***
Между тем доктор Уотсон разговаривал с миссис Хадсон на лестничном пролете. - Но мистер Уотсон, он совершенно не обращает на меня внимания. Вы же знаете каким он может быть в такие моменты! - Домовладелица проникновенно посмотрела на Уотсона. - К сожалению, миссис Хадсон, я не имею на него никакого влияния. Сколько раз пытался вывести Холмса из этой его задумчивости, но всё впустую. Он только глядит в пустоту и на все вопросы отвечает "Да, Уотсон. Конечно, Уотсон". - Да... - вздохнула она. - И в кого это он таким стал? - Насчет "Да, Уотсон. Конечно, Уотсон", миссис Хадсон не поверила ни на йоту. Домовладелица принюхалась. - Ох, я с вами заговорилась, доктор, у меня же сгорят пирожки! И она побежала на кухню. Уотсон пожал плечами, глядя вслед убегающей миссис Хадсон. "И где её муж, интересно?", подумал доктор.***
Войдя в гостиную, он нашел Холмса в том же положении. На столике всё еще стояли завтрак, обед и ужин. Завтрак уже начал попахивать. Холмс механически протянул руку, наткнулся на тарелку с ланчем, потянулся дальше и нащупал чью-то трубку. Закусив мундштук, он продолжал возлежать на кушетке, держа во рту не зажжённую трубку. - Холмс! - оскорбленно воззвал Уотсон. - Это же моя любимая трубка. Холмс так же механически отбросил трубку. В серых глазах, полуприкрытых веками, была написана вселенская грусть. - Холмс! - Уотсона аж затрясло. - Осторожнее! Вы же её сломаете! - И кинулся ползать под столом в поисках трубки. Тут он случайно - или нет? - "наступил" рукой на ногу Холмса. А так как нога эта покоилась на софе, оставалось только догадываться насколько случайно он на неё наступил, и где конкретно искал трубку. - Уотсон, ну это, знаете ли!.. - очнулся Холмс. На его длинных стройных пальцах наливался красным отпечаток тапки Уотсона. Он пошевелил своими артистичными пальцами и поморщился. А Уотсон с удивлением смотрел на красный отпечаток от тапки на руке Холмса. Выглянув из-под стола, он произнес: - И не смотрите так на меня, Холмс. Я, знаете ли, не ношу тапки на руках. Тут миссис Хадсон закричала, стуча в потолок чем-то деревянным: - Вы мне все пирожки распугаете! Уотсон испуганно подпрыгнул и ударился головой об стол - он всё еще был там, разыскивая трубку. - Где же эта трубка? - бормотал он себе под нос, припав им к самому ковру, в пятнах и проплешинах от экспериментов детектива. - Уотсон, что вы делаете? - с удивлением воскликнул Холмс. Он перекинул длинные ноги через подлокотник, и поставил их на пол. - Тьфу, Холмс, что вы тут разлили? - в ужасе вскричал Уотсон, вскакивая на ноги. Только он направился в сторону, как споткнулся о вытянутые ноги Холмса. Тот ноги вытянул настолько быстро и незаметно, и были они так длинны, что доктор ничего не смог поделать и вновь растянулся на полу. Холмс понял, что спокойно посидеть ему не дадут. Если останется на месте, то Уотсон, вероятно, отдавит ему не только руки и ноги. Придя к такому заключению, детектив встал, посмотрев со всего своего немаленького роста на Уотсона. - Если вы ищете трубку, то она в камине, Уотсон. Уотсон со своего низкого положения - с пола - взглянул на детектива. - В камине? Но как вы догадались, Холмс?! - доктор чуть слюной не подавился от восхищения. - Элементарно, Уотсон. - Холмс с сожалением взглянул на него. - Я сам, всего несколько минут назад бросил её в камин. На вашем месте я бы порылся в пепле. Детектив подошёл к коробочке с 8-ми процентным раствором кокаина и достал оттуда шприц. При виде этого в Уотсоне взыграла его докторская сущность. Он вспомнил, что имя ему Доктор, и тут же забыл о трубке. Подскочив к Холмсу, он выдернул у того шприц и... случайно - конечно же - всадил иглу себе в предплечье и надавил на поршень. А иглы у Холмса были острые. - О, боже, - прошептал Уотсон. - Я вколол себе кокаин. - И упал без чувств, скорее от удивления, чем от чего-либо ещё. Холмс взволновано воскликнул: - Уотсон! Доктор! С вами все в порядке? - Затем с грустью посмотрел на шприц. - Это был последний. Ну же, Уотсон, дайте я усажу вас в кресло. Раз уж вы использовали остатки кокаина, можете хотя бы посмотреть на действие раствора в деле. Это станет интересным экспериментом. - Да, весьма интересным, - пробормотал под нос Холмс, садясь на софу и пристально разглядывая Уотсона. Доктор пребывал без сознания, ни на что не реагируя. Холмс положил локти на колени, а подбородок на переплетенные пальцы. Он смотрел на Уотсона, который сидел в кресле, откинув голову на спинку, так что была видна линия шеи, подбородка и скул. Мягкие светлые волосы падали на лоб, густые ресницы бросали тени на щеки, ворот рубашки был чуть расстёгнут. Одна рука с аккуратно подстриженными ногтями лежала на подлокотнике. "Ах" - подумал Холмс. В этот момент в комнату зашла миссис Хадсон. - Мистер Холмс, вы укололи доктора кокаином? - воскликнула она. "Откуда она могла узнать про кокаин?", подумал Холмс. Впрочем, об этом знает весь Лондон, спасибо доброму доктору. Как истинный биограф, он всё объективно записывал в тетрадь, а потом вся страна читала рассказы о Холмсе. - Что вы, миссис Хадсон. Просто мы проводим один маленький эксперимент, и я попросил бы нас не беспокоить. К тому же я чувствую запах горелых пирожков. - Пирожки! - Хадсон выбежала из гостиной. Вдруг Уотсон пошевелился. Приоткрыв один глаз, он взглянул на Холмса. Холмс расплывался. - Холмс? - слабым голосом произнёс он. - Холмс, где вы? Тот всё расплывался... - Холмс! Детектив не отвечал, погруженный в мысли. Холмс помнил, что это был последний шприц, и надо бы купить новый. Темные и подозрительные улочки ждали его. Но требовались деньги, которые можно было либо заработать, либо взять из кварплатных денег Уотсона, а миссис Хадсон сказать, как джентльмен домохозяйке, что доктор временно банкрот. Эти мысли промелькнули в голове Холмса за считанные секунды. Знал бы Уотсон, какие преступные замыслы реяли в голове его друга, он бы и сам дал ему денег - разве ж ему жалко? Детектив размышлял об этом, как о гипотетическом сценарии. На губах Холмса появилась быстрая улыбка. Заметив, что Уотсон очнулся, он с беспокойством вскочил. У доктора шприц всё ещё торчал из плеча, который он так и не озаботился вытащить. - Уотсон, очнитесь! - После небольшой паузы он добавил: - Не одолжите мне немного денег? Уотсон, услышав столь странную просьбу, очнулся - вернее, сначала очнулся, а потом её услышал. - Холмс? Это вы? - Он близоруко прищурился. Не из-за проблем со зрением, а из-за того, что ещё не пришел в себя. Компрометирующий момент был нарушен приходом посетителя.***
Пока Холмс колдовал над доктором, в приёмной послышался шум. В дверь кто-то постучал и, не дождавшись приглашения, распахнул её. В комнате появился высокий молодой человек чуть неряшливого вида, со всклоченными волосами и испуганными глазами. - Здравствуйте! - воскликнул он. Мужчина принялся разглядывать хозяев комнаты, чтобы понять, кто из них ему нужен. - Меня зовут доктор Мортимер, и я ищу мистера Шерлока Холмса. Только... - протянул он покраснев. - Кажется, я не вовремя... Уотсон уставился на дверь. Он радушно поприветствовал новоприбывшего: - А-а-а, доктор Мортимер! Как поживаете, коллега? - Он надеялся, что Мортимер не заметит торчавший из плеча шприц и не будет задавать по этому поводу вопросов. Холмс мигом выдернул шприц и спрятал его за спину. Детектив проницательно прищурился: - Вы - доктор Мортимер, и пришли повидать великого детектива, единственного в мире консультирующего сыщика. Всё верно? И высокий худой детектив сел в кресло, стараясь перемещаться так, чтобы не поворачиваться к Мортимеру спиной. Увы, он сел прямо на шприц. Игла сломалась, и, выскользнув, вонзилась во второе плечо Уотсона. - Здравствуйте, дорогой коллега! - кивнул посетитель. - Да, мистер Холмс, мне нужна ваша помощь! Вопрос жизни