Призрак мстительной ведьмы

Подготовка к торжеству была в самом разгаре, и в Министерстве, разумеется, царил жуткий хаос, почти как два года назад, когда к британцам с визитом пожаловал американский Министр магии, только теперь праздник посвящался пятилетию Великой победы, и суеты было еще больше: почетные гости ожидались со всего света. Гермиона Грейнджер выскочила из лифта, не успел он еще до конца открыться, и, отмахиваясь от назойливых служебных записок, устремилась прямиком к пухлому низкорослому волшебнику, облаченному в мантию лимонного цвета. — Пожалуйста, Уилкинсон, черных лент уже хватит, это же не траурное мероприятие! — она схватила его за рукав. Волшебник, которого звали Уилкинсон, втянул голову в плечи и неуверенно посмотрел на начальницу. — Побольше ярких красок, будь так любезен. — Хорошо! И добавлю еще омелы, — улыбнулся он. Гермиона нахмурилась. — А вот это вряд ли будет уместно. — Почему нет? В прошлый раз она никому не мешала. — Ни в коем случае! — отрезала она и, оглядев коридор, вдоль стен которого тянулись черные блестящие ленты, вновь повернулась к собеседнику. — Лучше повесить больше фонариков. Торжество непременно затянется на ночь, а я не хочу, чтобы в темноте кто-нибудь споткнулся и размозжил себе голову. — Почему вообще подготовку поручили именно нашему департаменту? — проворчал Уилкинсон, явно не обрадованный лишнему грузу забот. Гермиона красноречиво пожала плечами. — Если поручили, значит, так надо. Кстати, как там дела у Энтони в банкетном зале? Он справляется? — У Энтони? — озадаченно переспросил Уилкинсон. — А! У Энтони… Так он поменялся. Фонтан пошел украшать. Гермиона сдвинула брови. Она не любила, когда все шло не по плану, и столь своевольное поведение Голдштейна ей категорически не понравилось. — Что значит поменялся? С кем? — С тем, кто украшал фонтан, — пожал плечами Уилкинсон. — А кто украшал фонтан? Он на мгновение задумался, почесав затылок. — Маклагген. Глаза у Гермионы стали круглыми, точно два галеона. Маклаггена она не выносила еще со школы, а с тех пор, как он пришел работать в их департамент, только укрепилась в своей неприязни — к своим обязанностям Кормак относился спустя рукава, на работу вечно опаздывал, да еще и вел себя чересчур фамильярно, ясно давая понять, что был бы не прочь выйти за рамки деловых отношений. — Да поможет нам Мерлин! — воскликнула она и, взвившись, немедленно помчалась обратно к лифтам. Как только кабинка остановилась на втором этаже и решетки со скрежетом разъехались в стороны, Гермиона вылетела из лифта, разогнала руками стайку служебных записок, устремившихся ей навстречу, и направилась прямиком к банкетному залу. Мимо пронеслась группа сотрудников из спортивного отдела, едва не сбив Гермиону с ног; сновали туда-сюда суетливые волшебники в мантиях, источающие запах парфюма и патологическое нежелание работать — не в такой день, когда до празднества оставалась пара жалких часов… Гермионе было двадцать три, и ее только что назначили главой Отдела регулирования магических популяций — одной из самых молодых за все время существования Министерства, и Гермиона изо всех сил старалась оправдать ожидания начальства. Она не позволит какому-то Маклаггену посрамить свое доброе имя. Оказавшись на пороге огромного банкетного зала, украшенного свежими цветами и сотней маленьких серебряных колокольчиков, Гермиона почти сразу заметила того, кого ей совсем не хотелось здесь видеть: Кормак вразвалочку сидел за одним из длинных столов, который так и ломился от всевозможных яств, и, закинув ноги на соседний стул, беззаботно поглощал шоколадные котелки. — Ты в своем уме?! — рявкнула Гермиона, подлетев к нему и выдернув стул из-под его ботинок. — А что такое? — протянул он, лукаво глянув на нее сквозь пустую хрустальную вазочку из-под сладостей. — Она же должна быть полной! Ты что, все конфеты слопал? — ахнула Гермиона. — Не слопал, а съел, где ваши манеры, сударыня? — назидательно вопросил Маклагген, слегка погрозив ей пальцем. — Да не беспокойся ты так, я и гостям немного оставил. — Которые вот-вот придут! