* * *
Внутри Базы Кристофер оглядывался с неподдельным интересом, но Гвен видела, восхищения он не испытывает. База выглядела не лучшим образом, признала она: капитальный ремонт проводился давно, и еще хуже становилось от того, что больше не было Тош и Оуэна с их умениями. — Впечатляюще большая и явно очень функциональная, — заметил Кристофер и легкомысленно добавил: — Но, честное слово, сильно нуждается в ремонте и реставрации. — Сожалею, что наше стандартное оформление не соответствует твоим вкусам, — немного сердито произнес Янто. — Должно быть, это из-за смерти двух наших близких коллег, вторжения далеков, за которым последовало резкое перемещение всей Земли с орбиты и столь же резкое возвращение. Я ничего не пропустил, Гвен? — Да в общем, ничего, — ответила она. Ее тряхнуло от мысли, что столь разрушительные события можно суммировать в одном-единственном предложении. — О, — произнес Кристофер, впервые став слегка взволнованным. — Я не… То есть, прошу прощения. У меня есть прискорбная склонность к дерзости, как говорит мой опекун. Обычно в длинных и многословных речах. Что такое далеки? — Довольно вопросов, — отрезал Джек, подтолкнув Кристофера впереди себя в комнату для допросов и затем уставившись на него устрашающим взглядом. — Вначале я хочу получить от тебя несколько ответов. Начиная с того, каким образом ты оказался в настоящий момент жив и здоров. Я знаю, ты был мертв. — Надо полагать, — ответил Кристофер. — Учитывая, что вы убили меня. Янто бросил взгляд на Гвен, которая просто беспомощно пожала плечами, пытаясь дать понять, что здесь скрывается гораздо больше, чем озвученный факт. — Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал, — заметил Джек. — Да, знаю. Спасибо. Гвен уловила в глазах Кристофера короткий отблеск ужаса воспоминаний, прежде чем он успешно замаскировал его. — Рад, что ты оценил, — ответил Джек. — Взамен ты может начать давать мне прямые ответы. — Конечно, — Кристофер провел рукой по растрепанным темным волосам, осматривая общепризнанно спартанскую обстановку комнаты для допросов. — Только сначала могу я хотя бы привести себя в порядок? И я правда очень голод… Джек улыбнулся одной из своих милых улыбок, которые, однако, каким-то образом умудрялись быть устрашающими. — Когда я получу ответы, которые меня удовлетворят, я с радостью устрою горячий душ, одежду и еду из трех блюд. Но не раньше. — Что ж, я могу дать вам ответы, но они будут не слишком прямыми, и я знаю, они не удовлетворят вас. Джек скрестил руки: — Испытай меня. — О, прекрасно, но не говорите, что вас не предупреждали, — Кристофер вздохнул и выпрямился, умудрившись выглядеть до странности величественно для молодого человека, на котором не было ничего, кроме пятен крови и чужой шинели. — Я кудесник с девятью жизнями. Когда я умираю, начинается новая жизнь, и поэтому я сейчас жив. Он замолчал, явно изучая лицо Джека на предмет реакции, но Джек просто нацепил одно из своих раздражающе нечитаемых выражений. — Магия, — категорично произнесла Гвен. — Наверняка это просто… ну, разве любая достаточно развитая технология не становится неотличимой от магии? Кристофер незамедлительно опроверг эту точку зрения: — Всё наоборот: любая достаточно развитая форма магии неотличима от технологии. — То есть ты хочешь сказать, ты своего рода волшебник, — выражение лица Янто было крайне скептичным. — Нет, я не хочу сказать, что я «своего рода волшебник». Я хочу сказать, что я кудесник. Кудесники — не обычные пользователи магии, а кудесники с девятью жизнями — самые могущественные из всех. — Столь могущественные, что их можно держать пленниками и замучить до смерти? — Гвен пожалела о своих словах в ту же секунду, что они сорвались с языка. Губы Кристофера на мгновение сжались. — Это из-за серебра. Я не лгал насчет аллергии, но это магическая аллергия. Оно блокирует мою магию. — Сейчас серебро тебя не ограничивает, — заметил Джек. — Но я еще не видел, чтобы ты творил магию. — И какую именно магию вы хотите, чтобы я сотворил прямо сейчас? — вопросил Кристофер. — Я знаю, ваш мир является побочной версией Двенадцатого Б, так что любую незначительную магию вы просто посчитаете иллюзией или ловкостью рук. Может, мне стоит превратить вас в слизняков, поскольку это очень поможет мне завоевать друзей и повлиять на людей здесь, не так ли? — Ты всегда можешь заколдовать себя обратно туда, откуда пришел, — не без злости предложил Янто. — Это разом решит все твои проблемы. — Нет, не решит, — тон Кристофера внезапно стал близок к отчаянию. — Даже если бы я знал, как вернуться, я не могу этого сделать, пока не остановлю Эдгара Сторита. — Эдгар Сторит — тот, кто пытал тебя, — догадалась Гвен. — Да. Он из моего мира, и на мне лежит обязанность не дать ему устроить здесь хаос, на что, поверьте, он более чем способен. — А вот это уже интересно, — произнес Джек мягким тоном, но выражение его лица оставалось непреклонным, и Кристофер смотрел на него в ответ, выглядя так, словно только чудом сохраняет самообладание. Гвен заинтересовалась, насколько сильно собирается Джек давить на него — и насколько это разумно, учитывая, что они еще не