под красным

— Какие люди… — усмехается Джейсон слегка настороженно, но руку с пистолета все же убирает. — Вернее, алиены. Не помню чтоб оставлял ключ под ковриком, Супергерл. По-хозяйски она восседает в его кресле, когда Джейсон возникает на пороге своего же убежища. Длинные ноги на столе, острыми шпильки ботинок почти в мониторе, голова запрокинута. Голубые глаза Кары затягивает мерцающим алым. Таким же алым как помада на ее губах. — У меня есть свой. — смертельно опасные лучи игриво рассекают кирпичную стену знаком S. — Открывает любые двери. Возможно, этим объясняется оплавленная дыра в потолке заброшенной фабрики и сработавшие сенсоры. Но не странный полночный визит.  — Не стесняйся, чувствуй себя как дома, — делает он шаг. — Не забывай что в гостях. Чем обязан? Только что Кара на кресле — спустя мгновение уже на расстоянии руки. Не самой длинной руки. — Мне скучно. — заявляет она, жуя жвачку. Губы, дыхание ее, прохладно пахнут мятой. А поскрипывающая от каждого движения куртка — запахом еще совсем новой кожи. Под курткой, кажется, нет ничего. И узкие брючки вместо привычных юбчонок и голых ног смотрятся чертовски горячо. — Думал, ты неплохо повеселилась в Стокгольме, Москве и Метрополисе. — Джейсон запускает системы: мониторы мягко светятся, по запросу демонстрируя последние тренды соцсетей. — Классный прикид. Ограбила шмоточный? — он проходится взглядом по ложбинке между ее грудей, там где заканчивается косая молния. Не Пауэргерл, но более чем достойно. — Взяла поносить. Вообще на нее это не слишком похоже. Они познакомились пару лет назад, когда Джейсон еще тусил с Изгоями, а Земля только распахнула ей свои неласковые объятия, и с тех пор так же случайно как и регулярно пересекались то по делу, то на улицах, то в самых экзотически-странных местах. И по поводу случайности этих встреч — или нет — Джейсону было что сказать и о чем промолчать тоже. Пожалуй, они не закадычные бро — но он давно уже Джейсон, а не Красный Колпак, иногда даже Джей, и они слишком много и часто говорят друг с другом для чужих. Как шкодливый сопляк он обожает поддразнивать ее, за что не раз огребал, но остановиться не может. Да и она как бы не ершилась — не прочь иной раз потусить вместе. Странное, любопытное, почти незаметное притяжение, пересечение двух орбит. Сегодня Кара пришла сама — и это довольно занятно. — Мне скучно, — повторяет она уже требовательнее. — Хочешь чтоб я тебя развлекал? — хмыкает Джейсон. — Могу предложить лото. Или кроссворды. Ее глаза снова сверкают странным красноватым отблеском. — Есть идея получше, — прилепив жвачку на стену, пальцем она медленно проходится по его скуле, по губам, слегка оттянув подушечкой нижнюю. Мысль о том, с какой легкостью эти пальчики могут свернуть ему шею одновременно напрягает и заводит до одурения. Игры с огнем — его маленькая, опасная слабость. — Может я не хочу? — Попробуй еще раз, — ее бедро по-хозяйски прижимается к его паху, и уголки рта изгибаются в довольной улыбке. — Более убедительно. Черт. Но кто бы в целом мире мог его осудить? Только тот, кто не видел Кару Зор-Эл в черной косухе на голое тело и брючках в обтяжку. Ощутив себя уязвленным, он запускает руку в ее короткие, золотистые волосы. — Это совсем не значит, что я хочу тебя, блондиночка. Может, я просто хочу трахаться. Ее волосы мягкие, теплые, они по-прежнему пахнут чем-то солнечно-ванильным, совершенно ей неподходящим сейчас. Разжав кулак, он пропускает шелковистые пряди между пальцев, и еще раз. Выдыхает сквозь сжатые зубы. Да, игры с огнем всегда были его маленькой слабостью. И чертова блондиночка Кара Зор-Эл. Прикрыв мерцающие алым глаза, она довольно мурлыкает что-то по-своему, по-криптонски. Руки вдруг стальным кольцом смыкаются вокруг его