***
Гостиную Гриффиндора заливал теплый оранжевый свет от камина, рядом с которым на мягком диване пристроились несколько человек со старших курсов, отдыхая после учебного дня и радуясь, что не нужно делать уроки, потому что после праздничного вечера директор МакГонагалл решила выделить им целый выходной. В этом году нагрузка значительно снизилась, но это не мешало напряжению витать в воздухе, потому что им все еще нужно было сдать экзамены в конце года и определиться с дальнейшей профессией. Если Гермиона и Рон точно знали, кем станут после окончания школы, то Гарри после войны начал сомневаться насчет своего выбора стать аврором. Он все еще хотел всей душой помогать людям и бороться с тьмой, но внутри было такое ощущение, что он просто устал. С одиннадцати лет ему не давали спокойной жизни, он, в конце концов, заслуживал отдыха. — Гарри, тебе стоит немного подтянуть Зелья, если не хочешь, чтобы тебя сразу же выгнали из Аврорской Академии, — заметила Гермиона, на несколько секунд отрываясь от очередной книги, тени от огня забавно играли на ее лице. — Герми, отстань от парня и дай ему нормально отдохнуть, — протянул Рон, устраиваясь головой поверх книги на коленях Грейнджер. — Не волнуйся, он обязательно поступит, — парень громко ойкнул, когда Гермиона резко вырвала книгу из-под его головы, зацепив пару волосиков. Гарри было немного не по себе, а чувство вины медленно поднималось по горлу вверх, и он чувствовал, что его может стошнить, ведь он ничего им не сказал. А еще называется другом. Он даже не может поделиться своими переживаниями с единственными близкими людьми, что остались в его жизни. Но, если честно, то сейчас он предпочел бы провести пару часов наедине с собой, хотя раньше с удовольствием бы поиграл с Роном во взрывающиеся карты или шахматы или попытался бы разобраться в конспектах Гермионы, слушая на фоне ее рассуждения о том, как можно трансфигурировать кусочек коры в мышь и какие при этом лучше делать упражнения. — Прошло уже два месяца с начала учебного года, — возмутилась она, хмуря брови и с злорадством наблюдая, как Уизли трет голову в том месте, откуда выдернули пару рыжих волос, — тебе бы тоже следовало взяться за ум, — все-таки сдавшись под обиженным взглядом голубых глаз, она притянула его обратно на свои колени, откладывая книгу в сторону, и начала нежно перебирать пряди. — Ты каждый вечер меня подтягиваешь, — буркнул Рон, но глаз не открыл, наслаждаясь лаской. Гермиона еле заметно покраснела, но не ответила. Гарри любил наблюдать за друзьями, которые смогли обрести свое счастье. Наверное, и он бы смог, но сразу после битвы они с Джинни расстались, потому что та не могла выносить такого пустого и отрешенного взгляда, которым Гарри смотрел сейчас абсолютно на все, что его окружало. Война не пощадила никого. Или во всем виновато то, что он, блять, умер. Его поначалу выводило из себя то, что Джинни не понимала, каково ему приходится просыпаться почти каждую ночь, задыхаясь от кошмаров, или вставать по утрам, не веря, что это все реальность, а не выдумки его больного мозга, проживающего последние секунды перед неминуемой смертью. Но потом он смирился, потому что она правда не понимала. Он не хотел быть обузой, поэтому с легкостью ее отпустил. Кажется, он никогда к ней ничего не чувствовал, но Гарри не уверен, оттого ли это, что после войны его жизнь больше никогда не станет прежней, или оттого, что он никогда на самом деле не воспринимал ее больше, чем просто подругу. Рон, кажется, до сих пор на него немного обижен, ведь Джинни его сестра, но он никогда этого не показывает. Иногда ему казалось, что ничего не было, что Волдеморт не пытался убить его на протяжении семи лет, что не было никакой войны, не было полугода жизни в палатках на одних консервах, не было развалин замка, который он когда-то считал своим домом. В его жизни ничего не поменялось, даже другие ученики вели себя так, будто всего год назад на школу не напал отряд Упивающихся, будто не было десятков погибших в этих стенах волшебников, многие из которых были дороги и ему самому. Он не скажет об этом Гермионе и Рону, но ему до сих пор было каждый раз немного страшно заходить в Большой Зал, потому что он боялся, что вновь увидит трупы магов, которые погибли, сражаясь за него. Единственное, что поменялось, — это Малфой. Тот стал необычно тихим и никогда не поднимал головы, когда шел по коридорам на уроки. Пару раз им удавалось пересечься взглядами на завтраках, обедах и ужинах, но блондин постоянно слишком быстро отводил взгляд. А Гарри продолжал смотреть еще несколько секунд на белую макушку, пока окончательно не отворачивался к друзьям, пытаясь поддержать беседу. Гарри никогда в этом не признается, но он скучает по их перепалкам и редким дракам. Кажется, только Малфой на самом деле был с ним честен, даже Рон и Гермиона иногда скрывали от него какие-то вещи, боясь навредить или пошатнуть и так хрупкое состояние, только Малфой продолжал говорить ему правду и напоминать, ради чего он вообще все это делал. Поттер знает, что это странно, но почему-то именно насмешки Малфоя и хороший удар в челюсть могли заставить его поднять руки и продолжать работу. Даже Гермиона с ее психологическими беседами не так помогала, но Гарри никогда ей об этом не скажет. Он многое ей не говорил. Наверное, было немного лицемерно с его стороны требовать от друзей абсолютной честности, когда он сам не мог признаться им в элементарном решении поменять профессию. Пусть даже он еще не решил, на какую. Почему-то