знают, реальны ли его магические способности. Кристофер только что прошел через травмирующий опыт — тот, который Джек, как никто другой, должен бы способен оценить. Вероятно, было неразумно ожидать от него сохранения спокойствия и вежливости перед лицом настоящего допроса. И он был подростком (довольно раздражающим и высокомерным), а подростки, по опыту Гвен, и в лучшие времена не бывают спокойными и вежливыми. Гвен, со своей стороны, не чувствовала склонности испытывать судьбу и потом внезапно обнаружить, что придется начинать новую жизнь в качестве слизняка. — Джек, — позвала она и еще раз громче: — Джек! Долгое мгновение Джек смотрел на нее, а потом пожал плечами, словно с запозданием осознал, что Кристофер может нуждаться в передышке. — Ладно, вернемся к этому позже. Время для душа и смены одежды. — И еды из трех блюд? — Кристофер моментально начал искать выгоду в этом послаблении. — Боюсь, начало новой жизни пробуждает у меня зверский голод. — Я солгал насчет трех блюд, — лаконично ответил Джек. — Здесь нет трех блюд. — Ты можешь вместе с нами поесть пиццу, — предложил Янто.* * *
Кристофер не шутил насчет зверского голода. Как только он принял душ и оделся в тренировочные брюки, белую футболку и свитер с капюшоном, которые Янто откопал для него, он присоединился к ним в конференц-зале. С легким недоумением изучил свою пиццу, выразительно пожал плечами и жадно проглотил ее. Теперь он начал пожирать то, что осталось у остальных, предварительно одарив анчоусы полным отвращения взглядом, а затем заставив их исчезнуть щелчком пальцев. И это отвечало на вопрос по поводу истинности заявления Кристофера о магии, подумала Гвен. Конечно, не слишком масштабное проявление магии, но Кристофер сделал это абсолютно естественно, со столь же незначительным усилием, какое потребовалось бы ей, чтобы отмахнуться от надоедливой мухи. — Анчоусы чем-то оскорбили тебя? — поинтересовался Янто. — Они пахнут рыбой, — объяснил Кристофер. — Это потому что они и есть рыба, — заметил Янто. Кристофер даже не улыбнулся. — Когда я был слишком юным и глупым, чтобы понимать что к чему, мой дорогой дядя заставил меня носить свертки с рыбой из Пятой серии. В итоге я обнаружил, что рыбные свертки содержали разрезанные кусочки русалок. — Это… отвратительно, — произнес Янто. — Итак, — Джек удобно откинулся на стуле. — Посмотрим. На чем мы остановились? Ты кудесник с девятью жизнями. Ну, теперь, по-видимому, с восемью. — Вообще-то у меня осталось только две, — Кристофер казался немного пристыженным. — Но неважно, сколько жизней остается, я по-прежнему кудесник с девятью жизнями со всеми силами, которые это влечет за собой. И всей ответственностью. В моем мире… Кстати, предполагаю, вы признаете существование других миров и вселенных. Это верное предположение? — О да, — ответил Джек. — Продолжай. — Ну, мой мир — Двенадцатый А, первый мир в Двенадцатой серии. Это мир, в котором магия — обычное дело, в отличие от Двенадцатого Б, в котором технология, развиваясь, заняла место магии. И я упомянул о вашем мире, как побочной версии Двенадцатого Б, потому что он ощущается не так, как другие миры, в которых я бывал прежде, несмотря на внешнее сходство. Мне кажется, вы могли в определенное время в прошлом отколоться от Двенадцатого Б, но остались достаточно близко, чтобы… он скрывал вас? Не знаю, тут нужно больше исследований. В любом случае, думаю, Эдгар Сторит каким-то образом провалился сквозь щель в ваш мир, который раньше либо не существовал, либо мы его не видели. — Эта щель — то, что мы называем Кардиффским Рифтом, — сказал Джек, — и не знаю, должен он существовать или нет, но он существует. — Этой конкретной связи могло и не быть вовсе до того, как Землю вырвали с орбиты, — заметил Янто. — Все соединения, которые Рифт имел с другими мирами и временами, были тогда обрезаны и потом постепенно самовосстанавливались. Что, если создалось неправильное соединение? — Возможно, — согласился Джек. — Тош поняла бы. Воцарилось неловкое молчание, которое прервал Кристофер — к счастью, не вопросом про Тош: — Судя по тому, что я видел, не думаю, что время здесь течет параллельно Двенадцатому А, так что неправильное соединение могло образоваться. Как бы это ни произошло, думаю, Сторит использует ваш мир в качестве убежища. Когда он перемещается сюда, мы теряем его след. — А Торчвуд получает необъяснимую активность Рифта, когда он прибывает сюда, — сказал Янто. — Кто это «мы»? — спросила Гвен. — В моем мире я обучаюсь на следующего Крестоманси, и это правительственная должность. Работа Крестоманси заключается в контроле использования магии во всех известных мирах — с помощью полностью обученного персонала, конечно. — Конечно, — сухо произнес Янто. — Совсем как Торчвуд. Только вы имеете дело с магией, а не с инопланетными технологиями. — А, — произнес Кристофер, нацепив рассеянное выражение — возможно, чтобы не перечислять все различия, вплоть до дизайна интерьера организаций, — после чего продолжил: — Что ж, мой опекун Габриэль де Витт — нынешний Крестоманси, и мы с ним единственные существующие кудесники с девятью жизнями. Как вы можете представить, люди