шеи, легким движением она прикладывает его спиной о стену так что дух вышибает. — Я не собираюсь упрашивать, — у ее лица надменное, властное выражение, которого он никогда не видел у нее прежде. И глаза снова мерцают красным. Невнятные еще подозрения оформляются во вполне логичный, пусть и не самый лестный вывод. Красный криптонит — та еще дрянь. И где нарвалась только, дуреха?.. Надо завязывать. Прежде чем Джейсон успевает что-то сделать, обеими руками она берется за ворот его шота и тянет в стороны; не рывком даже, плавно и без усилий, но плотная ткань с треском расходится нитками, вместе с футболкой — и кевларовым с титановыми пластинами бронником скрытого ношения заодно. Теплыми ладонями Кара жадно скользит по его животу, по груди, обрисовывая мышцы и шрамы. — Неплохо. — Счастлив, что порадовал, мисс герлскаут. — саркастично хмыкает он. Прохладный, пыльный воздух становится поперек горла. Сглотнув, тыльной стороной ладони он грубо ведет по ее губам, стирая помаду. Больше размазывает — только по контуру остается тонкая красная полоса. На мгновение она опешивает, и воспользовавшись этим, Джейсон швыряет ее в стену, придавливает всем телом. С потолка на них сыпется пыль. Кара хохочет. Ее смех громкий, резкий и неприятно чужой, но не плевать ли, если она горяча и чертовски красива? Все здравые мысли вымывает из головы жаркой волной-цунами. Криптонит?.. Какой криптонит? Кара. Он хватает ее за волосы, влепляет поцелуй — почти как пощечину, она тут же отвечает, заодно укусив за губу, обхватывает его руками за шею. Хорошо что это не первый год Кары под желтым солнцем и не второй, ее контроль над силами стал почти идеальным, а не то быть бы ему придушенным. А так вроде и норм. После ямы Лазаря он, пожалуй, чуть больше чем человек — но она не человек вовсе. И это здорово — не сдерживаться, не бояться случайно переборщить с силой и наставить синяков или поломать кости. Рывком Джейсон дергает косую молнию на ее груди, сует руки сначала за спину — гладкая, нежная кожа поясницы под грубой косухой, цепочка позвонков; кажется, ткни и перешибешь, ан нет. Поднимает ее за бедра — лодыжки Кары смыкаются за его спиной как капкан. Она целуется жадно, самозабвенно и требовательно — как будто не нуждается в воздухе (впрочем, оно так и есть), пока легкие и губы у него не начинают ныть. Обманчиво тонкая, почти прозрачная кожа без шрамов — а он в шрамах весь. Ни засосов не оставить на память, ни укусов — хотя безумно хотелось бы ее разукрасить как следует. А вот к ласке Кара безумно чувствительна. Постанывает, кусает губы, вцепляется ему в волосы, пока он целует ее шею и плечи, обнаженные упавшей под ноги косухой, тискает ее теплую, упругую грудь. Эта Кара, другая, новая Кара горяча как гребаный огонь или острый мексиканский соус, от которого рот горит, и все вокруг горит, и, наверное, к концу ночи у него не останется неломанных костей, и он не пожалеет об этом. Кара. Но, черт возьми, это не та Кара. Как бы ни была горяча — не та Кара, которую он знал и с которой спорил до хрипоты, когда она звала его бессердечным циником и все равно пыталась обратить в свою веру в людей. Вспыльчивая, резкая, идеалистичная Кара, с каждым годом на земле все менее наивная, но не утратившая что-то чистое, светлое в себе… Эразц. Всплывшее в голове слово вдруг остужает как ледяной душ. Тяжело переводя дух, Джейсон окидывает ее взглядом — растрепанные волосы, покрасневшие щеки, щедро размазанная по лицу помада… Алое марево затянуло небесно-голубую радужку ее глаз почти полностью. — Не смей останавливаться. — требует она, когда Джейсон поставил ее на пол. Ни в ушах, ни на шее ничего похожего на украшения с красными камнями. Значит, отравление внутреннее, что несколько усложняет дело. В последний раз