странное ощущение сковывало ему внутренности, а в горле образовывался комок каждый раз, когда он хотел начать эту тему. Вот только Малфой изменился. А вместе с ним изменился и Гарри. — Если честно, мне сейчас намного приятнее думать о вечере Хэллоуина, — вдруг сказал Рон, чуть открывая глаза и пытаясь оценить реакцию Гермионы, чтобы в этот раз вовремя убрать голову, прежде чем он останется совсем лысым. Он на секунду представил вместо своей рыжей шевелюры гладкую и блестящую на солнце кожу и тут же скривился, будто увидел перед собой комок флоббер-червей. Гермиона странно на него посмотрела. — Кстати, Гарри, а ты приготовил уже свой костюм? — девушка резко перевела на него взгляд и от нее не ускользнуло, как выражение лица Гарри на секунду застыло тоской от прошлых мыслей, но тут же приобрело какую-то нежность, с которой он смотрел только на самых близких людей. Она уже смирилась, что он что-то от них скрывает, и понимала, что это слишком личное, чтобы делиться даже с лучшими друзьями. — Я вообще не планировал идти туда, Миона, — он пытался звучать как можно более жизнерадостно, будто только и мечтал о том, чтобы провести этот вечер в комнате за учебниками по Зельям и Истории Магии. — Но вы с Роном просто обязаны оторваться там за меня. Уизли даже приподнялся с колен Гермионы, смотря на него непонятным взглядом, пока не щелкнул пальцами и что-то неодобрительно пробормотал, Гарри послышалось, что тот назвал его идиотом, потом говоря громче: — Если ты правда думаешь, что мы позволим тебе опять плакать в подушку в этот вечер, ты очень сильно заблуждаешься. Гарри уже открыл рот, чтобы возмутиться, потому что ничего он не плакал в подушку, просто хотел отдохнуть, как его перебила Гермиона: — Действительно, Гарри, тебе стоит развеяться, а не сидеть постоянно в четырех стенах, — в ее голосе послышались те самые нотки, когда было понятно, что от тебя ничего не зависит — если Грейнджер что-то решила, так и будет. — И даже не смей возражать, мы сейчас же должны придумать тебе костюм. — Вы правда не должны- Гермиона посмотрела на него убийственным взглядом и начала перечислять самые популярные варианты костюмов в магловском мире. Будто Гарри уже этого не знал. Скорее всего, она говорила это Рону, хотя было понятно, что у того нет выбора, ведь они будут в парных костюмах. Гарри только фыркнул на этой мысли, искренне посочувствовав другу, который сейчас вовсю возмущался, что в костюмах не будет никакой магии. Это ведь так скучно. Поттер и сам так думал, но был достаточно умен, чтобы не произносить это вслух, потому что тогда не обошлось бы от получасовой лекции Гермионы о том, что они должны налаживать отношения с маглами, а перенимание некоторых традиций только поможет им в этом. Спустя десять минут она все же остановила свой выбор на пиратах, обещая позже показать Рону пару фильмов, чтобы тот лучше представлял, как те выглядели. Гарри оставалось только со смехом наблюдать за недоумевающим лицом друга, который и правда не понимал, зачем ему вместо руки делать крюк. Гермиона только раздраженно закатывала глаза, но поясняла каждую деталь. — А тебе я бы советовала одеться вампиром, — закончив свою лекцию о пиратах, обратилась девушка к Гарри, который успел отвлечься на сложный рисунок лепнины по бокам от камина. Причудливые грифоны и львы забавно двигались, чем-то напоминая своими движениями танец. — Точно нет, полшколы решат так вырядиться, — фыркнул Поттер, переводя теперь взгляд на портрет над камином, разглядывая неряшливые, но такие правильные мазки по холсту. Гермиона пару минут пожаловалась на то, что тому бы пошли пара клыков и черные тени, но потом опять погрузилась в раздумья. Так они привели примерно пять минут, каждый смотря в разные точки: Рон — в потолок, потому что так и не потрудился встать с колен своей девушки, Гермиона, казалось, смотрела куда-то в пустоту, но ее взгляд был направлен чуть выше плеча Гарри. Где-то за их спинами обсуждали свои костюмы Дин и Симус, а рядом с ними читала «Ведьмополитен» Парвати. Сам же Гарри разглядывал собственные руки, покрытые в некоторых местах мозолями от частых полетов на метле. Иногда по ночам, когда ему не спалось из-за кошмаров, он пробирался на поле и летал, пока ноги окончательно не затекали, а голова не была пустой, потому что ветер выдул оттуда все плохие и тяжелые мысли, занимавшие его. Гермиона такого занятия явно не одобряла, но все же молчала, понимая, что Гарри просто необходимо это время наедине с собой. — Тогда, — протянула Грейнджер, тут же загоревшись идеей, пришедшей ей в голову, — давай отталкивать от того, кем бы ты ни за что не был, — и Рон и Гарри уставились на нее, пытаясь понять, к чему она клонит. — Я имею в виду, кем ты никогда себя не представлял? — поспешила пояснить она, уже мысленно хлопая себя по плечу за гениальную идею. — Ну, — тупо ответил Гарри, напрягая голову, и выдал первый же пришедший на ум образ: — мафиози, — он тут же покраснел, отводя взгляд от заинтересованной Гермионы. Немного прокашлявшись, он продолжил: — Я хотел сказать, что никогда не представлял себя главой какого-нибудь наркокартеля. Не то чтобы я когда-то об этом думал, — зачем-то добавил он, но все равно покраснел еще сильнее, только надеясь, что при тусклом свете камина его румянца не будет видно. — Отлично, Гарри! — воскликнула Гермиона. — Нам даже не придется особо заморачиваться над костюмом, потому что я давно приметила в твоем гардеробе несколько интересных вещей, — Поттер нахмурился и перевел взгляд на нее, — и нечего на меня так смотреть, я же не виновата, что ты не умеешь сочетать некоторые вещи и чаще всего выглядишь как бездомный, — Рон прыснул где-то неподалеку, а Гарри подумал, что тот предатель, мог бы и заступиться за друга. — Пошли быстрее. Грейнджер резко вскочила, отчего Уизли недовольно поморщился, потому что едва ли успел убрать голову с ее колен, иначе точно валялся бы сейчас на полу. Гарри обреченно поднялся следом, разминая затекшие плечи. Лучше был он остался один в комнате, а теперь придется идти на дурацкий праздничный вечер.***
