Леди Крии

Отношения с мужем, несмотря на все признания, оставались прохладными. Кристалл видела, что Ронану хочется большего, чем чопорные совместные завтраки и церемонные прогулки на глазах у подданных и подчиненных, однако он не решался сделать первый шаг, словно боялся, смущался собственной жены. Сначала это казалось принцессе даже милым, однако со временем неуместная застенчивость Обвинителя начала раздражать девушку. Что за робость? Мужчина он, в конце концов, или нет?! Чего он ждал? Приглашения? Кристалл могла сама позвать мужа в спальню, однако в ней взыграла гордость. Если Ронан думал, что она не сможет без его общества, будет просить мужа о встрече, то он сильно заблуждался! Это же Обвинитель умолял принцессу о возвращении, он хотел видеть девушку подле себя, и для чего?! Только чтобы покрасоваться ею перед Крии, доказать, что способен удержать рядом с собой жену?! Как бы ни так! Кристаллия была и оставалась принцессой нелюдей, и какой-то Обвинитель ей не указ. Если бы девушка захотела, она бы вернулась на Аттилан, однако пока Кристалл медлила. Уехать она могла в любой момент, принцессе было интересно, что же предпримет Ронан. Неужели так и будет ходить вокруг да около? Девушка не понимала, не видела смысла в этой стеснительности; муж был таким резким и напористым там, во дворце, когда звал Кристалл поехать с ним; у принцессы замирало сердце от его объятий, Ронан выглядел настоящим суровым воином, отважным и непоколебимым, однако склонившимся перед любимой супругой, и Кристаллия сдалась. Она чувствовала себя победительницей, пусть ей и пришлось отказаться от присутствия на королевской свадьбе, однако сейчас триумф девушки казался на фоне отстраненности Ронана пустым и незначительным. Зачем было возвращать ее? Чтобы вот так изводить своей холодностью? Если Обвинитель полагал, что Кристалл будет страдать в одиночестве, то зря, она могла найти себе возлюбленного даже под носом у супруга: мало кто был способен устоять перед красотой принцессы нелюдей. Мысль об измене Ронану прямо перед его носом, с одним из его воинов, веселила Кристаллию, наполняла ее сердце злобным торжеством, но вместе с тем — горькой грустью и тоской. Почему все мужчины, с кем связывала девушку судьба, в итоге оказывались такими… Бесполезными? Бывший муж, кузен Максимус, Джонни, Ронан… Все они хотели Кристалл, признавались в любви, обещали сделать счастливой, а что в итоге? Максу оказалось все равно, останется ли его кузина на Аттилане или нет, Джонни вероломно изменил ей с Медузалит, Пьетро оказался никудышным мужем, ревнивым собственником и эгоистом, а Ронан теперь вел себя так, словно его жена пустое место. Чего он хотел этим добиться? Раскаяния Кристаллии за то, что она уехала? Или попросту брезговал прикоснуться к супруге, узнав об ее близости с Максимусом? От неожиданного предположения девушку бросило в жар; он не мог узнать. Откуда? Макс, будучи заключенным, не стал бы хвастаться подобным, чтобы не обратить на себя гнев Черного Грома и Крии. И Ронан не стал бы держать при себе изменницу, в тот же час вернул бы девушку семье и объявил войну в ответ на унижение. Нет, дело было явно в другом. Кристаллия в задумчивости прикусила ноготь большого пальца, пока служанка расставляла на столе из черного глянцево-блестящего камня сладости и фрукты: в последнее время у девушки был зверский аппетит, хотя раньше она никогда не страдала обжорством. Видимо, это все от переживаний; все-таки нелегко жить рядом с бесчувственным мужем. О том, как страдал Ронан от перепадов ее настроения, от ее самовольного отъезда, строптивости и непокорности, девушка старалась не думать. Все равно ей было гораздо хуже, чем Обвинителю. Сидя в широком кресле, обитой бархатисто-мягкой лиловой тканью, принцесса водила пальцем по узору, украшавшему ее платье. По возвращению в Крии Кристалл ждал полностью новый гардероб, достойный девушки из королевской