вроде Эдгара Сторита предпочли бы, чтобы эта должность — и те, кто ее занимает — не существовали вовсе. — Ты преследовал Сторита? — спросил Джек. — Ты последовал за ним через Рифт? — Нет, — Кристофер беспокойно провел пальцами по волосам. Гвен заметила, что он что-то сделал — магией или более прозаичным способом с помощью средств для укладки волос Джека, — чтобы они стали более гладкими. — Как я сказал, я еще на обучении, и даже я не настолько безрассуден, чтобы самому преследовать Сторита. С точки зрения всех в Замке, я просто исчез во время поездки в Лондон. Замок? Янто беззвучно проартикулировал это слово Гвен, приподняв брови. Она подавила улыбку, представив правительственное ведомство Кристофера, работающее в величественном здании — нечто среднее между Вестминстером и Виндзором — с постоянной командой лакеев и дворецких, исполняющих их прихоти. Привилегированное существование несомненно объясняло величественную манеру держаться и аристократический выговор Кристофера. Кристофер казался слишком погруженным в рассказ, чтобы заметить, как они отвлеклись: в конце концов, он добрался до самой мучительной части своего отчета. Неудивительно, что он не хотел задерживаться на ней. — Сторит устроил ловушку специально для меня, и я оказался… ну, вы видели, чем и как всё закончилось. — Ты имеешь представление, как долго пробыл там? — спросила Гвен. — Был день, когда я прибыл в ту квартиру, и день, когда вы нашли меня. Между ними был период тьмы, — Кристофер уставился в стол. — Я не знаю, сколько прошло часов. Это длилось достаточно долго с его точки зрения. Слишком долго — с моей. — Не самое подходящее место, — заметил Джек. — Вообще-то, я считаю, я всё еще в не слишком подходящем месте, — выражение лица Кристофера стало настороженным, когда он отодвинул в сторону остатки пиццы. — Потому что я не совсем уверен, могу ли доверять кому-то из вас. Да, вы освободили меня, накормили, одели и в основном были милы, но я наверняка знаю, что вы, Джек, подобрали серебряный наручник и положили его в карман, и мне стоит поинтересоваться зачем. — Это правда, Джек? — спросила Гвен. В ответ Джек вытащил из кармана наручник и перебросил его из одной руки в другую. — Я не собираюсь за это извиняться. Считай его страховкой, если хочешь. Ты вернулся к жизни, малыш, и это, похоже, единственное, что хоть как-то влияет на тебя. Уверен, ты думал, наш разговор по душам означает, что я буду счастлив открыть для тебя возможности Торчвуда, но мне надо знать чертовски больше, прежде чем я совершу нечто подобное. А теперь расскажи мне всё, что знаешь о Эдгаре Сторите. Он тоже кудесник? Темные глаза Кристофера сверкнули, но, видимо, желание убедить Джека в своей честности перевесило оскорбленную гордость, и он сумел облечь свой ответ в почти вежливую форму. — Меня зовут Кристофер, а не «малыш». И да, Сторит кудесник. Я знаю о нем совсем немного, но он силен, и его не сдерживают никакие моральные убеждения. Если вы останетесь в стороне и позволите ему уничтожить меня и моего опекуна, больше некому будет останавливать подобных ему пользователей магии, сеющих хаос по всем мирам — включая ваш. И я не верю, что ваша страховка покроет это. Кристофер щелкнул пальцами на остатки пиццы, и они исчезли во вспышке зеленого пламени. — Хорошо, Кристофер, — произнес Джек. — Если Сторит хочет вывести тебя из игры, почему он оставил тебя вот так умирать в квартире? Почему не закончил работу, прежде чем уйти? Куда он ушел? Способен ли он узнать, где ты находишься сейчас? Джек выстрелил серию вопросов словно из пулемета, но Гвен поняла, что не может возразить против хотя бы одного из них, даже если Кристофер снова начал казаться загнанным. — Я правда не представляю размах и точную природу силы Сторита. И он, естественно, не собирался посвящать меня в свои планы. — Весьма умно с его стороны, но могу поспорить, ты размышлял об этом. Как насчет поделиться с нами размышлениями? — Думаю, Сторит оставил меня в живых, потому что он использовал меня, чтобы заманить сюда моего опекуна и избавиться от него. Обычный способ призыва Габриэля, похоже, не работает в этом мире, иначе он просто призвал бы Габриэля к себе, — они посмотрели на него с недоумением, и Кристофер пояснил: — Три раза повторив: «Крестоманси». Что касается того, почему он ушел и куда направился, я понятия не имею. Возможно, у него где-то есть сообщники, с которыми ему нужно встретиться. — Ты не ответил на мой последний вопрос, — голос Джека стал гораздо более резким. — Сторит способен узнать, где ты находишься сейчас? — Вероятно, но теперь всё по-другому. Я не беспомощен — если только вы не решите использовать это, — Кристофер мотнул головой на серебряный наручник. — По-другому, хорошо, — Джек встал на ноги, выглядя всё более напряженным. — Как насчет того, чтобы перестать ходить вокруг да около, Кристофер? Если нам предстоит визит злого кудесника — чьи точные силы тебе неизвестны, — то я чертовски хотел бы узнать об этом маленьком обстоятельстве гораздо раньше, поскольку мы из побочной версии Двенадцатого Б, лишенной магии, которой мы могли бы защищаться, помнишь? Последовало нервное