***
— Чонгук, прошу тебя, я хочу быстрее… — громко скулит Тэхен, выгибаясь в спине. Его ночи давно разнообразились, после того, как он проиграл в споре Чону. Интересно как разнообразились? Возможно, потому что сейчас Тэхен абсолютно обнаженный лежит на широкой двуспальной кровати. То, что на нем нет никакой одежды еще полбеды, на самом-то деле. Ведь запястья его крепко сдерживает тугая черная веревка, привязанная к изголовью кровати. Она натирает кожу при малейшем движении, не дает выбраться из своих оков. Тэхен не может прикоснуться к своему телу, ему перекрыт доступ ко всему. Он извивается на постели, скулит и просит только об одном… — Чонгук, возьми меня, я не могу больше! — бедный парень начинает кричать, шипя от того, как руки стягивает веревка. Чонгук вальяжно сидит напротив Тэхена на стуле, медленно потягивая дым сигареты. На нем строгий костюм черного цвета, белая рубашка, обнимающая мощную грудь, а в руке… розовый пульт… Глаза Тэхена начинают слезиться, внутри него удлиненная анальная пробка, которая не перестает вибрировать, массируя стенки ануса. Ему непременно хорошо, он уже на грани, но до боли в паху не хватает любимых прикосновений, тяжелого дыхания над ухом и крепкой хватки на бедрах. — Детка, сколько раз я говорил тебе? Ну почему ты не слушаешь меня? — спокойно произносит Чон, будто перед ним сейчас не Тэхен, который вот-вот кончит, а вазочка с цветами, и вообще, все натурально. — Я больше не буду, Чонгук, я не буду, честно! Прикоснись ко мне… Я очень хочу… — Тэхен подмахивает бедрами, а Чон наблюдает за тем, как меж ягодиц медленно стекает вязкая смазка, которая блестит от тусклого света торшера. Ноги у Тэхена великолепные, стройные, притягательные, его колени согнуты и раздвинуты… Чон действительно подавляет в себе желание встать и прильнуть к этим бедрам, искусать, истерзать их… Слишком вызывающе и прекрасно. — Еще раз я увижу, что ты ведешь себя плохо, ты получишь еще больше… — Чон все-таки поднимается, после сев на край кровати возле Тэхена. Он гладит парня по волосам, а после опускается к ушку, тихо шепча… — Чего ты хочешь, прелесть моя? — в ответ Тэхен не успевает и слова сказать, как чувствует, что мощность пробки внутри повысилась еще больше. Он кусает губы, извиваясь сильнее, ему хочется больше, это все не то, он хочет… — Тебя, Чонгук, тебя! Очень хочу… Чтобы ты трогал меня, чтобы любил… — он стонет между слов, зажмурившись. — Умница… — Чон наклоняется ниже, языком проводя по напряженному соску, слыша громкий скулеж. — Нх… Чонгук-и… Пожалуйста… — Тэхен готов плакать от того, как сильно он хочет кончить, от того, как он желает почувствовать в себе горячую плоть. Чонгук терзает чувствительные сейчас соски, зубами играя с пирсингом, который так облюбовал. Ему ужас как доставляет удовольствие то, как тело под ним не может найти себе места. Он на секунду отрывается, чтобы взглянуть на своего ненаглядного и столбенеет на мгновение… Тэхен весь покрыт испариной, его кожа такая бархатная и притягательная, губы распухли от покусываний, глаза заслезились, щеки алые, что можно заметить даже в приглушенном свете комнаты. Волосы светло-каштанового цвета сейчас разбросаны по подушке, а грудь часто вздымается от нехватки кислорода. Чонгук хватает парня за шею, больно впиваясь в губы, а Тэхен внутри ликует, для него такие поцелуи как мед сладки, хоть и с привкусом металла и сигарет. Чон держит за шею уверенно, языком исследуя горячий влажный рот, а после отстраняется, расстегивая ширинку. Он перекидывает ногу через грудь Тэхена, достав свое возбуждение перед его лицом. А что Тэхен? У него глаза горят, он от перевозбуждения сейчас умрет, и то, что он так долго просил, сейчас перед ним и он ужасно хочет… Хочет сосать как последняя сука, наслаждаясь