семьи Аттилана и жены Обвинителя: платья всех оттенков желтого, от светлого, практически белого, до насыщенно-шафранного, не столько порадовали Кристаллию, сколько потешили ее самолюбие — как Ронан старался, чтобы порадовать ее и вернуть расположение жены, однако теперь все выглядело как подачка, не подарок, а попытка заткнуть ей рот, чтобы не слишком надоедала и жаловалась. Кристаллия рассеянно ковыряла ногтем черный кристалл, украшавший корсаж ее платья, испытывая все разгорающееся желание сорвать с себя эту одежду и надеть привычный, родной костюм, пусть не такой роскошный, как платье из переливчато-желтой ткани с вышитым воротом и плечами, зато по-настоящему свой. Маленький зверек, пушистый и умилительно лупоглазый, с розовыми цепкими лапками и мило торчащими ушками, носился по своей клетке, смеша служанок; когда-то Кристалл выпросила его у мужа просто так, чтобы посмотреть, подарит он ей зверька или нет, а, получив, полностью утратила к нему интерес. Шум и суета животного злили и мешали сосредоточиться. Приказать избавиться от зверька Кристалл не могла, чтобы еще больше не испортить отношения с Ронаном, поэтому сорвалась на служанок, недалеких синекожих девиц с выбритыми по линии лба волосами и расцвеченными серебристой краской веками и переносицей. — Долго мне еще ждать?! — принцесса негодующе повысила голос, и горничные, встрепенувшись, забегали, словно испуганные птенцы. С подобострастными улыбками они окружили Кристаллию, поклонились, преданно заглядывая в лицо, однако девушке мерещилась издевка в их глазах, будто бы они догадывались о непростых отношениях Обвинителя с женой-аттиланкой, все знали и смеялись над Кристалл, не сумевшей сохранить привлекательность для мужа. Что они могли знать, эти дурехи? Если только… Кристаллия гневно приподнялась в кресле; может, пока ее не было, Ронан все же увлекся одной из них. Каждая из Крии была бы рада угодить Обвинителю и утереть нос принцессе нелюдей. Никто не стремился рассказывать Кристалл, как ее муж жил без нее, но, возможно, рассказывать было попросту нечего. Или все же было?.. На смену тихой давящей ярости внезапно пришла тоска, подкатившая колючим комом к горлу девушки. Она всхлипнула, чувствуя себя абсолютно несчастной, всеми оставленной и брошенной, никому не нужной. Принцесса не вспомнила о недавнем звонке сестры или голографических записях Узоа, которые инцентаврийка отправила ей уже в качестве жены короля, о том, что Ахура передал ей несколько безделушек из лунного камня, сделанных своими руками, на память тете, и что Карнак и Горгон обещали приехать, чтобы проверить, как Обвинитель обходится с их кузиной. Кристаллия сжалась в кресле, обхватив себя за плечи, перепугав служанок, не понимавших, что случилось с их госпожой. Девушки бросились к принцессе, сетуя и причитая, лепетали что-то ободряющее, однако Кристалл их не слушала, растворившись в своей печали. Все ее использовали и бросили, Ронан нуждался в ней только как в красивом трофее, для Грома и Медузалит сестра была не более, чем товаром, который можно продать подороже, а Максимус… Он жаждал ее тела и удовольствий, которые принцесса могла подарить. Сама кузина была ему безразлична. — Что с вами? Почему вы грустите? — одна из служанок, круглолицая и длинноносая, по имени Эгинэ, бережно взяла Кристалл за руку. — Вам нехорошо? Что-то болит? — Нужно Обвинителю сказать, — прошептала вторая, исподволь просматривая на принцессу. Скуластая, высокая, с выпирающими ключицами, она чопорно поджала губы, и ее глаза полнились подозрениями. — Вдруг она и правда больна. Обвинитель должен знать… — Нет! — выпалила девушка, вырвав руку из мягких пальцев Эгинэ. — Если мой муж пожелает ко мне прийти, он придет. Нечего дергать его по пустякам. — Ваше самочувствие — не пустяки, — сдержанно возразила третья служанка — Лезеди. — Обвинитель очень беспокоится о вас. — Да, я вижу, как он за меня