Save me

Микото возвращается домой в бешенстве, точнее, Мадара тащит ее силком, намереваясь на месте с ней разобраться. Она снова устроила представление, кидаясь на диллера с кулаками, потому что ей показалось, что тот ее обманывает и отдаёт меньше наркотика, чем было куплено. Шестерки барыги ее хотели избить, изнасиловать и вышвырнуть, но Мадара не идиот и увел ее из притона до того, как это случилось. Всю дорогу женщина скулила и просила мужа о дозе, на что тот ехидно усмехался и толкал ее вперёд, чуть ли не заставляя упасть на холодную землю. Когда они уже были дома, то он снова поборолся с женой, отмахнулся, забрал дозу с собой и оставил Микото в прихожей на полу. Желание трахать эту безумную суку отпало, поэтому мужчина ушел на кухню. Там в холодильнике завалялась начатая бутылка коньяка, которую он собирался добить, лёжа на диване и снимая стресс за просмотром спортивного канала. Микото беснуется, ее буквально колотит от злобы и ломки, она страдальчески стонет от головной боли и проклинает сына. – Чертов.. чертов ублюдок, зажал денег матери, – женщина причитала, поднимаясь с холодного пола и направляясь к комнате Итачи, – Ненавижу. Ты у меня так отхватишь. Микото от мыслей скорой мести почувствовала прилив сил, окрылённая тем, что сейчас выместит злобу на сыне, потому ускорила шаг и добралась до его комнаты, пихая дверь и вваливаясь внутрь. Она собирается смачно выругаться, но так и замирает, разинув рот и широко раскрытыми глазами смотря на кровать, где сейчас находятся оба ее сына. Младший лежал голым, а старший тоже не особо одетый лежал сверху, зарывшись лицом меж его ног. Она сначала не понимает, впав в ступор, встречается взглядом с испуганными глазами Итачи, который как ошпаренный отскакивает от Саске и прикрывается, успев натянуть на себя белье и что-то быстро мямлит. Младший же прячется под одеяло и испуганно смотрит на них обоих. – Мам… мама, я все объясню, мам, это.. это не то, что ты думаешь, – Итачи первым разрывает молчание, оправдываясь, но не зная даже, чем это объяснить. У него все ещё стоит и мать это видит. Он пытается придумать что-нибудь, говорит, что это просто помощь, но видит прекрасно, что мать не верит не единому его слову, брезгливо скривившись. На дне ее темных глаз зарождается ярость, а рот начинает извергать дикий крик. – Пидорас! Ты, урод, что ты творишь? Мерзкий извращенец, разве таким я тебя воспитывала? У Микото будто сорвались все тормоза, она набросилась на Итачи, больно ударяя по лицу, чем дезориентирует парня, а потом за волосы стаскивает с кровати, вцепившись необъяснимо сильно и больно. – Ты падаль, я на тебе живого места не оставлю! – она все ещё безумно орала, утаскивая сына из комнаты прочь, дёргая его длинные волосы и получая в ответ болезненный крик парня, – Мадара! Посмотри, что этот пидорас натворил! Ты вообще знаешь, чем они занимались?! В моем доме. Итачи кричал, умолял мать отпустить, его самого уже колотило и от злобы на мать и от страха, потому что та позвала отчима. Он дома. Блять, нет, почему все так? Это было идеальное утро, просто прекрасное, все не должно было быть так, как есть сейчас. Что ему делать? Что будет с ним, но самое страшное, что будет с ни в чем неповинным Саске? Итачи, идиот, ты втянул брата в это, а он ведь просто ребенок, которого ты испортил и теперь за свои грязные желания расплатишься. Какой же ты идиот. Парень не терял надежды вырваться, проклиная себя и умоляя мать, пока из гостиной не показался отчим. Нет, нет, нет. Не подходи, не смотри на меня. Итачи замер, вцепившись в руку матери и дергаясь, вырываясь и отползая назад, но упирается спиной в стену. Итачи начинает плакать, когда Мадара подходит к нему впритык, смотрит своим этим пугающим взглядом и бьёт наотмашь, больно. Итачи от такого сильного удара по лицу теряется, но его держат за волосы и не дают упасть на пол. На этот раз держит уже Мадара. – Они там трахались, мерзкие бляди, ненавижу