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Раньше семи они здесь не появятся, а сейчас только пять, — Кормак пожал плечами и потянулся за тыквенной печенюшкой. Гермиона скрипнула зубами. И почему, почему он не остался в своих «Соколах Сеннена», а притащился сюда, прямо в ее отдел? Играл бы себе в квиддич спокойно, так нет — надо было появиться здесь и внести свою ложку дегтя в ее идеально отлаженную работу. Гермиона была уверена, что за Кормака похлопотал его дядя, Тиверий Маклагген, который занимал в администрации министра не последнюю должность, потому что сама она ни за что не приняла бы сотрудника с такими низкими баллами за ТРИТОНы. К сожалению, Маклагген успел устроиться в Отдел регулирования магических популяций еще до того, как Гермиона стала его главой, иначе она, уж конечно, попыталась бы этому воспрепятствовать, даже если бы пришлось подсыпать дядюшке Кормака порошок Длительной Диареи. — Я хочу, чтобы ты вымелся отсюда, — бросила Гермиона, насильно отнимая у него вазу с печеньем. — Сию же минуту. Маклагген ухмыльнулся. — Забавно, что ты думаешь, будто можешь приказывать мне. — Конечно, могу, — отрезала Гермиона. — Я твой начальник. — Но поскольку твое поручение не касается непосредственно работы, я волен находиться где хочу и делать что хочу, — он спокойно закинул в рот кусок черничного кекса. — Да прекрати ты наконец есть! — Гермиона схватила недоеденный кекс и бросила его на стол. Крошки полетели в разные стороны. — Шутки кончились, Кормак, неужели не понимаешь? Здесь тебе не Хогвартс — за последствия своих действий придется отвечать по полной программе, так что заруби себе на носу: будешь валять дурака — я подам жалобу, и тебя уволят ко всем чертям, чего ты, собственно, и заслуживаешь! Маклагген с непоколебимым спокойствием выслушал ее тираду и, вновь закинув на стул ноги в объемных ботинках, недоверчиво усмехнулся: — Думаешь, я поверю, что ты начнешь работу на новом посту с увольнений? За идиота меня принимаешь? — Да! — в сердцах воскликнула Гермиона. Она вся покраснела от злости и с трудом переводила дыхание; из пучка на затылке выбилось несколько прядей, и Гермиона с раздражением отбросила их в сторону. Она думала, что было бы просто чудесно, если б министр Шеклболт в качестве исключения разрешил ей использовать Непростительные заклятья на подчиненных. Маклагген с минуту разглядывал Гермиону, после чего задумчиво выдал: — Ты злишься. Я всегда замечал, что тебе очень идет, когда ты злишься. Гермиона едва не лишилась дара речи. — Что ты такое несешь? Постой-ка… Ты еще и пьян, что ли? — Возможно, — не стал спорить Маклагген. Взгляд Гермионы внимательно пробежался по столу и споткнулся о початую бутылку огненного виски Огдена. — Да поможет нам Мерлин… — прошептала она, представив себе реакцию министра, если б он это видел. — Кормак, выпивка — для гостей! — Хочешь немного? — он стал откручивать пробку. — Поставь на место! И убери свои ноги, ты… — Гермиона попыталась стряхнуть на пол его длинные ступни, но стул поехал, и она, к своему величайшему неудовольствию, обрушилась прямо на Маклаггена. Тот многозначительно вскинул брови, но сказать ничего не успел, потому что дверь с грохотом распахнулась и две макушки — черная и рыжая — возникли на пороге банкетного зала. Мстительно ткнув Кормака острым коленом, Гермиона выпрямилась и перелезла на другой стул. Макушки застыли в проеме. — Гермиона?.. — протянул Рон Уизли, недоверчиво распахнув глаза. — Что здесь происходит? — Ничего особенного! Мы просто… Да какая, собственно, разница? — рассердилась сама