До края

В первое время Питер не обращает внимания на постоянное урчание в животе. Он растущий мальчик, поэтому ему нужно постоянное пропитание, и Мэй всегда говорила, что его аппетит казался слишком большим для его тела, даже до появления Человека-паука. Однако он быстро понимает, что пустота ненормальна. То, что он почти теряет сознание каждый раз, когда встает, — это ненормально. Снижение веса, когда нечего терять, — это ненормально. Итак, Питер начинает есть больше. Начинает набирать калории. А Мэй жалуется на пустой холодильник и чудовищный желудок Питера, и жизнь продолжается как есть. Но затем Мэй усаживает Питера на диван и очень осторожно объясняет, что у них не так много лишних денег и что ей очень жаль, но Питеру нужно перестать есть чертовски много. Итак, Питер начинает меньше есть, голод возвращается, и он мало об этом думает. - Время в школе тянется мучительно медленно. Тони говорит, что это из-за того, что Питер слишком умен, но Тони никогда по-настоящему не участвовал в обычной школьной жизни, поэтому он не понимает, что школа тянет за собой большинство подростков в американской системе образования. Тем не менее, никогда не было так плохо. Часы идут так медленно, они движутся со скоростью улитки, и Питер чувствует себя так, словно пробирается через зыбучие пески. Он не может нормально сосредоточиться на происходящем. У него спазмы в животе, и он сосредоточен на этом, на обеде и ни на чем другом. Когда ему задают вопрос по физике (один из немногих предметов, который не вызывает немедленных страданий), Питер едва может ответить. Его мозг отключается, и каждый раз, когда он моргает, ему кажется, что глаза никогда не откроются. — Питер, — слегка толкает своим плечом его Нед; в кафетерии шумно, ярко и ужасно. — Ты в порядке? — он придвигает обеденный поднос Питера ближе, и Питер кивает, беря вилку и копаясь в своей курице терияки. — Да, извини. Просто отвлекся. Нед мычит, прижимаясь ногой к ноге Питера, чтобы остановить дрожь, и Питер сжимает руку Неда под столом. С каждым кусочком курицы становится все хуже и хуже, и Питер не может поверить, насколько он был глуп, когда съедал столько раньше. Он должен был знать, что Мэй никогда не могла позволить себе кормить его в таких больших количествах. Она почти каждый день работает в две смены для ребенка, о котором никогда не просила, а Питер то и дело тратит ее деньги. Тратит ее усилия впустую. Ее еду. Он знает, что она не собрала обед сегодня, потому что сегодня день покупки продуктов, а у них — опять же — не осталось еды в холодильнике. Наверное, потому что пару дней назад она дала ему дополнительную порцию. Он откладывает вилку, все еще голодный (голодающий), но очень усталый и слишком злой на себя, чтобы есть. Наклоняясь, он кладет голову Неду на плечо и вздыхает. — Хочешь приехать попозже? — спрашивает Нед, и Питер кивает. — У тебя же новая PS4, верно? — Ты знаешь это, чувак. Может быть, если ему повезет, он сможет поесть в доме Неда, и Мэй не придется беспокоиться о нем сегодня вечером. - Впервые Питер понимает, что что-то действительно не так, когда он обедает в комплексе с Тони и Пеппер. Стол полностью заставлен пиццей, от пиццы с ананасами до вегетарианской, пепперони и курицы-барбекю. А Питер так голоден, но не может заставить себя есть. — Ребёнок? — спрашивает Тони, нахмурив брови, глядя на нетронутую тарелку Питера, и Питер понимает, что выходит из зоны действия, поэтому берет кусок пиццы с курицей барбекю и медленно откусывает. Сыр тает во рту, но по вкусу он напоминает пепел. Он уже чувствует вздутие живота, уже чувствует калории, которые, как он знает, Мэй не получает, так что он тоже не должен получать. От этого ему становится плохо. Пеппер внимательно оглядывает его и кладет руку ему на плечо. — Питер? Ты заболел? Он качает головой. — Извини, пицца правда хорошая. Думаю, я просто устал. Тони выглядит так, будто он не верит ни единому слову Питера, но он ничего не говорит. Вместо этого он прижимает тыльную сторону руки ко лбу Питера и хмурится. — Вроде не теплый. Питер пожимает плечами. — Может, я просто слишком много съел на обед. — Попробуй доесть ломтик, — предлагает Пеппер, и Питер не хочет ее разочаровывать, поэтому он кусает еще раз. Он не знает почему, но ему хочется плакать. Он кладёт