Драко стоял посреди комнаты и ненавидел этот мир. Но еще больше он ненавидел себя за то, что вообще согласился на это пари от Блейза. Ногам было непривычно холодно в короткой черной юбке костюма, по краям которой развевались белые нежные кружева. Волосы были мастерски уложены с помощью косметических чар, а на глазах красовался легкий макияж, спасибо Панси. Признаться, Драко даже на секунду понравилось, что он увидел в зеркале, когда Паркинсом закончила над ним колдовать. Он бы никогда не подумал, что его светлые ресницы на самом деле такие длинные. Возможно, туши бы хватило, но слизеринка так не считала, поэтому теперь уголки глаз украшали аккуратные ровные стрелки, делающие разрез его глаз еще более дерзким и «черт, Драко, я бы дала тебе только за эти глаза». На ногах красовались удобные черные кеды, которые он полюбил носить вместо ботинок после войны. И он никому не признается, что подсмотрел эту обувь у Поттера. Блондин еще раз глубоко вздохнул и опустил взгляд на лежавший на туалетном столике чепчик. Жалеть он будет после. Единственной вещью в его костюме, которую он добавил от себя, были длинные черные непрозрачные перчатки, оканчивающиеся лишь чуть выше локтей. А все потому, что он голову на отсечение готов дать, что, если бы он их не надел, все в Хогвартсе не преминули бы бросить взгляд на его левое предплечье. И хоть метка потускнела после смерти Темного Лорда и теперь была больше серой, чем ярко-черной, но все же отчетливо просматривалась на бледной коже, расписанной синими венами. — Ты готов? — постучался в его дверь Забини, а после в проеме появилась и голова его друга, который при взгляде на него присвистнул, за что тут же получил жалящим заклинанием по бедру. — Ай! За что? — потирая больное место, он чуть отошел в сторону, пропуская в комнату Панси, которая сразу начала вздыхать и восхищаться фигурой Малфоя. — Ты просто обязан рассказать мне, что ты делаешь для такой талии, — подмигнула девушка покрывшемуся пятнами Драко и, схватив его за предплечье, потащила вон из комнаты, потому что вечеринка началась пятнадцать минут назад, а время на вежливое опоздание уже скоро истекало. Драко только успел приманить Акцио чепчик, который скоро повязал на волосы, пытаясь успеть за подругой. Блейз шел рядом в костюме зомби — это как инферналы в нашем мире, объясняла им Паркинсон — и придирчиво рассматривал поношенную и местами рваную одежду на себе. Драко же постоянно одергивал края юбки, благодаря Мерлина, что гостиная факультета сейчас пустовала, а большинство их сокурсников уже были в Большом зале на вечеринке. Панси не переставала болтать о том, что надеется, что уже нашлись смельчаки, который подлили в пунш огневиски, иначе она умрет со скуки еще до конца этой ночи. — Не стоит так переживать, Драко, ты замечательно выглядишь, — прошептал Забини, заметив нервозность Малфоя. — Уверен, кое-кто это точно оценит, — тут он получил беспалочковым жалящим уже по внутренней части бедра, где, все знают, было намного больнее. — Ладно, заслужил, — сквозь зубы проговорил слизеринец, — но тебе бы лучше заканчивать с этим, приятель. Драко на это только фыркнул и прибавил шаг, чтобы догнать Паркинсон. И, возможно, вечер бы прошел спокойно, но им очень повезло почти наткнуться на Золотое трио, которое в это время тоже сворачивало в коридор, ведущий к Большому залу. Малфой остановился как вкопанный, за ним последовала Панси, а Блейз чуть не врезался в спину Драко, не успев заметить, что друзья резко затормозили. — Я же не одна это вижу или Поттер и правда стал таким горячим? — почти шепотом произнесла Панси, не отрывая взгляда от троицы, что уже почти скрылась в массивных дверях Зала. Действительно, Поттер был просто бесподобен. Черный элегантный костюм сидел на нем великолепно, приталенный пиджак не оставлял места фантазии, а брюки плотно облегали накачанные худые ноги, подчеркивая их стройность. Драко всеми силами останавливал себя от того, чтобы опустить взгляд ниже поясницы, поэтому решил, что лучше посмотреть выше, и ошибся. Лучше не стало. Потому что до этого всегда растрепанные смольные волосы сейчас были закручены в кудряшки и гелем уложены в творческом беспорядке. Единственное, что напоминало о прошлом Поттере, это его круглые очки и тусклый шрам в виде молнии на лбу. В зубах красовалась зубочистка, и Малфой под страхом смерти не выдаст, что хотел бы забрать эту зубочистку из его рта. Своим ртом. Из мыслей его выдернул смех Грейнджер, которая вместе с Уизли были одеты как непонятные персонажи, о которой Драко даже знать не хотел. Сглотнув внезапно образовавшийся комок, он натянул на лицо привычную безразличную маску и пошел вперед друзей к дверям Зала, желая как можно быстрее взять себе бокал пунша и скрыться в одной из оборудованных тихих комнатах, которые так любезно организовала им директор МакГонагалл. Как и ожидалось, почти все взгляды были направлены на Малфоя, стоило ему показаться в дверях, но им с Блейзом и