Лучше молчи.

Северус не помнит причину произошедшего. И вспомнить не может, как бы не старался. Дырка в памяти, словно какое-то проклятье, мешает воспроизвести минувший, окутанный страхом и безысходностью, день. Как бы он не пытался — перед глазами возникает тело его матери, а в ушах скрипом отдаётся голос отца. Каждая попытка вспомнить, что было перед этим, преследуется тошнотой и болью в голове. Он хочет, пытается вспомнить. Знает, что эти события переживает в кошмарах, но не может запомнить их. Каждый раз. Каждый, хреново, раз Снейп ощущает себя придурком, который не смог запомнить такое. — У вас ретроградная амнезия, Мистер Снейп, — устало произносит врач, потирая свою переносицу. Мужчина замечает не понимающий взгляд пациента и, вздохнув, продолжает речь, — ретроградная амнезия - нарушение долговременной памяти, когда из неё выпадают события, произошедшие до начала болезненного состояния. Северус догадывался..нет, он знал, что у него пробелы в памяти. Но амнезия для него — неожиданна. Из-за этого отца отпустят? Не будут принимать меры, ведь свидетелей недостаточно? К счастью, его переживания были напрасны. Тобиуса посадили на пожизненное и навряд-ли отпустят досрочно. Мысли путаются, стараясь образовать единый поток, но каждая старается опередить другую и так постоянно. И каждый раз противные моменты в его памяти, в его подсознании, складывают лишь одно: слабый, никчёмный Северус, потерявший память, при жизни не приносил пользу для матери, так и после она от тебя не получит. Все доказательства, которые мог бы ты предоставить, за тебя ищут мужчины в форме. Ужасный сын, ужасный ребёнок. Словно проходя ножом по оставшимся моментах памяти, мысли терзают, душат, выбивают у него всё желание бороться дальше. Он виновен перед своей мамой за то, что не смог защитить. Виновен перед Лили за то, что заставил волноваться о нём. Снейп не хочет признавать то, что произошло. Слишком много свалилось на его хрупкие плечи, он слишком юн для всего этого..но, видимо, всё хорошее, что может с ним произойти — уже произошло в лице Лили. Он соврёт, если скажет, что Лили — просто подруга. Она давно стала для него чем-то более важным. Первое время, Северус был уверен, что влюблён в Эванс, ведь мёртвые бабочки в животе воскресали, стоило ей только дотронуться, засмеяться рядом с ним или просто улыбнуться ему. Но после приходит понимание того, что эти бабочки в животе — ложное чувство. Лили стала ему, как сестра. Постоянно рядом, поддержит. Знает все его секреты, проблемы. В шутку, Северус часто называл девушку “мамой” из-за чего..Ну вот опять перед глазами тело матери. Холодное и бледное. Снейп ощущает подходящую тошноту из-за чего приходится отвлечься от мыслей. За время проведённое в больнице, парень ощущает себя намного лучше. Однако новым грузом на его плечи ложатся размышления о том, куда ему поддаться после выписки. Домой возвращаться он не намерен. Слишком много он там настрадался. К Эвансам. А что Эвансы? Очевидно, он только «за» пожить у них, но они слишком много сделали для него. Из-за чего, без угрызений совести, Снейп не сможет попроситься к ним. Тем более, он не хочет доставлять лишних хлопот в их жизни до совершеннолетия. Последним и, пожалуй, самым логичным вариантом становится приют. Это в любом случае лучше, чем жить на улице и попрошайничать. Северус обводит взглядом свою палату. Она выглядит достаточно богатой, по сравнению с палатами в больнице на его районе. Одна койка здесь чего только стоит — никогда ещё сон Снейпа не был настолько комфортен и крепок. Сколько себя помнит — почти всегда ему приходилось спать на скрипучих матрасах, пружины которых впивались в рёбра. Парень ёрзает, убеждаясь в том, что матрас действительно высокого качества. Северус выдыхает и закрывает глаза. Ему хочется спать.

