Мрак ночи раскинулся кругом: густые тени от колонн и сводов замка покрывали даже освещенный сад, вырисовывая на ступеньках причудливые фигуры, уже и неимеющих форму построек, небо было окутано темной синевой. Юноша устало вздохнул, оглядываясь. Ночная прохлада мягко освежала лицо, заставляя невольно жмуриться, подставляя лицо ветру. Несильный порыв его растрепывал и без того непослушные волосы, спутывая в еще более взъерошенный куст. Мешки, давно залегшие под глазами, свидетельствовали о недосыпе и хронической усталости. Изо рта невольно вырвался прерывистый вздох, когда рука потянулась в карман пальто.
Неужели он действительно собирается курить?
Ладонь дрогнула, останавливаясь на заветном предмете. Вынудив из одежды табак, каштановолосый прикусил губу, задумываясь. Строгий наказ отца и его властный тон отчетливо всплывали в памяти, точно также, как ужасная боль и следы от плети, все еще не сошедшие с белоснежной кожи. Кривая ухмылка растянулась на лице подростка.
Определенно.
Подавив волнение и дрожь в пальцах, парнишка зажег сигарету. Сглотнув от едкого запаха, сразу ударившего в нос, он сделал первую затяжку. Легкие обожгло непривычным ранее чувством, заставляя зайтись в тихом кашле с хрипами. Пошатнувшись, юноша прислонился к стене, тяжело дыша через едва приоткрытые губы.
Курить с астмой явно плохая идея.
—Я ведь даже и не хотел этого. — следует утверждение в пустоту, когда лицо трогает болезненная улыбка. — Идиот. Сползая по стене, тихо шепчет он, всхлипнув. Выдохнув, парень делает повторную затяжку, игнорируя зудящее глубоко в легких чувство. В скором времени в воздухе разлетается табачный дым вместе с характерным запахом. Уж лучше погибнуть от болезни, чем в боли и агонии от рук собственного "отца". Отца ли? Бог его знал, ну, или кто там наверху. Между ними не было и намека на здоровые семейные отношения. Да и у господина не найдется времени на своего непутевого сыночка! Что тут говорить о воспитании? Юношу всегда удивляло, как отец с Божьей милости находил время на наказания и распутных девиц, вечно окружавших его опочивальню и следовавших за ним, как назойливый рой насекомых. Да и они не являлись ничем большим. Эти пустые, разукрашенные лица не были обезображены интеллектом. В таком создании трудно найти даже собеседника. Впрочем, это даже не их вина — кашлянув, парень хмыкнул. Чья тогда? Их семьи, общества, времени? На кого легче свалить такое упущение? Подобные мысли грузно наваливались на сознание, застилая глаза туманом и пленкой.
.......
Еще бы немного и парнишка заснул, здесь, на крыльце, покуда ладонь в перчатке не сжала его плечо.
—Нам пора.
—Отец?..