«..Его руки были всегда теплыми, она любила чувствовать их, любила держаться с ним за руки и бежать вдоль полупустых улиц, давая волю своим чувствам и искренне смеясь, выпуская еле заметные клубки пара.
Его глаза всегда излучали добро и любовь, которую не мог и не хотел скрывать, он мог часами сидеть и наблюдать за ней, временами запуская свои аккуратные пальцы в ее слегка запутавшиеся волосы в ответ слыша тихое недовольное мычание, ему нравилось чувствовать легкий аромат ее шампуня вперемешку с ее собственным запахом, ставшим для него настолько привычным и родным, что он не мог сдержаться каждый раз, обнимая и зарываясь в волосы девушки, вдыхая родной запах и чувствуя себя невероятно счастливым в такие моменты.
Он был довольно сдержанным на людях, его выражение лица практически всегда оставалось серьезным, временами даже угрюмым, но он не скупался дарить ей свою улыбку, когда они встречались во время перемен на втором этаже академии, когда она, тихонько смеясь, осторожно пыталась оттолкнуть его, боясь что кто-то заметит их целующуюся парочку, когда она заливалась еле заметным румянцем на ее мягких щечках, стоило парню только прошептать ей на ушко всякие смущающие фразы.
Хоть он и казался спокойным и сдержанным, на деле же он был тем еще вспыльчивым парнем. Ей часто приходилось успокаивать Семи, когда тот в очередной раз слегка выходил из себя, злясь из-за несправедливости, из-за своей, как ему казалось, недостаточной силы и выносливости, он жаловался на сокомандника-второгодку, на которого его заменили. Но каждый раз она находила правильные слова, после которых парень переставал излишне копаться в себе, ища какие-либо изъяны, которых по мнению девушки и не было, даже если и были, она не говорила ему об этом, принимая его таким, какой он есть, ведь все это делало ее Эйту таким особенным и настоящим в ее глазах.
После внешкольных занятий они часто проводили время у парня дома, развалившись на его кровати, болтая ногами и громко смеясь. Им нравилось обсуждать насущные проблемы вместе, планировать будущее, советоваться друг с другом, а когда на улице становилось темнее и приходилось включать светильник, парень хватал свою гитару и в сопровождении тихого цокота цикад за окном начинал петь, время от времени отвлекаясь на свои пометки в тетради, что каждый раз вызывало на лице девушки улыбку. Она могла хоть целую вечность слушать мелодичный и глубокий голос своего парня, лежа на его кровати и жмурясь от яркого светильника. В такие моменты, когда он расслабленно сидел на кровати, перебирая пальцами тонкие струны, создавая красивые мелодии и легонько качая в такт головой, ей казалось будто бы время останавливалось, и никого, кроме них, не существовало в этом мире. Он улыбался ей в ответ и спрашивал ее совета, а она просила спеть его еще раз, чтобы просто в лишний раз насладиться его голосом, затем они вместе делали какие-то пометки и добавляли замысловатые фразы в текст песни, глубокий смысл которых был понятен только им обоим.
Она не могла долго держать обиду на светловолосого, но если ее и правда что-то сильно задевало, она могла и целый день игнорировать его, избегать хмурого взгляда, оставляя без внимания его старания все загладить, парень же в свою очередь не имел привычки быстро сдаваться и часто прибегал к помощи их общего друга. Хоть такие мини-ссоры и не происходили на постоянной основе, Тендо Сатори буквально переносил все это через себя, выполняя просьбы Эйты. Чувствуя некую вину перед блокирующим, девушка все же сдавалась и шла мириться со своим парнем, да и из уст красноволосого причины их ссор каждый раз звучали до боли смешными и даже в каких-то местах детскими.
В темноте ее комнаты два еле заметных силуэта часто сидели, отбросив выполненные листки с домашними заданиями, и просто наблюдали за тускло освещенной улицей и куда-то спешившими людьми, парень медленно гладил костяшки на маленьких ручках девушки и что-то шептал ей в макушку, а она тихонько смеялась и толкала того в бок. Их глаза направлялись вверх, и перед ними представала будто бы целая вселенная из необъятного количества звезд в ней. Они завороженно смотрели на все это, пока парень не нарушал тишину и не спрашивал:
— Давай загадаем желания?,— он как можно крепче сжимал руку девушки в своей, заставляя чувствовать его тепло.