***

Снейп сонно открывает глаза, чувствуя чьё-то присутствие в палате. Он открывает глаза с уверенностью, что его навестила Лили. Так оно и оказалось. Девушка читала книгу, сидя на стуле. Эванс также принесла цветы. Не то, чтобы он любил растения даже относился к ним отрицательно, считая их слишком “женскими”, но упорство его подруги слишком велико, да и цветы от неё получить — редкость. Лили сама не любила их и считала слишком “необъяснимо дорогим удовольствием”. Но ради шутки, она выучила значение каждого и дарит теперь в крайних случаях и те цветы, которые своим смыслом подходят к причине этого подарка. Однако, в памяти Северуса не имелось, подходящего к ситуации, смысла хризантемы. — Лили, возможно на меня так повлияла амнезия, — он усмехается и принимает сидячее положение. От неожиданно подавшего голоса, Эванс вздрагивает, подавляя вскрик, — Но разве хризантема это не.. — Прощение, благосклонность, приветливость, — продолжает уже сама Лили, вставая со стула, — К твоему случаю эти цветы дела никакого не имеют. Но хризантемы также значат “ты замечательный друг”. — А так значат-то они что? — Северус искривляется в улыбке и тут же прикрывается руками от удара книгой со стороны подруги. — То и значат, — он издаёт смешок, довольный своей, пусть и не лучшим, но подколом. — Кстати, а ты как давно пришла? — М..примерно час назад, — они оба смотрят на часы. Почти пять вечера. — Обычно ты к двум приходишь. — Тут я задержалась из-за этого придурка Поттера, — и тут Снейп задумался — а кто такой этот Поттер? Фамилия кажется ему знакомой. Она часто звучала из телевизора и кажется, достаточно популярна, была у всех на слуху. Но ни одного человека с ней вспомнить не получалось. Лишь странное чувство тревоги и неприязни возникали при попытках. Ужасное чувство, связываться с которым ему не хотелось. Но Лили выглядит раздражённой. Этот “Придурок-Поттер” пристаёт к ней? Задирает? Северус успевает отбросить эти мысли — он бы запомнил. Наверно. — Северус, ты как? — встревоженно интересуется Эванс, заметив задумавшегося парня. — А кто такой Поттер? — Что? — Мне повторить? — Нет-нет..Погоди, ты серьёзно его не помнишь? — Думаешь, я бы в своих шутках зашёл бы так далеко? Лили пребывает в шоке. В её голове путаница. Не помнит..Звучит, как начало какого-то анекдота. Она нервно усмехается. Всё это слишком комично. Но ей также интересно: а как на это отреагирует Джеймс? Кто знает, что у него в голове творится, может ему станет обидно? Или найдётся причина новым издевательствами? Как бы то ни было — она должна предотвратить нежелаемые последствия. Снейп должен восстановить память без Джеймса и остальными в лице Сириуса, Ремуса и Питера. Эванс более чем уверена, что от их компании помощи не дождёшься и, как бы не желала девушка хотя бы нейтралитета между ними и Северусом, они слишком друг друга ненавидят. А сейчас у её друга траур. И к этому всему потеря памяти, которая продлится чёрт знает сколько. Я обязана что-нибудь предпринять во избежании их очередных перепалок. Менять представление о них Снейпу она не собирается. Слишком низко и позорно. Тем более сами мародёры, которыми себя называла ранее упомянавшаяся четвёрка, вряд-ли будут поддерживать эту лапшу, которую девушка так любезно повесила на уши другу. Будет легче разъяснить всю ситуацию и попросить оставить свои споры мародёров, чем слепо защищать, словно мамочка-гусыня, Северуса. — Да так, — отмахивается Эванс, — Поттер слишком настойчивый и упёртый идиот, который не понимает отказа с первого раза. Слишком сильно этим раздражает. Парень кивает. Не то, чтобы Лили считала Джеймса бесячим или испытывала ненависть к нему. Он достаточно хороший парень, но именно его неспособность принять отказ и излишняя гордость слишком раздражали, заставляя в лишний раз его избегать. Но как только мародёры заметили отсутствие Северуса, то Поттер сам не свой. Какой-то раздражительный и поникший. На время Эванс даже осталась в покое. Но сегодня он пришёл в “норму”. И девушка уже не знает, как реагировать: радоваться возвращению его состояния или сожалеть о том, что “пассивного” Поттера она увидит ещё не скоро. — Кстати, мои родители должны вот-вот прийти, — она глядит на часы в палате, довольно улыбаясь. — Зачем? — Да подписать какие-то документы подтверждающие опекунство над тобой. Снейп молчит, пребывая в лёгком шоке. Переосмысление слов подруги занимает достаточно много времени. Ему не послышалось? Его решили взять на попечение? Но среди этих вопросов, всплывает другой, ответ на который найти ему одному будет практически невозможно: — Почему документы подписывают в больнице, а не в юридических зданиях или тому подобное? — Вот тут я не задумывалась. Лили, по всей видимости, была настолько рада новости о том, что