членом в глотке. Он послушно открывает рот, призывно улыбнувшись, а Чон шипит, смотря сверху. — Сучки любят сосать член? — он ухмыляется, а после сбито дышит, ощущая, свою плоть в горячем плену чужого рта. Тэхен сосет как никто другой умело, он уже знает как нужно с Чонгуком, потому что слишком часто доводил его до фейерверков в глазах. Чон вплетает пальцы в пушистые волосы, грубо толкаясь в податливый ротик, слыша под собой довольные стоны. — Тэхен, блять, ты такая сучка… — он рычит, вынимая свой член и слезает с кровати под тихий вздох. Тэхен облизывает губы, прикрывает глаза, сильно закусив губу, потому что пробку теперь вытащили и самое интересное уже на подходе… — Да, Чонгук, да, скорее… Пожалуйста… Чонгук скидывает пиджак, коленями забираясь на кровать, сразу закинув на свои плечи чужие ноги. Он входит резко, слишком грубо, а Тэхен только плавится, выгибаясь в пояснице. — Малыш, отвяжи руки, я хочу трогать тебя… Чонгук тянется к верёвке, одним движением ее распутывая, сразу чувствуя ладони на своих плечах, а после еще один поцелуй как благодарность. Он перехватывает одно запястье, целуя на нем отпечатавшиеся красные полосы, не переставая долбиться в разгоряченное тело. Они тонут в своих бездонных чувствах друг к другу, дуреют от тепла и наслаждаются… Наслаждаются так, будто в последний раз, чтобы насытиться, но всегда мало… — Ты крышесносный, Тэхен… — шепчет в самое ухо Чонгук, пальцами впиваясь в кожу на бедрах…***
Юнги болтает ногами в воде, смотря на то, как Чонгук ныряет, задерживая дыхание. Сегодня как-то беспокойно, потому что в это время Чимин уже обычно вовсю плескается, но его до сих пор нет. Чон замечает сосредоточенный вид друга, подплывая к нему. — Чего кислый такой? От твоего взгляда сейчас вода закипит, отвечаю. — Чон хмыкает, залезая на бортик к Мину. — Думаю, где носит Чимина. Он тут обычно с утра до ночи тусит. — смотря в одну точку, отвечает Юн. — Надо у Тэхена спросить, они же подружки. — Чон оглядывается, замечая давно уже изученную фигуру, подходящую к бассейну. Тэхен запрыгивает в воду, за пару секунд оказываясь возле друзей. Точнее, возле друга и своего парня. — О чем шепчитесь? — с легкой улыбкой спрашивает Ким, держась на плаву. — Не знаешь, где Чимин? — А? Я думал, он уже здесь… Странно… — Тэхен задумывается, поджимая губы. — Ладно, я к нему сгоняю. На всякий. — быстро произносит Мин, сразу же поднимаясь, ему даже ответить не успели. Быстро переодевшись, Юнги вышагивает из зала, направляясь в сторону дома, куда приходил наверное уже тысячи раз. Он залетает в подъезд, поднимаясь к нужной ему двери и быстро стучит. После второго стука послышались тяжелые шаги. Дверь открылась и перед Юнги показалась заспанная, чуть опухшая, но бледная мордашка. Румянец с его любимых щек куда-то пропал… Парень замотался в теплый плед, его волосы совсем растрепаны, а под глазами залегли синяки. — Юнги? Ты почему здесь? — Чимин отходит, давая другу пройти в дом. Мин сразу замечает, что тот еле стоит. — Чимин, почему ты не сказал, что болеешь? А если что случится? — Мин быстро проходит внутрь, уводя растерявшего парня в его спальню. Он быстро укладывает его на кровать и укрывает одеялом. — Лежи, я принесу горячий чай с лимоном и таблетки. Юнги унесся на кухню, а Чимин все еще хлопает слипающимися от сна глазами, не понимая, что происходит. Через десять минут Юн возвращается, сразу же потрогав лоб Пака. Температуры нет, но состояние все еще не очень. — Присядь, я дам тебе чай. — тихо произносит Юнги, закрыв окна шторами. Он знает, что когда болеешь раздражает все: и свет, и любые звуки. Чимин слушается и приподнимается, получая в руки горячую кружку с чаем. Горло немного расслабляется и настроение хоть немного, но ползет вверх. Юнги