и смерти моего э-ээ... - Он покраснел. - Друга... - Доктор Мортимер захлопал глазами, ибо заметил странные передвижения и мимику Холмса и Уотсона. Он даже собирался удивиться, но тут обратил внимание на форму черепа Холмса, которая заинтересовала его так, что он, забыв обо всём, вытянул руки вперёд и двинулся на Холмса. Заметив его интерес, Холмс пощелкал зубами и подвигал челюстью, а также встал в профиль, произнеся: - Мне весьма нравится моя челюсть. Уотсон, а вы почему молчите? Услышав звуки, издаваемые Холмсом, доктор Мортимер спрятал руки за спину. На всякий случай. Уотсон в это время молча смотрел на шприц в своём плече. Лицо начало наливаться краской гнева. - Черт возьми, Холмс! Это же мое плечо! Кстати, мне тоже нравится ваша челюсть. - Тут он покраснел. - Доктор Мортимер, говорите. Мой друг великий сыщик совершенно не занят. Если вы найдете свободное место, то присаживайтесь. Мортимер посмотрел сперва на Холмса, сожалеюще вздохнул, что не может добраться до черепной коробки этого человека, перевёл взгляд на Уотсона. Вдруг в его глазах вспыхнуло что-то. Он вспомнил, зачем пришёл, и произнёс, торопливо усаживаясь: -Господа! Мне очень-очень нужна ваша помощь! К счастью доктор Мортимер уселся не на колбу с серной кислотой. Уотсон всё не мог выдернуть иглу из плеча - сил совершенно не было. - Уотсон, вы не туда тяните, - своим резким голосом произнес Холмс. - Из этого я делаю вывод, что вы её теперь вообще не достанете. - И вдруг разразился смехом Ливанова. Мортимер затравленно посмотрел на сыщика и его друга. Вдруг до него дошло, что он сидит на чём-то странном. И он попытался это странное из-под себя достать. Выглядели его действия странновато... Уотсон наконец справился с иглой и обратил свое простовато-невинное лицо на посетителя: - Холмс, у вас новый клиент. Думаю, пора... Ой, что это с вами, доктор Мортимер - Уотсон удивленно наблюдал, как тот что-то делает со своей седалищной частью. Холмс многозначительно пыхнул трубкой: - Элементарно, Уотсон. - Он замолк. Мортимер покраснел, торопливо привстал, уселся, сложил руки на коленях и зачастил: -Понимаете, господа, мне страшно нужна ваша помощь! Завтра приезжает мой...ээ..друг! Да, друг, сэр Баааскервиль. - Глаза при произнесении этого имени у доктора повелись мечтательной поволокой. - Но ему нельзя приезжать, да, никак нельзя. Это очень опасно, но он... он такой безрассудный, упрямый, горячий... то есть, я хотел сказать, страстный, ой, то есть, самоуверенный, да! Но ему грозит опастность... Холмс весело попросил: -Повернитесь спиной, доктор Мортимер, будьте добры. Да. Видите, мой дорогой Уотсон, мои предположения подтвердились. - Он почесал черенком трубки ухо, за которым торчали черные вихры. - Доктор Мортимер, с сожалением должен сообщить, что вы сели прямо на блюдце с серной кислотой, которое я с утра поставил охлаждаться. Часть ваших штанов совершенно растворилась. Но это ничего, подштанники почти целы. - Повернувшись к другу, он добавил: - И, Уотсон, выбросите наконец эту иглу! - Холмс, я уже давно выбросил эту иглу, - заметил доктор. - И что вы все за ухом чешете? Так и дырку вычесать можно. Мортимер побледнел. Он попытался принять такую позу, чтобы дыру - которую он нащупал - не было видно. Тем временем в передней во второй раз за вечер раздался шум. Дверь распахнулась - на пороге стоял крепко сбитый мужчина. -Баски! - воскликнул Морти. Покраснел, сделал шаг навстречу и, вспомнив про злополучную дыру, не придумал ничего лучше, чем грохнуться в обморок. - Иглы, трубки, обмороки... - бормотал Уотсон, глядя на невозмутимого Холмса. - Что-то это мне напоминает... Холмс выбил трубку, и пепел случайно попал на валяющегося Мортимера. В комнате царил ощутимый сквозняк. - No pasaran! - крикнула миссис Хадсон сэру Баскервилю, вцепившись в его шубу и повиснув на ботинке. - О! Я вас не заметил. Вы уборщица? Холмс достал запас