— Давай,— отвечала она и сильно жмурила глаза, пока загадывала свое заветное желание, что вызывало у парня легкую улыбку на лице, затем он сам закрывал глаза и желал всегда быть рядом с ней.
— Что ты загадал? Не бойся, они обязательно сбудутся,— глаза сверкали в темноте тысячами яркими огоньками, ожидая ответа.
Парень улыбался, невесомо заправлял выбившиеся пряди темных волос за ушко и тихим шепотом говорил:
— Я не боюсь, ведь я загадал, чтоб мы всегда были вместе.
— А я чтоб все твои мечты и желания сбывались.
Ему нравилось до теплоты в душе как девушка приходила на матчи их команды и с волнением во взгляде напряженно наблюдала за ходом игры, каждый раз при броске задерживая дыхание и распахивая глаза в восхищении, вместе с толпой болельщиков поднимая руки вверх при получении заветного очка. Они встречались взглядами, и девушка восторженно начинала размахивать руками, что на самом деле поднимало парню настрой, а еще его каждый раз распирало на глупую улыбку, которую он всячески пытался сдерживать и прятать от товарищей по команде.
— Ты же сказала, что не хочешь,— с нотками обиды проговорил парень, стараясь не обращать внимания на руку девушки, бесцельно блуждающей по его телу.
Комната оставалась освещенной только благодаря экрану телевизора, по которому они иногда любили смотреть различные фильмы. Парень продолжал делать вид, что заинтересованно следит за сюжетом и вслушивается в диалоги героев.
— Эйта.. ну посмотри же на меня,— она легонько схватила того за подбородок, заставляя повернуть голову в ее сторону,— прости.. ну же, поцелуй меня, Семи.
Его карие глаза встретились с ее черными, в которых отражался светлый квадратик с яркими меняющимися картинками, он мог долго и завороженно смотреть на нее, при таком тусклом свете черты ее лица казались острее, но от этого не менее желанными, хотелось расцеловать каждый участок ее нежного и такого родного личика.
После школы парень провожал девушку до дома, что никогда не являлось трудной задачей, ведь их дома друг от друга отделяла лишь широкая улица. Ей всегда нравилось слушать как он поет, его голос успокаивал, а выбранная песня в его исполнении завораживала. Они часто стояли просто вот так обнявшись, на пересечении двух улиц неподалеку от их домов, где обычно не проезжали машины, он медленно, в такт мелодии укачивал их из стороны в сторону, положив свою голову ей на макушку, а ее теплое дыхание опаляло его грудь через ткань их школьной формы. Даря ей поцелуй на прощание под теплым светом фонарного столба, он каждый раз тихо шептал ей как сильно он ее любит..»
***
Был конец последнего третьего года в старшей школе, когда она увидела
их. В тот момент в мире Рей Фукуи все перевернулось вверх дном, ей совершенно не хотелось верить в происходящее, было неописуемое желание проснуться от этого просто плохого сна, простого кошмара, ей хотелось, чтобы Эйта ее обнял и успокоил, хотелось, чтобы все это оказалось лишь ужасным сном, но все происходило наяву, и человек, которому она всецело доверяла, которому открылась как никому прежде, стоял в полуосвещённой комнате их волейбольного клуба, с чувством целуясь и зарываясь пальцами в темные локоны, оттягивая их и запрокидывая голову незнакомки назад с целью поставить красные отметины на ее бледной тонкой шее. Их глаза встретились, и в голове с каждой секундой начали неумолимо проноситься все их накопленные за эти годы воспоминания, они собирались в огромный стеклянный шар, который не выдержав натиска, разбился и рассыпался на мелкие частички с острыми концами, что больно исцарапали сердце девушки до глубоких ран на долгое время.
Она не смогла простить его, а он добиться ее прощения. До выпуска из старшей школы они не общались, оба старались заполнить все свое время подготовками к экзаменам, чтобы мыслей о чем-то другом, о чем-то, что заставляло сердце сильно сжиматься от неизмеримой боли, не возникало. Вначале он пытался объясниться, говоря, что все это было лишь минутным помешательством, что он просто потерял контроль на долю секунды, что не хотел причинять боли, что любит только ее, но все его попытки оправдать свое поведение приводили к тому, что Рей лишь сильнее отталкивала его с пустым выражением лица, без того прежнего блеска в глазах. Хоть она и старалась выглядеть безразличной, хоть и старалась изо всех сил держаться и не давать волю эмоциям на его глазах, старалась держаться гордо и придерживаться своих принципов, все равно по ночам она сокрушалась, тихо и долго плача в подушку, стараясь заглушить ноющую боль.