Панси удалось быстро смешаться с толпой, и о позорном костюме Драко, кажется, успели уже все забыть, что очень расстраивало Забини. — Я тогда схожу нам за напитками, — громко проговорила, перекрикивая музыку, Паркинсон и скрылась в толпе в направлении столов с напитками. Лишь бы кто-то уже успел подлить алкоголь в огромные вазы, иначе Драко точно умрет со стыда, стоит еще хоть одному человеку бросить на него удивленный, а после оценивающий взгляд. — Возьми что-нибудь покрепче, — так же громко ответил ей Забини, но та наверняка уже не слышала его. — Ненавижу вечеринки, — проговорил сквозь зубы Малфой, потому что все-таки поймал еще один похотливый взгляд от какого-то рейвенкловца с шестого курса. — Ладно тебе, Драко, один раз живем! — можно было подумать, что Блейз уже что-то употребил перед тем, как прийти сюда, потому что его тело непонятно дрыгалось под стать музыке, которая резала по ушам. Драко подозревал, что это было что-то из магловской коллекции отвратительных песен. — Напомни мне в следующий раз никогда с тобой не спорить, — сказал обычным голосом Малфой, не сильно заботясь о том, услышит его друг или нет, — а еще никогда больше не возвращаться в эту школу, — добавил он себе под нос, в очередной раз одергивая юбку. Конечно, большинству было просто наплевать на то, в каком костюме пришел Драко, но знать, что любой мог бросить на него взгляд и увидеть белые кружева, было просто отвратительно. Он еще никогда не чувствовал себя таким униженным. Музыка сменилась на еще более ритмичную композицию, которая заставила толпу лихорадочно двигаться, и Драко замутило от то и дело мелькавших у него перед лицом конечностей. Казалось, толпа просто хочет вытеснить его из зала. Блейз где-то рядом так же сумасшедше дергался и даже, кажется, нашел себе спутницу, не уступающую ему в диких плясках. Через несколько минут наконец-то появилась Паркинсон с тремя полными стаканами какой-то жидкости. Драко было уже плевать, он просто мечтал быстрее опустошить бокал и смыться подальше от друзей, где не будет слышно эту ужасную музыку. Панси пристроилась недалеко от Блейза с его новой пассией, полностью забыв о Драко, поэтому тот решил, что может с чистой совестью уйти в одну из тихих комнат, которые на самом деле выглядели как палатки, просто на них были наложены чары незримого расширения, и просидеть там остаток вечера, а потом попытаться отнести два невменяемых тела в подземелья в их кровати, чтобы не дать друзьям спать на холодном каменном полу в Большом зале. Потому что Драко хороший друг. Пунш немного горчил на языке, отчего сразу стало понятно, что алкоголь подлить все же сумели, что было скорее хорошим фактом, чем плохим, потому что в таком случае можно будет гарантированно расслабиться. Антипохмельное зелье, естественно, у Малфоя имелось, и он уже начинал подумывать о том, чтобы немного поиздеваться над Паркинсон и Забини, не давая им бутылек с зельем, потому что, очевидно, оно им будет нужно сильнее. Вряд ли от одного бокала с разбавленным алкоголем ему будет очень плохо, в отличие от друзей, у которых просто неограниченный доступ к пуншу в Зале. Сам Драко не собирался выходить из своей тихой палатки даже под страхом смерти. В очередной раз одернув юбку вниз, он воровато оглянулся по сторонам и вошел в самую дальнюю палатку.***
— Ты слишком много думаешь, Гарри, — прокричал ему на ухо уже подвыпивший Рон, которого тянула танцевать такая же нетрезвая Гермиона. Честно, Гарри был немного в шоке, когда Гермиона первая подскочила к огромным мискам с пуншем и налила им всем по бокалу, вылакав свой наполовину еще на пути обратно. Видимо, после войны она немного пересмотрела свои приоритеты и решила, что иногда развлекаться тоже не помешает. Рон от таких изменений был просто в восторге. — Я думаю, мне нужно отойти, — прокричал в ответ Гарри, отмахиваясь от очередного приглашения потанцевать, которых за этот вечер набралось уже примерно сто, и наконец выплевывая эту зубочистку, — подышать свежим воздухом. Новый образ заметно раскрепостил Поттера, но ему было все еще неловко получать так много внимания к своей персоне, которое, ему показалось, увеличилось даже в несколько раз, чем когда с ним хотели общаться просто из-за того, что он Герой магического мира. Разные существа и работники всевозможных сфер двигались в непонятном стихийном танце вокруг него, вовлекая в него и его друзей, совершенно этому не сопротивлявшихся. Зубочистка в зубах уже порядком надоела, но Гермиона взяла с него обещание, что он останется в образе до конца вечера, поэтому он послушно перекатывал ее между зубами, рассматривая людей в помещении. Недалеко от него медсестра прижималась к чему-то фиолетовому, что отдаленно даже напоминало осьминога. Совсем рядом справа лихорадочно дергался парень в костюме фермера. На другом конце зала его взгляд наткнулся на Забини в образе зомби, который не стеснялся довольно пошло прижиматься к девушке, которая отдаленно напоминала Гарри знакомую с хаффлпаффа с седьмого курса. Недалеко от него с бокалом пунша очень уж энергично прыгала Парконсон. А вот Малфоя рядом с ними не было видно. Он не пришел? Решил проигнорировать праздник или просто ему невыносима была мысль, что придется одеваться как маглы? Хоть в последнее время Поттер особенно не замечал за ним высокомерия по отношению к полукровкам и маглорожденным и сомневался, что тому вообще когда-то было до них дело, потому что ему просто хотелось привлечь его внимание и вывести его из себя. Во всяком случае, это вовсе не те