переживает, — ощетинилась Кристаллия, отталкивая девушек. Вскочив с кресла, она, негодующе чеканя шаг, подошла к окну, открывавшему вид на черную безграничную даль космоса, усыпанную мириадами звезд. Несколько планет, похожих на цветные мячики, выстроились в ровный ряд, далекая туманность завивалась спиралью, мерцающий след недавно пролетевшего мимо корабля таял, похожий на обрывки тумана. Сердито придерживая вышитый подол, Кристалл прошла мимо сладостей и фруктов, мимо клетки с подаренным мужем зверьком, который, заурчав, кинулся вслед за хозяйкой, цепляясь за прутья клетки. Он протянул к ней крошечную лапку, словно пытаясь схватить, но принцесса нелюдей была слишком уязвлена и сердита, чтобы отвлекаться на питомца. Разъяренно взмахнув юбками, девушка прошлась вдоль окна, уперев руки в бедра; служанки в пугливом молчании семенили за ней. — Что вам нужно?! — возмутилась Кристаллия. — Это Ронан приказал вам следить за мной? Наушничаете на меня мужу? — Нет, что вы, как можно, — поспешно выпалила Эгинэ, — мы всего лишь печемся о вашем благополучии. — Раз так, тогда убирайтесь, слышите? Выметайтесь вон! — Кристалл топнула ногой, кипя от гнева. Служанки, неуверенно переглядываясь, замерли, не смея ни покинуть покои принцессы, ни решаясь открыто выступить против приказа. — Вы не слышали, что я сказала? Уходите. Смотреть на вас противно, — прорычала девушка, чувствуя, как раскалившаяся от непонятной злости кровь прилила к щекам. Виски заныли, вода в высоком кувшине из зеленовато-желтого стекла заволновалась, уловив настроение Кристалл, забурлила, воздух начал закручиваться у ее ног, играя подолом платья, а на кончиках пальцев мелькали всполохи рыжего огня. Служанки испуганно шарахнулись в сторону от принцессы, Эгинэ зацепилась юбками за угол стола, Лезеди ударилась бедром о кресло, но не одна из них не издала ни звука. Девушки пятились к двери, коротко и мелко кланяясь, пока Кристаллия судорожно сжимала кулаки. Бурлившая в ней желчь вдруг схлынула, уступив место усталости, однако Кристалл продолжала стоять, по-царски прямо держа спину, пока прислужницы не покинули ее покои; как только за девицами Крии закрылись механические двери, принцесса нелюдей как-то обмякла, вмиг лишившись своих сил и всей воинственности. Она сама не могла понять, что с ней творилось; девушка и раньше была склонна к чрезмерной чувствительности, и иногда реагировала весьма бурно и болезненно, однако подобные перепады встревожили и ее саму. Конечно, ее огорчала заминка в отношениях с Ронаном, но не настолько, чтобы терять из-за этого голову. Столь сильно на Кристалл влиял только Джонни, а Обвинитель даже близко не похож на Человека-Факела; однако ее муж именно Ронан, и Кристаллия сама согласилась вернуться к нему. Если она вновь решит уйти, это будет выглядеть полнейшим ребячеством или же умышленным оскорблением. На Аттилане принцессу не ждали; не исключено, что Черный Гром и вовсе откажется ее принимать. И куда тогда идти Кристалл? На Землю? Девушка прикусила губу, мнительно нахмурившись; там ведь Джонни… может, если бы она вернулась в Нью-Йорк, они могли бы попробовать снова?.. Вдруг, пока Кристаллия пыталась наладить отношения с Ронаном, Человека-Факела попытается прибрать к рукам Медузалит? Сестра ведь больше не замужем, ничто ее не сдерживало, никто не мешал быть рядом с Человеком-Факелом; сестра ни за что не оставит Аттилан и Ахуру, но ведь Джонни она когда-то нравилась. Что, если Медузе удастся разбудить в нем былые чувства?.. Кристалл в ярости затрясла головой; нет, она не посмеет. Медуза не настолько безжалостна, чтобы причинить такую боль родной сестре. Ну и пусть, что принцесса замужем, неужели только поэтому Джонни должен достаться другой?! Ладно, пусть бы у него были девушки, Кристаллия была готова простить ему земных подружек, но только не сестру, только не Медузалит! Как она вообще смела после брака с Черным Громом интересоваться