он проводит руками по ее бедрам. В карманах ничего подозрительного, в куртке не было тоже. Как можно более незаметно он сует руку в один из карманов своих штанов. — Ах ты… — гневно начинает Кара и даже вскидывает было руку, но зеленоватое мерцание моментально сгибает ее впополам. Упрямая как всегда, она пытается встать ровно, но заточеный кусочек зеленого криптонита впивается в ее плечо с той же легкостью что горячий нож в масло. Ее лицо идет судорогами боли, пока криптонит отравляет ее изнутри, все тело гнется в суставах как кукольное. Пальцы беспомощно скребут бетонный пол, оставляя выщербленные полосы. Джейсон садится рядом на корточки. — Ты чертовски горячая штучка, спору нет, — приподнимает он ее подбородок. В ядовито-зеленых отсветах алое марево в ее глазах понемногу тает, уступая обычной голубизне. — Но верни-ка мне старую добрую Кару назад. Какое-то время Кара все еще болезненно корчится. А потом среди судорог боли проступает нечто похожее на прояснение. — Я не старая. — бормочет она неразборчиво. И ткнувшись лицом прямо в пол, наконец, отключается. Светлые волосы рассыпаются по пыльному бетону. Для надежности подождав, Джейсон убирает криптонит обратно в свинцовый контейнер. Кажется, в убежище было кое-что из шмотья — его запасы самообладания не безграничны, а она все еще полуголая. Пусть и не Пауэргерл, но… Возможно, это его самый дурацкий поступок в жизни — или наоборот, самый правильный. Рана затягивается на глазах. Очухивается Кара минут через десять, зябко кутаясь в его слишком большой ей шот. — Всегда таскаешь с собой криптонит? — прячет она ладони в слишком длинных рукавах. Вид у нее смущенный и несколько виноватый. Ухмыльнувшись, Джейсон разворачивается к ней от мониторов на своем кресле. — Беззащитному человечку опасно жить в мире, полном злых, развратных криптонцев… А я все-таки ученик Бэтмена, хоть и бывший. У него и упер кусочек по случаю — вот как знал что сгодится. Не знал что сгодится как противоядие. — Это все красный криптонит! — выпаливает Кара поспешно и тут же трет лоб рукой. — Рао, что же я вытворяла… — Ну, для начала ты нарисовала член Супермену на лице. Ее глаза широко распахиваются небесно-голубыми озерцами. — Джейсон Тодд, у меня нет амнезии! Почти... И я не виделась с Кал-Элом… кажется, — добавляет она уже менее уверенно. — Ладно, ладно, — сжаливается Джейсон, с трудом сдерживаясь чтоб не смеяться. — Это был тот знаменитый плакат в самом центре Метрополиса. И не член, а усы. Шикарные такие, просто огонь. Видно, давно хотела. Интернет услужливо отыскивает фото. Кара вдруг тихо хихикает, потирает висок, словно вспоминая. — Точно. Слишком уж у Кал-Эла на нем была постная физиономия, — взгляд ее падает на разбросанную одежду на полу. — Я… Мы же не… — Неа, — зевает он нарочито и снова пялится в монитор. — Девчонки под веществами меня не заводят. Есть ложь, есть наглая ложь... Кара громко выдыхает. На тыльной стороне его ладони густо-красный след ее помады. Отпечатки ее пальцев на его шее, на плечах, спине еще ноют, наливаются полноценными синяками. Хочется трогать и трогать. — Ну и где же ты обдолбалась красным криптонитом, дорогуша? — интересуется Джейсон. — Еще и так смачно? Забыв огрызнуться на «дорогушу», она сводит к переносице светлые брови, пристраивается на край стола, за которым он сидит. — В Александрии ограбили музей, и я преследовала… преследовала грабителей. А потом они распылили что-то в воздухе. Я вдохнула красную пыль, и… — она встряхивает головой так что растрепанная светлая челка падает на глаза. — Откуда ты вообще столько знаешь про криптонцев и красный криптонит? — Все-таки я ученик Бэтмена… — задумчиво повторяет Джейсон второй раз за ночь. — А он изучал вашего брата не год и не два. Стоит разобраться