молчание. Когда Джек так это преподнес, прозвучало очень нехорошо. — Если вы считаете, что я подвергаю вас опасности, я уйду, — Кристофер встал с вызовом, но и — Гвен почувствовала это — с зарождающимся осознанием своего недочета. — Я… — его голос затих, и он сглотнул, опасливо оглядевшись. — Но уже слишком поздно бежать, не так ли? — Джек приблизился к нему, обойдя стол, двигаясь с поразительной скоростью. — Потому что ты чувствуешь, что этот твой злой кудесник уже приближается. Что ты сделал? Наложил чары, чтобы обнаружить его? Думаешь, он их не заметил? — Понятия не имею! — Кристофер отступил от Джека. — У меня не было возможности изучить его умения, прежде чем я попал сюда! Я стараюсь изо всех сил! — Ну, значит, всех твоих сил недостаточно, — угрюмо произнес Джек. Внезапно в воздухе раздался гулкий звук, словно тихий хлопок грома. И в ту же секунду Кристофер резко вдохнул. Гвен увидела, как с другой стороны стола со вспышкой возникла фигура. Мужчина — среднего роста, с короткими седыми волосами и румяными щеками — насмешливо смотрел на них. Там, где он стоял, в воздухе висела легкая дымка, словно он был окружен собственным туманом. «Магия?» — задумалась Гвен. Мужчина был одет в тускло-коричневый, слегка старомодный деловой костюм; контрастом к его облику правая рука сжимала нечто, напоминающее длинный блестящий скальпель. — Ну надо же, — произнес он неожиданно мягким и мелодичным голосом. — Признаю, я ожидал совсем не этого. Гвен тоже ожидала совсем не этого, поскольку, повернувшись посмотреть, увидела, что Джек одной рукой обхватил Кристофера, а другой прижимал серебряный наручник к его шее. Кристофер отчаянно пытался отстранить наручник от себя, но, похоже, ему не хватало сил. — Джек! Какого черта ты… — Я знаю, что делаю, Гвен. Верь мне, — Джек переключил внимание на новоприбывшего. — Эдгар Сторит, полагаю. Гвен уставилась через стол на Янто, который ответил слабым пожатием плеч, давая понять, что он не больше нее знает, что происходит, и возможно, лучше будет просто наблюдать и слушать. На мгновение Гвен задумалась, не разгадал ли Джек внезапно что-то насчет Кристофера, что они с Янто упустили. Ситуация так резко сменила курс, что они были полностью дезориентированы. Сторит кивнул Джеку и изобразил небольшой вежливый поклон. — Боюсь у вас передо мной преимущество, мистер… — Капитан. Капитан Джек Харкнесс. А это мои коллеги — Гвен Купер и Янто Джонс. Я так понимаю, он не нуждается в представлении, — Джек посмотрел на Кристофера. — Можешь успокоиться, малыш. Ты никуда не идешь. — Почему вы это делаете? — прошептал Кристофер, уронив руки. — Я думал, что могу доверять вам. Его потрясение было почти осязаемым. Гвен прикусила губу. — И это было твоей ошибкой, — просто ответил Джек. — Не единственной твоей ошибкой, учитывая то, что ты рассказал про своего дорогого дядю, но, возможно, самой большой. Видишь ли, моя организация должна защищать мир — мой мир — от инопланетной угрозы. — Я не угро… — Заткнись, малыш. Ты сказал, ты могущественный кудесник, и, конечно, ты кажешься довольно славным, но я не могу даже сосчитать, сколько раз мы встречали якобы добрых, дружелюбных личностей, которые на самом деле оказывались не теми, за кого себя выдавали. Я достаточно услышал от тебя про твою роль в качестве — как там? — Крестоманси на обучении, про злоупотребление магией и тому подобное. Теперь я хочу услышать точку зрения мистера Сторита. — Надо же, юный мистер Чант был любезен с вами? — Эдгар Сторит слабо улыбнулся. — Вы узнали всё это, не вынуждая его говорить правду с помощью серебра? Это, кстати, небольшой побочный эффект его слабости, о котором он, возможно, забыл упомянуть. Капитан Харкнесс, могу я поинтересоваться, почему вы принимаете в деле столь активный интерес? — Я скажу вам, в чем наш интерес, — ответил Джек. — Мы устали — все мы. Смертельно устали собирать себя по кусочкам после одной катастрофы, потом другой, и третьей. Мы пытались поступать правильно, пытались помогать, и результат? Двое наших мертвы. Хорошие люди, которые заслуживали лучшего. — Какое несчастье, — мрачно сказал Сторит. — Да, — отрывисто произнес Джек. — Вы правильно поняли. Так что мой интерес, мистер Сторит, вращается вокруг того, можем ли мы быть полезны друг другу, чтобы я мог помочь моему миру и моим людям избежать повторения того же самого. Расскажите мне, чего вы пытаетесь добиться здесь. — Отлично. Крестоманси ограничивает законное использование магии с тех пор, как была создана должность. Я желаю лишь прекратить это, сделать так, чтобы столь огромные силы были не сосредоточенны в руках пары человек, а свободно доступны без каких-либо ограничений или вмешательства. — Но вы намерены использовать их, чтобы контролировать и… — устало вмешался Кристофер. — Я сказал: заткнись, — перебил Джек, слегка встряхнув его. — Я уже слышал твою точку зрения. Мистер Сторит, вы хотите, чтобы люди могли свободно пользоваться магией? Но поскольку у нас здесь нет пользователей магии, по правде говоря, ваши планы ничего для нас не значат. Но… если бы я мог заключить с вами сделку… — Что за сделка у вас на уме, капитан Харкнесс? — Я