старых трубок и выбил их под тем же сквозняком. Сэр Баскервиль оглядел компанию и увидел прохлаждающегося на полу и присыпанного пеплом доктора Мортимера. -Пошто Джеймса уронили? - спросил он, нахмурившись. Холмс тактично напомнил миссис Хадсон: - Полагаю, что ваши пирожки уже успели обуглиться. - Та с боевым кличем ринулась к плите. Холмс повернулся к новоприбывшему. - Присаживайтесь, сыр Баскервиль. У меня всё равно кончились трубки, какая жалость, что доктор Мортимер не может к нам присоединиться. Однако, уверяю вас, он всего лишь сел на серную кислоту, которую теперь придётся получать заново. - Детектив вздохнул. - И с ним, скорее всего, всё в порядке. Позвольте вам представить. Он - Холмс указал на Уотсона, затем слегка поклонился. - И я. Уотсон так удивился, что даже не смог отбрехаться от имени. Он только укоризненно смотрел на сыщика, и молча же покрутил пальцем у виска. "Может, у Холмса какая-то гениальная идея? - подумал он. - Иначе зачем он назвал Баскервиля сыром, а меня Холмсом?" Тут у Уотсона при взгляде на детектива зародились сомнения - а вдруг Холмс просто напросто сошел с ума. Между тем Холмс отвлёкся и выпал в прострацию. Взгляд его приковался к Уотсону, левый глаз слегка расширился, а правый прищурился, как в манге Минекуры. Мысли со скорости слеша летали у него в голове, его чувства совершенно запутались, а жилет внезапно показался слишком тесным. Однако часть его мозга продолжала следить за окружающим, так что он потуже запахнул халат, и швырнул в Уотсона пузырек с нашатырём: - Мой дорогой друг, не могли бы вы помочь доктору Мортимеру. - Властные замашки превратили вопрос в утверждение, хотя детектив этого не заметил. Холмс был бледен, панически пытаясь понять причину внезапной Уотсонизации своих мыслей и чувств. Он свалил с дивана стопку химикатов, книг, засохших булочек, освобождая его для гостей. Сваленное он переложил на кресло с серной кислотой, логично рассудив, что им вряд ли кто-то воспользуется в ближайшее время. - Сыр, кхм, прошу прощения... сквайр Баскервиль, что же привело вас на Бейкер Стрит? Уотсон испуганно смотрел на Холмса. Ему показалось, еще немного - и того хватит удар, вон уже глаз дергается. Да и выглядел он странно: левый глаз слегка расширился, а правый прищурился, как у Минекуры. Нервный тик сопровождался до крайности натянутым жилетом и отлетевшими от него пуговицами. Только Уотсон начал докапываться до сути, как что-то ударило его по лбу. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание - надпись "Нашатырь" на белой этикетке. Сэр Баскервиль обалдело посмотрел на Уотсона. Перевёл взгляд на лежащего неподалёку Мортимера. Философски покачал головой, пробормотал что-то, сильно смахивающее на "ох уж эти англичане", потом, лавируя между тел, прошел через комнату и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. -Ну-с, - с усмешкой в голосе произнёс он. - Кажется, самое интересное я пропустил. Неужели душераздирающая история собаки всех ТАК впечатлила? Холмс не выдержал душевного волнения и упал в обморок, сползая с кресла на ковёр. Итого лежащих - три штуки, из стоящих - один Баскервиль, да миссис Хадсон где-то в доме. Весьма вовремя в комнату вбежала миссис Хадсон с подносом: - Кому пирожки? Недорого и качественно! Разбирайте и приходите еще. Мистер Холмс, вы опять боксировали с доктором Уотсоном? - И буркнула себе под нос: - Неужели в этот раз доктор сумел дать сдачи? Ай да скромный Уотсон, ай да ***** сын. Потом повернулась в сторону лежащего Мортимера: - Да что здесь произошло? Коллективное избиение, что ли? Опять на вас нашатырь тратить. Эх! - Хадсон повернулась к Баскервилю, явно ожидая объяснений. Баскервиль под осуждающим взглядом набычившейся леди топтался между телами и не знал, что сказать. На ум пришло лишь одно: - Не я это. Они сами. Первые начали! - Он хотел выскочить из комнаты, но внезапно споткнулся о ногу Холмса