Запах счастливого Рождества

      — Эш! Духовка!       За спиной что-то зашипело, Эш повернулся, резко дернул дверцу, и его окатило облако пара с легким запахом гари.       — Тебе что, даже печенье нельзя доверить? — вздохнул Эйджи. Поправил плед на коленях и как ни в чем ни бывало продолжил нарезать салат.       — Поговори мне еще! Я тебе что, кондитер?       — Я не просил тебя готовить! Просто засунуть в духовку и последить!       — А потом вывалил гору посуду и сказал мыть.       — И что? Разве нельзя мыть посуду и иногда поглядывать в духовку?       — Нельзя!       — А рефлексы твои на что, мистер Рысь?       Эш скрипнул зубами. И как Эйджи удается довести до белого каления и при этом сидеть с невозмутимой мордашкой.       — Мои рефлексы не рассчитаны на готовку! Черт, я никогда этим не занимался!       — Надо же когда-то начинать, — ухмыльнулся Эйджи. — Закидывай новую партию, а то не успеем к приходу гостей. И не забудь смазать противень.       — С тобой забудешь, онии-чан.       Разложив печенье, Эш снова открыл духовку. В лицо повеяло жаром и пряным запахом из детства. Запахом какао и имбиря. Он почти не помнил себя, был слишком маленьким, но этот запах и смущенная улыбка прячущего под ёлкой подарок Гриффа всплывали, стоило подумать о Рождестве.       Хорошо, что Эйджи остался еще ненадолго. Вроде как из-за лечения, но уколы по рекомендации врача Эш колол ему сам. Хлипкое счастье. А больше и не нужно. Отметить Рождество с ним вместе явно лучше, чем в одиночку сидеть в огромной квартире и ждать чудес, которые не произойдут.       — Снег! — воскликнул вдруг Эйджи и повел коляску к окну.       — Полегче на поворотах, гонщик, — Эш подбежал к нему, подставил плечо, помог подняться. На неуверенных ногах Эйджи встал, одной рукой вцепился в рубашку, стягивая назад воротник, другой — оперся на подоконник и носом почти соприкоснулся со стеклом. От его дыхания остался след.       — Как здорово!       — И правда… красиво… — улыбнулся Эш, хотя смотрел не на хлопья снега за окном, а на Эйджи. Эйджи, который после всего, что им пришлось пережить, радовался, как ребенок, восторженно глядел вниз, где подъездную дорожку и парковку уже будто белой кружевной салфеткой укрыли.       — В следующее Рождество я закидаю тебя снежками, клянусь, — смеялся Эйджи, щуря темные глаза. Захотелось поцеловать их уголки, те самые, в которых Эш не раз видел слезы. Сам же был виновником их появления. То исчезал, то появлялся, то убивал… Последний раз Эйджи плакал, вернувшись в эту квартиру из больницы. Притворившись таксистом, Эш поймал их с Ибе у входа и привез сюда, снял маскарадные усы и кепку — наследство от папочки Макса. Эйджи чуть не прыгнул с заднего сидения на него, несмотря на слабые ноги. Всхлипнул, потянулся руками и долго ощупывал лицо. Не верил. Эш и сам не верил, что смог увидеть его снова. Уже настроился, что придется заново привыкать к одиночеству, выстраивать прежнюю жизнь по кирпичикам. Решил отпустить насовсем, дождаться отлета, но спасибо дотошным американским врачам, они решили, что Эйджи необходимо время, чтобы прийти в себя. Эгоистично, конечно, но не видеть Эйджи, зная, что он совсем рядом, что еще может пройти по знакомым трущобам как ни в чем не бывало, еще хуже. Достаточно вранья, стоило стать с собой честным. И прижаться крепче, держать его, чтоб не упал, якобы случайно коснуться губами виска, а кончиком носа — темных волос.       — Ну, мы еще посмотрим, кто кого.       Эйджи убрал руку с подоконника и навалился всем весом. Пришлось обхватить за пояс. Легкий. Совсем легкий, не зря же летал, как птица, перемахивая через высокие стены. Они вместе потянулись, словно хотели что-то друг друг сказать. Но сорвались с губ только имена.       — Эйджи…       — Эш… Эш, печенье.       — Да помню я.       Фыркнув, Эш усадил Эйджи в коляску и подвез к столу.       — Поторопись с салатом, онии-чан!       — Кто бы говорил, горе-шеф-повар. Сейчас ничего не спалил, я надеюсь?       — Если только твой зад.       Около шести в дверь позвонили. Эйджи вовсю разъезжал по коридору из кухни в гостиную, перетаскивая тарелки на коленях. Пришлось прижаться к стенке и пропустить нагруженный транспорт, несмотря на ревущий звонок.       — Да иду уже, иду.       Эш распахнул дверь и тут же отпрянул. Не спасло. Грянул выстрел… и его с ног до головы обсыпало конфетти.       — Merry Christmas!!! Хо-хо-хо!!! — заревел ряженый Санта-Макс.       — А пинка под зад не хочешь?       — Какой нехороший мальчик! Разве так встречают Санта-Клауса?!       — Да, особенно если он пугает до усрачки.       — Merry Christmas!!! — рядом показался малыш Майки в костюме человека-паука, а за ним и закатившая глаза Джессика со смущенно улыбающимся Ибе.       Эйджи, неугомонное создание, наконец остановился.       — Привет! Проходите скорее!       — Merry Christmas, Эйджи! — Майки подлетел к нему, шепнув. — Видал?! Мой папа Санта, представляешь.       Да уж, тот еще Санта. Небось после дела с Голзини и парик не понадобился — седых волос и так прибавилось.       — Вот, Эйджи хороший мальчик. Не то что некоторые. Держи, Эйджи, подарочек.       Макс вытащил из мешка коробку и положил ему на колени.       — Счастливого Рождества. От нас всех.       Внутри лежала камера. Последняя модель. Эш готов был оплатить полную стоимость, но Макс и Ибе настояли на своем вложении. Плюс докупили вспышку и несколько линз для разных видов съемки.       Эйджи открыл коробку. Как же сияли его глаза, пока он рассматривал подарок, вертел в руках, ощупывал кнопки. И правда большой ребенок.       — Это для самых лучших воспоминаний, — сказал Эш, опустившись на колени перед коляской. Так лучше было видно счастливую мордашку Эйджи. — Не хочу, чтоб ты уезжал с горечью на сердце.       Эйджи улыбнулся. Щелкнул затвор.       — Спасибо.       — Эй, ты что, меня сфоткал? Нечестно, я не был готов! Удали!       — Да ладно! Гляди какой рыцарь получился! — смеялся Эйджи. И ничего приятнее этого тихого искреннего смеха Эш в жизни не слышал.       — У меня, точнее у нас, есть и для тебя подарок. Санта, вручай!       — Уф, еле дотащил, между прочим.       Эш и сам едва удержал коробку с мягким рысенком вместо банта. Шуточки, значит? Ну ничего, чувство юмора он Максу поправит. После. А пока…       — Я знаю, как ты обожаешь читать… Поэтому вот.       В коробке лежала стопка книг. Сборники произведений японских авторов: перевод и оригиналы.       — Ты же обещал, что прилетишь в Японию. Это подспорье, чтобы быстрее выучить язык.       — Ого… Круто! Спасибо!       — Давайте рассаживайтесь за стол. Джессика-сан, поможете мне сделать еггног? А то от кое-кого никакой пользы.       — Между прочим, я все слышу, онии-чан.       Вечер оказался удивительным. Словно что-то давно забытое зашевелилось внутри и в то же время, все в новинку. Шумная компания, ёлка, переливающаяся невероятными оттенками гирлянда… Подарки, шутки, веселье… И горячее какао с имбирным печеньем. Эш перетащил Эйджи на диван, сел рядом, расправил плед, чтобы хватило на обоих. Вдвоем с ним ничего не страшно. Вдвоем с ним тепло.       Эйджи поймал руку, переплел пальцы. Подмигнул — под пледом никто и не заметит. Хотя по взглядам, которые Эш то и дело ловил от взрослой компашки, понятно, что скрывать что-то смысла не имеет. Все давно уже написано на чересчур счастливых моськах…       — Эйджи, ты не думаешь остаться? — спросила вдруг Джессика. Прямо в лоб. — Мы все к тебе так привыкли.       Эш готов был спалить ведьму. Можно хотя бы сейчас не упоминать…       — Я в любом случае здесь останусь, — Эйджи крепче сжал ладонь. — Просто надо кое-что уладить дома. Но переезд в Нью-Йорк даже не обсуждается. А еще… я ведь обещал Эшу показать Японию. Так что как только он выучит язык и прилетит за мной, я вернусь сюда с ним.       — И почему я только сейчас узнаю о твоих планах, онии-чан?       Все засмеялись. Эш погладил руку Эйджи под пледом. Разве он мог быть против? Скорее наоборот. Но у него тоже остались дела, которые стоит уладить, прежде чем окончательно сдать пост лидера банды. Как минимум, навсегда похоронить Эша Линкса и начать новую жизнь с другим именем, к которому ни один коп не прикопается. Папочка Бланка обещал с этим помочь.       Тем временем под плед залез Майки, устроился между ним и Эйджи, залипнув в телефон. Скучные взрослые посиделки ему явно не нравились, и через полчаса он вовсе уснул, привалившись к Эшу.       К полуночи гости разошлись, квартира опустела, но праздник еще чувствовался, стоял в воздухе, прокатывался по коже, как кусочек ваты, вызывая приятные мурашки.       — Знаешь, я ведь почти не помню ни одного Рождества… Так, смутно. Проблески в детском сознании.       — Значит, можно поздравить тебя с премьерой. Первое осознанное рождество Аслана Калленриза.       Эш улыбнулся.       — Спасибо, Эйджи.       Он улыбнулся. Протянул руки, и Эш послушно подхватил его с дивана.       — Все благодарности нашему Санте. Изначально это была его идея.       — Нахрен тупого Санту.       — Может, опустишь меня в коляску.       Помотав головой в ответ, Эш коснулся губами кончика носа Эйджи.       — Нет. Я сам побуду твоей коляской сегодня.       — Тогда отвези меня в ванную. Я жутко устал.       — Заказ принят, с вас сто долларов.       — Эй, я не подписывался на платные перевозки! Посади меня на место! Эш! Ну, Эш!       Не зря говорят, что в Рождество случаются чудеса.       Эш долго смотрел на исчезающий в небе самолет, но на душе не было печали. Покинув аэропорт, он вернулся в квартиру. Непривычно теплую, пропитанную спокойствием, в которой эхом ещё звучал смех Эйджи. И скоро зазвучит снова, Эш был уверен. Скинув плащ, он прошел в гостиную, коснулся красно-золотого корешка толстого тома с произведениями Юкио Мисимы и фоторамки рядом. На снимке Эйджи вместе с ним, держит камеру на вытянутой руке. Позади довольный Ибе, Джессика строит Эшу рожки, Макс держит на руках сонного Майки. Золотисто-сиреневые блики от гирлянд играют на лицах. И кажется, от фотографии так и веет сладким запахом какао и имбирного печенья. Запахом первого по-настоящему счастливого Рождества.