видит, что Чим чувствует себя ужасно, но тот этого не показывает. Чай и таблетки выпиты, Юнги попросил немного поспать, пока он что нибудь приготовит. Чимин и правда задремал, пока Юн возился на кухне. Через час Чимин начал чувствовать приятные поглаживания по волосам сквозь сон, неосознанно потянувшись к источнику тепла. Он уткнулся носом в большую ладонь, начав потихоньку просыпаться. Юнги боится пошевелиться и спугнуть, потому что Чимин словно котенок отреагировал на ласку и потянулся к нему. Это так мило и нежно… Мин ловит приступы и подавляет в себе желание поцеловать Чимина в нос. Через пару минут Пак все же проснулся, Юнги уговаривал его покушать, но у Чимина просто не было сил, поэтому его кормили с ложечки… Как ляльку. Когда болеешь, всегда хочется, чтобы кто-то был рядом, позаботился и совсем чуточку потерпел капризы. И Юнги рядом, он терпит и заботится. Покушав, снова начало клонить в сон, но это и хорошо, ведь сон — лучшее лекарство.***
Ночью ощущения совсем другие, не так, как обычно. Чувствуется тепло вокруг, защита, уют и приятный запах. Проснувшись, Пак подумал, что у него глюки, но открыв глаза понял, что лежит в кровати не один. Рядом тихо сопит Юнги, зарывшись носом в его волосах. Руки крепко обнимают за талию, тесно прижимая к себе даже во сне. Чимин, как-то сам того не осознавая, начал обмякать в чужих сильных руках. Ему до боли нравится втягивать запах Юнги и впитывать его тепло рядом. Так бы хотелось всегда… Пак осторожно касается плеча Юнги, нежно погладив. Нравится? Нравится… До жути сильно. Он улыбается про себя, носом уткнувшись в грудь своего друга, по которому так долго сохнет. Юнги всегда рядом, всегда защитит и позаботится, с ним интересно и чувства неописуемо приятные… Юнги начинает шевелиться, а Чимин сразу закрывает глаза, притворившись спящим. Мин заботливо поправляет на нем одеяло, прикладывает ладонь ко лбу, проверяя температуру, и, облегченно выдохнув, целует его в щеку, прежде чем лечь. Чимин внутри охреневает, умирает и восстает снова, пока бабочки пробивают внутри живота гребаную дыру. Гейство головного мозга, не иначе.***
Утро встречает не сладкими потягушками в постели, а несколькими лучами солнца, которые светят прямо в глаза и саднящим горлом. Чимин смотрит по сторонам, пытаясь понять, где он, и находит Юнги. Он сидит на стуле, напротив кровати, смотря прямо на Чимина. На прикроватной тумбе уже стоит готовый чай, каша и пара таблеток. Пак по привычке улыбается, но сразу же меркнет, видя серьезное лицо своего друга. — Я долго думал… С самого утра наблюдаю, как ты сладко спишь. — произносит Юн, ни на секунду не отрываясь взглядом от глаз Чимина. — И наконец точно решил, что отныне я хочу видеть тебя в своей кровати каждый день. Чимин давится воздухом, часто хлопая еще сонными глазами, смотря на Юнги. Кажется, он перестает его слышать, потому что атакующие чувства закладывают даже уши… — Я понимаю, что это резко для тебя. Но не могу больше тянуть. Ты мне очень нравишься, Чимин. Просто околдовал… Юнги набирает побольше воздуха, присаживается на край кровати, взяв ладонь Чимина в свою. — Давай встречаться? Чимин сидит в ступоре, смотря на Юнги, постепенно переваривая его слова. Но зачем зря бросать слова на воздух? Он поднимается с постели, не медлит, скорее впиваясь в мягкие губы поцелуем. И не надо никаких слов.***
— Подожди, Юнги, почему ты заболел? — смотря на охрипшего друга, спрашивает Чонгук. Чимин безмолвно краснеет, опуская взгляд, потому что именно он является причиной… — Не знаю? Заразился. Наверное… — смотря на своего парня, тепло улыбается Мин. Юнги счастлив сейчас. Потому что все, что ему требовалось, уже рядом с ним. Потому что в жизни, длиною даже в полвздоха, не планируй ничего, кроме любви.