Праздничный сборник SKZ

Hyunchan

- Эй, Хван. - небрежно бросает Чан, отпивая алкоголь из бутылки. - А мне вот интересно… пирсинг что-то даёт тебе? - С чего вдруг такой интерес? - Хенджин играется с пирсингом во рту и закусывает чёрный бриллиант зубами. - Любопытно… меняются ли ощущения при поцелуе? - Не знаю. Я по другую сторону… - Так изменений нет? - А ты проверь… - влажный язык скользит по пухлым губам и Хван подается вперёд, шепча в самое ухо. - На счёт поцелуя не спрашивал… но от моего минета никто не может продержаться дольше семи минут. - облизнув языком кожу рядом с ухом, слегка царапнув её бриллиантом, - Хочешь же проверить? -ухмыляясь. - Да. Нет. О чем ты…? Рука обладателя пирсинга ложится на крепкие бедра друга и Хенджин вновь похотливо шепчет, - Хочешь сказать, что никогда не думал и не фантазировал о том, что я возьму Бани-младшего в рот и буду играться с ним, пока не задохнешься от удовольствия? - покусывая мочку уха, оглаживая бедра и едва касаясь паха, - Ты же знаешь, где моя комната? - и быстро вставая с дивана, оставляет Чана в оцепенении. Вечеринка в самом разгаре и Чан приходит в себя, когда рядом слышится чей-то рвотный позыв, мигом выводящий блондина из состояния транса. Бан залпом осушает бутылку, аккуратно ставит её на пол и пулей подлетает к окну, раскрывая его нараспашку. Вдох-выдох-вдох. Ни черта не помогает и Чан скулит, представляя лучшего друга, отнюдь, не в дружеских позах. В голове Чана, Хенджин стонет нежно, прогибается до хруста в позвонках и продолжает вытаскивать свой блядский язык, демонстрируя черный бриллиант на его кончике. В этих фантазиях, что дурманят разум, Хенджин был той портовой блядью, что согласна на любые эксперименты. От таких мыслей становилось душно и даже декабрьский мороз, не помогал отрезвить разум. В штанах становилось слишком тесно и этот язык… блядский язык и фантазии… невыносимо. А после будут новые познания в быстром курсе горлового принятия с новыми деталями, для увеличения чувствительности. И ведь Хван не соврал… семь минут — безоговорочная константа для всех его жертв. Но что-то ему подсказывает, что эта пьяная выходка, не закончится одной ночью и ему придётся доказать, что пирсинг языка — хорошее решение.

Чанликсы

Рыжеволосый омега несётся сломя голову вдоль коридора, сшибая пару бедолаг по пути. >«Сынмин!!!!! СОС! Это фиаско!» <«Кто-то умер?» >«Хуже! У меня течка!» <«Мне тебя поздравить?» >«ТЫ ИДИОТ! Я НА РАБОТЕ! И У МЕНЯ ВСТРЕЧА С ИНВЕСТОРОМ ЧЕРЕЗ ПЯТЬ МИНУТ!» <«Ой» >«ЗАСУНЬ СВОЁ ОЙ В ЗАДНИЦУ!» <«Фу. Ты такой грубиян…» >«ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ??!!?!» <«Да не ори ты! Я сейчас подойду.» Омега измеряет комнату шагами, пытаясь успокоиться и понять причину этой оплошности. Нет, ну это конечно для него не новость… но так внезапно? Она же буквально была на днях и он точно не должен был просчитаться во времени. Бред какой-то. Стук в дверь и Феликс несётся к ней, молясь всем Богам, чтобы никто не учуял его. - Ты чег… - Уже на ты? - голос альфы звучит дурманяще, так сладко, что Феликс даже задерживает дыхание от желания наброситься. - Здравствуйте? - Ох, да. Извините. Прошу Вас, проходите. Ли указывает рукой на диван и закрывает дверь кабинета, и почему-то на внутренний замок. Нервно выдыхая, вспоминая о необходимости дышать, рыжеволосый глубоко вдыхает и едва не сходит с ума от запаха альфы. Тягучая карамель уже тает на кончике языка и Ли утопает в сладости аромата кофе. Запах свежеобжаренных зёрен пьянит, но нотка карамели придает сладости и контраст слишком убийственный. Омега хочет завыть от безысходности, но ловит взгляд альфы, что внимательно рассматривает россыпь веснушек на чужом лице. - Переговоры? Или разберёмся в начале с твоей проблемой? - Пер…перего… Альфа подходит ближе, проводя кончиком носа по шее омеги и вдыхает аромат ореха Макадамии. Волшебно. Во рту уже копится слюна и Чанбин ж-е-л-а-е-т испробовать эту сладость на вкус. И он незамедлительно распробовал делового партнера на наличие той сладости. - Вкусно… - Приятно… - выдыхает Феликс, впуская пальцы в темные волосы. - Никогда бы не подумал, что буду заключать контракты через секс… - подставляя шею под новые пробы. - Никогда бы не подумал, что мой истинный, столь красив и умён… - Буду считать, что вы согласны заключить сделку с нашей компанией. - Если ты везде столь же решителен и сладок… то я соглашусь даже на две…

