***
Она позвала его на разговор в полдень. В её голове была полная каша, но выглядела она собрано и спокойно. На её лице даже играла лёгкая улыбка. В каком-то смысле она и понимала, что он никогда не отреагирует на её следующее заявление спокойно. Он будет метаться, искать способ всё исправить, ни за что не будет отпускать её так просто. Она не знает, почему он так боится этого, но надеется узнать это прямо сейчас. — Что-то случилось, Алура? — Коул зашёл в дом и встал напротив дриады. Гид не знал, на какой разговор его позвала девушка, но думал, что ничего серьёзного они обсуждать не будут и это будет очередной разговор о природе. С её лица окончательно сползла та спокойная улыбка. Она начала нервно блуждать по дому, пытаясь собрать мысли в кучу. Её переполняло волнение ни столько за себя, сколько за него. Она не хочет говорить с ним об этом, но пути назад уже нет и не будет. Она знает, как сильно он дорожит ею, как старается обезопасить от всего плохого. Но и молчать об этом будет плохо. Как он отреагирует потом, когда правда всплывёт наружу? Она боится этого больше всего. — Коул… — неуверенно начала Алура, наконец встав на одном месте. — Мне очень больно говорить тебе это, но… — дриада бережно взяла ладонь Коула в свои руки. — Мои силы на исходе, — девушка прижала чужую ладонь к своим губам, не столько в знак любви, столько в знак дружбы. Сухая кожа гида заставляла Алуру немного всплакнуть. Она тут же почувствовала, как он начал нервничать, как его сердце бешено забилось в нечеловеческом темпе. Она боялась, что реакция будет именно такой: напуганной, не готовой принять настоящее. Он в свою очередь знал, что означало, когда у подобных ей были силы на исходе. Это было плохо, чертовски плохо. Сравнимо с тем, что он испытывал когда-то, но в её случае это будет бесповоротным событием, которое уже никак не получится исправить. — Нет, этого не может быть, — растерянно прошептал Коул, зарывшись свободной рукой в свои рыжие ломкие волосы. — Вы же… — гид никак не мог подобрать слова, дыхание сбивалось, а в голове не было ни единой сфокусированной мысли. — Дриады же могут прожить несколько тысяч лет… Что произошло? Почему именно сейчас? — подняв голову дриады, парень попытался посмотреть Алуре в глаза. Девушка отвернулась, не выпуская ладонь Коула из рук. Ей не хотелось продолжать этот разговор. Было желание обернуть время вспять и просто тихо уйти, не приглашая его на этот разговор. Куда их заведёт этот диалог сейчас? Что произойдёт, если окажется, что с ней всё в порядке? Он разозлится, почувствует облегчение? Это её и пугало, она не знает, какой реакции ждать и как ей продолжать говорить об этом. — Наш жизненный цикл полностью зависит от наших сил, — начала дриада, боясь смотреть гиду в глаза. — Если мы слабы, то и живём недолго, — продолжила Алура, снова повернувшись к Коулу. Крепко сжимая в руках чужую ладонь, девушка будто боялась отпустить дорогого ей человека раньше времени. — До тысячи лет доживали лишь самые сильные дриады, те, кто в итоге смогли противостоять Ктулху. Но и они в итоге сдались. Я слаба, Коул. Во мне нет той силы, какая была у моих предков. Мне… — Алура хотела продолжить, но замолчала. Горячие слёзы текли по щекам и, как бы дриада не готовила себя к этому последние несколько дней, сдержать эмоции прямо сейчас не удалось. — Мне жаль… Не в силах больше сдерживаться, она горько заплакала, закрыв лицо руками. Он и сам был на грани того, чтобы разрыдаться, но он лишь крепко обнял её, поглаживая по длинным волосам и надеясь утешить. Он тоже думал об этом, но надеялся, что ей удастся остаться здесь ещё на какое-то время. Но он также понимал, что её задача здесь выполнена и всё, что ей оставалось — воссоединиться со своей семьёй. — Здесь нет твоей вины, Алура, — тихо, со скорбью произнёс Коул, буквально выдавливая из себя эти слова. Огромный ком застрял где-то в горле и даже проглотить его у парня не получалось. — Это ведь естественный процесс и с этим неизбежно столкнётся каждый, — вниз капнуло несколько слезинок, но гид поспешно вытирал новые, стараясь сохранить самообладание. — Просто скажи — мы всё сделаем, чтобы тебе было спокойнее, — отстранив Алуру от себя, произнёс гид, смотря в заслезившиеся глаза дриады. Она всхлипнула и закрыла глаза. Ей не хотелось, чтобы её провожали все, кто остались в живых в этом мире. Ей не хотелось чужого внимания, ведь ей тяжело далось даже рассказать об этом тем, кто был ей дорог. Она понимала, что он сделает всё, чтобы хоть что-то сделать хорошо и он будет из кожи вон лезть, чтобы порадовать её. Она помотала головой, положив свои ладони на его. — Не нужно ничего делать, — дриада подняла глаза. — Не нужно никаких особых проводов, не устраивайте никаких поминок. Я всё ещё буду здесь, но не буду способна контактировать с вами, как раньше, — девушка снова опустила голову, роняя вниз несколько солёных капель. Коул всё же попытался вытереть несколько из них, чему девушка была благодарна. — Но я всё-таки хочу тебя попросить сделать кое-что, — ещё раз всхлипнув, Алура снова взяла в свои ладони ладони гида. — Позаботься об Дэне. Он хороший парень и должен продолжать бороться с Искажением. И, прошу, навещай меня хоть иногда, — последние слова дриада прошептала прямо в руки Коула, отчего по телу прошла небольшая дрожь. Он лишь кивнул и снова обнял её. Ему не хотелось разговаривать дальше, но и уходить он не испытывал желания. Он чувствовал, что должен быть рядом с ней вечность. И это даже не связано с какой-то романтикой, он просто чувствует с ней особую связь, будто бы заложенную самой природой, и он понимал, что разорвать эту связь будет сущей агонией. Она же чувствовала, как эта связь разорвалась в день, когда он в конвульсиях упал на пол, а из его глаз и рта сочилась тёмно-красная жидкость. Одна из их общих знакомых затем сказала о том, что он погиб, и в тот день она выплакала немало слёз. И даже когда он вернулся на следующий день живой, она не переставала плакать, даже крепко сжимая его в объятьях и умоляя его больше не оставлять её одну.***
