подкроватный монстр

— матушка, я не могу уснуть. маленький мальчик горько ловил ладонями крупные капли слёз, не зная куда деть себя среди огромных воздушных одеял и темных покоев. — ну что ты, милый, хватит плакать, — женщина, присевшая на край постели, успокаивающе, но немного безумно улыбнулась. — хочешь, я расскажу тебе одну историю? мальчик в мгновение притих, сосредотачивая всего себя на убаюкивающем голосе матери со свечой в руках. он всегда был любопытным ребенком, который очень любил сказки. — ходит предание, что под кроватью каждого ребенка живет свой монстр. и что этот монстр изредка забирает в свой, другой мир самых непослушных детей… — маменька! – ребенок вскрикивает, боязливо укутываясь в пуховые одеяла в попытках спрятаться от этого мира, который кажется ему полным кошмаров. — не волнуйся. просто закрой глаза и засыпай. — ты не понимаешь, маменька! когда закрываю глаза, я… но мальчик не успел договорить. женская фигура быстро юркнула за дверь, оставляя среди огромной постели и полной темноты ребенка с душой, наполненной кошмарами. / огромный королевский сад встречал своими душистыми колючими розами. наследник весело перескакивает через зеленую ограду, приземляясь голыми ступнями в едва мокрую траву, чувствуя, как в душе разгорается едва заметное чувство свободы. он хватает первую попавшуюся розу, срывая с куста и завлекая в свой тайный танец двух тел, срывая лепесток за лепестком, будто одежду с прекрасной дамы с раскрасневшимися щеками. — ваше величество! с балкона кричит несколько раз кухарка, но джисон не замечает – он мочит ноги в фонтане из чистого мрамора, улыбаясь просто без причины, глядя на яркое солнце сквозь заросли дикого винограда в саду. — тебя же зовут. джисон пугается от неожиданности, разворачивается на звук, выпучив глаза и пытаясь скрыть за спиной нагую розу. он смотрит на незнакомого парня в одежде крестьянина, у которого пятно сажи на щеке. у него некая доброта в глазах, которая показалась принцу чем-то более низким, нечеловеческим. — откуда в тебе столько неуважения к королевским особям, мальчонок? — а вы принц? извините, ваше высочество, не признал вас —парень смеется. и этот смех раздражал в джисоне что-то, что он никак не мог объяснить себе, замахиваясь колючей розой на бедного мальчика. шипы впились в кожу на щеке, оставляя за собой уродливые следы ссадин. все что он помнит после – лабиринт их огромного сада, по которому хан вместе с мальчишкой бегут, цепляясь за торчащие ветки. догонялки почти вслепую, страшно упасть и провалиться куда-то под землю, в страну чудес, трудно дышать от бега. джисон готов убить этого парня просто за то, что он так нагло появился здесь, не имея на это никаких прав. в одно мгновение фигура мальчика с кровоточащей щекой пропадает, оставляя хана одного посреди дремучих зарослей, которые угнетали и забивали его в угол. начинало темнеть, и джисон отчаянно рвал глотку, пытаясь до кого-то докричаться, безумно мечась из стороны в сторону. он начал пробираться сквозь кусты, карябая себе локти, задевая самые колючие шипы цветов. кажется, та роза решила отомстить за его бесстыжее поведение с ней. уже во дворец он вернулся не человеком, а изуродованным волком. за что после, отец жестко выпорол его, не слушая никаких объяснений. долгий процесс лечения всех его ран дали ему побыть в своей комнате намного дольше, чем когда-либо. но, кажется, что он сходил с ума от этого. очередной вечер при множестве свечей в его огромных покоях заставляет его тяжело задуматься о многом, ведь совсем скоро будет представление его народу. хитрый доктор уже ушел. джисон правда не думал, что семья королевской крови может так слепо и глупо доверять такому шарлатану. наплел им о том, что раны джисона могут быть опасны для жизни, что какая-то неведомая инфекция может содержаться в цветах, взращенных в этом саду. и все бы ничего, только хан не хотел такого пристального внимания над ним, не хотел, чтобы этот шарлатан смог получить больше себе в карман, чем нужно. хан чувствует себя уже лучше, но в голове что-то все равно не дает покоя. он ложится на огромные воздушные перины, но чувствует тут же, как будто его заключили в кандалы и вжали в матрас почти до сырой земли. ему трудно дышать — будто огромный булыжник положили на грудь, задыхается непроизвольно. его раны начинают неистово саднить, и кровь начинает капать на белые одеяла. неведомая болезнь, засевшая в его сердце, больно билась о стенки маленькой клетки, как королевский птенец, которого хану подарили на его седьмое день рождения. и вспоминать об этом птенце было больно. ведь стрела, пущенная когда-то ханом, попала не в ту мишень, подстреливая бедную птицу, которая