остаток на тарелку. — Извините, я не могу. Я не очень хорошо себя чувствую. — Хорошо. Все в порядке, — Тони подбирается ближе к Питеру, проводя рукой по его волосам. — Почему бы тебе не лечь на диван? Мы с Пеппер присоединимся к тебе через пару минут. — Но я не хочу портить вам ужин. — Все в порядке, Пит. Ты ничего не портишь. Иди, полежи на диване, хорошо, малыш? Питер кивает. Его мозг кажется забитым ватой, и он слишком быстро встает. Сразу же у него темнеет в глазах, на секунду он чувствует, что сейчас потеряет сознание. Кровь будто отходит от его головы. — Воу! — Тони ловит его. — Спокойно, Пит. Питер моргает и приходит в себя. Лицо его краснеет. Он осторожно отходит от Тони. — Я в порядке. Просто встал слишком быстро. Я собираюсь, — он указывает на диван. — Пойти и лечь. Он неуверенно идет к дивану и аккуратно садится на него. Он не хочет спать, но в конце концов заставляет себя устроиться на подушках и прикрывает глаза. Что с ним происходит? - Посреди ночи он понимает, что лежит на своей кровати в комплексе, и что Тони и Пеппер сидят рядом с ним и разговаривают. Он слышит их приглушенные голоса. — Что-то не так с ребенком, Пеп, я тебе говорю. Он никогда не отказывается от пиццы. Пеппер вздыхает. — Обычно я бы сказала, что Питер просто неважно себя чувствует, но на этот раз, кажется, ты прав. Что-то происходит. Нежная рука ложится на лоб Питера, и Питер заставляет свое тело расслабиться, притворяется спящим. Он не хочет отвечать на их вопросы. — О, малыш, — шепчет Тони, поправляя одеяло. — В чем дело? Он слышит, как Тони и Пеппер перешептываются, его кровать сдвигается от внезапного изменения веса, и теплая рука исчезает с его кожи. В тот момент, когда они уходят, Питер засыпает, его сны наполняются сочным сыром, капающим ему в рот. - Становится хуже (как всегда). Питер не может есть. Когда он ест, он чувствует себя ужасно, а когда нет, он также чувствует себя ужасно. Это конец. Он так голоден, что больше не голоден, и это самое страшное. У него больше не болит живот, но он жаждет всего. У него начинает выделяться слюна, когда он смотрит на яблоко, и тогда он чувствует таким себя жалким. Питер не понимает, почему он такой. Он не пытается похудеть; это просто продолжается. И он бы хотел поесть, но чувство вины каждый раз, когда он что-то кладёт в рот, заставляет его остановиться. В самом деле, он просто устал плохо себя чувствовать. Или, может быть, он устал чувствовать себя усталым. На данный момент ему немного сложно сказать точно. - Быть Человеком-пауком слишком сложно. Его конечности не работают так, как он этого хочет. Они уже недостаточно быстрые. Он стал медленнее. Но он также стал меньше, что работает в его пользу. Но небольшой размер ничего не значит, когда он не может функционировать. Он должен спасать жизни, но его реакция ухудшилась. (Но у Мэй нет денег). (Но Мэй, вероятно, голодна). Питер может подстроиться под такой ритм. Он не приятный, но с этим можно справиться, и, в конце концов, он все еще жив. Все будет хорошо. (Кого он пытается убедить?) - Ему начинает нравиться то, как он выглядит. Так не должно быть, но это происходит. Ему нравится, насколько тонкие его запястья, нравится, насколько крошечным он выглядит в костюме Человека-паука. Нравится, что его одежда становится слишком большой для него. Еда — это то, что он может контролировать. Деньги - нет. Но если он контролирует свою еду, он в некотором роде контролирует и деньги Мэй. В любом случае ему не нужно так много есть. Раньше он просто впадал в обжорство. Сейчас все лучше, здоровее. Маленькие люди могут уворачиваться от большего количества вещей, могут спасти больше людей, могут попасть в места незамеченными. Может быть, он более усталый, может быть, он медлительный, но если он будет больше работать, он снова сможет стать быстрым. Он все еще не пытается похудеть (это не так). Это побочный эффект более важной причины. Мэй. Все что угодно для Мэй. (он чувствует, что умирает) - Все начинается и заканчивается так: Питер идет на занятия с Недом, и Нед говорит: — Я очень жду сегодняшний вечер. И Питер спрашивает: — А что сегодня вечером? (Первый звоночек.) — Э... ты приходишь ко мне каждую пятницу вечером... Уже пятница? (Второй звоночек.) Питер останавливается, вынуждая Неда остановиться вместе