откуда вообще всплыло это дерьмо, пока кто-нибудь не накачал заодно и мистера бойскаута. Ее глаза загораются злостью. — Я разберусь, уж поверь. И с теми, кто сделал это со мной — тоже. Внезапно он чувствует прикосновение ее руки к синякам на своей шее. Осторожное, почти невесомое. — Мне… жаль, Джей. Правда. Ему не жаль. Будет жаль, если она сейчас уберет руку, если умчится на другой конец мира, если… Стоило бы просчитать риски заранее — но математика не была его сильной стороной. — Сама не знаю что на меня нашло. — продолжает она гнуть свое. — Зато я кое-что знаю, — ловит он ее маленькую, теплую руку своей. Кара щурится, ожидая подвоха. — Во-первых, красный криптонит — не какой-нибудь чертов рогипнол или виагра. Он не заводит, а только срывает тормоза, заставляя делать то, что ты на самом деле хочешь. Но в чем отказываешь признаться даже себе. Кара глубоко и шумно вздыхает. Могла бы яростно спорить как обычно, но вместо этого воцаряется тишина, нарушаемая только системами компьютерного охлаждения. Пальцами он ведет по тонкой, нежной коже от запястья до локтя, собирая слишком для нее длинный рукав. Кара поднимает глаза в длинных, пушистых ресницах растерянно, словно с час назад сама едва его не оттрахала. Руки не отнимает. — Во-вторых? — облизывает она губы. — Не нужен никакой криптонит, чтобы ты хотела меня. Кара — настоящая Кара Зор-Эл — фыркает. — Самоуверен и болтлив. Как обычно.  — Поспоришь? — с вызовом бросает ей Джейсон. На самом деле блефует отчаянно, сердце колотится так, что и без суперслуха за милю слышно, должно быть. — Можно? — вдруг спрашивает Кара, заложив руки за спину. Опешив, Джейсон не сразу понимает к чему она — но кивает. Ее губы легонько касаются кончика его носа. Это смешно и странно. Мило? Как Кара. С тихим, хрипловатым смешком он притягивает ее ближе, целует прежде чем она успевает сказать хоть слово — как в первый раз, словно они не совали друг другу языки в рот недавно. Она отвечает, обнимает, вздрагивая и цепляясь за его плечи, прижимается, она позволяет ему все и себе, кажется, тоже. По-прежнему голубыми глазами глядит на него снизу вверх — ни намека на алое марево криптонита. Без дурманного сминающего напора немного осторожная, немного любопытная… По-своему нежная. Это Кара, настоящая Кара, и тем цепляет его еще больше прежнего. За тяжелым жаром в груди почему-то щемит. В голове пустота. Даже язвительные шуточки на ум не идут. Хочется гладить ее светлые, растрепанные волосы и думать о чем-нибудь простом и хорошем. Какое-то время, пока все еще не обрушилось. Или не стало чем-то пугающе большим.  — Пожалуй, мне стоит исправить все, что я натворила сегодня, — отстранившись, Кара смущенно сдувает мешающую прядь волос со лба. — Верну вещи, где взяла, отмою плакат в Метрополисе… Или хоть попытаюсь. А с красным криптонитом и правда стоит разобраться. Не то чтоб мне была нужна помощь, но, знаешь… подстраховка не помешает. — О, уже зовешь меня на свидание? Я должен подумать, проверить свой ежедневник… Ладно, ладно, это не свидание, — с почти не натянутым смехом отшучивается он сам прежде чем это сделает Кара. — Знаю. Под взглядом Кары он осекается, Кара глядит на него очень серьезно, решительная, прямая как стальная рельса. На ней все еще его слишком большой ей шот, ее глаза все еще голубые. И она не смеется совсем. — Это свидание, Джей. — она быстро целует его в щеку прежде чем исчезнуть на суперскорости, оставив на память красный ожог помады на тыльной стороне ладони, синяки и прилепленную к стене жвачку. — Увидимся завтра. Остается лишь проводить ее взглядом да ухмыльнуться немного растерянно. Пусть сегодня он и упустил горячую ночку — кажется, приобрел шанс на что-то куда более ценное взамен. И однозначно остался в плюсе.