Право выбора

Определенно. Кир мельком коснулся своих губ, третий раз за последние полчаса, сам не осознавая этого жеста. Определенно, что-то было не так. Они касались друг друга сотни и сотни раз, они спали в одной постели когда оставались друг у друга в гостях, и все это было просто привычными жестами, не несущими под собой никакого подтекста, кроме дружеского, даже этот дурацкий поцелуй должен был быть лишь дружеским жестом, но Киру почему-то казалось, что что-то было не так. Несмотря на прохладный ветер, захвативший улицы в этот выходной он почувствовал, как по спине струится пот и поспешно поднялся со скамьи. — Прости-прости, опоздала, — издалека поприветствовала его Дина, звонко цокая туфлями на шпильках по щербатому асфальту, — нас немного задержали на презентации. — Она одарила Кира коротким поцелуем в щеку, — ну что, пойдем, пообедаем? Кир согласно кивнул. Они зашли в выбранное девушкой кафе и сделали заказ. С Диной Кир встречался почти три года. Дину привел в их компанию Алексей — её родной брат. Кир с Лешей не особо ладил, не было общих интересов и каких-то точек соприкосновения, зато с Лешей ладил Артём. Оба всерьез увлекались спортом и автомобилями, оба были общительными и популярными у девушек, поэтому и сдружились. Артём притащил Лешу в компанию к Киру и Денису, а Леша, спустя год привел младшую сестру — симпатичную темноволосую Дину с родинкой на щечке, студентку факультета менеджмента по специальности «банковское дело». Они понравились друг другу не сразу и Киру даже казалось, что Дина поначалу обратила внимание на Артёма, как и многие другие девушки. Они были похожи — оба активные, с пробивным характером, поэтому Кир удивился, когда Дина вдруг, спустя несколько месяцев попросила его проводить её до дома, потом позвала погулять… Они начали встречаться. Не то, чтобы Кир влюбился в нее с первой их встречи, чувство, которое постепенно росло в нем нельзя было назвать именно той влюбленностью, которая кружила голову. Он и правда увлекся Диной, достаточно серьезно, пожалуй, он постепенно полюбил её, ему казалось милым то, как сдержанно Дина смеется, как она ворчит на него, как сердится и капризничает. Хотя, в последнее время её излишняя жесткость и сдержанность все больше его напрягала. Они были очень разными по характеру: Кир был излишне мягок и порой суховат в общении, Дина излишне требовательна и эмоциональна. Они ссорились из-за этого. Дина подняла на Кира серые, с идеально нарисованными стрелками глаза, окруженные черными ресницами, отложила вилку с наколотым на нее кусочком мяса и спросила: — Что? Почему ты так смотришь? — Ты хорошо выглядишь сегодня, — ответил он сдержанно. Дина так же сдержанно улыбнулась. Выглядела она, как и всегда, безукоризненно, даже несмотря на жару: идеальные черные брови вразлет, ухоженная кожа, грамотный макияж, стильная короткая стрижка, неброская, но заметная помада на губах. Одета она была в белую блузку, широкие черные, почти бесформенные брюки и туфли на шпильке. С собой женский кожаный портфель. Продуманный до мелочей совершенный образ. Кир пожалел, что поменял рубашку, выданную Ритой для съемок обратно на свою футболку с логотипом известной фантастической франшизы. Рядом с Диной он смотрелся просто нелепо, хотя её это, кажется, ничуть не смущало. Несколько минут они молчали, занявшись едой. Затем Дина сказала: — В воскресенье утром сходим в гипермаркет. — Ты останешься у меня на ночь? — удивился Кир. Она загадочно улыбнулась и спросила: — Да. Неужели ты против? — Совсем нет, — слегка покривил он душой. Проводить воскресенье с Диной в его планы не входило. Нет, конечно же Кир был рад её видеть, он был совсем не против провести с девушкой сегодняшний вечер и ночь, но в воскресенье ему хотелось выспаться, и совсем не хотелось выходить из дома. Дина прекрасно об этом знала, но, очевидно, решила проигнорировать потребность молодого человека в отдыхе. В конце концов она имела на это право, в последнее время они действительно редко виделись. Они просидели в кафе еще около часа, прежде чем