и растянулся на ковре. Миссис Хадсон философски взглянула на штабеля мужских тел, лежащих у ее ног. "Жаль, в жизни еще никто так к моим ногам не падал, - вздохнула старушка. - А какие отборные мужчины... Тут и детектив, и два врача и некий канадец... Надо позвать кого-нибудь на помощь. Где же мистер Хадсон? Когда он нужен, никогда его нет." Холмс схватился за ногу, прижав её к груди, и очнулся. Быстрое мышление сыщика сразу выхватило лежащих вповалку молодых людей и возвышающуюся надо всеми миссис Хадсон с пирожками. Он растерянно встретился взглядом с домохозяйкой. Если бы Холмс не знал миссис Хадсон, то решил бы, что она всех оглушила и теперь собирается отравить. - Неужели я потерял сознание? Уотсон! - Он перекатился к доктору. - С вами всё в порядке? - Холмс потряс его за плечи, затем заметил склянку с нашатырём. Осторожно поднёс её к носу Уотсона, немного подумал и открыл. Резкий неприятный запах смешался с ароматом пирожков. Детектив поднялся. - Миссис Хадсон, принесите пожалуйста для нас чай. А я пока помогу нашим гостям. Воздух Лондона определённо для них вреден. Холмс подошёл к остальным, приведя их в чувство 80-ти процентным раствором нашатыря. Уотсон открыл глаза и успел заметить удаляющуюся фигуру своего друга. В солнечном свете, падающим из окна, он казался особенно хрупким и беззащитным, а его длинные пальцы, обхватывающие горлышко склянки... Уотсон поспешно изгнал эти странные мысли из головы и повернул голову, дабы оценить ситуацию. Холмс ходил между стульями, столами и лежащими мужчинами, давая каждому понюхать из баночки, той самой, которая ранее чуть не вышибла из него дух. Миссис Хадсон уже появилась в дверях с чаем. Уотсон поспешно встал, чтобы помочь всё расставить на столе. Миссис Хадсон заохала: - Ах, доктор, вы так ужасно выглядите. Посидите, я сама всё расставлю. - Нет, не расставите, - вцепился в чашку Уотсон. - Нет, расставлю, - сквозь зубы проговорила домохозяйка, не отпуская посудину. - Что вы там возитесь? - нетерпеливо воскликнул Холмс. - Да нет, ничего, - сквозь зубы процедил Уотсон, все еще цепляясь за чашку. Он орлиным взором следил за малейшим движением миссис Хадсон - и вот! Он улучил момент, когда старушка отвлеклась на Холмса, и ловким захватом выдернул чашку из слабеющих рук домохозяйки. Чашка совершила фантастический пируэт и приземлилась на голове Холмса. Холмс сграбастал две стеклянные половинки с головы, и выбросил их в камин. - Мс. Хадсон, ничего страшного. Не переживайте из-за своей неловкости, с каждым может случиться. - Он утешающие похлопал старушку по плечу, свалив таким образом ответственность за произошедшее на неё. - Кхм... - кашлянул Баскервиль, придя в себя. - Иго-го! Вперед, лошадка!.. Ой, где это я? Где мои любимые канадские степи? Он недоуменно огляделся. Взгляд задержался на странном человеке, только что бросившем осколки в камин. "Странные люди эти англичане" - вслух он этого, конечно, не сказал. В конце концов, англичане его тоже считали немного не в себе, хотя он не понимал, почему. Ну, пришел с седлом - так это же подарок друга из Канады... Ну, расхаживает по Лондону в шубе - мало ли что. Холмс нервно прошёлся по комнате. Он не мог проглотить ни кусочка пирожков. Тем временем миссис Хадсон вышла из комнаты, так спеша, что даже наступила Уотсону на ногу, точнее обе. Но она была так погружена в себя, что её седая голова даже не повернулась взглянуть на доктора, а губы не шевельнулись, чтобы извиниться. Возможно, кому-то могло показаться, что в её глазах промелькнул азартный огонёк, но детектив был занят борьбой с собственным желудком и ничего не заметил. Уотсон завопил благим матом и плюнул вслед миссис Хадсон, но не попал. Ковер от этого не стал заметно грязнее. А пирожки выглядели неаппетитно и подозрительно. Они думали о том, что всё это очень странно. Холмс пронзил взглядом Уотсона: - Друг мой, что с вами случилось? - Он