любви. Отец нежно улыбается, глядя на него, и Эллиот опускает взгляд, дуя на горячий чай и перемещая кружку в ладонях так, чтобы не обжигало пальцы. Эллиот еще мал, но он знает, что так будет не всегда. Он трясет головой, гонит прочь мысли о будущем, гонит мысли о времени вообще. Здесь времени нет. Есть только золото, зелень, кристально-чистый воздух и дуновение ветерка со стороны озера. Есть только белые обрывки облаков, мерно плывущие по яркому-яркому небу, да вьющийся дым от затушенной сигареты. Вкус его любимого чая, свежая трава и шишки под ногами, смеющийся отец, подхватывающий его на руки и заключающий в объятия. *** Эллиот дрожащими пальцами поджигает косяк, стараясь вдохнуть прежде, чем все опять погаснет. Паническая атака наступает тяжелой, тягучей волной, топит его во мраке, и звон в ушах заглушает бормотание включенного на ноутбуке фильма. Дарлин не обращает на это внимания: слишком привычно, Эллиот и сам просил не пытаться ему помочь. Каждая паничка, как маленькая агония, откалывает от него кусочек, размывает его, как скалистый берег. Дым застилает экран ноутбука, и он машет рукой, разгоняя его. Они сидят на полу, упираясь спинами в кровать. Дарлин ложится к нему на плечо, делая медленные выдохи, и кладет на колено кисть с зажатым меж пальцев джойнтом. Соседи опять ссорятся, и Эллиот слышит приглушенные крики и удары. Веки опускаются все ниже, как тяжелая театральная завеса, скрывающая сцену с окончанием спектакля. Возможно, фильм так и не будет досмотрен. — Помнишь, как вы с отцом ездили на рыбалку? Арендовали домик у озера и возвращались к вечеру воскресенья. Эллиот пожимает плечами, стараясь выцепить что-то из памяти — но там слишком много провалов. Он давно смирился с тем, что не помнит ни черта дальше прошлой недели. Все размыто, все стерто, его память — рассыпанные паззлы из миллионов деталей. Можно даже не пытаться собрать. — Мне всегда было так обидно, что меня не брали, — продолжает Дарлин. — Я действительно была слишком маленькой. Но сейчас я думаю, что у меня не было другого шанса запомнить его получше. Эллиот глубоко затягивается, перебирая ее темные кудри. — Знаешь, — выдыхает он, — мне это не особо помогло. Экран ноутбука остается цветастым пятном в темной комнате. Эллиот откидывает голову на матрас, ожидая, когда марихуана, наконец, подействует. 06.12.20