на себя Гермиона. — У нас тут подготовка к банкету. А сами-то вы что здесь делаете? — Мы искали тебя, — быстро произнес Гарри, предупредив попытку Рона начать пререкания. — Нашли один артефакт, хотели тебе показать… — А, — Гермиона принудила себя улыбнуться. — Хорошо. Я зайду в Аврорат, как только освобожусь. Удовлетворившись таким ответом, Гарри схватил Рона за локоть и, что-то шепнув ему на ухо, потащил прочь от банкетного зала, за что Гермиона была очень ему благодарна. Когда их шаги совсем стихли, Маклагген насмешливо хмыкнул. — Ну и что это было сейчас? — Не понимаю, о чем ты, — фыркнула Гермиона, поднявшись на ноги и оправив смятую мантию. — Ты прекрасно понимаешь, о чем, — Кормак широко ухмыльнулся. — Значит, вы с Уизли того… разбежались? — Не твоего ума дело! — отрезала Гермиона. Маклагген с наслаждением поместил в рот кусочек тыквенного печенья. — Я бы предложил на вакантное место свою скромную кандидатуру, да боюсь, наша мисс Я-контролирую-все-на-свете считает, что я недостаточно хорош для нее. — Кормак, хватит паясничать, — сухо отозвалась Гермиона. — То досадное обстоятельство, что мы однажды в школе сходили с тобой на свидание, не дает тебе право вести себя развязно сейчас. — О, так все-таки это было свидание? — с надеждой уточнил Маклагген, но, перехватив ее убийственный взгляд, слегка приуныл. — Ладно, я понял. Больше не буду тебя смущать. Хотя, если я правильно помню, — он опять ухмыльнулся, — ты сама меня тогда пригласила. К сожалению, он был прав, и Гермиона прекрасно об этом знала, но вовсе не собиралась поддаваться на провокацию. В конце концов, это было очень давно, и пригласила она его только для того, чтобы вывести из себя Рона, и само свидание выдалось, мягко говоря, неудачным — какая необходимость все это вспоминать теперь? С Роном, как потом выяснилось, они тоже друг другу совершенно не подходили, и Гермиона приняла решение вернуться к дружеским отношениям, что в конце концов и произошло, хоть и не без труда — но это уж точно Кормака не касалось. — Ладно, Маклагген. У меня нет времени на пустопорожнюю болтовню, — она устало махнула рукой. — Сейчас ты тихо, без скандала вернешься в свой кабинет, избавишься от запаха перегара и не станешь высовываться, пока не приедут гости, и мы забудем об этом инциденте. Кормак со вздохом поднялся. — Твоя взяла. Я уйду, если тебе так хочется. — Мне этого очень хочется. Он направился к выходу, заметно пошатываясь от внушительного количества огневиски, успевшего попасть в организм. Но он хотя бы худо-бедно стоял на ногах, а Рон в таком состоянии только хрюкать способен… В дверях Маклагген обернулся. — Если что, ты знаешь, где меня найти. * * * В Атриуме было шумно и многолюдно; официанты разносили напитки и легкие закуски — от летающих подносов пришлось отказаться: в прошлый раз гости постоянно на них натыкались, и в итоге все закончилось тем, что два десятка тарталеток со сливочным кремом оказались у министра Шеклболта на мантии. Гермиона устало опустилась на бортик фонтана и, бросив неодобрительный взгляд на венок из сушеных ромашек, украшавший голову каменного кентавра, взяла на заметку хорошенько встряхнуть Голдштейна, которому принадлежала эта дурацкая идея. В следующий раз она непременно займется фонтаном сама, если уж никому другому нельзя доверить… Какое-то время Гермиона сидела на бортике и потягивала принесенное официантом шампанское, наблюдая за снующими туда-сюда гостями и сотрудниками Министерства. Интересно, куда Гарри и Рон подевались? Ведь только что были здесь… Гермиона покрутила головой, обозревая огромное помещение, но вместо друзей обнаружила нечто такое, что заставило ее немедленно подняться на ноги и устремиться навстречу происходящему безобразию. Прямо посреди Атриума стоял Маклагген и явно кого-то высматривал. Впрочем, «стоял» — это