Джонни?! У нее совсем нет стыда? Нет гордости? Что об этом скажет ее сын? Ахура уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что между родителями не все так гладко; у мальчика был сложный характер и разрушительные способности, унаследованные от отца; Медузе в первую очередь стоило думать о нем, а не о любовнике. Хотя мысли самой Кристалл о Джонни Шторме были далеки от пристойных. О Максимусе она старалась не вспоминать, пусть ей и не хватало кузена и его язвительного, острого юмора. С Максом принцесса не испытывала ни малейшей неловкости, ничуть не боялась его, несмотря на то, что он пытался устроить государственный переворот в Аттилане. Медузалит так и не простила Максимусу срезанных волос, Гром предпочитал делать вид, что у него больше нет младшего брата, и разумнее было бы следовать их примеру, но Кристаллия была слишком своевольной, слишком избалованной и упрямой, чтобы беспрекословно слушаться старших, пусть от этого было хуже ей самой, но принцесса продолжала упорствовать, до последнего стоять на своем, принимая проявление мягкости за слабость. Для принцессы Аттилана было недопустимо быть слабой; даже в супружестве она пыталась доказать всем окружающим свою самодостаточность, уверенность и силу, добиться всеобщего восхищения и поклонения, ведь Кристалл ничуть не хуже рыжеволосой Медузалит, однако девушка не замечала, как сама же отталкивала всех, кто тянулся к ней. Брак с Пьетро распался из-за ее ветрености и непостоянства, с Джонни они поссорились по какому-то глупому, надуманному поводу, связь с Максимусом и вовсе была актом протеста, вызовом Медузалит и Черному Грому, а Ронан… у Кристаллии не было причин обходиться с мужем дурно, и она вполне могла быть с Обвинителем ласковее, однако принцесса считала себя выше этого, убежденная, что первый шаг должен делать кто угодно, но только не она. Однако к Максимусу Кристалл пришла первая, потому что ей было скучно, грустно и одиноко и казалось, что никто в семье не понимал принцессу, сбежавшую от мужа, но ведь это другое! А Ронан прилетел за ней на Аттилан… мог бы и сейчас пойти навстречу супруге, и тогда бы Кристаллии не пришлось бы злиться и срываться на служанках. Зря она их прогнала; можно было бы разговорить Эгинэ, вытянуть из нее, что же происходило на корабле Обвинителя за время отсутствия его жены. Теперь девицы, перепуганные срывом госпожи, будут держаться недоверчиво и точно все выложат Ронану. Кристалл чванливо задрала голову, сморщив нос; ну и пусть. Может, хотя бы болтовня слуг заставит Обвинителя навестить жену в ее спальне. Цапнув со стола пирожное, рассыпчатое, пропитанное мятным сиропом и политое зеленым инцентаврийским шоколадом, Кристалл, не обращая внимания на крошащийся бисквит и мазки крема на пальцах, вернулась в свое кресло; обычно она старалась беречь фигуру, однако сейчас сладкого хотелось так сильно, что язык немел, а во рту сделалось вязко от слюны. В доме мужа принцесса нелюдей не испытывала недостатка ни в чем, кроме внимания, и смириться с этим было чертовски сложно. Мало было лести служанок и немногочисленных подданных, которым позволялось заходить в эту часть корабля, Кристаллия хотела стать первой леди Крии, раз уж ей пришлось выйти замуж за Ронана, но для этого требовалось окончательно помириться с мужем, а девушка все никак не могла пересилить себя. Уплетая пирожное, пачкаясь в креме и шоколаде, засыпая крошками платье, Кристаллия сидела в кресле, перекинув ноги через подлокотник. Можно повременить еще немного, а потом уже думать, что делать дальше. Вдруг Ронан первым не вытерпит; они уже давно не были близки, гордость Обвинителя должна скоро взять свое. Кристалл еще не решила, уступит ли она мужу сразу или же немного помучает его, однако девушка надеялась, что ждать долго не придется. Принцесса хотела сохранить этот брак; мерзко стать такой, как ее сестра Медузалит — брошенной, разведенной, лицезревшей