истерично засмеялся. - Впрочем, зачем спрашивать? Надеюсь весь морфий, который вы так не предусмотрительно приняли, уже вывелся из вашей системы! - Холмс уселся за стол, вытянув свои длинные ноги. - Приступим у чаю. Басскервиль тоже подошёл к столу и посмотрел на них большими глазами: -Что? Что? Что? Вы о чём-то говорили без меня? Уотсон засмеялся - как ни странно, тоже смехом Ливанова. - Морфий! - воскликнул он. - Обожаю морфий. Дайте мне, Холмс, еще немного! Уотсон, все еще в наркотическом опьянении, подскочил к Холмсу и стал его ощупывать: - Где же шприц? - бормотал он. - Я знаю, вы держите пачку при себе. Холмс воскликнул: - Уотсон, что вы меня щупаете? Благодаря вам морфий закончился! К тому же, что сэр Баскервиль подумает об англичанах, глядя на вас? - Он окинул Уотсона критическим взглядом. - Что подумаю, что подумаю, - ворчал Баскервиль, отпихиваясь от пирожков и пробираясь к Мортимеру. - Малахольные вы, англичане, припадошные. Света вам не хватает, солнца. МОРТИ! - крикнул он в ухо бедному доктору. - ОЧНИСЬ! Мортимер от сего ласкового зова подскочил. Уотсон возразил: - Между прочим, Холмс, сэр Конан Дойль считает, что я типичный военный доктор на пенсии и настоящий англичанин. Ничего не возразив, но и не согласившись, Холмс посмотрел на Баскервиля: - Можно вас называть просто Б? А то Баскервиль слишком длинно и официально, вы не находите? А вы, доктор Уотсон, как считаете? Вот мы с вами долго живем... О чем это я? - Тут быстрый, логический разум Холмса заработал. - Мортимер, не скачите, а то ударитесь головой о люстру. Уотсон моргнул и воскликнул: - Ya! Ya! Das ist gut, fantastish... Кх-кх... Ммм... - Ах, Уотсон, вы вылитый англичанин! Которого накормили морфием. Хотя и до морфия вы... ммм... Тут Мортимер застонал и замолотил ногами в воздухе: - Снимите меня! Моя шея застряла в душке люстры! - Вы же доктор, помогите себе сами!***
Поднявшись утром следующего дня, миссис Хадсон никого не нашла в доме. Почему? А потому что все отправились в Баскервиль Холл на поезде, о чем забыли предупредить бедную домовладелицу.***
Баскервиль смотрел... И ему нравилось. И не нравилось... Объектов наблюдения было два: пейзажи за окном (серость, туманность, болотность и прочая "-сть", которые его раздражали и угнетали). Временами он бормотал что-то вроде: -О Мерлин! И как здесь можно жить?.. И тогда переключал своё внимание на Морти. Доктора не пустили сесть рядом с ним - видите ли, Холмс и Уотсон любят сидеть друг напротив друга. Поэтому он дремал на противоположной скамье. Иногда его нога случайно пинала Баски под колено. Это зрелище ему нравилось больше, чем ночной пейзаж за окном. Вацон достал трубку и принялся в задумчивости курить, становясь похожим чем-то на Холмса. Дым обволакивал впередисидящих Холмса и Морти, а потом улетал в открытое окно. Нога Вацона задрожала в предвкушении пинка. Надо бы сказать, что доктор был сочувствующим человеком, и, конечно же, когда Мортимер стал пинать Баскервиля под колено, Вацону захотелось сделать то же самое. Ум говорил ему, что это не по-джентльменски, но рефлексы взяли свое. Нога Вацона против его желания взметнулась вверх и... тут выключили свет, и Вацон так и не понял, куда попала его нога. Холмс взвыл: - Осторожней! Моя нога! Уотсон, вы..! - И ткнул тростью в Уотсона. Точнее туда, где, как ему казалось, тот находился. Затем проговорил, нахмурясь: - Почему выключился свет? - О чем вы, Холмс? Где вы? Я вас не вижу! Уотсон стал шарить вокруг руками и наткнулся на что-то. Этим что-то оказалась трость Холмса, которой тот ткнул в Баскервиля. - Холмс, почему вы бьете сэра Генри? - нахмурился добрый доктор, чего никто, конечно же, не увидел. Баскервиль взвыл от удара трости, и его пальцы судорожно вцепились в отполированное дерево. - Аааа! Ааааа! Собака Баскервилей! Доктор Мортимер, она меня ударила! Уотсон потормошил Баски: - Проснитесь, сэр