громко сказано. Кормак был до такой степени пьян, что на ногах держался с трудом: его болтало из стороны в сторону, руки то и дело невольно хватались за проходящих мимо волшебников и волшебниц, а когда поблизости появился официант, Маклагген цапнул с его подноса сразу два бокала шампанского и моментально их осушил. Гермиона почувствовала, как щеки запылали от гнева, а когда увидела, как в сторону Кормака направились оживленно переговаривающиеся министр и делегаты, кровь, напротив, немедленно отхлынула от лица. Ее охватил ужас — только этого еще не хватало! Если Кингсли и его иностранные гости наткнутся на пьяного Маклаггена, или, что еще хуже, его вырвет у всех на глазах, Гермиона просто умрет со стыда — это ведь ее сотрудник допустил подобное поведение, а значит, она не проследила, не пресекла, и именно на ее отдел ляжет позор… С этими мыслями Гермиона ускорила шаг и, пробившись к Маклаггену, схватила его за локоть. — О, п-приветик! — обрадовался он, покачнувшись и чуть не упав на нее. — Ты так круто выглядишь! Волосы выпрямила? А я тут искал Голдштейна и Уилк-ик-инсона, ты их не видела? Хочу с ними выпить! — Никакой выпивки, — прошипела Гермиона, вцепившись в его руку еще сильнее. — Ты идешь со мной. — Д-да? — Кормак посмотрел на нее расфокусированным взглядом, и по губам его растянулась широкая, безоблачно-счастливая улыбка безнадежного идиота, в руки которого неожиданно свалилась тысяча галеонов. — С тобой? Такой вариант мне т-тоже нравится! Тут он заприметил официанта и с готовностью потянулся к подносу, на котором стояло шампанское, но Гермиона вовремя дернула Маклаггена в сторону, и он разочарованно засопел. С трудом вытащив Кормака в коридор, она вздохнула с некоторым облегчением и начала озираться в поисках помещения, откуда можно было бы отправить его домой. На глаза попалась дверь, ведущая в один из отделов по экспериментальной магии — однозначно пустой в это время суток, и там наверняка был камин. — Идем, — Гермиона удовлетворенно кивнула. — И давай без глупостей, Кормак. Сейчас ты отправишься домой, проспишься и завтра придешь на работу без опозданий. Ты ведь понимаешь, что в противном случае не избежишь неприятностей, правда? Они остановились перед закрытой дверью. — Я бы очень хотел исполнить твою просьбу и обойтись без глупостей… — Маклагген взглянул на нее с какой-то внезапной тоской и, к величайшему изумлению Гермионы, хлопнулся перед ней на колени, захватив ее руки своими большими ладонями. — Но не могу. Потому что люблю тебя, черт возьми. Я уже много лет… со школы… все эти годы… А когда снова тебя увидел, понял, что ничего не — ик! — изменилось, меня кроет еще сильнее, чем прежде… — Кормак… — от шока Гермиона даже руки освободить не додумалась, и его горячие пальцы продолжали впиваться в ее кожу. — Нет, послушай меня… Послушай, пожалуйста… — лихорадочно шептал Маклагген, выглядя при этом совершенно безумным. — Я действительно не могу больше молчать, ничего не могу поделать с собой, потому что ты… ты удивительная, Гермиона, ты замечательная, и я так сильно… — Кормак, ты очень пьян! — она все-таки отцепила от себя его конечности и сделала шаг назад. — Ты не понимаешь, что говоришь! — Да, я пьян, — в подтверждение этого он громко икнул и с горечью улыбнулся. — Но алкоголь просто придал мне смелости, понимаешь? Я хотел сказать тебе все это уже очень давно, но в трезвом виде у меня были какие-то тормоза, а сейчас их нет… вообще нет… — Кормак, прекрати это! — повысила голос Гермиона. — Завтра ты будешь жалеть о своих словах. — Да плевать! — Маклагген оперся одной ладонью о стену, продолжая стоять на коленях, и вид у него был запредельно несчастный. — Что мне терять, ты подумай? Работу я делаю через задницу, с квиддичем ничего не вышло — у меня было мало практики в школе, поэтому в «Соколах» я все время