exile

      Изгнание.       Совершенно добровольное и неотвратимое.       Адам избрал этот путь и изгнал самого себя: из Сагара, земли своих предков, из королевской службы, родового занятия, из всех прежних социальных кругов.       Однако за три года так и не смог изгнать из собственной головы и сердца её.       За три года так и не рискнул вернуться. Вся солнечная жизнь в Сагаре была перечеркнута неполным месяцем с нею.       Опасный рай привёл его к рутинному аду. Небеса из сахарной ваты растворились под жерлом преисподней, и Адам упал в самую бездну. Обратился в пепел после её пламени.       Она как шторм: пронеслась, уничтожила всё, что когда-либо окружало Адама, перевернула его с ног на голову, а очнулся он уже в пустыне.       А он и рад: повторял бы самые счастливые их мгновения, несмотря на неизбежное болезненное падение.       Дружественные отношения Сагара и Ахара накладывали свой отпечаток на информационную блокаду: даже запрещая себе сознательный поиск любой информации и фотографий, новости, телевидение и газеты пестрили сюжетами и кадрами с ней. История очередной современной Золушки, приправленная просочившимися фактами их совместных приключений и превратившись в шпионский триллер, стала бешено популярной по всему миру, заполонив собою всё медиа-пространство.       А благосклонный к королеве эмир так и вовсе поощрял трансляцию новостей Сагара в национальных СМИ.       Лучше бы всё-таки Адам не оставался на службу здесь, а сбежал на необитаемый остров. С двумя торчащими из песка пальмами, разрешённым алкоголем и вечно открытым баром со скелетом на сундуке вместо бармена. Может и лучше, чем здесь, где всё тоже кричало о ней, а утопиться в выпивке он никак не мог.       Интересно, что больше похоже на ад?       У короля и королевы уже была дочь. Будущая наследница престола. Не так давно праздновался во всём Сагаре её второй день рождения. Пару месяцев назад Эмир лично подписывал поздравительное письмо государственного образца.       Если красотой, умом и обаянием девочка пойдёт в мать, окружающие будут сражаться за её сердце, а не трон.       Будущее Сагара заботило Адама куда меньше, чем собственное прошлое.       В какой момент всё пошло не так? Ему надо точно знать, чтобы возносимые молитвы помогли однажды проснуться в тот день и исправить всю их жизнь, начать с правильного начала их историю.       Три года. Три года прошло с момента их прощания. С его «прости, люблю, без тебя не смогу, поэтому сбегу». С новой страницы его истории, которой не суждено быть написаной из-за слишком ярко просвечиваемых букв с предыдущей.       А сейчас Её Королевское Высочество (естественно, со своим венценосным супругом) прибывали в Ахар для празднования трёх лет мира и плодотворного сотрудничества для их государств       Эту новость с кадрами с аэродрома Адам сегодня увидел во всех доступных игнорируемых медиа и услышал от всех попадавшихся на пути служащих дворца. Ему приходилось пропускать мимо ушей разговоры про подготовку к праздненству на протяжении нескольких недель, а теперь столько же придётся терпеть обсуждения события и в будущем.       После официальных церемоний королевскую чету и знатных гостей во владениях эмира ждал неформальный европейский фуршет. Полдня Адам просидел в своей комнате, не высовывая носа и отключив телефон. Но ему стоило заковать себя в кандалы и обмотать дверь цепью, если он искренне хотел сдержать себя от порыва увидеть её воочию.       Плазма на стене транслировала главные новости страны, пока Адам брился, чистил ботинки и укладывал волосы, готовясь ко встрече со своей сильнейшей зависимостью, от которой, откровенно говоря, следовало держаться подальше.       Здесь, без прицелов телекамер и телефонов местных жителей, она выглядела более расслаблено, а он позволял себе смотреть на неё.       Она королева. Сейчас это действительно видно по всей её стати. Приятной улыбке. Отрепетированной мимике. Ровной спине. Грациозной поступи. Изящным движениям тонких пальцев, держащих бокал и тянущихся для приветствия.       Адам не мог отвести взгляд.       «Боже, храни королеву» — это же что-то из гимна Сагара?       Как жаль, что момент был омрачён отвратительной рожей так называемого Его Высочества, отчего хотелось сбить костяшки до боли и тёмных капель крови. Омрачён рукой, что стремилась обнять её за талию или плечи, но вовремя осекалась, предвкушая более приватную обстановку. И перстнем — королевской регалией, которую король забыл снять на ужин, и теперь тот синим блеском указывал Адаму, где его место.       А она стояла рядом, пока молодой монарх наверняка не смешно шутил с консулом Сагара и советником эмира, и её смех заглушал для Адама лёгкую музыку струнного квартета и чужие голоса. Этот смех он мог узнать отовсюду. Адам бы отдал всё, что у него есть, и не поскупился бы на грабёж и обман, только бы слышать его каждый день. Готовый ради неё убить хоть короля, умереть хоть от её рук.       Один из них всё ещё положительно безумен. Вторая — всё ещё причина этого безумия.       Но Адам понимал, знал, что этой девушке самой судьбой и звёздами было предначертано стать королевой. Кто он такой, чтобы бросать вызов неумолимому року.       Ход жизни невозможно повернуть вспять, мёртвых невозможно вернуть к жизни из могил, Сагару не было предначертано перейти в подчинение одной из окружающих европейских династий, а Адаму никогда не было суждено лишить Сагар королевы.       Три года назад она была его тихой гаванью, безбрежным океаном, целым миром, единственной родиной, солнцем, луной и созвездиями.       