вернулись на раскаленные от летнего солнца улицы. Не спеша прогулялись вдоль фонтанов на центральной площади, теснясь поближе к влажному от невидимой водной дымки парапету, прошлись через сквер с пыльными, ветвистыми яблонями, сплетающими над их головами свои ветки и тенистыми дворами добрались до дома Кира. — Я первая в душ, — заявила Дина, с наслаждением скидывая туфли и шлепая по прохладному полу босыми ногами, — давай закажем пиццу, а? Горячую и с чесноком. Тысячу лет такую не ела. Потом устроим конкурс чесночных поцелуев. — Я выиграю, — сдержанно рассмеялся в ответ Кир, уже успевший разуться и теперь изучавший содержимое холодильника на предмет наличия прохладительных напитков на вечер, — потому что в меня больше влезет. Я уже могу придумывать наказание проигравшему? — Только ничего пошлого, — откликнулась Дина. Затем в душе зашумела вода. — Ну вот, — крикнул в ответ Кир, — я уже настроился, а теперь придется заново думать. Дина не ответила. Еще несколько минут в душе шумела вода, затем шум стих. Кир вслушался в бряканье флакончиков доносящееся из ванной, в звуки шагов её мокрых ног по кафелю, затем она вошла в кухню, босая, замотанная в полотенце, с мокрыми волосами и совсем без косметики. Под глазами, в складочках нижнего века чернели тонкие полоски не до конца смытой туши. — Ты тушь не до конца смыла, — не преминул сообщить девушке об этом Кир, — слушай, я придумал тебе наказание, изобрази мне панду, а? Они такие потешные… Артём в очередной раз оторвался от экрана смартфона, где мелькали разноцветные фигурки трехмерных машин — очередная его любимая игра на следующие две недели, растянулся на постели и протяжно спросил: — Рит, ты всю ночь собралась в компьютере сидеть? — Почти все, — отозвалась та устало. Было уже за полночь, съемки ролика закончились около пяти вечера, затем пара поужинала на летней веранде случайного кафе, спешно, без пустой болтовни и переместилась к девушке домой. Рита занялась монтированием видеоролика — ей не терпелось поскорее увидеть результат, поэтому все попытки Артёма привлечь к себе внимание она стойко игнорировала. Артём вздохнул, поднялся с постели и, потягиваясь на ходу, подошел к девушке. Склонился за её плечом к экрану. На мониторе были изображены они с Киром, оба неожиданно бледные, только у Кира на щеках проступал румянец, взволнованные и неловкие. Выглядели они неуверенными, словно школьники на первом свидании. В момент поцелуя у Артёма были закрыты глаза и выражение лица Кира он увидел только сейчас, на видео: сосредоточенное, и почему-то странно нежное. Он неосознанно коснулся своих губ, затем поспешно отдернул руку и кашлянул. Рита вздрогнула, возбужденно поправила волосы и задумчиво сказала: — А вы смотритесь вместе. — Чего? — смутился Артём, отводя от экрана взгляд, — в смысле «смотримся»? — Получился хороший кадр, правда? — она повернула к нему голову. — Вы хорошо смотритесь. Словно парочка. — Не неси ерунды, — возразил спокойно Артём, хотя внутри у него все дрожало от странного чувства волнения и попытки усмирить эту дрожь ни к чему не привели, — какая еще парочка, ты совсем уже со своими увлечениями выпала из реальности, — пожурил он девушку, склоняясь к ней за поцелуем. Рита торопливо чмокнула его в губы. — Нет, так не пойдет, — укоризненно покачал головой Артём, обнимая её за шею и вовлекая в новый, гораздо более долгий и глубокий поцелуй. — Мне надо доделать, — запротестовала та, отбиваясь от его объятий, впрочем, скорее шутливо, чем всерьез, — ну Тём! — Потом доделаешь, — категорично заявил Артём, подхватил совсем не сопротивляющуюся девушку на руки и пересёкши комнату повалил её на постель, нависнув сверху. Рита шумно выдохнула. Её спутанные рыжие кудряшки разметались по подушке и крохотный кулон на цепочке, подарок Артёма на её день рождения, лег в ямочку на шее. Артём склонился, коснулся губами кусочка теплого металла, затем сдвинулся ниже, касаясь языком ложбинки между её грудей. Торопливо расстегнул пуговицы на девичьей блузке, высвободил красивую грудь из бюстгальтера, мягко