Before New Year.

      С чего начинается утро? С бодрящего кофе или горячего чая с наскоро сделанным бутербродом, а может и вовсе с быстрого натягивания штанов, тихого мата под нос, потому что опаздываешь, но он, вот он, дорогой сердцу человек, ещё спит и видит десятый сон, ведь ему вставать рано совсем необязательно? Обычно утро и правда начинается похожим образом, но не сегодня. Конец года, долгожданные выходные, и вставать в ранину, невыспавшись злобно топать на надоевшую в доску работу не нужно уже тебе.       Тебя будит он. Ласково поглаживает по щеке, потихоньку стаскивает с плеч одеяло, но видя недовольное личико натягивает обратно. Он то давно уже встал, позволяя тебе выспаться на год вперёд, потому что знает о твоей усталости и недостатке сил. И когда наконец просыпаешься, разлепляешь ресницы, он так мило желает соне доброго утра, а сам ты знаешь, что впереди целый прекрасный день... — Это что, лазанья? — спрашиваешь ты за столом, несколько удивлённо глядя на свою половину, а та лишь улыбается, наливая твой любимый ягодный морс в стакан и ставя рядом. — Она самая. Правда, ещё с вечера в холодильнике стояла, иначе ты бы со знакомых запахов проснулся раньше времени, — он мягко разводит на твоей голове беспорядок больший, чем был до этого, но тебе даже нравится. Подставляешься, едва ли не мурлыкая, и после всё же принимаешься за пищу, пока он уходит привычно убирать постель.       Ешь неторопливо, наслаждаешься, но когда порция кончается как-то не расстраиваешься - уже насытился, и начал тревожить совсем другой голод. Тарелки ставишь в раковину, обещая самому себе всё вымыть позже, быстро льешь воду на руки, вытираешь тряпкой, отведенной специально для этого. И выходишь вон из кухни, в поисках своей добычи.       Саске сидит на диване, копается в телефоне. Ты не спрашиваешь, что он делает или что смотрит, просто привалившись рядом заглядываешь в экран. Листает новости соц-сетей зачем-то, устраивая голову на твоем плече. Залезает в сообщения, там что-то от Узумаки. Вроде как приглашение отпраздновать новый год компанией, но он отвечает "Не приду." И откладывает телефон в сторону, снова взглянув на тебя. — Вкусно хоть? — спрашивает с долей страха - а вдруг переборщил со специями? Что-то недожарил, недоварил и далее, далее, далее. — Очень, — целуешь в макушку в подтверждение, не зная, верит ли. Он всегда в себе сомневается, когда не надо. Всегда уверен в себе, когда ну точно ошибся. Так уж устроен, но ты привык. И любишь, — У тебя уже есть план на день? — специально отводишь тему в сторону, дабы не дать зациклиться. — Лежать и ничего не делать? — шутливо отвечает вопросом на вопрос, это понятно по легкой усмешке на губах, — Можем что-нибудь посмотреть или во что-нибудь поиграть. Можно прогуляться, — его взгляд падает на окно. За стеклом снег идёт, а он вздыхает. Не любит такую погоду. Но знает, что тебе она нравится, да и жаловаться на жизнь Саске не привык. — Слепим снеговика или покатаемся с горки? — ты вроде тоже не до конца серьезно, но вытащить его из дома - одна из основных задач на выходные. Ему остаётся лишь поддаться, и он поддается.       Саске в пуховике это что-то с чем-то, на самом деле. Чтобы не морозить зад, куртку он приобрел подлиннее, под джинсами термобелье. Варежек на руках нет, они в теплых карманах неплохо греются. Он к здоровью относится чуточку бережнее тебя, пусть и не всегда. К тому же, знатному домоседу тяжелее подстроиться под температуру снаружи, и он начинает выглядеть как пингвин. Забавный такой, но твой, и ты его ценишь.       Начинать катать снежный шар приходится тебе, пока он стоит и наблюдает как ты морозишь свои руки. Не выдерживает этой картины довольно быстро, подходит ближе, заставляя выпрямиться. Поправляет шапку и всучивает в руки перчатки, внимательно глядя - следит, чтоб точно надел.       Катишь снежный сформировавшийся комок дальше, и вроде уже образовывается что-то приличное - первый шар для снежной бабы наполовину готов, и тут уже подключается он, любезно отнимая у тебя ком и пихая делать следующий, пока этим займётся он сам. Что ж, близнецу ты, так и быть, уступаешь, обещая себе потом ему отомстить.       