с ним, и качает головой. — Я не могу прийти сегодня вечером, — говорит он, ненавидя то, как сразу же исчезает улыбка с лица Неда. — Что? Почему? — Я… — у него больше нет оправданий, все, что осталось, так это правда. — Я действительно неважно себя чувствую, — он так устал, у него тяжелые ноги, он еле может ими передвигать. Даже разговор требует большей силы воли, чем он хотел бы признать. Обеспокоенный, Нед слишком пристально смотрит на Питера, проводя полное сканирование тела, прежде чем проводить его к скамейке и заставить сесть. — Ты плохо выглядишь, — говорит он. — Я собираюсь отоспаться в эти выходные, и в понедельник вернусь к нормальной жизни. Ничего страшного. Нед качает головой, задерживая взгляд на ключице Питера, выглядывающей из-под мешковатой одежды. — Чувак, ты действительно нехорошо выглядишь. Думаю, тебе пора домой. Питер закатывает глаза. — Боже мой, Нед. Все замечательно, —он пытается встать, но делает это слишком быстро, слишком внезапно, и все будто исчезает из его головы. Он даже не замечает этого. Он встает, и следующее, что он понимает, это то, что он лежит на полу, а черные точки мигают в его глазах. — Ох, черт! Питер, не двигайся, нет, не двигайся, эй! Не двигайся! Нед прижимается к плечу Питера, фиксируя его на полу, и теперь пара других учеников замечают происходящее. — О господи, боже. Что я делаю? — Нед находится в состоянии паники, и Питер хочет протянуть руку, коснуться, сказать ему, чтобы он успокоился, но замирает. Мир тускнеет, его руки словно весят по десять тонн каждая, и он понимает, что больше не может сдвинутся места. — Тебе нужно дышать, идиот, — Эм Джей скользит на пол рядом с Недом. — Дыши. Хорошо. Кто-то позвал медсестру, так что все будет хорошо. Слушай, Питер сейчас в сознании. Он смотрит на тебя, и ты его пугаешь, так что тебе нужно успокоиться. Нед отчаянно кивает, глубоко вздыхая, и Питер хочет сказать, что он не должен беспокоиться, что с ним все в порядке, но его рот отказывает открываться. Он хочет перевернуться, подставить под себя руки и ноги и встать, но не может. (Третий звоночек). - Это Тони приходит и забирает его. Не Хэппи, а Тони Старк. Он забирает Питера из кабинета медсестры, успокаивает обеспокоенных Неда и Мишель (хотя ей не хотелось бы в этом признаваться). — Привет, Пит, — тихо говорит Тони, когда они выходят из школы. — Привет. — Хочешь рассказать мне, что случилось? Питер пожимает плечами, садясь на пассажирское сиденье машины после того, как Тони открывает дверь. — Неверно. Хочешь попробовать еще раз? Питер качает головой, и Тони вздыхает. — Пит, тебе нужно поговорить со мной. Да ладно, — двигатель машины выключен, Тони наклоняется к сиденью Питера, явно изо всех сил пытаясь набраться терпения. Но Питер не хочет об этом говорить. Что беспокоит Питера, так это осторожная рука Тони, которая ложится на спину Питера, прежде чем заключить его в неуверенные объятия. — Давай, Пит. Ты должен сказать мне, что не так. Питер фыркает, пряча лицо в пиджаке Тони, и старается не потерять контроль. — Я ничего не могу с собой поделать, — говорит он. — Мэй тратит на меня кучу своих много денег, а я лишь трачу их зря. — Эй, нет, — сурово говорит Тони. — Она твой опекун. Она любит тебя больше всего на свете. — Я знаю, — признается Питер, — Но она никогда не просила ребенка! Она даже не хотела его. И после укуса паука я стал есть так много еды из ее собственного дома. Так что я просто... — Так ты просто перестал есть? — недоверчиво говорит Тони, но Питер только пожимает плечами. — Я все еще ем. Тони смотрит на Питера с головы до ног, точно так же, как это делал Нед, и его лицо морщится так, как Питер никогда не видел. — Верно. — Я ем! Просто немного меньше, чем обычно, потому что это несправедливо по отношению к ней — тратить на меня столько денег, когда их уже нет! — Ладно, слушай, малыш, — Тони отстраняется от Питера, держа его за плечи. — Она заботится о тебе, не потому что это обязанность. Она делает это, потому что любит тебя, и ей бы очень не хотелось видеть тебя таким, — то, что я не хочу видеть тебя таким тоже, остается недосказанным, но, тем не менее, услышанным. — Я знаю! — Тони не понимает. Не понимает, зачем Питер это делает. Не понимает, потому что он богат, родился богатым и всегда будет богатым. — Тогда