торчал в запасе; девушки меня постоянно бросают, а единственная, кого я всегда любил, считает меня жалким неудачником, и знаешь, что хуже всего? Это ведь чистая правда… Гермиона вновь открыла рот, собираясь его решительно осадить, но что-то заставило ее промолчать — возможно, голос совести в глубине подсознания: она ведь тоже приложила руку к тому, что у Кормака было мало практики в квиддиче, и это сказалось на его спортивной карьере не лучшим образом… Возможно, ее вины в этом и не было. Возможно, Кормак сам не прилагал достаточно усилий, чтобы получить место в основе, но Гермионе почему-то стало жаль его — не хотелось, чтобы Маклагген окончательно выставил себя идиотом: в конце концов, и Рону, и даже Гарри доводилось напиваться до искр в глазах, а значит, такое может случиться с каждым… — Послушай, Кормак, — как можно более мягко произнесла Гермиона, помогая ему подняться на ноги. — Давай, вставай. Сейчас я отправлю тебя домой, и завтра мы не будем вспоминать этот разговор. Вернее, совсем никогда не будем. А вообще-то, — добавила она, вспомнив, что должна быть хорошей начальницей для своих сотрудников, — можешь взять выходной, но только один. Все равно ты завтра будешь не в состоянии что-либо делать. — Я… да, хорошо, — пробормотал он, продолжая держаться за ее руку. — Я все понял. Судя по всему, его внезапный запал понемногу иссяк. Но тем не менее, планам Гермионы было не суждено претвориться в жизнь: стоило им открыть дверь и ступить на порог, сразу стало ясно, что кабинет вовсе не пуст — внутри находились Гарри и Рон, занятые чем-то настолько сильно, что отнюдь не сразу заметили незваных гостей. — Гермиона? — Рон поднял глаза и уставился на нее так, будто увидел Снейпа с вымытой головой. — Что ты делаешь здесь… вместе с этим? — Он перебрал, разве не видно? — отозвалась она раздраженно. — А вы-то почему не на празднике? — Помнишь, мы говорили, что нашли артефакт? — Гарри устремился к ней, держа в руках что-то блестящее и не обращая внимания на застывшего рядом с Гермионой Маклаггена. — Это зеркало Венделины Странной — которой еще на костре гореть нравилось, помнишь? — Разумеется, — удивленно произнесла Гермиона. — И что в нем такого? — В нем заключена какая-то очень необычная магия, — воодушевленно продолжил Гарри, — только мы не можем понять, какая. Я ее чувствую, но не могу определить, откуда она исходит. — Если получится разгадать эту загадку, — с азартом проговорил Рон, — представляешь, сколько нам за это заплатят? — А с чего вы взяли, что оно принадлежало именно Венделине? — Гермиона взглянула на старинное ручное зеркальце, которое держал Гарри. Рукоять его, украшенная причудливыми узорами, состояла из чистого серебра и заметно потемнела от времени. — Оно было в списке утерянных артефактов — нам выдают такой в Аврорате, — нетерпеливо пояснил Поттер. — Можешь проверить? Гермиона приняла у него зеркальце и взглянула на свое отражение — волосы растрепаны, лицо раскраснелось, это все Маклагген виноват, черт бы его побрал… В кончиках пальцев действительно ощущалось покалывание, свидетельствовавшее о том, что артефакт был под завязку напичкан чарами. — Хм… — заинтересованно произнесла Гермиона. — Может, стоит применить к нему Проявляющее заклятье? — предложил Маклагген после того, как икнул на весь кабинет. Рон взглянул на него с брезгливостью, а Гарри ответил: — Уже пробовали. Не сработало. — А если зеркало разбить? — не унимался Кормак. Рон насупился: — Только попробуй. Гермиона извлекла из кармана палочку и осторожно коснулась поверхности зеркала. Ничего не произошло. Она по очереди прошептала несколько заклинаний, но вновь ничего не случилось. — Кажется, с этим надо разобраться, — сделала вывод Гермиона, возвращая артефакт Гарри. — Давайте завтра — поищем что-нибудь в архивах про это зеркало. — Ну, ладно, — разочарованно