огладив её ладонями и вновь прильнул к губам девушки. В голове у него почему-то назойливо вертелось бледное лицо Кира. В воскресенье они не виделись и, пожалуй, каждый из парней был этому рад, слишком неловким им казалось смотреть друг другу в глаза после тех съемок, но в понедельник утром, когда Артем заспанный и вялый вышел на улицу для утренней пробежки Кир уже сидел на лавочке и шнуровал кроссовки. — Привет, — сказал он непринужденно, не поднимая на друга взгляда. Артем поежился на утренней прохладе, переступил с ноги на ногу и не поздоровавшись в ответ сразу спросил: — Как дела? — Нормально, — отозвался Кир, распрямляясь. Он посмотрел на лучшего друга и у него порозовели кончики ушей. Киру казалось, что он не будет испытывать неловкости, ведь они были так близки и дружили много лет, но он отчего-то смутился. Сегодня утром после пробуждения его терзало странное чувство, которому он не мог найти объяснения, и нашел он его только сейчас, когда увидел Артёма. Это было волнение. Он боялся, что им обоим будет неловко после этого эпизода, насколько бы они не были близки — они никогда не делали ничего подобного, никогда не пересекали определенную черту в их отношениях, хотя порой их дружба казалась окружающим чрезмерно близкой. Киру было страшно, что этот дурацкий, он подумал об этом целенаправленно, «дурацкий» поцелуй на который он зачем-то согласился, как всегда поддавшись Артёму внесет напряжение в их общение, но Артем выглядел как обычно и вел себя, вроде бы, тоже как обычно. Пешком они двинулись в сторону парка, в нескольких десятках метров от их дома. Этот путь они всегда проделывали молча, все еще не до конца проснувшиеся и вялые, а потом Артем начинал болтать, когда они заходили за ворота парка и постепенно переходили на бег. В этот раз он заговорил позже, почти в конце первого круга. — Как провел выходные? — спросил он. Это был дежурный вопрос, они прекрасно знали о планах друг друга, но Артём спросил, а Кир ответил: — С Диной. Ей захотелось сходить в магазин. А ты? — С Ритой. Пол ночи монтировала видео. Сказала, если сдаст на пять то проставится. Зовет всех в бар. — А, и там будет та брюнетка, на которую ты пялился? Как же её звали, кажется, Лена? — Эй, я верен своей девушке, — толкнул его на бегу в плечо Артём. Кир едва слышно засмеялся не размыкая губ и сильнее оттолкнулся от земли, вырываясь на несколько шагов вперед. Артём остался позади, у него не было желания участвовать в этом маленьком соревновании, которое они порой затевали на пробежке. Он был спортивнее Кира и мог бы с легкостью его обогнать, но сегодня он почему-то плелся позади, рассматривая его взъерошенный русый затылок и ровную линию плеч, неожиданно показавшуюся ему очень хрупкой. Ему было неловко, хоть он и говорил себе, что все в порядке, не столько из-за поцелуя, столько из-за того, что вчера, в постели с Ритой он почему-то до последнего не мог выкинуть из головы лицо лучшего друга. Думать о Кире в такой момент было ненормально, как бы они не были близки. Интересно, думал ли о поцелуе сам Кир? — Ну чего ты там тормозишь? — обернулся к нему лучший друг, не сбавляя темпа. Артем, заметно от него отставший ускорился и на очередном рывке едва не упал, приземлившись подошвой кроссовка прямо на валявшийся на тротуаре кусок щебня. Лодыжку пронзила острая боль, он по инерции пробежал еще немного, затем остановился, чувствуя, как по пораженному месту расползается горячая болезненная пульсация. Кир, тоже затормозил, так как понял, что больше не слышит звука бега Артема. Обернулся, увидел, что тот стоит у поребрика, согнувшись и упершись ладонями в колени и пешком вернулся обратно. — Ты чего? — спросил он слегка запыхавшись. По шее у него стекла горячая капелька пота. Кир смахнул её тыльной стороной ладони. — Нормально, — откликнулся не разгибаясь Артем. — Ногу подвернул? — Да, сейчас пройдет. — Опять свое слабое место? Артем усмехнулся, но ничего не ответил. С минуту они молча стояли около газона, сойдя с середины тротуара, чтобы не мешать таким же как они редким утренним