почему? — Потому что у нас нет денег! Еда дорогая! Мы не такие как вы, мистер Старк. Мы не включаем кондиционер летом и почти не пользуемся обогревателем зимой. Горячая вода иногда заканчивается, и мы живем от зарплаты до зарплаты. Иногда денег совсем нет, и тогда Мэй берет на работе дополнительные смены, пока я учусь в специальной школе со своей особенной жизнью и заставляю ее тратить на все это деньги, — он делает вдох, но его легкие не расширяются. — Вы не понимаете это! На этот раз Тони молчит. Когда он снова открывает рот, он произносит именно то, что Питер не хотел слышать. — Позволь мне помочь. — Нет. — Если это из-за гордости, то это глупо. Позволь мне помочь, — снова говорит он, и Питер начинает плакать. Потому что он прав. Это предмет гордости для него и Мэй. Позволить кому-то помочь означает, что он не может содержать себя. Означает, что Мэй не может содержать семью. Стыд. Он пронзает каждую его кость. — Мы поговорим с Мэй. Это нормально. Питер качает головой. — Я не могу есть, — выдыхает он. — Я не могу. И не буду. — Почему? — Тони так искренен, так обеспокоен, что Питеру хочется ответить. — Потому что это единственное, что я сейчас контролирую. — Ладно, — говорит Тони, взъерошивая волосы Питера, прежде чем откинуться назад и запустить двигатель. — Ладно. Поговорим с Мэй, а потом что-нибудь придумаем. Ты не один, Пит. Питер знает, что Тони прерывает разговор, потому что больше не знает, что сказать. Но на этот раз Питер за это благодарен. Он слышит напряжение в голосе Тони, видит это на его лице. — Мне холодно, — говорит Питер, и Тони смотрит на температуру, отображаемую на курсоре машины, а затем снова на Питера, закутанного в большой свитер. На улице двадцать градусов, а в машине ещё теплее. — Пальто на заднем сиденье, — говорит Тони, возвращаясь к дороге. Отстегивая ремень безопасности, Питер тянется назад, берет пальто, затем возвращается на свое место. Он обворачивает пальто вокруг себя и погружается в него, желая телепортироваться домой. Желая исчезнуть. - — Мэй по пятницам не возвращается раньше девяти. — Значит, мы подождем. Питер закрывает глаза. Когда он их открывает, Тони уже припарковает машину возле «Olive Garden» и Питер точно знает, что тот собирается сделать. — Я не могу, — говорит Питер. — Я не голоден. — Ну, я голоден, так что пошли. — Нет. Вы не можете, — он жестикулирует вокруг чего-то. Если говорить конкретно, то просто перед собой. — Просто делать это. Контролировать мою жизнь. Я сказал, что не голоден! — Пит, — вздыхает Тони. — Тебе нужно поесть. — Я поем, я это сделаю. Я просто не голоден прямо сейчас, так что просто, — его пальцы запутываются в потрепанных нитках свитера. — Перестаньте приказывать мне поесть. На секунду он видит, что Тони собирается смягчиться, но затем качает головой и пристально смотрит на Питера. — Нет. Малыш, если ты не будешь потреблять достаточное количество еды, ты умрешь, и я уверен, что уже говорил тебе об этом раньше, но я не могу этого допустить. — Мистер Старк, — Питер закатывает глаза. — Это один прием пищи, я не умру, — он пытается сделать свой голос мягче, чтобы он не звучал так раздраженно, как он себя чувствует, но он всегда плохо умел скрывать свои чувства, и это видно. Тони сдувается, его голова падает на руки. — Малыш, ты убиваешь меня. Питер никогда не собирался причинять кому-либо вред, но Тони явно страдает. — Извини, — бормочет он, свернувшись клубочком, но Тони качает головой. — Я не хочу больше слышать от тебя извинений. Я не собираюсь заставлять тебя есть прямо сейчас, но ты должен пообещать мне, что обязательно поешь сегодня. Ладно? Облегчение охватывает тело Питера, и он с энтузиазмом кивает. — Конечно, мистер Старк! Обещаю. - В тот момент он действительно имел это в виду, но, сидя с Мэй и Тони за обеденным столом в его маленькой квартире, он не может заставить себя есть. Еда выглядит неплохо, но Питер не хочет ее трогать. Жареные овощи, жареный лаваш, шашлык из баранины, жареная мускатная тыква. Он хочет съесть все. Он ничего не хочет съесть. — Милый, ты не голоден? — Мэй кладет кусок лаваша на его тарелку, но Питер сразу же берет его и перекладывает на тарелку Тони. — Пит, — вздыхает Тони, но Питер не может смотреть ему в глаза. — Извините. — Больше никаких извинений. Питер