Генри, это всего лишь Холмс. - Холмс? Холмс... Какой вы страшный, однако... Морти вздохнул. Ему опять не дали потихоньку поприставать к Баски, да и делать вид, что он дремлет, выглядело бы теперь ненатурально. Поэтому он вздохнул ещё раз. "Кто тут сопит?", подумал Баски. "Неужели всё-таки собака?" "Сам ты сопишь, собака", подумал Морти, но вздыхать перестал и начал думать, что бы предпринять, чтобы стало видно. Уотсон задумался. Он, как доктор, также очень беспокоился по поводу отсутствия света. Его беспокоила не темнота, как таковая, а страх. Страх, что еще немного и у него прибавится пациентов - с синяками на ногах и других частях тела, до которых Холмс дотянулся своей тростью. Он обратился к коллеге: - Доктор Мортимер! Вы единственный здесь нормальный субъект, не размахивающий ногами и тростью. Подскажите, что делать со светом. Вообще-то махать ногами начал именно Морти, но он решил об этом благоразумно умолчать. Услышав вопрос Уотсона, Баски пробурчал: - Отобрать у Холмса палку и зажечь, как факел. А Морти надулся от важности и заявил: - Нужно пойти в коридор и узнать, что случилось. А заодно и поискать выключатель. А пока... раскуривайте трубки, джентльмены. Уотсон одобрительно кивнул на предложение выйти и спросить, что случилось. Услышав же слова Баски: "Отобрать у Холмса палку и зажечь как факел", доктор возрадовался, ибо факел был нужен - факт, а отдавать на сожжение собственную трость ему не хотелось. Холмс немного увлекся, и поэтому стал тыкать тростью во все стороны. - Джентльмены, предлагаю мыслить логически. У кого-нибудь есть спички? Я уже продедуктировал, что нет. - Говорил это Холмс вдохновенно и со знанием собственной гениальности. Но тут трость за что-то зацепилась, и его резко дернуло в сторону. Холмс приземлился на кого-то. Уотсон как раз встал, чтобы выйти из купе, но тут на него приземлился кто-то худой и угловатый, с резкими чертами лица. Эти самые резкие черты больно резанули Уотсона по руке, локти - по животу, а колено - по ребрам. Уотсон воскликнул: - Холмс! Я знаю, что это вы. Что вы делаете? С вами все в порядке? Холмс растерялся. - Сэр Баскервиль, это вы? Так. Усы... - Чувствительные пальцы Холмса ощупывали чье-то лицо. - Так, нет усов. Очевидно, это доктор Мортимер. "Уже обнимаются", завистливо подумал Морти, и хотел вздохнуть, но вовремя сдержался. Баскервилю надоело суетливое напряжение. Он вскочил, подхватил Морти вроде бы под руку - как ему показалось, и потянул его в коридор. Тому и скакать на одной ноге было неудобно, и внимание Баски приятно. И он героически терпел. "Н-да, надо оказывать ему побольше внимания", подумал Баски. "Вон как от радости прыгает. А что это у него за варежки такие..."***
Миссис Хадсон бы весьма удивилась, знай она, что происходит в вагоне. Редко пользуясь железнодорожным транспортом, она ни разу не становилась свидетельницей таких хаотичных сцен.***
Уотсон пытался скинуть с себя Холмса. Холмс не скидывался. - Холмс! Право, я прихожу к выводу, что придется зажечь вашу трость. Доктор Мортимер, подождите меня, я с вами... вот только вылезу... Но Холмс крепко вцепился в то, на чем сидел, и не отпускал. Ему не нравилось то, что происходило вокруг, он потерял ориентацию в пространстве и опасался отпускать единственный островок безопасности. Уотсон замотал головой, ногой, и когда это не помогло, стал извиваться всем телом. - Холмс, отпустите меня. Это же я, ваш доктор Уотсон. Вы же не хотите меня окончательно раздавить? Я уже раздавлен свалившейся на нас бедой и хочу ее решить. Вам надо всего лишь привстать на секунду, и меня уже не будет. Потом лежите сколько хотите и обнимайтесь с диваном. А Мортимеру надоело скакать. Он стукнулся лбом о дверной косяк и попросил: - Баски, отпустите меня, мне тесно. Баскервиль пожал плечами, от чего нога Морти задралась ещё выше. Он покачнулся и повис на Бакервиле, обхватив руками за ноги. THE END