бегунам. Потом Артем склонился ниже, растер лодыжку пальцами и сделал шаг. Едва утихшая боль уколола его с новой силой. — Можешь идти? — спросил его Кир. В голосе его звучала забота, которую он очень хотел скрыть. В любой другой день Артем пошутил бы на этот счет, но не сегодня. — Да, порядок, — солгал он. Они сделали несколько шагов по направлению к дому — продолжать пробежку было уже невозможно. Затем Кир видя, как Артем морщится на каждом шагу остановился и чуть склонился перед ним, согнув ноги в коленях. — Давай, — сказал он, качнув головой. — Чего? — не понял Артем. — На спину залезай, — приказал друг, — тебе же больно. — Я дойду, — воспротивился он. — Завались, — рявкнул на него Кир, впрочем, вполне миролюбиво, — мы на другом конце парка, пока ты тащишься я на работу опоздаю. Ну? Долго тебя уговаривать? Артем послушался. Не смотря на то, что он был старше Кира, пусть и на несколько месяцев — Кир родился летом, в июне, а Артем в марте, не смотря на то, что Кир всегда соглашался на все сумасбродные идеи лучшего друга и потакал ему во всех его дурацких задумках, в такие моменты как этот Артем всегда его слушался. Кир подхватил лучшего друга за бедра, вцепившись в прохладную ткань спортивных брюк и направился к дому. Руки Артема крепко обвивали его плечи, спускаясь на грудь, у него так сильно билось сердце, что Киру казалось, словно он спиной ощущает его удары через два слоя одежды. Артем был тяжелым, тяжелее Кира, и горячим. Они шли молча, потому что у Кира не было сил разговаривать и одновременно тащить на спине лучшего друга, а Артем явно чувствовал себя виноватым и поэтому молчал. В детстве это казалось таким веселым — таскать друг друга на спине, но сейчас каждый из них отчего-то чувствовал неловкость и каждый из них хоть и нехотя, но осознавал её причину. К вечеру на город опустилась прохлада, совсем не летняя, и в дуновениях ветра появился едва уловимый запах подступающей осени. Артем встретил Кира на лавочке у подъезда. Одной рукой он придерживал два полупрозрачных белых пакета с пластиковыми контейнерами внутри. — У тебя же вроде нога болит, — сказал ему вместо приветствия Кир притормаживая около друга и спуская с плеч рюкзак, набитый бумагами — ему пришлось взять часть работы на дом, — что ты здесь делаешь? — Это просто растяжение, — отмахнулся Артем, приподнимая в воздух пакеты, — пара дней и все пройдет. Мне дали отгул на работе — подлечиться. — И ты решил пройтись по магазинам? Хуево ты лечишься, скажу я тебе. — Я купил мяса, — улыбнулся добродушно Артем, вставая с лавки, — из «Булла». Обещал же. — Да, — растерялся Кир, совсем позабывший об обещании друга, — можно было позже сходить, когда нога пройдет. — Позже я потрачу все деньги на спортзал и Риту, — пожал тот плечами, — так что скажи спасибо, возьми пакеты и пошли есть. Осторожнее, там бухло. Кир хмыкнул, подхватил в свободную руку пакеты, оказавшиеся неожиданно тяжелыми и не дожидаясь друга вошел в подъезд. Они поднялись на третий этаж желтой пятиэтажной хрущевки. Семья Кира переехала сюда когда ему было четыре. Отец и мать Кира работали в исследовательском университете, отец был профессором, а мать лаборантом. Оба обожали свою работу, обожали, наверное, даже больше чем собственного сына, хотя Кир и не мог пожаловаться на отсутствие родителей в его детстве. Его любили, с ним занимались, ему уделяли внимание, порой недостаточно, в то время отцу и матери приходилось часто уезжать в командировки, но Киру хватало. На время командировок его оставляли у бабушки и дедушки со стороны матери, те жили в одной автобусной остановке от их нового дома, а если пройти пешком то можно было добраться за семь минут, что тоже сыграло большую роль при переезде. Если командировки были совсем короткие, на один день или ночь, тогда Кир оставался у Артема, с которым они сдружились едва ли не в первые дни после переезда. Когда Киру стукнуло двенадцать количество командировок у его родителей заметно снизилось и они осели в городе. Через два года у Кира родилась младшая сестра и отец, озабоченный