хочу, чтобы Торчвуд — и только Торчвуд — был вашим представителем в этом мире. Никто не проходит через Рифт без нашего разрешения. И я хочу иметь возможность призвать вас, или пользователя магии по вашему выбору, на помощь. Естественно, за оговоренную плату. Гвен это не нравилось. — Джек… — Он дело говорит, Гвен, — перебил Янто, возможно, играя роль адвоката дьявола. — Подумай о далеках и остальных. У них не будет никакой защиты против магии, поскольку она не является частью нашего мира. Она даст нам преимущество, и, Боже помоги нам, у нас может получиться. — Признаю, ваше предложение интересует меня, — сказал Сторит. — Могу я спросить, что я выиграю от такого соглашения? — Ну, я упоминал уже об оплате за любую помощь, которую вы нам предоставляете — наши технологии на ваш выбор, например. Плюс вы получаете обратно вашего Крестоманси на обучении целым и невредимым. Хотите рискнуть проверить, сможете ли использовать магию быстрее, чем я сверну малышу шею? — Джек переместил хватку на Кристофере, чтобы подчеркнуть свои слова. — Да, у него осталась еще одна жизнь, но готов поспорить, вы вовсе не хотите, чтобы он умирал: подозреваю, вы планируете украсть его магию, когда от него не будет иной пользы — жалко было бы выбросить на ветер все эти чудесные силы, не так ли? Когда вы оставили его там в квартире, вы же не хотели, чтобы он так быстро умер, правильно? — Возможно, я немного перестарался, — признал Сторит. — А может, и нет, — лицо Джека было холодным и мрачным. — Скажи ему, что случилось, когда я нашел тебя, малыш. — Я был еще жив, — слабым глухим голосом ответил Кристофер. — Капитан Харкнесс убил меня. Сторит моргнул, а потом пристально уставился на Джека, словно производя переоценку того, что видел. — Вы пришли сквозь то, что мы называем Рифтом, — сказал Джек. — Если никто в вашем мире не в состоянии через него выследить малыша, ваш план проваливается. Но у меня есть Манипулятор Рифта, который может сместить преимущество в вашу сторону. — Великодушное предложение, но полагаю, я вполне могу решить этот вопрос самостоятельно. — Манипулятор Рифта может также открыть вам другие миры и времена, — Джек говорил теперь гладко и убедительно. — Подумайте об этом. Если присмотритесь, вам откроется гораздо более объемная картина. Долгое мгновение Сторит обдумывал его слова, а потом склонил голову. — Похоже, мы оба можем выиграть от сотрудничества. Отлично. Я принимаю ваши условия.* * *
Это было нехорошо. Совсем нехорошо. Часть Гвен была убеждена, что Джек блефует. Другая часть настаивала, что он каждое слово произносит всерьез. Проблема состояла в том, что многое из сказанного им звучало ужасающе правдоподобно. Она послала Янто многозначительный взгляд, но у нее возникло впечатление, что он тоже ничего не понимает. Один Бог знает, что понял из этого Кристофер. Его вид крайней опустошенности сменился настолько отсутствующим выражением, что казалось, будто он полностью отстранился от происходящего. Он позволил свести себя вниз по винтовой лестнице в секционную, даже не пытаясь сопротивляться, словно ягненок, ведомый на заклание. Всё чувствовалось неправильным. Гвен и Янто, будто сговорившись, остановились наверху возле перил, глядя вниз. Хотел ли Джек, чтобы они просто стояли там и наблюдали, пока Сторит расчленяет Кристофера? Кристофер попытался бороться только на столе для вскрытий, и это было слабое сопротивление, легко подавленное Джеком. Сторит — который спустился по лестнице, словно сатана, сходящий в преисподнюю — наблюдал с жадным вожделеющим выражением, от которого Гвен затошнило. Он был садистом, с нетерпением ждавшим возможности снова всадить нож — в буквальном смысле. И казалось, будто Джек потворствует ему, говоря: — Если откроете верхний ящик вон там, то найдете набор медицинских инструментов. Наш последний доктор, Оуэн Харпер, часто пользовался ими для вскрытия инопланетян. Он держал их хорошо заточенными. — Как это предусмотрительно со стороны последнего доктора Харпера, — шелковым голосом произнес Сторит. Заинтересовавшись, он отвернулся и потянулся к ящику. У него только что слюнки не текли от перспективы целого нового ряда блестящих ножей для своих игр, горько подумала Гвен. А потом… Джек убрал серебряный наручник от Кристофера. И Кристофер выбросил руку в сторону Сторита. Гвен почувствовала внезапный всплеск магии. Волосы на затылке встали дыбом, воздух ощущался почти заряженным электричеством, и она знала, это магия, поскольку других вариантов не было. Сторит, должно быть, тоже почувствовал, и немного раньше, чем должен бы, возможно, используя какое-то магическое предвидение. Он уже двигался, самодовольное выражение сменилось чистой яростью. Блестящее, похожее на скальпель оружие вылетело из его руки с бешенством молнии, которую швырнул мстительный бог, и со всей силы вонзилось прямо в шею Джека, который закрыл собой Кристофера. Было много крови: слишком, слишком много — пульсирующей между пальцев Джека, когда он сомкнул их на глубоко вошедшем скальпеле. Мелкий алый дождь брызнул на Джека, на Кристофера. Джек стиснул зубы, борясь с агонией, пытаясь остаться на ногах, всё еще защищая