Обретя её он поверил в любовь, родственные души и смысл собственной жизни.       Утратив её он понял, каково терять того, кто никогда не был твоим. Каково полностью терять себя в чужих глазах и касаниях.       После неё он потерял и себя окончательно, лишившись её взгляда и прикосновений.       Он не поэт и никогда им не был. Но скитания по выжженной земле собственной души, а также изучение нового языка по классическим шедеврам тысячелетних поэтов Ахара открыли для самого Адама новые грани собственных мыслей.       Но мысли, как в клетке, застряли только в его голове, а в жизни не удастся воплотить ни единого совместного сюжета, и ни одной метафоре не суждено коснуться её уха.       И вместо того, чтобы проживать счастливую жизнь с любимой женщиной, он вынужден лицезреть, как рядом с ней место занимает кто-то другой.       Адаму казалось, что он уже видел такой фильм. И ему не очень понравилась концовка.       Сейчас он смотрел на неё и пытался угадать: думала ли она о нём, хотела ли увидеть, с какими мыслями летела в Ахар.       Но он не научился читать её мысли за месяц близких отношений. Сейчас гадать было тем более бессмысленно.       Айла незаметно подошла с лёгкой сопереживающей улыбкой. Она не настаивала, чтобы Адам присутствовал на званом вечере, но он старательно делал вид, что его нахождение здесь — обязательная часть работы телохранителя. Что он в этом зале не ради скрытой причины её увидеть, а только по долгу службы.       — Она больше не твоя проблема, так кого же она сейчас обижает.       Адам даже комментировать это не стал. Попытки Айлы забраться к нему в голову и всё там починить не давали плоды все тридцать шесть месяцев. Благо для сбережения собственных нервных клеток он вовремя научился не спорить.       Тут Адам краем глаза уловил красный всплеск её платья, заприметил резвое движение по направлению к ним.       За плечо дёрнула Айла с молчаливым осязаемым вопросом во взгляде: «Мне остаться?»       Но он только свёл брови, сжал губы, резким жестом показал драгоценной сестрице эмира уйти. Она уже привыкла к варварскому отсутствию манер и попранию всевозможных норм, но то было наедине, а на людях выход за рамки ранее не происходил. Айла могла обидеться, но, вздохнув, только молча отошла, понимая, что Адаму сейчас совершенно не до неё.       Королева Сагара замедлила шаг, увидев отходящую Айлу, но разворачиваться уже было поздно.       — Ваше Величество. — Лёгкий поклон по дворцовому этикету. Неформальная обстановка вечера не отменяла общепринятые правила приличия.       Три года ничего не изменили в нём. Не исчезли ни желания, ни мольбы о хотя бы ещё одной ночи вместе.       Как же трудно себе в этом признаваться. Как же больно. Он так и не смог её отпустить. Встречаться с ней лицом к лицу было самой худшей его идеей.       Королева ответила на приветствие размеренным кивком, отведя взгляд в сторону, но на дальнейший диалог не решалась. Теперь, когда она была прямо перед ним, Адам понял: ей весьма неуютно оттого, что он прогнал Айлу, и стоять вместе у всех на виду им нельзя.       Она подошла из любопытства, узнать, как он, что с ним произошло за три года, рассмотреть его вблизи. Делать вид, что заинтересована старой подружкой, а её телохранитель просто оказался рядом. Но без защитного барьера в виде свидетеля их диалог мог предпринять опасный для всех поворот. А стоя друг напротив друга они могли немало озадачивать окружающих и вызывать небезосновательные подозрения.       Адаму хотелось утащить её от всех этих взглядов, мнений, вопросов. Спрятать за собственным плащом, принять удар на себя, спасти от окружающей её реальности.       «Ты больше не моя родина, так кого же я сейчас защищаю».       Молчание в какой-то степени играло на руку. Со стороны могло показаться, что Её Величество изучает ассортимент закусок, а телохранитель драгоценной сестрицы эмира раздумывает, посоветовать ли ей вон те чудесные тарталетки с черной икрой и крабами.       Хотелось поправить прядь волос в такой идеальной прическе.       Хотелось наклониться и поцеловать в висок.       Хотелось взять за руку и не ощущать холодный металл обручального кольца.       Он не был готов к тому, что их глаза всё же встретятся и задержатся в болезненном зрительном диалоге.       В её взгляде — ни капли королевского высокомерия, бликов забвения и напускного равнодушия.       В её взгляде — его отражение, сожаление и понимание.       Их молчание и внутренние монологи разрывали изнутри каждого и были предельно кричащими для другого.       Про вас с ним напишут картины, будут складывать легенды и увековечат в кинематографе, где некий А.Хьюз останется эпизодическим персонажем. Величайший фильм всех времен про нас с тобой никогда не будет снят.       Мы могли бы жить на берегу моря далеко от цивилизации.       Мы могли бы обустраивать вторую детскую в твоём восстановленном замке.       Мы могли бы сидеть в твоём любимом баре в центре Нью-Йорка, оставив ребёнка на няню.       Но телохранитель сестры эмира Ахара и Её Величество Королева Сагара стояли у обрыва наспех вырытой могилы давным давно обратившейся в скелет любви и возлагали ей последние почести. Адам знал, что стоит соучастнице преступления уйти, как он спрыгнет и зароет себя в этой яме. И лучше бы закончить с этим побыстрее.       — Джесс, прости.       Хьюз развернулся и, зарекнувшись оборачиваться, направился к боковому выходу, оставляя не свою королеву позади со слезами на глазах.