счастье бывшего мужа с новой женой. Кристаллия встрепенулась; нужно поскорее просмотреть записи Узоа и отправить ответ новой королеве Аттилана. Каково ей живется в качестве жены Черного Грома? ББ по-прежнему ласков с ней или охладел, стоило инцентаврианке стать частью его гарема? Принцесса наморщила лоб, пребывая в невеселых раздумьях; вот как у Зо получалось держать Блэкагара? Он был пресыщен женским вниманием, его женой была первая красавица из народа нелюдей, а вон как вскружила ему голову Узоа Удонта. Иногда Кристалл было противно смотреть, как Зо стелилась перед королем, но на то он и правитель, что все остальные стояли на ступень ниже него, и девушку это не удивляло. А с какой стати она должна кому-то кланяться?! Девушка облизнула пальцы, липкие от крема; зря она прогнала служанок, теперь некому подавать ей сладости, когда самой вставать было лень. После пирожного принцессе захотелось чего-то кислого, настолько, чтобы щипало язык, а еще ее немного клонило в сон. Кристалл широко, с удовольствием зевнула, прикрыв рот ладонью; перепады настроения, повышенный аппетит, сонливость — все это было не свойственно Кристаллии Амаквелин, однако подобные незначительные симптомы мучили ее с того дня, как она вместе с мужем покинула Аттилан. Этого было слишком мало, чтобы девушка по-настоящему заволновалась; Кристалл списывала все на усталость и нервы, истерзанные тоской по Джонни и непростым периодом в отношениях с Ронаном, однако время шло, а она чувствовала себя все так же мутно. К медикам она не обращалась, уверенная, что ей не посоветуют ничего, помимо регулярного отдыха и витаминов, но нелепая, невозможная догадка ужалила принцессу с такой силой, что она круто вскочила с кресла, внутренне обмирая. Ее близость с Максимусом была дикой, безрассудной, полной горьких обид и ярости, об осторожности никто не думал; кузен старался не допускать досадных случайностей, однако несколько раз он не успел, и Кристалл… нет. Этого не могло быть. Девушка в ужасе замотала головой. Глупости! Она не могла забеременеть от Макса! Просто… просто не могла! Только этого не хватало! Кристалл, путаясь в юбках, прошлась по комнате, заламывая пальцы; и что теперь делать? Они с Ронаном даже не спали в одной постели, если она и вправду забеременела, то правда вскроется, и пусть Кристаллия не скажет имени любовника, факт измены налицо. Обвинитель придет в ярость, Гром тоже рассердится, как и Медузалит, и все они ополчатся против несчастной принцессы; и что тогда ей делать? Бежать? Прятаться? Пытаться избавиться от нежеланной беременности? Будь она на Аттилане, с легкостью бы нашла способ все исправить, но на корабле Ронана повсюду глаза и уши, ему непременно донесут, и тогда не миновать беды. Кристалл ужасно не хотелось ничего решать, ее тянуло в кровать, чтобы зарыться в подушки, завернуться в одеяло с головой, и забыть и о Максе, и о Ронане, и о вероломной сестрице, однако тянуть было нельзя, следовало подстраховаться, а для этого необходимо было помириться с мужем. Принцесса сморщилась, поняв, что ей придется идти к Ронану первой, подлизываться и ластиться, изображая влюбленность и страсть, но если это сохранит ее положение, не подтолкнет Обвинителя к войне с нелюдьми, то Кристалл была обязана это сделать. Она чувствовала себя ужасно: от тревог и волнений девушку мутило, она боялась, что Ронан не захочет ее видеть, и Кристалл придется терпеть унижения, выслушивая его отказ. Вдруг супруга насторожит ее желание побыть с ним? Раньше ведь принцесса так к нему не тянулась, предоставляя Обвинителю самому искать ее расположения, а теперь вынуждена вот так пресмыкаться. Умом Кристаллия понимала, что в этом нет ничего такого, и ее внимание будет Ронану приятно, однако ничего не могла поделать: в груди ее словно бушевал метеоритный дождь. И все же она пошла к мужу; наспех приведя себя в порядок и не озаботившись сопровождением, полагавшимся