родители приняли настолько важное решение, что даже не заметила причин для сомнений. Словно ответ на вопрос с коридора отчётливо слышатся шаги по направлению к палате. Мгновение и дверь открывается. Внутрь заходят Эвансы с Петунией, а за ними незнакомая женщина. Незнакомка представляла из себя худую седовласую старушку, одетую в клетчатые пиджак и юбку. Туфли на небольшой платформе. На лице очки с круглой оправой, через линзы которых просвечиваются серые глаза. Пусть по внешнему виду судить неправильно и низко, но Северусу дама кажется ненадёжной личностью и крайне сомнительной. Кто она вообще? — Пап, мам, а эта женщина — кто? — Лили переводит глаза с незнакомки на родителей. Ей также, как и Снейпу, не особо нравится особа, находящаяся среди них. — Эта женщина вызвала полицейских и была свидетелем того, как Тобиус убил Эйлин, — мистер Эванс потирает глаза. Вся документация, суды и в целом всё разборки высосали из него все силы. — А также она настаивает на том, чтобы взять опекунство над Северусом себе, — продолжает уже мисс Эванс, хлопая по плечу своего мужа. Лили не может связать и нескольких слов, но видно, что она возмущена. И не нужно быть телепатом, чтобы понять, что она думает обо всей этой ситуации: Кто эта женщина, что смеет настаивать на этом?! Северус не зверёк или игрушка, чтобы давать тему кому попало! А Северус старается справиться с резкой нахлынувшей головной болью. Не много ли информации и неожиданных поворотов за один вечер? Не успел он отойти от осознания того, что бабушка являлась свидетелем, как следующие новости ложатся, как снег на голову. Ужасно. — Но, Пап, мы не можем- — Всё вы можете, — обрывает Лили женщина, скрещивая руки на груди и медленным, размеренным шагом направляется к Снейпу. Она кажется парню какую-то злодейку из детских сказок. Но если злодейки легко читаемы, то эта дамочка — прочтёт тебя сама, как открытую книгу. — Мисс, имейте совесть, — уже вскипает старший Эванс, — мы пришли сюда обговорить всё с Северусом. — Это я помню, не истери, — закатывает глаза женщина, — Однако..Северус, не так-ли? Он кивает. Предчувствие Снейпа бьёт тревогу. Каждый шаг, сделанный в его сторону заставляет парня вжаться в матрас койки, недоверчиво наблюдая за женщиной. — Уверен ли ты в том, что хочешь жить под одной крышей с тем, кто прекрасно знали, что делает твой мудоковатый папаша, но молчали в тряпочку потому что, — она делает театральную паузу, — что? Потому что не хотели пачкать свои ручки во всём этом. Снейп не на шутку зол. Как у неё только язык повернулся сказать такое, не зная всей ситуации?! Он украдкой смотрит на Лили — у той глаза на мокром месте, и, кажется, скоро она начнёт рвать и метать от переполняющего негодования и злости. — Да что вы себе позволяете?! — всё же не сдерживается и вскакивает со стула. Эванс сама с самого утра на нервах и эта женщина только ухудшает ситуацию, — Вы же поступаете не лучше нас, которые, якобы, закрывали на происходящее глаза! Кто вы, что можете делать выводы о нас?! Мисс Эванс спешит успокоить свою дочь. Начавшаяся истерика потрясла всех. Самой Лили стыдно — она вспылила и расплакалась на ровном месте, хоть секунду назад и не считала слёзы беспричинными. Сколько бы себе она не твердила, что всё можно решить словами без эмоциональных всплесков, каждый раз да что-то заставляет её накричать на кого-то. И иногда это происходило неожиданно. Как бы кто ни злился сейчас — все отвлекаются на Лили и злость проходит сама собой. Уже кажется главным успокоить девушку и решить вопрос на остывшую голову. Женщина усаживается на освободившийся стул и с довольной улыбкой наблюдает за происходящим. Чем вызывает больше негодования и злости в свою сторону. На то, чтобы Эванс прекратила плакать ушло минут десять. Но, как только она успокаивается, все понимают, что пришло время для разборок. Однако она опережает всех. — Ну, что? все головы охладили? Можем поговорить без страха того, что мы друг друга перегрызём? — довольная проделанной работой, старушка протягивает Лили сладкий батончик, — Перекуси. — Не смотрите вы так на меня, — произносит женщина, с усталым вздохом, — Вынужденная мера. Хотя, я правда не пойму, почему вы не пошли в полицию раньше. — Это я просил Лили не рассказывать о том, что происходит и у меня в семье, — признаваться не хотелось, но защитить честь подруги, да и в целом семьи, которая сделала для него — всё, он считает нужным, — а мистер и мисс Эвансы не знали ни о чём. — Вот как. Вздох со стороны Петунии напоминает о её присутствии здесь. Она наверняка пришла насильно, но её “надобность”, по всей видимости, в подписании бумаг была велика. — Вы пришли сюда решать вопрос о опекустве над Северусом, а не разбираться о всех нюансов прошлого. Поэтому, давайте быстрее.