протянул Поттер. — Класс. Стерва Венделина так заколдовала эту штуковину, что вам придется целый месяц сидеть над книжками, — фыркнул Маклагген, и в этот момент произошло нечто необъяснимое — в глубине отражающего стекла вспыхнул и тут же исчез оранжевый сполох. — Постойте… вы видели?! — воскликнула Гермиона. — Что? — Рон озадаченно почесал затылок. — Там, в зеркале… Не знаю, возможно, мне показалось, — она сама не знала, что думать. — Нет, стойте… опять! — Детка, ты что, тоже перебрала? — Кормак бросил на нее обеспокоенный взгляд. — Детка? — у Рона стало такое лицо, будто его вот-вот начнет тошнить слизняками. — Смотрите! — перебил их Гарри, тряхнув в воздухе артефактом. Гермиона, Рон и Маклагген одновременно повернулись к нему. Поверхность отражающего стекла рябила и светилась золотисто-оранжевым, а потом произошло нечто такое, чего присутствующие ожидали меньше всего и впоследствии никак не могли объяснить — прямо из зеркала выбрался призрак женщины, высокой, рыжеволосой и полностью обнаженной. Ядовито-зеленые глаза коварно сверкнули, алые губы искривились в ухмылке — и призрачная женщина зашлась хохотом, столь безумным, что Беллатриса Лестрейндж могла бы взять у нее пару уроков. — Что за… — у Рона отвисла челюсть. — Это, должно быть, и есть Венделина, — прошептала Гермиона, глядя на нее с таким изумлением, словно перед ними оказался сам Мерлин. — Да, я уже понял, — пробормотал Гарри и машинально протянул руку — судя по всему, намереваясь потрогать призрак, но женщина вдруг взвилась, коротко хохотнула и, просочившись сквозь дверь, унеслась в неведомом направлении. На несколько долгих минут в кабинете воцарилось молчание — лишь далекие отголоски праздника нарушали повисшую тишину. — Ни фига себе! — выдал наконец Маклагген, выражая общую мысль. — А куда она… — Рон не договорил, беспомощно махнув рукой в сторону двери. — Атриум! — ахнула Гермиона, побледнев так, что сама стала похожа на призрака. — Что, если она полетела прямо к гостям? Все четверо переглянулись и в следующее мгновение устремились обратно на праздник — а оказавшись на пороге, поняли, что опоздали. Рыжеволосый призрак увеличился до размеров горного тролля и носился по залу, хохоча и осыпая всех искрами — которые, кстати, были отнюдь не призрачными: Гермионе сразу в нескольких местах прожгло мантию, то же самое произошло и с одеждой спутников. — О, нет… — простонала она и, выхватив палочку, устремилась за Венделиной. Гарри, Рон и спотыкающийся Маклагген бросились следом. Гости потрясенно взирали на обнаженную рыжеволосую ведьму, совершенно позабыв про еду и напитки; некоторые смеялись — судя по всему, приняли это за часть программы. Гермиона, Гарри, Рон и Маклагген посылали в призрака заклинания — Кормак умудрился сбить с потолка огромную люстру, которая рухнула в фонтан и только чудом никого не задела, — но призрак продолжал увеличиваться в размерах, пока не заполнил собой все помещение… и лопнул с оглушительным грохотом, напоследок осыпав всех искрящимся разноцветным дождем. Гости неуверенно озирались — а потом в Атриуме стали раздаваться нестройные аплодисменты, с каждой минутой становившиеся все громче, несмотря на испорченную одежду. Ведьмы и колдуны салютовали бокалами, говорили тосты, подбрасывали в воздух головные уборы и запускали из волшебных палочек фейерверки. Под потолком расцветали огненные цветы, по залу летали светящиеся фонарики, а на сцену под всеобщее ликование вышли «Ведуньи» — и вскоре Атриум заполнился грохочущей музыкой и восторженными криками толпы. И тогда Гермиона позволила себе немного расслабиться — кажется, обошлось. Она схватила бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта, сделала несколько глотков — и чуть не поперхнулась, обнаружив, что сквозь невообразимое столпотворение к ним пробился Министр