Кристофера, который ни разу не дрогнул, даже когда Джек проиграл борьбу и рухнул на пол. Теперь Гвен почти видела магию — холодную, чистую волну, которая оплела Сторита сетью чар и пришпилила его к месту, пока его собственная магия не разлетелась вихрем, словно конфетти. Сам Сторит становился всё меньше и меньше — или, возможно, Гвен это просто вообразила, поскольку теперь она бежала за Янто по винтовой лестнице и приходилось смотреть, куда она ступает, чтобы не полететь вниз головой. Когда Гвен посмотрела в следующий раз, она увидела, что Кристофер наполовину упал, тяжело привалившись к столу для вскрытий, стиснув в руках крошечную деревянную коробку. Сторита нигде не было видно. — Где Сторит? — спросила Гвен, поспешив к нему. Янто уже был рядом с телом Джека, проверяя признаки жизни. Учитывая, как он истекал кровью, она не слишком надеялась. — Я остановился на варианте со слизняком, — пробормотал Кристофер, чуть-чуть приподняв коробку. — Я поместил его сюда. Не беспокойтесь. Я как следует связал его. Ему придется вернуться в Двенадцатый Б и предстать перед судом за всё, что он совершил. Джек умер, да? — Да, — подтвердил Янто, выпрямляясь; он с отвращением уставился на окровавленную скальпелеобразную штуковину, которую вынул из шеи Джека, прежде чем бросить ее на стол для вскрытий. — Но… — Джек был прав: всех моих сил оказалось недостаточно, — Кристофер выглядел так, словно сейчас заплачет. — Я все-таки позволил его убить. — Значит, вы оба действовали по плану, — произнесла Гвен. Она предполагала — надеялась, — что Джек знает, что делает, но всё выглядело крайне неясно. — Не совсем. Сначала я думал, он в самом деле предает меня, что было довольно-таки ужасно, — Кристофер прервался, и Гвен видела по его лицу, что тот момент был именно так ужасен, как выглядел. — Но потом стало очевидно, что он делает. — Ладно, — Гвен надеялась, в ее голосе не отразились все ее сомнения. С их с Янто позиции происходящее временами не выглядело таким уж очевидным. — Я знал о Сторите далеко недостаточно, чтобы защищаться от него, не говоря уже о том, чтобы пленить его, — пояснил Кристофер. — И как бы я ни пытался это скрыть, Джек знал. — Он дурачил Сторита, усыпляя его бдительность, — сказал Янто, вытирая носовым платком кровь Джека с рук. — Да. Он пытался дать мне время изучить сильные и слабые стороны Сторита, что было гораздо проще оттого, что он считал меня беспомощным. — Кстати, об этом, — сказал Янто. — Джек прижал серебряный наручник к твоей шее. Почему ты не был беспомощным? — Потому что он не всегда держал серебряный наручник прижатым к моей шее. Он просто делал вид. Когда мы спустились по лестнице, например, я смог понять, что мне надо будет сделать, чтобы одолеть Сторита. — Он ни разу не заметил? — спросила Гвен. Кристофер качнул головой: — На этом этапе он был сосредоточен на том, как повеселится, расчленяя меня во второй раз. Что было… отвратительно, но дало мне возможность оценить его магию в тайне от него, — он уставился на коробку, а потом устало потер лицо, размазав пятна крови, даже не заметив этого. — Мне так жаль — насчет Джека, я имею в виду. — Ах да, Джек, — сказала Гвен. — Есть… — Пожалуйста. Вы не можете сказать ничего, чего я уже не сказал сам себе. Мне правда жаль, — Кристофер с каждой секундой становился всё более несчастным. — Помолчи, — твердо произнес Янто. — И послушай. Джек не умер. Ну, то есть умер. Но, как и тебе, ему станет лучше. В отличие от тебя, его жизни не ограничены. Поразительно, но от этого откровения Кристофер, похоже, лишился дара речи. Он ошарашенно уставился на Янто. — Я серьезно, — сказал Янто. — Когда Джек умер в первый раз, его вернули к жизни, и теперь он никогда не остается мертвым. — Это не значит, что Джек кудесник, — прояснила Гвен. — О, я знаю, — Кристофер восхищенно уставился на Джека, когда он в первый раз с трудом вдохнул, возвращаясь к жизни. — То есть я сразу почувствовал, что в нем что-то не так, но понятия не имел что. — Я извращение природы, вот что, — сказал Джек, сев и поморщившись. Янто молча протянул ему носовой платок, и он начал стирать кровь. — Я аномалия. Фиксированная точка во времени и пространстве, которая не должна существовать. — Ну, я очень рад, что вы существуете, — прочувствованно произнес Кристофер, после чего мгновение поразмышлял над словами Джека и добавил: — И я бы скорее сказал: вы сила природы. Джек обдумал его слова, а потом ухмыльнулся. — Должен сказать, это мне нравится больше, чем «извращение», — он с любопытством уставился на коробку, которую держал Кристофер. — Это то, что осталось от Эдгара Сторита? — Да, — подтвердил Кристофер. — От Эдгара Сторита остался маленький слизняк. Я подумал, с ним будет проще иметь дело в такой форме, пока я не смогу вернуть его в мой мир. — Да, кстати, об этом, — сказал Джек. — Манипулятор Рифта вообще-то полетел к чертям, когда Земля была вырвана с орбиты. — Другими словами, он не работает, — перевела Гвен. — В отличие от прежнего «работал время от времени», чтобы уточнить значение слова «работает», — добавил Янто. — Что ж, тогда мне повезло, что он может мне не понадобиться, — Кристофер, похоже, нисколько