step on me

Её всё куда-то уносит. Палец лениво щёлкает тяжёлой дорогой авторучкой, но дребезжащий механический звук тоже тонет в окутывающем её всё плотнее сладко-тягучем облаке. Агата слегка расслабляет плечи, позволяя себе незаметно втянуть носом кружащийся в воздухе аромат парфюма своей собеседницы. … — весьма интересный выбор назначения первой инвестиции, — доносится словно издалека ровный голос Оливии Нильсен, словно не замечающей, как бесстыдно рассматривает её сидящая напротив новая партнёрша по бизнесу. Агата уже успела проклясть себя за эту назначенную сразу же по возвращении встречу. Конечно, о случившемся на обрыве и о разговорах со старушкой стоило рассказать немедленно, да только вот теперь она никак не может сосредоточиться. … — опрометчивое решение с вашей стороны, мисс Харрис, — голос становится холоднее, но раздражения в нём не слышно. — Как вы себе представляете этот музей под открытым небом? По правде сказать, единственное, что Агата себе сейчас представляет, так это холодные нетерпеливые пальцы Оливии, разрывающие многочисленные антикварные застёжки на её новом голубом платье. Воображение рисует эти ощущения так живо, что не пройдёт и пары минут, как внизу у неё станет так горячо и влажно, что следить за деловой беседой больше не хватит сил. Ещё совсем немного, вдруг с ужасом понимает она, купаясь в незнакомом запахе и нарастающих ощущениях. Ещё немного, и… — Ты витаешь в облаках, Агата, — сменяется вдруг деловой заинтересованный тон буднично-строгими нотками, и она вздрагивает, широко распахнув глаза. Оливия подходит настолько близко, что расстояние между ними уже едва ли можно назвать дипломатическим, а её лицо — забота под маской терпеливого недовольства — склоняется над ней. Агата с усилием сглатывает, поднимая на неё затуманенный взгляд. Очередной щелчок авторучки, кажется, оставляет ссадину на указательном пальце. — Фру Нильсен, прошу вас… — едва слышно шепчет она, ощущая, что язык едва ей повинуется. Оливия приподнимает бровь, но в этом движении нет ни капли иронии, и, должно быть, оно даёт Агате силы закончить предложение… хоть и совсем не так, как планировалось. — Наступите на меня. Она выдыхает эти слова, нисколько не удивляясь тому, как темнеет от вспыхнувшего румянца смуглая кожа на щеках, как жар обжигает кончик носа и сползает по шее. Сейчас, сидя, она смотрит на Оливию снизу вверх, и это заводит её с такой скоростью, что инвестиции, деревни, туристы вмиг выветриваются из головы. Теперь в ней с нарастающей скоростью пульсирует одно только желание, и спустя миг Агата уже не отличает реальность от своих фантазий. В этом полусне Оливия смотрит на неё холодно, хоть и с интересом, словно на новую дорогую игрушку. Ребром ладони она откидывает тяжёлые каштановые пряди с её влажного лба и заглядывает в глаза. Агата снова судорожно втягивает воздух, когда тонкие пальцы Оливии вплетаются ей в волосы у самой линии роста, с ненавязчивым усилием оттягивая назад, так что голова на обмякшей шее сама запрокидывается. Ничто из этого не похоже на грубость, но в поведении Оливии столько властного спокойствия, что Агата боится шелохнуться, боится вызвать её гнев и повисает в кресле, покорно следя за выражением глаз стоящей над ней женщины. Та изучает её взглядом, и под ним подаренное бабушкой Бригиттой уютное деревенское платье вмиг становится для Агаты неудобным. Оно тесно в бёдрах, прилипает к спине, и в горле перехватывает дыхание, когда Оливия свободной рукой — без предисловий, требовательными движениями отполированных ногтей — начинает вырисовывать узоры на её туго обтянутой тканью груди. Губы Агаты слабо шевелятся, руки уже ищут край подола, но вместо того, чтобы оборвать её немую мольбу поцелуем, Оливия неторопливо раздвигает её губы кончиком пальца. Стоит только приоткрыть рот, принимая в себя её пальцы и осторожно касаясь их языком, как скользнувшая в декольте другая рука резко выкручивает сосок, затем другой, оставляет отметины-полумесяцы на чувствительной коже, заставляя Агату выгнуться. Она не может выдавить ни звука, дрожа всем телом, а голос Оливии словно вводит её в транс, негромко произнося: — Ты возомнила себя бизнесвумен, не так ли? — грудь уже саднит от малейших касаний, подаренный вчера кулон колет раскрасневшуюся кожу, и эта боль уже кажется почти привычной, почти приятной. Оливия говорит размеренно и неспешно, чеканя каждое слово, каждой ноткой подводя ближе к пику. — Но это большой и жестокий мир, — добавляет она, высвобождая наконец обе руки и вытирая слюну с пальцев о смятое платье Агаты, — и тебе придётся играть по его правилам. Она легонько подталкивает её в спину, словно разрешая наконец закончить начатое, и Агата, забывая восстановить дыхание, обессиленно опускается на стол, вслепую уже шаря под раскинувшейся по коленям юбкой. Нескольких рваных движений достаточно, чтобы закончить. Она приглушённо стонет, чувствуя, как глаза закатываются под опущенными веками, и грохот в висках отбивает победный марш. Вспышка накатывает так резко, что выталкивает её из сладостной пелены в реальность, грань которой осталась позади ещё с десяток минут назад. В кабинете гуляет влетевший в только что приоткрытое окно ветерок, охлаждая лицо, а на языке металлический привкус: кажется, увлёкшись планированием, она задумчиво сунула в рот злополучную авторучку. С ужасом представляя, что бы сейчас сказала тётушка Аннет при виде такого позора на деловой встрече, Агата хлопает ресницами. Машинально откладывая ручку, она всё ещё соображает, как спасти положение — но ей приходят на помощь. — У тебя, должно быть, закружилась голова, — встревоженная Оливия протягивает ей стакан воды, и сомкнутые вокруг побелевшего стекла пальцы как будто невзначай касаются её собственной руки. Крохотный электрический разряд пронзает быстрее, чем Агата успевает вспомнить о приличиях и деликатно избежать телесного контакта. Ведь всё, случившееся только что, существовало только в её воображении, верно? — В ушах шумит, — на ходу придумывает оправдания она, устало подпирая висок кистью, и почти без притворства всхлипывает. — Падение в озеро мне ещё не раз аукнется. Наверное, стоило вздремнуть после приезда, — поспешно бормочет Агата, пошатываясь в попытке встать рывком. — Только время у вас отняла. Собеседница останавливает её жестом, будто желая успокоить и заодно не давая разлить воду, но сказать ничего не успевает. — Мам, ты уже закончила допрашивать мою подругу? — слышится из холла негромкий, но отчётливый вопрос Александра, и торопливые шаги приближаются по гладкому паркету с обратной стороны двери. Оливия чуть движет уголками губ, реагируя снисходительной улыбкой на голос сына, и захлопывает лежащую на столе папку. Агата щурит глаза, с каким-то внезапным азартом пытаясь заранее представить лицо вошедшего друга. Однако её надеждам сбыться не суждено: рука Оливии мягко подхватывает её под локоть, помогая подняться на ноги, а голос, неотличимый интонацией от недавних грёз, шелестит над всё ещё пылающим ухом: — Вам нужно отдохнуть, мисс Харрис. У нас ещё будет время заняться… бизнесом.