мысли, которые должны занимать его посреди вечеринки. Возможно, он хотел поговорить с Малфоем, хотел попробовать наладить общение, потому что тот казался хорошим собеседником, если не огрызался и не язвил каждые две минуты. Возможно, они могли бы даже стать друзьями. Но у Гарри не хватало духа даже просто взять и подойти, не то что заговорить. Редкие пересечение взглядами на завтраках, обедах и ужинах были почти единственным их взаимодействием. Иногда Поттер находил Драко в библиотеке, где в последнее время предпочитал оставаться, чтобы повторить темы, которые он пропустил во время скитаний перед битвой. Возможно, он мог бы попросить Малфоя помочь ему с учебой, так как его оценки были одними из лучших на их курсе, а Гермиона почти все время была занята либо обязанностями старосты, либо проводила время с Роном, но что-то все равно сдерживало его от того, чтобы просто подойти и поздороваться. — Как думаешь, много палаток еще остались незанятыми? — спросил Гарри у Рона, который пока еще стоял рядом с ним. Вряд ли он его слышал, но он попытается. — Прошел всего час с начала вечеринки, мне кажется, люди не могли уже настолько устать, чтобы занять все палатки, — Поттер даже удивленно обернулся, потому что не ожидал услышать вразумительный и логичный ответ от того, кто до этого выпил уже три бокала пунша с алкоголем. — Не смотри на меня так, я крепкий орешек. Чтобы сломить Уизли, нужно намного больше алкоголя, — гордо произнес Рон, будучи в шаге от того, чтобы не ударить себя в грудь кулаком. — Да, чего не скажешь о Гермионе, — хихикнул Гарри, вылавливая взглядом из толпы фигуру подруги, которая совершенно пьяным языком доказывала что-то ее знакомой с Рейвенкло. — Ничего, я присматриваю за ней, пусть немного развеется, — нежно посмотрев на свою девушку, ответил Рон. — И за тобой, кстати, тоже. Только Гермиона сказала, чтобы тебе обязательно было весело. Тебе весело? — переводя взгляд голубых глаз на Гарри, спросил Уизли, наполняя очередной бокал пуншем. Гарри подозревал, что процент алкоголя в мисках стал значительно больше. — Конечно, Рон, мне очень весело, — не очень убедительно протянул Поттер, но был проигнорирован, так как его друг уже направлялся к Гермионе, беседа которой вот-вот могла перерасти в драку, потому что студентка с Рейвенкло усиленно не понимала того, что пыталась донести до нее староста Гриффиндора. Вздохнув, Гарри начал проталкиваться сквозь толпу к одной из палаток, которую приметил еще в самом начале вечера. Будет очень обидно, если она будет занята. По пути он наступил на ноги как минимум восьми людям, которые даже не слушали его извинений, продолжая двигаться под ревущую музыку. Зайдя в палатку, Поттер даже немного удивился, потому что звуки клубной музыки перестали бить по ушам, а духота от разгоряченных тел сменилась приятной прохладой внутри небольшой комнатки. С первого взгляда палатку можно было даже посчитать пустой, если бы где-то в углу не было слышно, как кто-то копошится. Пройдя чуть дальше, Гарри наткнулся на согнутого к нему спиной человека, который усердно пытался достать что-то из-под диванчика. Признаться, вид открывался что надо, но Гарри был хорошо воспитан, поэтому вежливо покашлял в кулак, чтобы привлечь внимание незнакомки или незнакомца. Когда из-за чепчика стали видны платиновые волосы, а плечи оказались неожиданно широкими для девушки, Поттер раскрыл рот в шоке, уставившись на идеально плавный изгиб талии, стараясь не думать о длине юбки. Малфой как-то быстро и совсем не грациозно выпрямился, мгновенно покраснев. Впрочем, он довольно быстро принял вид привычного Малфоя с немного надменной усмешкой, разве что румянец на щеках все еще выдавал его недавнее смущение. — Что-то не так, Поттер? — послышался насмешливый вопрос, а потом блондин неожиданно даже для себя наклонился опять, специально задерживаясь рукой на закатившемся за диван бокале, а потом медленно выпрямляясь. Гарри не смел двигаться. Зрелище настолько ему понравилось, что он боялся, что это окажется всего лишь сном. Очень хорошим сном. Потому что было просто незаконно иметь такие длинные стройные ноги, по-девичьи тонкую талию и широкие плечи. Из-под кружевного воротника выглядывали трогательные ключицы, а грудь была абсолютно плоской. Поттер не мог оторвать взгляда. — Нравится? — опять спросил Малфой, но звучало это уже как-то более интимно, отчего Гарри тяжело сглотнул, но с места так и не сдвинулся, впрочем как и не отвел взгляд. Только теперь он был прикован к тонкой бледной шее, на которой отчетливо выделялся острый кадык. — Язык проглотил, Поттер? — Нет, — наверное, Гарри теперь всю оставшуюся жизнь будет разговаривать односложными фразами, потому что сомневался, что когда-нибудь забудет образ перед ним. — То есть да- нет- да- Он был прерван коротким взмахом руки, облаченной в длинную черную перчатку. Гарри хотел снять эти перчатки. — Остановись, Поттер, а то ты прямо сейчас в обморок упадешь от мыслительной деятельности, — сделав несколько шагов вперед, проговорил Драко. Дышать стало внезапно тяжело, потому что теперь между ними было расстояние, равное вытянутой руке. И хотелось ближе. Казалось, что он может почувствовать еле уловимый запах дорогого парфюма блондина, но Гарри знал, что это невозможно, потому что они все еще были недостаточно близко. Поэтому, убедившись, что его ноги не превратились в желе, а колени не подогнутся при первом же шаге, он сократил расстояние до нескольких сантиметров, теперь уже полной грудью вдыхая желанный аромат. А