кивает. Мэй оглядывает их двоих, прежде чем положить вилку и поджать губы. — Давай сядем на диван и попробуем поесть позже, когда мы все будем более готовы к этому. И снова Питер облажался. — Нет! — он пытается все исправить. — Ребята, вы должны поесть. Я просто сяду там и подожду, а вы, ребята, можете присоединиться ко мне после обеда... — Хорошая попытка, — вмешивается Тони. — Но нет. Все трое встают и идут к дивану, рука Тони на его спине — единственное, что удерживает Питера впереди. Они едва садятся, как Тони смотрит на Мэй и говорит: — Питер не ест. — Эй! — эта внезапная ярость застает всех врасплох, но гнев настолько спонтанный и сильный, что Питер не может с этим ничего поделать. — Я ем! И даже если бы я не ел, почему ты думаешь, что вмешиваться — это нормально? Тони сбит с толку, глядя на Питера с открытым ртом. — Малыш, ты выглядишь так, будто умираешь. Если я могу сделать что-то, чтобы сохранить тебе жизнь, я сделаю это, с твоим разрешением или без него. Дрожа, Питер прижимает ладони к глазам, пытаясь отогнать слезы. Он стонет, но на самом деле ему хочется кричать. Это нечестно. Это нечестно. Он делает это только для того, чтобы помочь, а его за это наказывают. — Я стараюсь изо всех сил, — хрипит Питер, неуверенная рука Мэй дрожит на его плече. — Питер? — сказала она. — Ты не ешь? Он качает головой, желая, чтобы она могла прочесть его мысли, чтобы понять. — Только чтобы помочь. Не чтобы похудеть или еще что-нибудь. Мне просто нужно что-то контролировать. Он поднимает взгляд и сразу же сожалеет об этом, потому что Мэй выглядит так, будто она с трудом сдерживается. Она слишком сильно сжимает его плечо, прежде чем ее взгляд задерживается на его запястьях, пальцах и фиолетовых ногтях. Она держит его за руку, и либо она очень горячая, либо он ледяной. — Он думает, что помогает тебе сэкономить деньги, отказавшись от еды, — говорит Тони, и Мэй смотрит на Питера с такой печалью, какую он терпеть не может. — Почему ты так думаешь? —спрашивает она, затем прикрывает рот, понимая, что происходит. — Это из-за того, что я тебе сказала. Боже мой. — Нет, Мэй. Это не твоя вина. Ты не знала о моем повышенном метаболизме. Все хорошо. Она выглядит напуганной. — Боже мой. Я буквально сказала тебе морить себя голодом, — она поворачивается к Питеру, касаясь его лица. — Нет, все хорошо. Стой, ты не знала. Она выглядит так, словно ее ударили. Словно она не знает, что делать. — Мэй, все в порядке, — говорит Тони, но Мэй поворачивается к нему с такой несвойственной для нее резкостью, от которой вздрагивает даже Питер. — Это не так! — огрызается она. — Он никогда не был таким худым, Тони. — Слушай, мы ему поможем, и все будет хорошо. Я заплачу за все. Нет проблем. — Самая большая проблема — не в плате за вещи. Дело в том, что мой ребенок думает, что он стоит меньше моих денег. — Я знаю, Мэй. Мы разберемся с этим, хорошо? — Господи! Это все, что вы говорите! «Мы будем работать над этим». Как? Когда? Нельзя просто говорить вещи и ожидать, что они сбудутся... — Я в порядке! — вмешивается Питер. — Перестаньте говорить обо мне, как будто я проблема! Мэй замирает, делая глубокие вдохи, как будто она напоминает своему телу, что ей нужен воздух, затем медленно протягивает руки, и Питер с радостью вползает внутрь, позволяя ей обнять его. — Все в порядке, — говорит она, целуя его в лоб; ее движения замедляются, будто она все еще восстанавливается после крика. — Мы что-нибудь придумаем, но тебе нужно есть, детка. Я так виновата. Мне очень жаль. — Нееет, — стонет он. — Вы не понимаете. Укус паука свел с ума мой метаболизм. Я не могу есть. Если я что-нибудь начну есть, я никогда не перестану. — И я сказал, что покрою эти расходы, — сказал Тони, — Итак, какое у тебя теперь оправдание? Питер ненавидит, что они ополчились на него, что они ловят его, что они даже не пытаются смотреть с его точки зрения. Он не так много плакал с тех пор, как умер Бен, но внезапно слезы не перестают течь. Он наклоняется ближе к груди Мэй и рыдает. — Я не знаю, что со мной не так, — признается он, пытаясь не обращать внимания на пальцы Мэй, скользящие по его позвоночнику, считающие позвонки. Если он снова поднимет голову, он знает, что увидит, как ее сердце разбивается. — Позволь нам помочь, Пит, — говорит Тони, и Питер