магии. — Кажется, эта призрачная красавица не входила в сегодняшнюю программу, — заметил он, оглядывая всех четверых любопытным взглядом. — Ваша работа? — Ну… мы… — Гермиона залилась густой краской, не зная, что на это ответить. Интересно, ее снимут с должности сразу, или Кингсли ограничится публичным выговором, после чего ей придется уйти самой? Должно быть, она станет первой в истории маглорожденной ведьмой, не продержавшейся и месяца на своем посту. — Это все моя вина, — выступил с ответом Маклагген, бросив на нее быстрый взгляд. — На самом деле, он тут ни при чем — это начал я, — перебил его Гарри, сочтя нужным проявить честность. — А я продолжил, — ввернул Рон, энергично ткнув себя пальцем в грудь. — Значит, так или иначе все поучаствовали, — хмыкнул Кингсли, тоже взяв с подноса официанта бокал. — Я так и подумал, когда увидел, как вы гоняетесь с палочками за этой мадам, — он выдержал паузу, чтобы сделать могучий глоток шампанского, после чего произнес: — И вот что, ребята, я вам скажу — это было самое потрясающее, что случилось за этот вечер. Я ведь и сам должен был подумать о чем-то подобном. — Правда? — Гермиона посмотрела на него сильно округлившимися глазами. — О, да. Кстати говоря, как вы все это провернули? — Ну… мы, в общем, это… — начал было Рон, уставившись себе под ноги. — А, да какая разница, — весело отмахнулся от него Кингсли. — Пойду еще выпью. И кстати, передайте всем, кого знаете, что завтра объявляется выходной. Для всех сотрудников. Ну, развлекайтесь. И он удалился, слегка покачиваясь и что-то отвлеченно насвистывая себе под нос. Гермиона удивленно переглянулась с ребятами и, снова вздохнув с облегчением, потихоньку опустошила бокал. На ее локте внезапно обнаружилась конечность Маклаггена. — Не поняла?.. — Я просто подумал, ты не против немного потанцевать — ну, раз все разрешилось удачно, — он неуверенно улыбнулся — и впервые за этот вечер улыбка не была наглой или развязной. — Я больше не буду делать глупости, правда. — Ну, раз ты так говоришь… — Гермиона бросила взгляд на Гарри — он едва заметно кивнул, мол, иди, повеселись там как следует, и даже, кажется, подмигнул ей; на Рона, который нахмурился, но в кои-то веки придержал язык за зубами, и вновь повернулась к Кормаку. В приглушенном свете летающих фонарей его лицо показалось ей неожиданно приятным, даже красивым. — Хорошо. Но только один танец, не больше. И даже не смотри на шампанское. Он просиял, взяв ее под руку — и они отправились на танцпол, мгновенно затерявшись в пестрой толпе. * * * — Это был розыгрыш, — сказал Гарри. — Розыгрыш? — переспросила Гермиона, не сразу сообразив, о чем речь. Они стояли посреди коридора, соединяющего Отдел регулирования магических популяций и Аврорат, — это было через день после празднества. Рон, расположившийся рядом с Гарри, подпирал стенку и молча позевывал — судя по всему, дополнительный выходной он использовал, продолжая расслабляться и насыщая свой организм различными видами спиртного, за что теперь и расплачивался. Метнув в его сторону неодобрительный взгляд, Гермиона вновь повернулась к Гарри. — Ну, у Венделины, похоже, было специфическое чувство юмора, — пояснил он, извлекая из кармана мантии уже знакомое зеркальце. — Если ее оскорбить, призрак выйдет и начнет безобразничать, а Маклагген как раз обозвал ее, — Поттер понизил голос, — стервой — понимаешь, как это работает? — Понимаю… — протянула Гермиона, смотря на предмет в его руках с некоторой опаской. — Это какие-то старинные чары — я о них читала, но давно и не очень подробно. В любом случае, нужно показать зеркало Комиссии по изучению магических артефактов. — М-да, и кстати о Маклаггене… — Рон сделался мрачным, как тучи над лондонским небом. Гермиона проследила за направлением его взгляда и увидела Кормака — свежего, отдохнувшего и даже, что