Малфой напротив него, кажется, даже перестал дышать, не ожидая от Поттера такой прыти. Наверное, если бы в его крови не было алкоголя, хоть и такой небольшой дозы, он бы непременно оттолкнул Поттера, но сейчас хотелось узнать, что будет дальше. Гарри в это время жадно рассматривал аристократические черты лица Малфоя, задерживая взгляд на глазах, где особенно сильно выделялись темные длинные ресницы, откидывающие длинные тени на гладкую кожу щек, и ровные стрелки, которых он по началу даже не заметил, но теперь не мог не смотреть на них, потому что это было просто чертовски красиво. — Почему ты так смотришь, Поттер? — почти прошептал Драко, находясь слишком близко к лицу Гарри. — Ты красивый, — так же тихо ответил Гарри, наклоняя голову чуть вперед и касаясь своими губами губ напротив. Драко замер, казалось, все его тело парализовало от шока. Гарри Поттер целует его. Тепло от его губ разливалось до самых кончиков пальцев, будто магия переполняла его, силясь вырваться наружу, но так и застывала небольшими сгустками под кожей. Спустя несколько секунд, не чувствуя ответа, Поттер начал отстраняться, мысленно коря себя за такую ошибку. Наверняка завтра вся школа будет смеяться над ним, но хуже всего — Драко будет смеяться над ним. Не стоило так спешить. Какой же дурак. — Прости, я- Но он не успел договорить, потому что его нагло прервали, впившись жестким поцелуем в губы. Нет, не победа над Темным Лордом, не признание Джинни, все это не было значимым в его жизни, только этот момент. Только этот поцелуй. Только эти губы. В груди было невыносимо тепло, энергия стремилась покинуть его тело, но не могла найти выход, поэтому буквально выжигала его изнутри. А когда изящные пальцы, обернутые в черный шелк, зарылись в его волосы, поглаживая и несильно оттягивая, что-то будто лопнуло, не оставалось сомнений, что Гарри должен делать дальше и что по-настоящему важно для него сейчас. Он положил руки на талию Драко, сжимая и толкая того назад, при этом стараясь не отвлекаться от поцелуя. Гарри осторожно провел языком по губам Малфоя, боясь, что тот очнется, поймет, что они делают, и оттолкнет его, но блондин только охотно приоткрыл рот, впуская язык Гарри и отвечая ему с не меньшим желанием. Поцелуй становился все жарче, руки в волосах сжимались все сильнее, а дышать с каждой секундой становилось все труднее и труднее, но это не волновало их. Они не могли оторваться друг от друга. Когда воздуха стало уже катастрофически не хватать, они отстранились друг от друга, тяжело дыша и пытаясь понять, что сейчас произошло. Это неправильно, им нужно остановиться, но желание было таким сильным. Гарри не волновало, что скажут люди, что подумают его друзья, потому что сейчас он сжимал в своих руках лучшее, что случалось с ним в этой жизни. Все еще тяжело дыша, он медленно поднял взгляд от губ Драко и попал в плен серых глаз напротив, которые в приглушенном свете палатки словно переливались раскаленным серебром. Он чувствовал на своих губах такое же тяжелое дыхание, они будто разделяли между собой каждый вздох. — Нужно остановиться, — прошептал Гарри, тяжело сглотнув вязкую слюну, потому что на самом деле все, чего он сейчас хотел — впиться снова поцелуем в губы Малфоя, а после вонзить зубы в эту хрупкую шею и оставить на бледной коже свой отпечаток. — Да, — выдохнул согласие Драко, но сразу же опустил взгляд на губы Поттера, отчего тот не сдержался и снова поцеловал его, прижимаясь почти вплотную. Они могли чувствовать тепло тел друг друга даже через одежду. Гарри не мог быть уверен в данный момент, стало ли ему просто жарко от всего этого сексуального напряжения между ними или его кожа и правда горела, но сейчас это волновало его меньше всего, потому что Драко в его руках внезапно выгнулся и надломленно застонал, стоило Поттеру провести языком по слабо бьющейся на шее венке и затем слегка прикусить ее. Этот звук теплом проник ему под кожу, проходя путь до самого паха, чтобы осесть там приятным комком. Малфой же в этот момент лишь сильнее сжал пальцами черные волосы и откинул шею, лишь бы это ощущение никогда не кончалось. Ноги внезапно ослабли, но, на его удачу, позади находился небольшой диванчик, который смягчил его падение. Горячее тело, грузом навалившееся сверху, выбило весь воздух из его легких, потому что руки Поттера теперь не ограничивались лишь талией, блуждая по всему его телу. Казалось, что каждое движение оставляло после себя след под кожей. Его руки сами потянулись к призывно расстегнутой на несколько пуговиц рубашке, чтобы тонкие пальцы ловко вынули из петель оставшиеся немногочисленные пуговицы, открывая вид на подкачанный торс и дорожку волос внизу живота, скрывающуюся под поясом модных брюк. Драко закусил губу, прикасаясь рукой в перчатке к груди Поттера и ведя ею вниз. Гарри резко со свистом вдохнул, немного поджимая живот, но не отодвигаясь, а ожидая продолжения. Выпуклость в его штанах недвусмысленно давала понять, что он крайне возбужден и не намерен отступать. Видимо, устав ждать, Поттер наклонился и опять прикусил то место на шее, заставляя Драко дрожать от удовольствия, а руки гриффиндорца нежно забрались под кружевную юбку, поднимая ее вверх и очерчивая гладкие бедра. Блондин охнул, неловко приподнимаясь, отчего руки Гарри скользнули еще дальше, задевая уже более чувствительные участки кожи. И от осознания, как близко Поттер был к тому месту, скулы предательски покрылись румянцем, а по спине прошлись предвкушающие мурашки, идя вразрез со стыдом. — Ты просто невыносимо