улучшением жилищных условий взялся восстанавливать загородный дом доставшийся ему по наследству. Он закончил как раз тогда, когда Кир был на середине первого курса. «Что же, он уже взрослый», — пожал плечами отец в ответ на протесты матери, когда Кир ответил отказом на предложение родителей переехать за город, — «у него есть голова на плечах, да и ездить в университет оттуда слишком далеко. Пусть остается, все равно квартира будет стоять пустая». Мать поворчала еще несколько дней, но потом затихла. Киру уже исполнилось восемнадцать лет и он действительно был очень ответственным, так что у его матери не было объективных причин заставить его переехать. Так он остался в родительской двушке. С Артемом Кир познакомился на третий день после переезда. Родители отмывали квартиру, расставляли вещи, а четырехлетний Кир без дела мешался у них под ногами и умудрился разбить отцовскую лампу, в попытке достать её из коробки и водрузить на пыльный обеденный стол. Тогда мать смела в совок осколки, посадила сына на подоконник, предварительно подергав ручку и убедившись, что окно накрепко закрыто, хотя Кир и так бы не полез его открывать, и приказала ждать. Киру ждать было скучно. Он корчил рожи, вытирая щеками пыльные окна и наблюдая, как во дворе по лужам носятся дети. Ему тоже нестерпимо хотелось залезть в вязкую грязь резиновыми сапогами и посмотреть что из этого получится. Через распахнутую форточку до него долетали детские крики, потом один из мальчишек, вовлеченных в исследование дворовых луж вдруг остановился и помахал ему. Это был Артем. На следующий день они изучали лужи уже вместе. Артем был заводилой во дворе, шумным, громким, и у него было много друзей, но по-настоящему крепко сдружился он почему-то с тихим, не по годам серьезным Киром, который зачитывался приключенческими книжками. Родители Кира вздохнули с облегчением когда он нашел себе активного друга, полагая, что тот хоть немного растормошит сына. Родители Артема, впрочем, тоже, но по другому поводу — тихий Кир хоть немного сдерживал ту неуемную энергию которой фонтанировал Артем. Кир заставлял его учиться, ограждал от необдуманных поступков и своим спокойствием гасил его взрывной характер. Родители Артема, в отличие от интеллигентной четы новоявленных соседей были простыми людьми, мать работала бухгалтером в школе, а отец трудился столяром на производстве, и достаток в их семье был ниже, чем в семье Кира, но разница в финансовом положении никак не влияла на дружбу мальчиков. Родители и Артема, и Кира привечали детей в своих домах как родных, не обращая внимания на социальный статус. Артем и Кир выросли вместе и были привязаны друг к другу сильнее родных братьев. Боже, иногда каждому из них, в тайне от другого казалось, что их привязанность переходит все границы. Наверное, отчасти это было правдой. — Разве? — Кир вздрогнул, когда микроволновка огласила кухню писком свидетельствующем об окончании нагрева, вытащил из нее мясо и коснулся еды кончиком пальца проверяя, хорошо ли она прогрелась. — Ага, — Артем открутил с бутылки пива прихваченную краем футболки колючую крышку, выронил её прямо на пол, затем поспешно поднял и отправил в мусорное ведро под пристальным взглядом друга, — мне кажется третья часть была откровенно лишней. Ты меня вообще слушал? Я знаю это выражение на твоем лице — ты над чем-то завис. Признавайся. — Вспоминаю тот кошмарный день когда мы познакомились, — сказал почти правду Кир. Он действительно отчего-то вспомнил день их знакомства, совсем не кошмарный, разумеется, просто поддевать Артема вошло у него в привычку. Это был прекрасный день. — Почему это кошмарный? — возмутился Артем. — Это был классный день, эй, мы утопили в луже твои сапоги, весь двор потом обсуждал. Событие осени! — Все потому, что я поддался на твои дурацкие уговоры проверить её глубину, — шутливо толкнул его плечом Кир, — почему я тебя все время слушаю, а? — Забыл? Потому что я твой папик! — громко возвестил Артем, расхохотался и стиснул плечи Кира в дружеских объятиях. Все было в порядке.