жене Обвинителя, принцесса нелюдей отправилась прямиком в апартаменты Ронана, готовая брать супруга штурмом, если придется. Возле высоких сводчатых дверей, ведущих в резиденцию Обвинителя, несли караул несколько воинов Крии, вооруженные тяжелыми молотами, сделанными по образу вселенского оружия; они приосанились, горделиво выпрямившись, при виде принцессы и не посмели ее задерживать, хотя Ронан не терпел, когда к нему являлись без приглашения. Кристалл сочла это хорошим знаком. Значит, супруг ее ждал, надеялся. Глубоко вздохнув, девушка мысленно сосчитала до десяти прежде, чем переступить порог залы с колоннами из черного хрусталя и прозрачным куполом вместо потолка, сквозь который в апартаменты заглядывал космос. Ронан неподдельно изумился при виде жены; он поднялся из-за стола навстречу принцессе, и лицо Обвинителя тронула скупая улыбка. Кристалл решительно шла к мужу, чувствуя, как сердце колотилось где-то под горлом. Она никогда не боялась мужчин, была уверена, что у нее хватит сил справиться с каждым, однако сейчас девушка робела перед Обвинителем. Если связь с Максимусом привела к беременности, то это ее ошибка; следовало быть аккуратнее, осторожнее и предусмотрительнее, а Кристалл слишком увлеклась. Ей было немного совестно перед Ронаном, однако… Он сам виноват! Нечего было отпускать жену так надолго! — Кристалл, что-то случилось? — Ронан протянул девушке руку, и она, поколебавшись, вложила пальцы в его ладонь; принцесса вздрогнула, ощутив волну мурашек, пронесшихся вдоль спины, когда муж поднес ее кисть к губам для поцелуя. Обвинитель только коснулся губами кожи Кристаллии, но этого хватило, чтобы высечь искру жара, разгоревшуюся в груди; этот поцелуй и взгляд Ронана, наполненный сдержанной лаской, дали девушке надежду, что супруг был рад ее видеть. Кристалл опустила голову, чувствуя раздувавшийся в горле комок. Чувство вины и стыда алмазными сверлами вгрызались в голову и в сердце, принцессе нелюдей оказалось совсем непросто смотреть на мужа; Ронан не заслуживал этой лжи, а она собиралась его обмануть, выставить все так, чтобы скрыть собственное предательство, однако другого выхода Кристаллия Амаквелин не видела. Обман спасет обе расы от войны, а ее семью — от позора, поэтому девушка заставила себя улыбнуться супругу и подняла на него сияющие глаза. — Да, случилось. Я соскучилась, — промолвила она с придыханием и взмахнула ресницами, обжигая Ронана томным взглядом. Когда-то она так же приходила и к бывшему мужу после очередной ссоры; Пьетро не умел долго злиться, всегда таял под поцелуями и ласками Кристалл, и это позволило их браку продержаться несколько месяцев, однако интрижка принцессы с Норманом Вебстером все разрушила. Девушка не хотела развода, но Ртуть больше не стал терпеть; он избавился от бывшей жены так же, как Черный Гром разорвал отношения со своей рыжеволосой королевой. Кристалл не любила Пьетро, развод для них обоих стал избавлением, но все же факт того, что она не смогла удержать мужчину, уколол принцессу. Она потеряла Пьетро, потеряла Джонни, Максимус и вовсе никогда ей не принадлежал. Если и ее союз с Ронаном распадается, то Кристаллию Амаквелин можно смело считать самой большой неудачницей в галактике. — Мне тебя не хватало, — призналась Кристалл, несмело касаясь щеки Обвинителя; на фоне его синей скулы рука принцессы казалась ослепительно белой, как шлейф кометы. — Вот как, — Ронан кашлянул, смущенно прочистил горло, отводя взгляд; его лицо приобрело странное выражение: насмешливое, но вместе с тем и польщенное, которое мужчина безуспешно пытался скрыть под маской каменного безразличия. Кристалл это покоробило; для Обвинителя все было игрой, кокетством, он не понимал, насколько все было серьезно. Зато понимала девушка, которой приходилось глушить свое просыпающееся раздражение; проклятье, они ведь женаты! Женаты не первый день, а топтались друг перед