прекрасный, — Гарри выдохнул это где-то рядом с ухом Драко, посылая новую волну мурашек по спине. Грубые ладони внезапно сильно сжались на упругих ягодицах, притягивая ближе. Их члены соприкоснулись, но даже через несколько слоев ткани это ощущение заставило их обоих задохнуться от чувств и возбуждения, которое уже буквально искрилось в воздухе. — Заткнись и поцелуй меня, — почти прошипел Драко, обхватывая одной рукой Поттера за шею, а другой забираясь под пиджак, чтобы провести по спине, жалея, что не может оставить на ней царапин из-за перчаток. Гарри почти мгновенно выполнил его просьбу, настойчивее вжимаясь в тело под собой и грубо захватывая тонкие губы в плен. Спустя несколько мгновений он уже был без пиджака, а затем и рубашка осталась на полу где-то позади, но это совсем его не волновало, потому что он больше всего на свете сейчас хотел попробовать каждый миллиметр этой прекрасной бледной шеи, которую Малфой будто специально открывал все сильнее. Было немного нечестно, что Гарри остался только в штанах, а на Драко было полно одежды, поэтому брюнет немного отстранился и начал возиться с завязками на переднике костюма, которые удивительно легко поддавались, обнажая все больше молочной нежной кожи. Малфой, видимо, решил не отставать, поэтому сейчас расстегивал его ремень, и через минуту они уже оба были полностью обнажены, не считая длинных перчаток на руках Драко. На пару секунд они оба остановились, любуясь телами друг друга и читая в глазах напротив дикое желание. Пока рука Драко не двинулась вниз. Ощущение шелка на нежной плоти было слишком необычным, слишком приятным, из-за чего Гарри выдохнул, слегка зашипев, но быстро взял себя в руки, шепча заклинание смазки, тоже обхватывая плоть напротив и начиная двигать рукой синхронно с Малфоем. Гарри может поклясться, что еще никогда в своей жизни не испытывал такого желания, как сейчас. — Блять, — дрожащим голосом выдохнул Драко, закатывая глаза и издавая высокий стон, который заставил член в его руке дернуться. Поняв, как это действует на Поттера, Малфой взглянул на него из-под ресниц и слегка ухмыльнулся, резко подаваясь бедрами вперед и сталкиваясь бедрами с Гарри, что заставило их обоих тихо простонать, когда их плоти коснулись друг друга. — Ты маленький засранец, — прошипел Гарри, откидывая руку Драко, чтобы самому взять в ладонь оба члена. И когда их головки соприкоснулись, из груди Малфоя опять вырвался этот очаровательный стон, и Поттер лишь мог представить, как тот будет стонать, когда он будет внутри. — Такой чувствительный мальчик, — жарко выдохнул Гарри на ухо покрасневшему блондину и двинулся пальцами чуть ниже. Кольцо мышц слегка сжалось, когда он коснулся его пальцем, но после того, как Поттер наклонился, захватывая губы напротив в жаркий поцелуй, Малфой окончательно расслабился, пропуская в себя первый палец. Гарри хотелось помучить его, заставить извиваться на этом чертовом диване, заставить его хныкать и молить дать больше, но собственное желание давило на виски, пот каплями тек по его спине, а мышцы горели от напряжения. Ему нужно было оказаться внутри как можно быстрее. И когда три пальца уже свободно проникали в тело под ним, а Драко начал всхлипывать от того, что этого было мало, он наконец отстранился, опять шепча заклинание, чтобы не причинить боли блондину, и начал медленно вводить головку, ловя губами болезненный вздох. Они лежали так несколько минут, делясь воздухом и прижимаясь лбами друг к другу, пока Малфой не решил на пробу двинуть бедрами, сильнее насаживаясь на горячую плоть и вскрикивая от неожиданного удовольствия. Гарри, поняв намек, начал двигаться, ускоряясь с каждым толчком и не давая Драко и секунды, чтобы вздохнуть, тем самым заставляя того захлебываться стонами. Он уверен, что от его спины не осталось бы и живого места, если бы на руках Малфоя не было перчаток. — Пожалуйста, Гарри, — громкий стон, — пожалуйста, быстрее. Драко обхватил его ногами, позволяя так проникать еще глубже, из-за чего они оба застонали, не ожидав новых приятных ощущений. Руки Малфоя опять переместились на черные кудри, сильно их оттягивая и заставляя Поттера шипеть от такого сочетания боли и удовольствия. Внезапно Драко сделал сильный толчок, переворачивая их и оказываясь сверху. Не успев толком осознать, что произошло, Гарри глухо застонал, потому что Малфой начал двигаться, опираясь руками о его грудь. И это было самое красивое, что Гарри видел в своей жизни: глаза прикрыты, позволяя увидеть немного размазанные от пота стрелки, нижняя губа распухла и покраснела от частых покусываний, а откуда-то из бледной груди то и дело вырывались восхитительные стоны. Почувствовав, что Драко немного устал, Гарри сам начал двигать бедрами, отчаянно вбиваясь в тело над ним и ловя своим ртом стоны из приоткрытых уст напротив. Ничто не было важно в этот момент, только они. Только ощущение кожа к коже. Один вздох на двоих. Они никогда не узнают, что в этот момент все вещи в комнате витали в воздухе. Подхваченные потоком сильной магии, вырывавшейся из их тел вместе со страстью. Движения стали более лихорадочными, толчки то и дело сбивались с ритма, они оба чувствовали приближение конца. Тугой узел в паху натягивался с каждым отчаянным сильным движением бедер, пока наконец не развязался, даря ошеломительное удовольствие, от которого перед глазами темнело, а в ушах было слышно лишь протяжный звон. Так они и лежали довольно долго, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, пока Гарри аккуратно не вышел из Малфоя, укладывая его рядом, приобнимая рукой за плечи и позволяя тому приникнуть к своей груди, в которой до сих пор ходуном билось сердце.***