удивительно, не опоздавшего на работу. — Привет, Маклагген, — махнул ему рукой Гарри. — Привет, ребята, — он приблизился к ним и в нерешительности остановился перед Гермионой. — Можно поговорить с тобой? — Да, конечно. Ты хотел спросить насчет артефакта? Мы тут выяснили, что призрак среагировал на твое оскорбление. — Правда? Ну, передайте призраку, что я извиняюсь, — Маклагген смущенно почесал в кудрявом затылке. — Гермиона, а можно с тобой наедине поговорить? — Хорошо, — ответила она после некоторой заминки и повернулась к Гарри и Рону. — Увидимся после обеда, ладно? — Ага, мы как раз уходим, — оперативно среагировал Поттер. — Давай, пошли, Рон. Со стороны Уизли донеслось невнятное сердитое бормотание, но, тем не менее, он без каких-либо эксцессов поплелся за Гарри в сторону Аврората — Гермиона же вместе с Маклаггеном прошла в кабинет и, устроившись за своим столом, жестом предложила ему сесть напротив. — Так что ты хотел? — она, безусловно, догадывалась, что именно — а точнее, знала наверняка, поэтому изо всех сил старалась сохранить деловитые интонации в голосе. — Насчет позавчерашнего… — поерзал на стуле Кормак. — Мы, кажется, договорились это не обсуждать, — Гермиона сцепила руки в замок, опустив на эту конструкцию подбородок. — Ты перебрал, наговорил много лишнего и теперь жалеешь — что ж, не ты первый, не ты последний. Мы должны уметь достойно выходить из таких ситуаций — то есть, сделать вид, что ничего не произошло. — В том-то и дело! — воскликнул Маклагген, подняв на нее взгляд, полный отчаяния. — Я не жалею! Ни об одном слове не жалею, более того — я готов повторить все, что тогда сказал… — Кормак… — Мы же с тобой танцевали, так? Неужели это совсем ничего не значило? — Кормак, это был просто танец — ведь все вокруг только этим и занимались! — Гермиона с грохотом опустила руки на стол и, сделав глубокий вдох, попыталась успокоиться. Маклагген по-прежнему смотрел на нее со смесью тоски и надежды, и, когда она заговорила снова, голос ее звучал уже мягче: — Пойми, нельзя заводить роман на работе. Это правило негласное, но оно писано кровью. Я начальница, ты подчиненный — пойдут нехорошие слухи, сотрудники перестанут меня уважать, да и тебе тоже достанется… — Слухи? — Кормак нахмурился. — Это все, что тебя волнует? — Давай не будем обсуждать, что меня волнует, — покачала головой Гермиона. — Я уважаю твои чувства и благодарна за то, что ты вступился за меня перед Кингсли, но… — Но не более того? Она не знала, как на это ответить. — Что ж, ладно, — Маклагген имел такой мрачный вид, будто его на чай только что пригласил дементор. — Я тебя понял. Не буду больше отнимать твое время. Резко поднявшись на ноги, он направился к выходу. Взялся за ручку двери. — Кормак! — неожиданно для себя окликнула Гермиона. Он обернулся. — Я сказала, что нам нельзя заводить роман, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — Но я не утверждаю, что ты мне совсем не нравишься. — И что это значит? — Маклагген посмотрел на нее озадаченно. — Это значит, — Гермиона старательно держала лицо, прилагая все усилия, чтобы не покраснеть, — что я готова подумать. Кормак продолжал сверлить ее недоверчивым взглядом, однако через некоторое время выражение его лица изменилось — и стало совершенно неописуемым. — Гермиона… — произнес он, вновь приближаясь к ее столу и едва ли отдавая себе в этом отчет. — Твое «готова подумать»… Если ты серьезно, то это… лучшее, что мне приходилось слышать от девушек. И, наклонившись к ней, быстро поцеловал в губы. Прежде чем Гермиона успела отреагировать, Маклагген отстранился, в несколько шагов преодолел расстояние до двери и поспешно ретировался, подмигнув ей напоследок — выглядел он при этом так, будто в одночасье стал счастливейшим человеком на свете. И об этом, пожалуй, действительно нужно было подумать.