не был расстроен открытием. — Сторит не выглядел сильно заинтересованным в вашем предложении Манипулятора Рифта, он казался уверенным, что эта часть плана у него под контролем. — Думаю, ты прав, — согласился Джек. — Сторит уже знал, что спасательная миссия в действии, и потому не хотел моей помощи. Возможно даже, он оставил тебя в квартире, чтобы проверить, как продвигаются поиски тебя. — И одного Сторит не знал: Габриэль хранит мою последнюю жизнь под замком и может использовать ее, чтобы найти меня даже здесь. Раньше Кристофер об этом не упоминал, подумала Гвен. — Другими словами, твои люди идут за тобой, — сказала она. — Надеюсь, — с чувством ответил Кристофер. — Пожалуйста, не поймите неправильно, но я очень хотел бы уже вернуться домой. — Ума не приложу почему, — сухо произнесла Гвен. — Точно уверен, что не хочешь остаться на пару дней и посмотреть достопримечательности? — Кардиффа или Базы? — спросил Янто. — А где он будет спать? В камерах? Со мной и Джеком? О, я забыл: есть же Торчвудская гостевая комната с ванной. — Габриэль всегда говорит мне, что сарказм — низшая форма остроумия, — Кристофер переводил взгляд с одного на другого. — У вас нет гостевой комнаты с ванной, или камер, и Джек с Янто не спят вместе. — У нас нет гостевой комнаты с ванной, но есть камеры, — заметила Гвен, подумав, что этот Габриэль не похож на весельчака. — И мы с Янто спим вместе, — вставил Джек и после саркастичного взгляда Янто добавил: — И нет, я не заинтересован в том, чтобы устраивать тройник: ты немного слишком юн на мой вкус, Кристофер. — А вы немного слишком мужчина на мой, — быстро парировал Кристофер. — Без обид, конечно. — Никаких обид. Приходи в гости, когда станешь старше, и я буду только счастлив помочь тебе пересмотреть свои предпочтения, — Джек широко ухмыльнулся. Кристофер нацепил особенно рассеянное выражение. Теперь Гвен была уверена, что оно означало, что он крайне внимателен и быстро обрабатывает новую информацию. Они явно дали ему пищу для размышлений: возможно, «причудливые стороны» человеческой сексуальности были в его мире более строго ограничены, чем у них. — Вы тоже живете здесь, Гвен? — осторожно спросил Кристофер, вероятно, размышляя о разных видах Торчвудского ménage a trois. Гвен заметила, как Янто подавил усмешку. — Нет. Я нет, — быстро ответила она. — На самом деле, у меня есть дом и муж, к которому я могу возвращаться. Что я вскоре и сделаю. Надеюсь.* * *
Главная спальня в квартире всё еще выглядела как скотобойня и воняла почти так же ужасно. Кристофер бросил взгляд на кровать и резко щелкнул пальцами. Прежде чем Гвен успела моргнуть, простыни снова стали белоснежными, аккуратно заправленными на кровати, а в воздухе повис легкий запах лаванды. Также она с облегчением заметила, что острые медицинские инструменты исчезли. Они вернулись прямо в квартиру, и им даже не пришлось давать Джеку время сменить пропитанную кровью одежду: Кристофер магией очистил и себя, и его. Гвен лениво подумала, что, должно быть, чудесно, когда не надо тратить время на стирку, а потом вспомнила, что Кристофер в любом случае не имел дела с подобными обыденными вещами: слуги в Замке наверняка заботились обо всем. Кристофер начал расхаживать по комнате и осматриваться с практически отсутствующим выражением лица. Наконец, он посмотрел на них. — Здесь нет никаких чар. Видимо, обнаружив, что я исчез, Сторит пошел прямо за мной. — Вероятно, он собирался наложить чары, как только вернет тебя, — предположила Гвен. — О да. Уверен, он связал бы меня ими для большего эффекта. Кристофер осторожно сел на край кровати, видимо, надеясь изобразить немного больше хладнокровия, чем у него было. Однако Гвен оценила попытку. Немало мужества требуется, чтобы пытаться выглядеть спокойным, когда сидишь там, где тебя пытали и убили. Она подозревала, Кристофер хотел что-то доказать, и наверняка не им. Легкое дуновение воздуха со стороны окна коснулось их лиц. Джек отодвинулся, а Гвен повернула голову, чтобы лучше видеть. Перед опущенными жалюзи замерцала часть воздуха — словно марево, — а затем будто через невидимую дверь в комнату ступила фигура. По замечаниям Кристофера Гвен составила себе представление о том, каким может быть Габриэль де Витт. И с интересом обнаружила, что ее впечатление не слишком далеко ушло от истины. Де Витт был высоким, худым человеком, одетым в черный сюртук и аккуратные брюки в тонкую полоску. Он несомненно был стар, но пронзительные темные глаза быстро опровергли всякое предположение о слабости. Слова вроде «добродушный» и «заботливый» не пришли Гвен в голову. Слова вроде «устрашающий» и «суровый» пришли. — Кристофер. Ты в порядке? Довольно церемонный вопрос, подумала Гвен, но потом решила, что де Витт, вероятно, держался отстраненно, пока магией проверял окружающее — и их, — чтобы убедиться, что всё безопасно. — В полном, спасибо, — столь же церемонно ответил Кристофер. Де Витт уставился на него пронзительным взглядом: — Вижу, еще одна жизнь потеряна. — Это была не его вина, — резко заметила Гвен. — Думаю, я сам буду судить об этом, юная леди, — возразил де Витт, бросив на нее быстрый