Драко больше никогда не сможет посмотреть в глаза Поттеру. Никогда. Не стоит и говорить, как ему было стыдно, когда на утро он проснулся в объятиях Гарри, при этом будучи совершенно нагим. Гриффиндорец крепко спал, приоткрыв рот и закинув одну руку за голову. Естественно, Драко не стал его будить, потому что такого позора он бы точно не пережил. Ему пришлось опять надеть тот костюм прислуги, так как других вещей у него не было, чтобы быстро проникнуть к себе в комнату и наконец переодеться в нормальную одежду. Малфой очень надеялся, что Блейз трансфигурирует этот наряд обратно в его парадную мантию. Слава Мерлину, что было совсем раннее утро, поэтому коридоры школы были совершенно пусты, ведь большинство учеников сейчас либо сладко спало, либо еще не подозревало о будущем похмелье. С ноткой злорадства Драко подумал о том, как было бы хорошо, если бы Панси и Блейз тоже все утро промучались от головной боли и тошноты. Ведь это они бросили его. И вот, к чему это привело. От воспоминаний о прошлой ночи Драко бросало в жар, а на щеках появлялся стыдливый румянец. Как он мог это допустить, как вообще позволил этому случиться? Оставалось лишь надеяться, что Поттер достаточно выпил, чтобы не помнить ничего из вчерашнего, потому что в другом случае Драко придется покончить жизнь самоубийством от стыда. Нет, это не звучит драматично. Наконец добравшись до подземелий, Малфой поежился от холода, потому что короткая юбка костюма и вырез спереди не особо согревали его. В гостиной Слизерина никого не оказалось, что стало приятным удивлением и просто чудом, потому что некоторые ученики на их факультете любили вставать слишком рано и сидеть несколько часов до завтрака на диванах общей комнаты, читая книгу или тихо переговариваясь. Драко проскользнул в свою комнату, отмечая, что кровать Забини была пуста, что значило, что он остался в Большом зале в одной из палаток. Это было только на руку блондину, потому что никто теперь не сможет помешать ему принять долгий и приятный теплый душ. Видимо, Драко и правда рано встал, потому что даже после того, как он вышел из душевой, было подозрительно тихо. Пожав плечами и положив на кровать аккуратно сложенную форму горничной, чтобы не забыть заставить Блейза расколдовать ее, Малфой подошел к шкафу, откуда достал привычные рубашку и брюки, наслаждаясь ощущениями нормальной одежды на своей коже. У него еще было время проверить свое эссе по Чарам, которое им задали на следующую неделю, поэтому он удобно устроился у изголовья на кровати, поджав ноги и взяв учебник со свитком. Как раз к тому времени, как он закончил с эссе, в комнату открылась дверь, в которую вошел весьма бледный, по своим меркам, Забини. На него было больно смотреть, но Драко все равно сделал вид, будто не замечает его, перечитывая последние строчки по несколько раз. Только когда Блейз пошел в душ, фыркнув на поведение соседа, Малфой поднялся с кровати и решил пойти на завтрак, надеясь, что Золотое Трио не появится в Большом Зале в такую рань. А в том, что там уже все убрали, Драко не сомневался. Домашние эльфы знали свое дело. И все же он ошибся, потому что за столом напротив сидел именно тот человек, которого он сейчас хотел видеть меньше всего на свете. За последние пятнадцать минут Драко ни разу не поднял взгляд от своей тарелки, чувствуя, что его, наоборот, просто прожигают глазами. Рука то и дело дергалась проверить, нет ли у него уже дырки во лбу. Нет, он никогда так не опозорится. Ему просто надо сделать вид, что он ничего не замечает, что ничего на самом деле не было. И теперь Малфой очень жалел, что решил пойти на завтрак один, потому что, в противном случае, Блейз с Панси могли хотя бы занять его разговорами. Ученики с разных факультетов только начали собираться, наполняя большое пространство своими голосами и смехом. Учителя уже сидели на своих местах, как всегда молча завтракая и почти не обращая внимания на подростков. Столы ломились от обилия разных блюд, но Малфой не прикоснулся ни к одному из них, чувствуя, что его могло вырвать даже от маленького кусочка еды, хотя он почти не пил на вечеринке. Ни за что на свете Драко не признается, что это от нервов. Надо просто подумать о чем-нибудь другом, например, о том, что Блейз все-таки вернул его мантии ее истинный вид, или о том, что ему нужно еще закончить два дюйма эссе по Арифмантике, а еще проверить свой проект по Зельям во второй половине дня. Ладно, он нервничал и ему очень хотелось поднять голову и посмотреть Поттеру прямо в глаза, но смелости не хватало. Ведь, если тот уже пятнадцать минут прожигает в нем дыру, это наводит на мысль, что он все помнит. От этого на щеках Драко уже в который раз появился нежный румянец, что его невероятно бесило. Краснеет как девчонка. С другой стороны, что ему будет, если он посмотрит на него? Не будет же Поттер его бить, в самом деле. Судорожно выдохнув, Малфой пробормотал себе под нос что-то вроде «возьми себя в руки, размазня, ты чистокровный лорд огромного поместья, а боишься посмотреть в глаза тому, кто трахнул тебя прошлой ночью» и поднял глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, пока Поттер не приподнял чуть-чуть уголки губ, улыбаясь ему. Драко непонимающе раскрыл глаза, но по инерции слегка улыбнулся в ответ, не смея больше отвести взгляда от зеленых глаз гриффиндорца. Возможно, все не так плохо.