уступает, как всегда делает ради своих близких. — Хорошо, — говорит он, чувствуя, как дрожит тело Мэй, чувствуя, как ногти Тони царапают кожу его головы. Он их ненавидит (на самом деле нет. Он ненавидит себя). - По какой-то причине он думал, что вернуться к нормальной жизни будет легко. Это не так. Он даже больше не испытывает приступов голода, но в тот момент, когда он ест, голод возвращается в полную силу, и он не может остановиться. Он ест, пока Мэй или Тони или Пеппер не заберут его еду. Пока он не лопнет. Пока он не возненавидит себя так сильно, что заплачет. — Никакого Человека-паука, пока не станешь здоровее, — говорит Тони, и Питер кивает, хотя его сердце сжимается. — Как долго это будет длиться? Тони улавливает дрожь в голосе Питера, как всегда, и притягивает его к себе. — Это не наказание, Пит. Это, чтобы ты не подвергал себя опасности. Они заставляют его ходить на встречи кое с кем, и она милая, она понимающая. Она говорит: «Ты не одинок» и «через это проходят многие подростки. Если ты будешь работать над тем, чтобы поправиться, ты сделаешь это». Она заверяет его, что у него все хорошо. Она позволяет ему рисовать, когда он не хочет разговаривать. Они говорят не только о еде, хотя их тема обычно возвращается к этому. — Я постоянно сталкиваюсь с суперспособностями, — говорит она. —Но с тобой я имею дело с подростком с повышенным метаболизмом, а это сложно. Но она позволяет ему говорить, плакать и дуться, и ему действительно становится лучше. Питер очень сильно старается справляться с этим. Нед рядом, Мэй рядом, Тони рядом, Пеппер рядом, Эм Джей рядом. — Один раз в день, — часто говорит Мэй, когда он не может есть, когда отказывается или когда он съедает так много, что кажется, что он вот-вот взорвется. И какое-то время это работает. Какое-то время все хорошо. На какое-то время Питер позволяет себе расслабиться и забывает, что все не бывает так просто. - Это не рецидив. Он никогда раньше этого не делал. Но у него тяжелый живот, вздутый, и он чувствует себя отвратительно. Ему вернули костюм Человека-паука, и он хочет патрулировать, но он не может это делать, если чувствует, что его вот-вот вырвет. Рассуждения имеют смысл, по крайней мере, для Питера. Он становится на колени у унитаза, засовывает два пальца в горло и выблевывает свой обед. Это просто. Не больно. Так что для него это не может быть все так плохо. К тому же, после этого он чувствует себя намного лучше; он легкий, хорошо раскачивается в воздухе и свободен. - Он не понимает, что снова делает что-то плохое. Когда он переедает, его рвет, потому что как еще он должен быть Человеком-пауком? У него снова кружится голова, но потом он напоминает себе, что нужно выпить еще воды, и это нормально. Обычно он ест нормально. Просто иногда он этого не делает, поэтому ему приходится избавляться от улик. Это всего лишь рвота. Он не делает ничего плохого. Он оказывает своему телу услугу. - Он приходит домой из школы голодным, у него сжимается живот, поэтому он направляется к холодильнику и роется в нем. Благодаря Тони холодильник полностью забит, так что у Питера есть из чего выбирать. Он достает кусок острого сыра чеддер и делает три жареных бутерброда с сыром, которые тут же съедает. Мэй спрятала в шкафчике орехи в шоколаде, поэтому он берет их и ест, пока не наполняет желудок. Крекеры и чесночный соус, остатки суши. Он даже больше не голоден, но по какой-то причине не может перестать есть. Он ищет еще еды, еще закусок, и, прежде чем он это осознает, его желудок так сильно болит, что он едва может дышать. Ненавидя себя с каждой секундой все больше и больше, он снова оказывается перед унитазом и заносит себе в горло три пальца. Его ногти царапают его плоть, и куски непереваренной пищи выходят наружу, проливаясь в унитаз. Его рвет до тех пор, пока ничего не остается, и он наполовину смывает унитаз, чтобы не засорить его. Рвота исчезает пока болезненная полнота не заменяется ноющей пустотой. «Больше никогда», — обещает он себе. Он больше никогда этого не сделает. - Но в жизни так не бывает, и это повторяется снова, и он так смущен. Он должен быть героем, но он не может ничего с собой поделать. Он продолжает... есть. Кажется, он не может остановиться. Либо он ест все, либо совсем ничего. Единственное, что хорошо в