их обоих! Микото все ещё орет, да так, что изо рта ее во все стороны брызжет слюна, а капилляры в глазах полопались, горя красным. Выглядела мать безумно, раздражала, может поэтому-то отчим и ей тоже пизданул, советуя завалиться. Да, она рассказала уже достаточно, даже приукрасить успела, но Мадара никаких ярких эмоций не выражал, кроме пугающего спокойствия. Ещё он пугал тем, что притягивал Итачи за волосы слишком близко к своим бёдрам, смотря на испуганное лицо и усмехаясь. – Значит, ты у нас маленький гомик, мм? – мужчина присел на корточки, подпирая младшего коленом в живот, – Что ж ты так, раз хотел мужика, а не сладкую девочку, не обязательно было на брата лезть. Итачи даже не дышал, он просто замер в испуге, потому что осознавал – вот он его конец, бороться бессмысленно. Все равно проиграет. На его нервы капала сама обстановка, поза, которую принял Мадара, то как он касался его лица, заставляя смотреть на себя, как говорил. Итачи не нравится эта интонация. Она напоминает ему свою же, когда тот возбужденно шептал Саске о том, какой же он хороший мальчик. И, черт, Итачи не дурак и заметил уже давно, как этот мужчина на него смотрит. У отчима явно есть какое-то сексуальное влечение к подростку, но вот только до этого момента действовать он не решался. Не уверен был в ориентации пасынка? А может, искал повод для подобного наказания? Абсурд. – Ничего не было.., – Итачи знал, что его шансы равны нулю, но все равно пробовал оправдаться хотя бы перед отчимом, – Саске он.. он возбудился и я научил его мастурбировать. Это все, я не трогал его.. Пожалуйста.. – Пожалуйста что? – Не трогай меня. – Я думал, тебе нравится, когда это делает мужчина, – Мадара задумчиво протянул слова, погладив щеку Итачи, а тот напряженно сглотнул от этого, – Или, подожди, ты любишь хрупких мальчиков, как твой брат? Итачи замолк, опустив голову и с его глаз потекли горькие, липкие слезы. Его боль пахла полынью, хотя, может так пахнет мужчина совсем рядом, который потянулся к ширинке и расстегнул ремень, вытаскивая его из петель. Мадара связал ему руки этим самым ремнем, затянув их за спиной и бросил парня на полу, занявшись замершей неподалеку женой. – Бери и пиздуй из дома, иначе я убью тебя, – он швырнул ампулы в пакете прямо женщине в лицо, а та как безумная в них вцепилась и ее затрясло, – Вали, блять, Микото, я предупредил! Мать сорвалась с места и как одержимая понеслась в прихожую, вскоре захлопнув за собой дверь. Теперь они в доме одни, Итачи и Мадара на пороге гостиной, а напуганный Саске где-то в комнате. Впрочем, отчим исправил это, отлучившись ненадолго и вскоре притащив все такого же голого брата за шкирку и бросая к дивану, а затем берясь и за Итачи. Его Мадара поднял более нежно, если так можно назвать то, как больно его пальцы вцепились в талию, и потащил к стене, намертво привязав к трубе. – Знаешь, Итачи, я тебя понимаю, – отчим заговорил, сев напротив него вместе с младшим братом, который в руках его был безвольной куклой, все ещё голый и беспомощный, – Очень трудно сдерживаться, когда совсем рядом такое нежное тело. Руки отчима пятнали молочную кожу Саске, а тот плакал, брыкался, пока не получил по лицу и не притих. Мадара продолжил, посадив его на свои колени лицом к Итачи, гладил его грудь и живот, носом зарываясь в шею и жадно вдыхая аромат юного тела. Итачи кричал все это время, умолял не трогать брата, плакал ещё больше, что безумно старшему нравилось. Он и делал все это, потому что длинноволосого хотел вывести на эмоции. Мелкий поганец ему к чертям не нужен в отличии от его старшего брата. Итачи очень похож на мать, изящный и красивый, не женственный, но его юношеские черты наоборот намного больше манили к себе. Мадара геем не был, но Итачи завораживал его стройным телом, миловидным лицом и волосами, а ещё он не пах грязью, как его мамаша наркоманка. Идеальный. – Скажи, как ты его трогал? – Мадара заинтересованно вскинул