другом, словно пара пузатых чибисов в загоне! Неужели Ронан хотел, чтобы супруга сама к нему пришла, дала понять, что не возражает против восстановления их брака? Если так, то почему вел себя как мальчишка, храбрящийся перед первым поцелуем?! Все-таки мужчины такие несносные; если бы не они, жизнь Кристалл была бы куда проще. — Да. А вот тебе, похоже, я совсем не интересна, — с напускной грустью вздохнула принцесса, — со дня моего возвращения ты ни разу меня не навестил. Ронан задрал подбородок, угловатый, непримиримо вымирающий, словно лунный сталактит. — Я был занят. Прости, если тебе показалось, что я тобой пренебрег, но, поверь, но на то были веские причины. — Не говори мне, что скруллы снова устраивают беспорядки, — Кристалл фальшиво рассмеялась, — что за неугомонный народ! Сколько поражений в войне им нужно, чтобы, наконец, успокоиться? — Они никогда не смирятся. Именно поэтому я вижу только один выход — полное уничтожение их расы, однако мои взгляды никто не поддерживает, — Ронан недовольно дернул уголком рта, — пока жив хоть один скрулл, в галактике будет неспокойно. — Если не скруллы, то найдутся и другие бунтовщики, — Кристалл положила ладони на плечи мужа; Обвинитель не пытался обнять ее в ответ, стоял, угрюмо сцепив руки за спиной, хотя в глазах его звездным крошевом отражался веселый интерес. Ронану было любопытно, к чему приведет разговор с женой, которая ненавязчиво прижималась к нему животом и грудью, рассеянно думая о том, хватит ли супругу дерзости и нахальства задрать на ней юбки и взять прямо на столе. Обвинитель не тяготел к подобным шалостям, предпочитал выполнять свои мужские обязанности в спальне, но Кристалл не хотела ждать до вечера. Чем скорее все случится, тем лучше. Если она все-таки не беременна… Ах, неважно! Надоело ходить вокруг да около и выглядывать, как солдат из окопа, ожидая Обвинителя. Замужем Кристалл, в конце концов, или нет?! С Пьетро и Джонни у принцессы никогда не было таких проблем: оба заводились быстро, безо всяких уговоров. Максимус любил терзать кузину, удерживать ее на грани, не позволяя ни сорваться, ни окунуться с головой в удовольствие. Чудовище, злобный, бессердечный негодяй, подумала Кристалл с оттенком нежности, но в то же мгновение одернула себя; нечего думать о Максе, ее брак под угрозой. — Не лучше ли иметь дело со старым врагом, которого изучил от и до, чем думать, как бы расправиться с новым? — пальцы принцессы мягко поглаживали шею Обвинителя, легко царапали ноготками, забирались за уши, растирая, и Ронан глухо выдохнул, прикрыв глаза. — Лучше уничтожать врагов — и старых, и новых, чтобы потом никто не осмелился поднять против тебя голову, — широкие ладони мужа легли на бедра Кристалл, и принцесса торжествующе улыбнулась. Она не сомневалась, что все получится; жаль только, что платье на ней не слишком удобное, без посторонней помощи с застежками не справиться, а Ронан слишком прямолинеен, чтобы уделять внимание таким мелочам. От мысли, что муж может разорвать на ней платье, у Кристалл пересохло во рту. Пока ладони Обвинителя грубовато ласкали ее бедра, бока и спину, не смея, однако, коснуться ягодиц, девушка положила руку ему на пах. Ронан замер, будто под прицелом лазера, втянул носом воздух, сжимая челюсти до вздувшихся на висках вен, после чего исподлобья взглянул на Кристалл; кадык его скакал вверх-вниз, ладони держали жену под спину — одна рука устроилась на лопатках, другая — на изгибе поясницы, — пока пальцы принцессы боролись с многочисленными ремешками и застежками. На собственном корабле Ронан Обвинитель одевался так, словно в любую минуту ждал объявления войны. Кристалл это казалось глупостью, однако, вообразив себя не женой Обвинителя, а его трофеем, плененной принцессой, с которой завоеватель мог делать все, что угодно, она почувствовала давление между бедер. Она не хотела, чтобы муж снимал доспехи, а вот собственное платье