рвоте, — это то, что он больше не теряет в весе, поэтому терапевт больше не нужен. Вместо этого он мчится по городу со звоном в ушах, болью в животе, настолько легко, что кажется, будто ветер может сбить его с ног. Он пролетает в воздухе и едва успевает остановить себя, затем слишком сильно бьет грабителя и слышит щелчок ребер. — О боже, — говорит Питер, когда мужчина стонет. — Мне так жаль. — Да пошел ты на хуй, — что же, это справедливо. Питер опутывает его паутиной, вызывает полицию и ведет жертву домой, потому что чувство вины не позволяет ему уйти. — Ты в порядке, Паук? — спрашивает парень, когда они доходят до его дома, и Питер смеется. — Разве я не должен спрашивать тебя от этом? Парень хмурится, затем неловко похлопывает Питера по плечу. — Успокойся, Паук. Ты должен позаботиться о себе, прежде чем заботиться о нас. Затем он входит в здание, а Питер остается стоять снаружи, как идиот, недоумевая, почему парень думает, что он должен ставить себя на первое место. - Потому что каждый раз, когда он ставит себя на первое место, страдает кто-то другой. - Человек-паук получает много бесплатной еды, а Питер ей предается. Он съедает два хот-дога на крыше, затем останавливается у пиццерии и вдыхает в себя очень большую пиццу с ветчиной и ананасом. Затем он снова переодевается в гражданскую одежду, заходит в уборную кафе «7-11» и его рвет. Чтобы убрать весь оставленный им беспорядок, он лениво вытирает все капли туалетной бумагой, а затем умывает лицо холодной водой. Его зубы царапают пальцы, оставляя на них беспорядочные красные линии, но он не может заставить себя позаботиться об этом. Он направляется домой, и Мэй встречает его с улыбкой на лице. — Питер, как прошел патруль? — Нормально. Ничего особенного не произошло. Остановил парня, пытающегося украсть хлеб из продуктового магазина, и вместо этого купил ему хлеб. Вернул ребенка маме. И это все за один день. — Это прекрасно. У тебя есть время на ужин? Или ты опять куда-нибудь убежишь? — она говорит это дразня, но Питер видит, как сильно она хочет, чтобы он сел поесть. Он хочет сказать ей, что уже поел. Что с ним все в порядке, но он не может. Вместо этого он приземляется своей задницей на стул и ужинает с ней, и если его вырвет позже, что ж, ей не нужно об этом знать. - — Я так рада, что у тебя все хорошо, — говорит Пеппер, убирая челку Питера с его лица, и Питер улыбается. — Спасибо! Я тоже рад, что у меня все хорошо. — Ребенок просто возвращается в норму, не так ли? — говорит Тони, и Пеппер добродушно смеется, а Питер делает вид, будто его живот не сжимается от горького привкуса собственной лжи. — Как школа, Пит? — спрашивает Тони, и Питер пожимает плечами. — Школа как школа. Все хорошо. — Да? Он кивает. — Ты… — Тони колеблется, и именно поэтому Питер знает, что они собираются поговорить о более щекотливых вещах. — Ты соблюдаешь свой план питания? — Ага! — говорит Питер. — Мэй приглядывает за мной, — на самом деле он не лжет. Он просто не говорит всей правды, и то, что Тони не знает, не может ему навредить. После ужина они направляются в лабораторию, и Тони не дает Питеру времени на то, чтобы его вырвало, поэтому Питер корчится и возится со своими веб-стрелками, пока не понимает, что сейчас действительно взорвется. — Мне нужно в туалет, — говорит он, и Тони кивает. — Не задерживайся, малыш, — говорит он, не поднимая глаз. — Или я начну все самое интересное без тебя. Питер не заставляет себя ждать. Через десять минут он возвращается, его горло болит, голова кружится. Но то, что Тони не знает, не причинит ему вреда, поэтому Питер будет хранить этот секрет столько, сколько сможет. - Оказывается, он не может удерживать этот секрет долго. В слюне он чувствует кровь, его горло болит, а голос кажется сорваным. Нед все время спрашивает, в порядке ли он, голоден ли, нужно ли ему позвонить Мэй, мистеру Старку или мисс Поттс. — Я в порядке, Нед, — с мольбой повторяет Питер, пытаясь заставить себя отложить в сторону второй обед. Пытаясь убедить себя, что с него достаточно. Это ему больше не нужно. Но он продолжает есть. — Ты выглядишь больным, — говорит Нед. Питер набивает рот картошкой фри. Позже, когда звенит звонок, Питер решает, что опоздать на химию — это не так уж плохо, и направляется в туалет для парней и девушек. Это