взгляд, после чего продолжил сверлить взглядом Кристофера. — Отправиться за Эдгаром Сторитом было невероятно глупо и опасно даже по твоим стандартам. — Согласен. Поэтому я ничего такого не делал. — Вообще-то, думаю, мы лучше вас можем судить о поведении Кристофера, — заметил Джек. — В отличие от вас, мы здесь были. Де Витт посмотрел на него: — Мне кажется, нас не представили, сэр. — Прошу прощения, — быстро произнес Кристофер. — Это капитан Джек Харкнесс, а это Янто Джонс и Гвен Купер. Джек, Гвен, Янто, это мой опекун Габриэль де Витт. — Итак, капитан Харкнесс, возможно, вы будете столь добры объяснить, что, по вашему мнению, здесь произошло. — Здесь произошло то, что ваш подопечный сумел схватить Эдгара Сторита, мистер де Витт. И это несмотря на то, что сначала Сторит похитил его, скрутил, использовав серебро, затем пытал и… — Убил меня, — быстро закончил Кристофер. Он не стал упоминать, кто именно совершил это, заметила Гвен. Видимо, не считал, что знание точных деталей будет полезно для его опекуна, и она вынуждена была согласиться. — Джек, Гвен и Янто нашли меня здесь, — продолжил Кристофер, — а потом я привел их в полное замешательство, вернувшись к жизни. — Да, понимаю, как это могло слегка смутить их, — произнес де Витт и озадаченно нахмурился, когда Янто и Гвен обменялись позабавленными взглядами. — Приношу свои извинения, Кристофер. Похоже, ты в конце концов все-таки обзавелся столь необходимой зрелостью. Извинения были не самыми любезными, но это не слишком расстроило Кристофера. Похоже, он привык к подобному. — Видимо так, — невозмутимо произнес Кристофер. — Возможно, вы обнаружите, что можете передать заботу о магическом мире в мои руки раньше, чем думали. Губы де Витта дрогнули, что, вероятно, было у него самым близким к улыбке. — Возможно, — допустил он. — Значит, ты схватил Эдгара Сторита? Предполагаю, он в коробке, которую ты держишь. Могу я посмотреть, пожалуйста? Когда Кристофер протянул ему коробку, де Витт провел ладонью над ней и одобрительно кивнул. — Отличная работа. — Спасибо. Мне помогли, — Кристофер указал на Джека. — У меня бы ничего не вышло без содействия капитана Харкнесса. Наскоро творить такой уровень магии перед лицом опасности — не самое легкое искусство. — И ему не так легко научить, — заметил де Витт. — Счастье, что ты в этом отношении быстро обучаешься, поскольку такой талант тебе пригодится, когда ты станешь… — Следующим Крестоманси, — перебил Кристофер, словно досказывая знакомый припев. — Да, я знаю. — Нам надо уходить, Кристофер. Врата в этот мир не слишком стабильны, и со всем уважением к твоим новым друзьям… — с церемонной вежливостью он склонил голову перед Джеком. — …думаю, мы должны вернуться в Замок, как можно быстрее. — Конечно, — Кристофер посмотрел на Джека, Янто и Гвен. — Спасибо за всё, что вы сделали. — В основном действовал Джек, — справедливости ради заметила Гвен. — Но я добыл пиццу и одежду для Кристофера, когда он не хотел больше разгуливать голым, — сказал Янто с дьявольским огоньком в глазах. — А ты, Гвен, ты была сострадательным сердцем Торчвуда, когда Джек становился слишком требовательным. — И не забывай про полицию, — напомнил Джек, подхватив инициативу Янто и с энтузиазмом продолжив. — Ты разрулила с ними всё случившееся, помнишь? Похоже, Габриэль де Витт не мог решить, какое выражение придать лицу в ответ на такой альтернативный перечень событий. Кристофер тем временем с таким трудом скрывал смех, что казалось, он едва дышит. — Итак, Кристофер, в какой-то момент ты был голым, капитан Харкнесс становился слишком требовательным, и была вовлечена полиция, — глаза де Витта блеснули. — Вижу, всё куда запутаннее, чем ты дал мне понять. — Протестую: всё было абсолютно невинно! — с притворным выражением оскорбленного достоинства объявил Кристофер, когда де Витт взял его под локоть и повел к окну и Вратам домой. — Мы обсудим это подробнее, когда вернемся в Замок, — укоризненно произнес де Витт. — Уверен, Милли будет очень интересно услышать, что именно здесь произошло. — Милли? — воскликнул Кристофер, улыбка моментально стерлась с его лица. — Погодите ми… Габриэль де Витт и Кристофер исчезли, и Врата с мерцанием и тихим вздохом растворились. — Милли? — повторил Янто. — Подружка, — уверенно сказала Гвен, испытывая облегчение. Она не забыла то, что увидела, когда впервые вошла в эту комнату, и была уверена, Кристофер тоже не забыл, несмотря на то что столь прозаично упоминал об этом. И хотя под пугающей внешностью Габриэль де Витт, похоже, скрывал искреннюю привязанность к юному воспитаннику, Гвен была рада узнать, что есть человек, к которому Кристофер может обратиться за так необходимой ему поддержкой. Как у нее был Рис, а Джек и Янто были друг у друга. Когда последнее пришло ей в голову, Гвен сказала себе, что она романтичная идиотка, но потом отмахнулась от внутреннего критика: в Торчвуде привыкаешь брать от жизни всю сладость, какую можешь, поскольку чертовски хорошо знаешь, что горечь всегда неподалеку. Гвен изогнула губы в улыбке. А когда Джек и Янто вопросительно уставились на нее, просто махнула рукой: — О, не обращайте внимания.