Спустя время другие городские всё же заметили, что Алура исчезла. Много кто расспрашивал Коула, но он лишь мрачно молчал и качал головой. Все были уверены, что гид знает об этом, но никому не получалось узнать правду. Даже Дэн, с которым Коул часто был честен, ни получил от него ни одного ответа. И даже обаяние и доброта Кристины не помогли узнать, куда пропала дриада… Среди всех городских только двое знали, что посреди леса есть одно особенное дерево. Ярко-зелёная густая листва, от корней до самой верхушки тянулись множество лоз, но не это заставляло дерево выделяться на фоне остальных. Среди всех деревьев в лесу оно было самым низким, чуть выше человека, а на одной стороне ствола были чётко выраженные черты человеческого лица. Спокойная улыбка, запахнутые глаза, нежные изгибы лица. Это дерево так же выделялось тем, что возле него всегда было много животных, по ночам вокруг летали феи, птицы сидели на ветках и тихо щебетали свои песни. Трава возле этого дерева была зеленее, чем в любой другой части леса…Мало кто знает, но тело дриады после смерти становится деревом, а душа становится вольной Нимфалидой…
***
— Это я должен был просить у тебя прощения, — стоя у этого особенного дерева, проговорил Коул, на его глазах выступили слёзы, которым он позволял капать на землю и на одежду. — Я мог спасти тебя, как и всех тех, кого я потерял. Я мог спасти всех… Но я не справился. Я не смог спасти тех, кто мне был дорог, — гид опустился на колени и зарылся пальцами в свои волосы. — Я мог найти способ, мог бы хоть как-то помочь. Это моя вина… — подняв голову, Коул посмотрел в небо, продолжая позволять слезам катиться вниз по щекам. — Не вини себя в том, что неподвластно тебе было, — голос знахаря, возникший будто из ниоткуда, нарушил тишину. — Делал ты всё то, что должен, ни больше, ни меньше, — гид чувствовал, что Коги-гхи тоже был подавлен, но старался держаться. Подойдя ближе, знахарь положил когтистую лапу на плечо Коула. Вытирая слёзы, тот повернулся к ящерице и сразу заметил его печальный взгляд, даже сквозь череп. Опустив глаза, гид продолжал молчать, изредка всхлипывая и вытирая глаза рукавом рубашки. — Меня не покидает ощущение, что я мог помочь ей снова обрести свои силы, не позволить ей уйти так рано, — прошептал Коул. — Но я снова опоздал, не спас того, кого любил, и просто бросил её на произвол судьбы. Мне искренне жаль… — голос Коула на миг прервался. — Мне жаль, что я не спас её… — Вы, люди, к самовредительству склонны, к сожалению, — знахарь тихо сел рядом с гидом и закрыл глаза. — Цикл жизни конечен для каждого. Не терзай себя тем, что исправить нельзя, — подняв голову, Коги-гхи поудобнее перехватил свой посох и внимательно рассматривал вырисовывающееся на стволе лицо дриады. — Алура просила не устраивать событий поминальных. Она — есть природа, а природа — есть всё, Коул. Как бы не казалось тебе, что рядом нет её — она всегда рядом. Она видит твои слёзы и сама готова разразиться дождём над нашими головами. Важно жить дальше и, как бы плохо не было, нужно готовить себя к тому, что смерть — вещь неизбежная, — спустя время добавил знахарь, после чего поднялся и собрался уходить. — Цикл жизни конечен, запомни, нет ничего вечного, — повторился Коги-гхи, после чего скрылся среди деревьев, оставляя гида наедине с собой. Парень бы и просидел так до ночи, чередуя вечные извинения перед дриадой и томящееся молчание в размышлениях о словах ящерицы, если бы в один момент Коул не почувствовал какое-то прикосновение к своей руке. Подняв её, гид с удивлением увидел на ней мирно сидящую белую бабочку с чёрными узорами на крыльях. В лёгком движении её лапок было что-то одновременно нежное, но одновременно и строгое. Разглядывая какое-то время бабочку, Коул в миг резко побледнел. Это была Нимфалида, та самая! От неё чувствовалось тот же самый трепет, что и от Алуры, когда она увидела гида живым после того ужасного дня. Не поверив своим глазам, парень попытался коснуться бабочки, но та шустро вспорхнула в воздух и, описав замысловатую траекторию, устроилась уже на носу Коула. Боясь даже моргнуть, он осторожно погладил пальцем крылья бабочки. На этот раз она никак не отреагировала, лишь немного прошлась по лицу парня. Гиду всё ещё казалось, что ему просто это всё кажется, но когда тонкие лапки Нимфалиды касаются его лица, он чувствует себя намного спокойнее, будто сама дриада сейчас пытается его утешить… — Спасибо, — спустя время насекомое снова вспорхнуло и скрылось далеко за ветками деревьев, но Коул уже чувствовал себя лучше. Вздохнув, он поднимается на ноги и, снова взглянув на дерево, разворачивается и уходит. Он вернётся сюда завтра. Он никогда больше не оставит её одну…***