так хотела увидеть свободу. свечи уже погасли. тихий шорох под кроватью заставил джисона подумать, что в комнату забежала из кухни мышь. день представления нового наследника приближался, как огромное цунами из оскорблений, пренебрежения и угроз. страх громко кричал о себе, но никто не замечал этого, ведь всем было плевать на чувства ребенка. всем лишь нужна выгода, все лишь ждут, когда он сядет на престол. с утра фехтование, несколько синяков и проигрыш, в обед французский, вечером встреча с послами из дальнего королевства. джисон не привык к этому излишнему пафосу, к его прилизанным волосам и чистой, слишком опрятной одежде. не привык держать улыбку абсолютно для всех и всегда. ему больно, он хочет выблевать это все в унитаз, но лишь бы никогда не связываться с подобными делами. но судьба распорядилась иначе, и он не может противостоять этому. хотя, хотелось бы. он видел из своего окна бескрайнее поле и лес. хотелось сбежать, но не с кем было. не с кем было совершить что-то безумное, не с кем было разделить общие желания. мышь из его комнаты так и не выбежала. он сказал об этом кухарке, но та лишь покачала головой, говоря, что совсем недавно они травили их, поэтому никакой мыши и быть не может. точкой кипения стал день икс. люди смотрели снизу-вверх, будто осуждающе глядя: джисон был глуп, и он это сам признавал, ведь неправильно было отрицать очевидное. он знал, что королевская корона ему не по размеру, что лучше бы он родился в крестьянской семье, что лучше бы его душой правили разврат и похоть, что лучше бы он прожил в низах, кормясь грязным картофелем. но судьба смеется над ним, заставляя делать то, что ему не по силам, оставляя его единственным наследником. больно осознавать очевидное, но народ был против такого короля. принц лишний раз боялся открыть окно, лишь бы не видеть эту несчастную деревню на горизонте, лишь бы не мучить себя мыслями, что судьбы людей будут переложены в руки глупого мальчика, который обязательно убьет в этих судьбах всю надежду на что-то счастливое. он не хотел быть тираном, не хотел править жестоко, но отец и мать будто тянут его за ниточки, делают из него куклу-марионетку. берут иголку в руки и зашивают ему глаза, шепчут на ухо: «все хорошо, милый, доверься нам» наследник престола всего лишь трусливый заяц, попавший в ловушку собственных страхов и проблем с психикой. кошмары в его голове больно жалят огромным ульем через толстый слой платья для коронации, сшитого на него привередливым портным. он слышит от прислуг: «король, который боится собственного трона», «он совсем из ума выжил», «да он просто прячет свой страх перед светом» хочется просто убить этих заносчивых полных женщин-сплетниц, запачкав меч из комнаты отца. но только ему жалко этот меч. / он встречает того парня из сада у себя в дверях ночью спустя очень долгое время. темный силуэт страшно плывет около кровати, усаживаясь рядом и смотря блестящими глазами прямо в пугливые глаза джисона. принц пугается не на шутку, но не может вымолвить и слова. они просто тихо смотрят друг на друга, и хан вдруг понимает, что именно с ним он мог бы, в теории, сбежать. — обнимешь меня? — ты вообще знаешь, кто я? — не знаю, поэтому и прошу, — джисон улыбается немного, чувствуя, как горячая слеза рассекает подбородок, — мне просто очень больно, и я не знаю, как справиться с этим. наступает какая-то тишина, но мальчик не двигается. джисон сам тянется, чтобы обнять, но тот резко вскакивает с кровати. — я минхо. можешь звать меня так. я приду к тебе завтра, но пока просто засыпай. — но завтра у меня уже коронация. — я знаю, ваше величество. но вы же хотите сбежать отсюда, верно? джисон недоумевает, но кротко кивает на вопрос минхо. — тогда могу я забрать вашу душу? его образ растворяется также неожиданно, как и появился, оставляя за собой какой-то неизвестный хану приятный запах в воздухе и бесконечные кошмары в эту длинную ночь. возможно, принцу просто приснился этот диалог, а мышь в эту ночь просто искала выход из комнаты. но минхо не пришел, как обещал. его короновали тихо, без общих недовольств, но он чувствовал, что все, что происходило в огромном зале для коронаций было неправильным и наигранным. теперь он официально король, но его это абсолютно не радовало. он ждал, пока какой-нибудь такой же глупый ребенок, как и он, пустит стрелу и попадет ему прямо в грудь, в то место, где находится сердце. он хотел бы, чтобы сравнивали с его птенцом, который так и не увидел свободы. прогуливаясь по саду, он находит минхо, который лежит на земле в большой белой рубашке и просто смотрит в небо. в его взгляде читается какая-то безысходность, джисон тихо ложится рядом, наплевав на