брови, раздвигая ноги не сопротивляющегося Саске в стороны и сминая большими ладонями его бедра. – Не трогай его! Блять, не смей прикасаться к нему, – угрозы Итачи звучали жалко, в его то положении, но просто смотреть на это парень не мог, его буквально выворачивало от отвращения к отчиму, который над ним лишь смеялся. – И все же, расскажи мне. Каков он? Маленькая блядь хорошо тебя принимает? – Мадара спустился руками к ягодицам младшего Учихи, сжимая, отчего тот пискнул и ещё сильнее кинулся в слезы, – Оу, или мамочка прервала тебя на самом интересном? Ты не успел ему вставить? Как жаль. Мадара говорил и расстёгивает брюки, приспуская их и вынимая член, начав равно надрачивать и возбуждать себя. У Итачи от этого глаза на лоб полезли и он с новой силой дёрнул руками, но без толку, только запястья поранил. – Как жаль, как жаль, значит, первым у него будешь не ты. – Нет, мразь, не смей, не трогай его! Со мной делай, что угодно, но не трогай его.. Итачи больно, он плачет так сильно, как никогда до этого, от бессилия, от ярости и горечи. Саске его за это никогда не простит. Итачи сам себя не простит, потому что он его сломал, стал причиной его страданий. Отчим насиловал брата у Итачи на глазах. Сначала брюнет орал, как ненормальный, пытался отвлечь Мадару на себя, но потом понял, что бесполезно. Мужчина на провокации не вёлся, лишь усмехаясь и с большей агрессией вбиваясь в тело младшего Учихи. Саске же был будто не здесь, не с ними, он больше не плакал, пустыми мокрыми глазами смотря куда-то мимо Итачи, прижатый к ковру телом здорового мужика, разрывающего его девственное нутро, ни о какой подготовке и речи не шло. Отчим взял его всухую. Это продолжалось долго, Итачи выплакал все свои слезы, притих, склонив голову и словно в бреду повторял одно и то же: «Саске, прости меня, прости меня. Саске, я люблю тебя, прости..» – Он такой узкий. – . . . – Внутри него так горячо, знал бы ты, Итачи. – Замолчи.. Хватит.. – Столько крови, кто бы мог подумать. Ты и правда его ещё ни разу не трахал. – Заткнись! Закрой рот, ублюдок. Итачи все же поднял полный ненависти взгляд на Мадару и, блять, тот выглядел веселым и расслабленным, потому что только что кончил в его драгоценного брата. Ему весело? Что с этим миром не так? Почему этот урод улыбается после всего, что он натворил. Это же намного хуже того, что сделал и мог бы сделать Итачи, это насилие, преступление. Гореть ему в аду за это. Итачи обещает лично отчима туда затащить, как только его руки перестанет сдерживать чертов ремень. – Твой брат меня запачкал, – мужчина оставляет ребенка неподвижно лежать на полу, а сам подходит к старшему из братьев, – Оближи. Отчим хватает Итачи за волосы и удерживает, чтобы не рыпался, а потом все ещё твердым членом проводит по плотно сжатым губам и щеке, оставляя за собой мутные разводы из спермы и крови. Итачи тянет от этого блевать. – Открой рот или я заставлю твоего брата сделать это, как думаешь, ему понравится второй заход? Итачи ломает себя, давя рвотные позывы и размыкает зубы, потому что.. А что ему, собственно, остается? Итачи не хочет приносить отото ещё больше боли, заставлять пережить и это. – Умница, – от голоса отчима тоже тошнит, от его поглаживаний по щеке и члена, погружающегося в рот, – Укусишь и я сломаю мелкому шею. Итачи чувствовал тошноту по мере нарастания. Сначала его просто мутило от вкуса спермы и крови, осознания того, что в его рту сейчас. Потом от того, что Мадара начал натягивать его по самые гланды, больно и так, что парень несколько раз давился. Когда же отчим кончил глубоко в его горло, то Итачи наконец-то вырвало, прямо на ноги этого урода, за что мужчина свирепо избил его, нанося по лицу удар за ударом, пиная в живот несколько раз для эффекта. Разбил парню губу и оставил много ссадин на скулах. Лицо Итачи уже не было столь красиво, как до этого. Все равно. Уже как-то все равно, пусть бьёт, Итачи не чувствовал ничего.