***
С тех прошло много лет. В Токио в последние дни стояла ужасная погода: было душно и почти что весь день шли дожди. В маленькой квартирке на пятом этаже тихо играла песня, а временная хозяйка квартиры стояла у плиты и готовила на скорую руку ужин к приходу гостя, который вот вот должен был явиться. Девушка не виделась с Сатори уже неделю, и хоть он по большей мере утомлял ее и иногда раздражал своими громкими возгласами и часто неуместными шутками, она все равно скучала по нему, ведь он был практически единственным, с кем она поддерживала связь еще со школы. Да и одной сидеть в выходной день в такую погоду было бы просто сверх тоскливым стечением обстоятельств.
— Входи, открыто!,— крикнула девушка, когда в дверь зазвонили, благо кухня находилась в паре шагов от входа, так что гость мог прекрасно ее расслышать.
Дверь тут же распахнулась, впуская в квартирку высокого парня с красными, торчащими в разные стороны волосами. Его растянутая до ушей улыбка медленно начала исчезать с лица, как только он услышал мелодию знакомой песни. Все еще слушает. Оставив приветствие на потом, он решил сначала снять мокрые от ужасной слякоти кроссовки и затем прошел в ванную, с целью помыть руки. Фукуака уже отключила плиту и снимала с нее сковороду, когда парень наконец прошел на кухню и уселся на будто бы не подходящий его размерам стульчик, с ростом почти под 190 на этом крохотном стуле Сатори выглядел до умиления смешным, отчего девушка не сочла лишним прыснуть со смеху, параллельно с этим ставя до каждой буквы известную ей песню на паузу.
— М-м-м! Выглядит аппетитненько!,— потерев ладонями ,— Рей-чан как всегда умеет встречать гостей! Скучала по мне? Так ведь?
— А как иначе то?,— с легкой улыбкой.
Каждый раз, когда Тендо приходил к ней, маленькая квартирка становилась будто бы еще меньше от его постоянных смешных выкриков и громкого смеха, но это нравилось Рей, ей нравилось не чувствовать себя одинокой, нравилось, что кто-то рядом и может поднять настроение всего лишь парочкой фраз. Она была безмерно благодарна парню за все, что он сделал и продолжал делать для нее.
Парню было больно смотреть на нее, такую поникшую, лишенную какой-либо радости, она будто бы просто плыла по течению, не стараясь добавлять хоть какие-то краски в свою тусклую обыденность. Он чувствовал как ей было больно все это время, пусть она и работала, находилась в кругу людей, общалась и смеялась в компании знакомых, все равно ее квартира была пропитана той тоской и болью, которые скребли душу девушки на протяжении долгих лет. Тендо не нравилось, что она продолжала слушать посвященные ей песни о любви, будто бы нарочито причиняя себе боль, каждый раз напоминая о парне, ему не хотелось, чтобы она слушала голос того парня, который просто оставил ее, так и не поговорив с ней вживую. Он считал, что парень поступил ужасно безответственно и эгоистично, оставляя ее одну в этом огромном мире, без своих песен, без своего голоса, без своей любви, без шанса встретиться снова. Ведь она все это время любила его. Как бы она ни пыталась забыть его, она все равно хранила в себе свои теплые чувства к нему. Как и он. Рей стала для него музой, он черпал из своих чувств к ней все, что мог и создавал такие песни, затрагивавшие до глубины души каждого. А она же каждый раз искренне радовалась его победам, слушала различные интервью и с грустной улыбкой на лице вытирала непрошеные слезы. Но оба не могли сделать шаг навстречу друг к другу, ведь время неумолимо шло, недели сменялись месяцами, а месяцы годами, так все и шло своим чередом, пока новостные порталы не разразились статьями о том, что молодой солист известной группы покончил жизнь самоубийством. Сатори помнил тот день, когда успокаивал бедную девушку, ее тело трясло, а глаза были красными от нескончаемых слез, голос каждый раз срывался, воздуха не хватало, она невнятно повторяла одни и те же слова по кругу, обвиняя светловолосого парня в том, что он разбил ее сердце дважды, а ведь ей так хотелось еще раз в жизни ощутить тепло его рук, его нежные поцелуи, его теплое дыхание на макушке, хотелось и дальше продолжать радоваться его успехам, хотелось увидеться с ним и сказать наконец такие простые слова.
«Я прощаю тебя».