то, что испачкает бархатную и очень дорогую рубашку. их диалоги выглядели до того глупо и просто, что можно было сравнить с разговором двух детей. но им было комфортно вдвоем, по крайней мере, хан это отчетливо осознавал. у него никогда не было друзей его возраста, и он, кажется, очень быстро привязался к этому парню с необычным запахом. — почему ты не пришел в день коронации? — решил, что тебе нужно немного времени? — для чего? минхо промолчал, поднимаясь с земли и заглядывая в глаза хану. кажется, что парень первый раз в своей жизни почувствовал те самые бабочки в животе, о которых в детстве мечтательно рассказывала ему мать, когда говорила об отце. мальчик долго не мог вспомнить, почему образ минхо был ему как-то отдаленно знаком. спустя время он понял две вещи: его проблемой стал загадочный парень из королевского сада, про образ которого когда-то ему читала матушка в сказках. а сказки эти были про монстра под кроватью. — ты все еще хочешь сбежать? — хочу – отвечает джисон, — но от чего хочешь сбежать ты? — от собственного заточения. но я хочу сделать это только с тобой. у минхо такая красивая кошачья улыбка. это безумно соблазняло и позволяло джисону улыбаться широко в ответ, искренне. он бесстрашный только в своих снах, влюбленный только в своих мечтах. и ему было совершенно плевать, в кого он влюбится, насколько бы опасно это не было, ведь страшнее этого есть только правление под дудку его отца и матери. он все-таки хотел бы сбежать, хотел бы бегать по бескрайним полям, мечтая о чем-то обычном, человеческом и приземленном, держа за руку этого парня и вплетая в его волосы цветы. но минхо все еще не давал к себе прикоснуться. джисон думал, что ему просто неприятны его прикосновения. / зная о том, что будет дальше, хан старательно пытался убрать эти мысли подальше в своей голове. но брак по расчету был неизбежен. родители приводят на королевский ужин правда красивую девушку, кажется, на несколько лет младше его. она одета идеально, держит улыбку тоже хорошо. очень правильная на вид, манерная и, хан уверен, всегда оставляет хорошее впечатление. но джисон знал, что не сможет ничего испытывать к той, которую привлекут его уже старые родители. это было настолько нелепо, чтобы влюбиться в ту, которую видишь первый раз. та ситуация, когда эти двое оказались в одной комнате, полностью поменяла отношение джисона к этой девушке. она вовсе не была той правильной девочкой, готовой следовать любому указанию родителей. ветреность, разврат, азарт – вот чем веяло от неё, оказавшись в запертом помещении с молодым королем. и джисону понравилось чувствовать это желание, исходящее от пленящей красотки. он увлеченно кружит ее, бессовестно лапая за ягодицы сквозь тонкую ткань летнего зеленого платья, танцуя на перилах балкона, чувствуя, как его игривость маленького мальчика рвет душу в клочья, заставляя забыть о существовании образа минхо, образа, который когда-то в детстве не давал ему спать. заваливаясь на кровать, они, плененные желанием, присущим для их возраста, сливаются в длинном поцелуе, утопая в одеялах, почему-то пропитанных запахом минхо. это кружит голову, джисон на секунду представляет, что перед ним не похотливая девушка, а минхо, прикосновений от которого он так и не смог добиться. единственное, что проскальзывает в голове перед тем, как сорвать платье с этой мадмуазель, было: «хотелось бы, чтобы у минхо были бы такие же теплые губы» мышь в эту ночь была особенно беспокойна. кажется, будто ему снится кошмар. он чувствует, что его ног касается что-то невероятно холодное, даже ледяное. он открывает глаза и замечает на своих ногах чьи-то огромные когтистые черные лапы. у него замирает сердце, он хочет закричать, но не может. поворачивает голову влево, пытаясь разбудить рядом лежащую с собой девушку, но обнаруживает лишь хладный труп оной с выколотыми глазами и ужасно бледной синей кожей. кровь повсюду. ему страшно, ужасно, он цепляется за простыни, но тонет в них, а лапы тянут на себя с дьявольской силой. он падает на пол, ударяясь головой и истошно крича, но не слыша свой голос. его пытаются затянуть под собственную кровать. джисон пытается отцепить лапы от себя, но только царапает себе руки острыми когтями этого существа, вспоминает сказки матери в детстве про подкроватного монстра. но разве он был непослушным ребенком? джисон хотел бы сказать маменьке в детстве, что, когда закрывает глаза, видит множество кошмаров, но не успел. поэтому часто он не мог заснуть. ему кажется, что этот кошмар он уже когда-то видел. последнее, что он слышит перед тем, как погрузиться в абсолютную темноту, был голос минхо: — ваше величество, тогда могу я забрать вашу душу?