Когда снеговик наконец готов, вы оба любуетесь результатом вашей проделанной работы. — Классно получилось. Ты хорошо постарался, Чараске, — он, вообще-то, не любит присваивать себе чужие заслуги и прекрасно знает, сколько собственных сил вложил в то или иное, но тебе почему-то не нравится, что ему не досталось ни капли славы. Но есть ли хоть малейший смысл спорить с упертым бараном? Сегодня ты решаешь, что оно того не стоит. Поругаетесь ещё. — Без тебя бы не справился. Но спасибо, — и почему снежинки на его ресницах выглядят так красиво?       На этом, к сожалению брата, приключение не заканчивается. Вы катаетесь с горки, которую он сделал для тебя. Валяетесь в снегу, выдыхая горячий пар и любуясь им. Правда, когда ему наконец начинает нравиться, ты начинаешь замерзать. Не сразу, но он замечает. Тащит домой, не слушая никакие отговорки.       Дома тепло, даже немного жарко. За отопление вы платите точно не зря. Сейчас, раздевшись, ты наконец замечаешь в зеркале, какое красное у тебя от мороза лицо. Впрочем, не у тебя одного - Саске тоже красными щеками светит и шмыгает носом, но ты то знаешь, что согреешь его вскоре.       Всё начинается с ненавязчивых объятий. У вас ведь и правда очень давно не было. То ты устал, то он, то как-то просто некогда - причин много. Но теперь, когда звёзды сошлись, ты своё не упустишь, как и он. Внаглую толкает тебя на постель - кто кого ещё хочет больше?       Он теплый такой, приятный. Везде. Обнимает за шею, вплетает тонкие пальцы в смоляные волосы, смотрит расфокусированно, пока с мягких губ срываются тихие выдохи, негромкие звуки наслаждения, заставляя трахать его нежнее, насколько это вообще возможно.       Ты кончаешь быстрее, чем рассчитывал, как и он тоже. Несколько минут отдыха и вы вполне готовы продолжить в другой позе, нагоняя упущенное. — А я думал, салаты будем делать, — говорит он с улыбкой глядя на тебя. Правильно, это ты убивал силы, стараясь доставить удовольствие, а он просто снизу лежал. Стоял... Не важно, — На стол ничего нет, кроме лазаньи. — Значит, будем есть лазанью. А потом я съем тебя, — мягко кусаешь за руку в подтверждение, а затем целуешь место укуса, но ему, кажется, совсем не страшно. Ишь какой храбрец нашелся.       И всё же вы готовите. Продукты он уже купил, блюда, которые нужно сделать, заранее обозначил, и в списке ты очередной раз находишь еду, что по нраву твоей персоне. Вроде удивляешься, а вроде и нет. Он о тебе заботится не меньше, чем ты о нём.       У Саске с готовкой немного лучше. Правильно, это он пол дня сидит дома и ещё пол дня не вылезает из кровати. Работа на дому, в принципе, кажется вполне приятной и удобной вещью, но ты всё равно замечаешь, как он устал сидеть в четырех стенах. Обещаешь самому себе подкопить немного и на следующие праздники поехать куда-нибудь в отпуск. Задумываешься, а куда бы вы оба вообще хотели... — Будем звать кого-нибудь? — вырывает близнец из мыслей, — Или лучше вдвоем? — Итачи не сможет, — после секундного тупняка отвечаешь ты, — А кого ещё можно? — Не знаю.       Глядя на его лицо, понимаешь, что он снова думает о родителях. Наверное, они бы не смогли принять союз сыновей, может, даже части наследства лишили бы, но погибли раньше. Узнать наверняка их реакцию уже всё равно не выйдет. — Давай лучше вдвоём, — пытаешься отвлечь от плохого снова, притягивая к себе за талию. Он немного успокаивается, берет себя в руки, кивает. И вы продолжаете резать, накладывать, смешивать, обеспечивая себе на завтра праздничный стол.       Заканчиваете только к ночи, несмотря на все усилия управиться побыстрее. Идёте в душ по очереди, а затем укладываетесь спать в обнимку. Гладишь его нежно по волосам. Он это любит, ты ведь в курсе.       Близнец отрубается первым, вымотавшись за выходной день сильнее, чем за любой рабочий, а ты всё смотришь на него с той же любовью, как и несколько лет назад, когда всё только начиналось. — Сладких снов, Саске, — тихонько шепчешь, прикрывая собственные глаза. И точно знаешь, что следующий год будет даже лучше предыдущих.