одна комната, один туалет, никаких шансов, что кто-то войдет. Он запирает дверь и осторожно, медленно осушает свою вину. Его рвет только наполовину, когда в дверь сильно стучат. — Питер. Это Нед. Конечно, это Нед. — Питер, я знаю, что ты там. Ты в порядке? Питер вынимает пальцы из горла и выдавливает: — Я в порядке. — Похоже, тебя тошнит. — Кажется, я перебрал с едой. Но Нед продолжает стучать, стучать и стучать. — Чувак, это плохо звучит. Я действительно волнуюсь. Пожалуйста, открой. А Питер устал. Может быть, часть его хочет быть обнаруженной. Он открывает дверь и смывает воду в туалете, а Нед наблюдает, тщательно вытирая руки. Глаза Неда круглые, как полная луна. Он переводит взгляд с покрытых рвотой рук Питера на смывающийся унитаз. — Я... э... провел небольшое исследование, — начинает Нед. — О расстройствах пищевого поведения и тому подобном, и... Он останавливается, и Питер чувствует себя измученным. Это долбаная петля. Исцеляйся от одного, получай удар от другого. — Все в порядке, Нед. — Ты должен кому-нибудь рассказать. Питер кивает. Потому что Нед прав. Потому что он устал. - Он рассказывает своему терапевту, которая успокаивает его, но сообщает обо всем Тони, который, в свою очередь, передает это Мэй. Они оба в шоке, как будто не могут поверить, что он делает с собой что-то настолько ужасное. Но после этого возникает чувство вины, от которого становится еще хуже. — Господи, Пит, — продолжает повторять Тони, словно это что-то изменит. — Почему? И у Питера нет ответа, но Тони все спрашивает и спрашивает, и Питер ломается где-то посередине. — Что вы хотите, чтобы я сказал, мистер Старк? Что я тупой? Идиот, раз поступал так с собой? Вот только не надо, спасибо, я знаю. Я просто не могу это контролировать, — и Питер знает, что это иронично, так как все это началось, потому что он хотел именно контроля. — Это вызывает привыкание? — спрашивает Тони. — Потому что я кое-что знаю об этом. И это так. Это похоже на привычку. Ощущение опустошенности, рвоты, головокружения. Это неприятно, но Питер по какой-то причине продолжает делать это. Тони не дает советов, потому что у него никогда не было расстройства пищевого поведения, но он знаком с зависимостью, и почему-то его понимания достаточно. Его терапевт иногда просит поговорить с Мэй или Тони или с ними обоими наедине, а Питер сидит снаружи, гадая, хорошие это новости или плохие. Он старается изо всех сил. Просто все идет не так гладко, как он думал. Иногда Мэй обнимает его так сильно, что ему кажется, что она развалится, если отпустит его, и Тони трет его плечо, как будто он боится, что Питер исчезнет. Они пытаются напомнить ему, насколько он важен, что он должен поставить себя на первое место. Но Питер никогда не будет ставить себя на первое место. Он не знает, как это сделать, и сейчас он не собирается начинать, но он также знает, что не может заботиться о других, если опирается на дверь смерти. У него обновленный план питания, который он использует в хорошие дни и полностью игнорирует в плохие. — У тебя все хорошо, малыш, — говорит Тони. На этот раз Питер отдает костюм Тони добровольно, зная, что тот его вернет, потому что сейчас он, как Человек-паук, причинит больше вреда людям, чем поможет. Он не может контролировать свою силу, когда голоден. Один удар, и он может кого-нибудь убить. Или, может быть, его удар будет слишком слабым, и в конечном итоге он погибнет сам. Мэй внимательно следит за каждым приемом пищи, внимательно относится к его перееданиям и старается отвлекать его, когда он хочет блевать. — Мне нужно стошнить, — говорит Питер. — Я умру. — Ты не умрешь. Это пройдёт, Питер. Так всегда бывает, — и Мэй права — это пройдет. Но сейчас ему кажется, что он насытился навсегда. Что ему суждено раздуться, пока он не взорвется. Дело не в его весе и никогда не было. Это всегда было о контроле. — У тебя все хорошо, — говорит Тони каждый раз, когда Питер тусуется с ним в своей лаборатории. — Я знаю, что говорю это не часто, но я так тобой горжусь. Питер знает. Он может сказать это по мягкости в глазах Тони, по его похлопыванию по голове и по плечам, по его крепким объятиям. Он может сказать по тому, как люди вокруг него говорят «Я люблю тебя», не произнося слов. — Ты невероятный, Пит. Однажды Питер в это поверит.