стало ей мешать. Кристаллия хватала пересохшими губами воздух, сминая в кулаке ткань и оттягивая ворот вместе с корсажем; она даже и не думала, что объятия Ронана ее так раззадорят. Мысли об ее бывших улетучились из головы, когда Обвинитель медленно, нерешительно склонился к девичьему лицу. Поцелуй вышел застенчивым, словно Ронан целовал Кристалл впервые, однако когда принцесса сама потянулась к мужу губами, мужчина сгреб ее в объятия, целуя с таким голодом, что она задохнулась. Кристаллия обхватила голову Ронана, силясь притянуть ближе, хотя ближе было некуда: они и так вжимались друг в друга, что между их телами не осталось места и для воздуха, рот и язык Обвинителя терзали губы Кристалл, пальцы тянули и рвали ткань платья на спине, которая трещала, осыпалась черным бисером и стеклярусом, но не поддавалась. Кристаллия улыбнулась сквозь поцелуй, повиснув на Ронане, и сдавленно вскрикнула, когда платье звонко лопнуло, обнажая ее спину; мужчина тянул и рвал ткань до тех пор, пока не разошлись швы, и платье держалось на одних только узких рукавах. Он сдернул испорченный наряд с жены, не замечая дробно стучащих по полу кристаллов, черных, как бадуунские леденцы, и, подхватив на руки полуголую, беззаботно смеющуюся Кристалл, усадил жену на длинный стол, растолкав ногами стулья с высокими прямоугольными спинками. — Выходит, ты не нашел утешения на стороне, — не удержалась от издевки принцесса, обхватывая ногами бедра мужа; его член, темно-сизый, изогнутый, с синеватой головкой и вздувшимися венами торчал из складок одежды, и Кристаллия обхватила его ладонью. Член Ронана был больше, чем у Макса, Ртути и даже Джонни, не помещался в девичью ладонь, и Кристаллия прикусила губу, представив, как хорошо ей будет, когда он окажется в ней. — Я же правда думала, что больше не нужна тебе. Что ты больше не любишь меня, не хочешь… — Как же мне не любить тебя, моя принцесса? — прорычал Ронан, упираясь ладонями в стол по обе стороны от обнаженной жены; ее пальцы повторяли витье вен на его затвердевшем члене, забирались дальше под одежду, обхватывая крупные, тяжелые яички, и Обвинитель дрожал, сцепив зубы, будто сквозь него пропускали ток. — Как же мне не хотеть мою леди Крии?.. — прохрипел он, и Кристалл, успокоенная его пылом и признаниями, позволила себе расслабиться; держа мужа за член, она привлекла его к себе, провела головкой между ног, где она сочилась влагой и нетерпеливым жаром. Поцелуев и ласк почти не было, Ронан оказался в ней одним плавным толчком, и Кристаллия, упав спиной на столешницу, хотела закричать, но из горла вырвался только низкий, горловой стон. Стол под ней ходил ходуном, потолок раскачивался над головой, Обвинитель хватал жену то за руки, то за грудь, и она вздрагивала от каждого его выпада, чувствуя, как муж распирал ее изнутри, растягивая и заполняя собой без остатка. Даже если Кристалл ошиблась, и все ее симптомы были последствием переутомления, а не нежеланной беременности, это стоило того, чтобы помириться с мужем. Теперь не придется больше отсиживаться в покоях и срываться на глупых служанок, заодно можно поделиться радостью с Узоа, что не одна она теперь будет счастлива в браке. Медузалит тоже стоило узнать, что между младшей сестрой и ее мужем все наладилось; Кристалл мстительно улыбнулась, пряча искаженное злорадством лицо на плече Ронана. Отныне Медуза на ее фоне будет казаться жалкой и покинутой, оставленной и мужем, и любовником, а у Кристаллии все обязательно будет хорошо; назло им всем — Пьетро, Джонни, Максимусу, — она будет счастлива. О том, что принцесса нелюдей все же беременна, стало известно спустя несколько недель после ее памятного примирения с мужем. Никто не сомневался, что Кристалл Амаквелин подарит Ронану Обвинителю, окрыленному предстоящим отцовством, наследника; никто, кроме самой девушки, которая надеялась, что у ребенка не окажется черт Максимуса Болтагона.