Чонмины

Потягиваясь на кровати, Ян коварно щурит глаза, замечая мирно спящего Сынмина. Блондин подползает ближе, вплотную и наполняет легкие воздухом до отказа. Слегка наклонив голову вбок, он дует Сынмину в ухо, одновременно щекоча шатена. - Йа! - отталкивая Чонина и накрываясь одеялом, - Придурок! Ты что творишь?! - Ты сам говорил, что я не умею необычно будить. - Ты совсем дурак? - из-под одеяла показывается пара глаз, что сверкают ненавистью. - Необычное пробуждение, это завтрак в постель или кофе… да что угодно! Кроме имитации вентилятора в ухо! - Я просто креативный. - Скорее идиот… - недовольно бурчит Сынмин, пряча макушку под одеяло и проклиная тот день, когда решил встречаться с этим креативщиком. Будильник звенит ровно через пятнадцать минут и Ким вытягивается всеми конечностями, резко пиная зевающего Чонина ногой, скидывая с кровати. - Доброе утро! - с диким гоготанием вопит Сынмин, срываясь с кровати, запирая дверь в ванную комнату. Из-за двери раздаётся жалобный вой, перемешанный с проклятьями и жалобами, что теперь шатен ОБЯЗАН заботиться о самой прекрасной заднице на свете (и тут не совсем ясно, речь о Чонине или его пятой точке...), как минимум неделю. - Ага, - кричит в дверь Сынмин, открывая кран на полную и больше не слушая обиженного парня. За окном просыпается недавно спящий город, а блондин с лисьим взглядом, уже вовсю придумывает новое наказание и необычный сюрприз, для самого родного человека, что сумел усомниться в его креативности... Соль и сахар уже сменились местами, как и любимое сгущеное молоко для кофе, поменялось местами с майонезом. Ян злобно и тихо хихикает, придумывая новые шалости и стойко намерен доказать старшему, что он способен на креатив и всё равно, что все подсказки ему подкинул дядюшка Гугл, и форум с детскими советами....

Хенбины

      По комнате гуляет легкий смог и веселая мелодия регги, окутывает сознание парня, чьи локоны имеют оттенок карамели и заплетены в дреды, а из пухлых губ, дурманящим кольцом вылетает, новый напас красавицы Мэри.       В небольшой квартирке на окраине Ямайки, где даже лучи солнца, не могут пробраться сквозь клубы дыма, жил милейший парень — Хван Хенджин. Ему было двадцать пять. Он был молод. Горяч. Весьма хорош собой. И до дурманящего, опьяняющего чувства, сексуален в своей свободе.       Хван прекрасно знал себе цену, он, может быть, любим каждым, ведь все всегда влюблялись в его свободу, любовь к жизни и извечно красноватые глаза…       Влюблялись часто, признавались ещё с большей периодичностью, но были интересны, весьма в редких случаях. Главный страх Хенджина, быть окольцованным, порабощенным, лишиться крыльев свободы и загреметь по уши в болоте, что именуют «серьезными отношениями».       Не то чтобы парень против брачного союза и ненавистник института семьи… просто, ему кажется, что после серьезных признаний, следуют серьезные обязательства и проблемы. - Я люблю тебя… - на выдохе тихо признается Чанбин, выпуская из легких очередной клуб ароматного белого дыма. - Трава в голову ударила? - смеясь констатирует карамельный парень, откидывая мешающие дреды назад. - Я серьезен. – Со поворачивает голову к собеседнику, смотря на него ещё ясным взглядом, без единого намека на затуманенный разум. - Ты даже не знаешь меня… - всё так же улыбаясь отвечает Хван, забирая папиросу из рук Со. - Ты не любишь вставать рано. Предпочитаешь айс-американо обычному. Смешно сопишь во сне и никогда не моешь посуду сразу. Ты добрый, даже слишком, но хочешь казаться безразличнее. Ты любишь свободу, да только мечтаешь о том, чтобы кто-то у тебя её украл. Ты идеален по многим параметрам, признаю, но нравишься ты мне не поэтому…-брюнет сидит на диване, запрокинув голову на спинку и прикрыв глаза. - С тобой хорошо и ты никогда не пытаешься меня переделать, просто говоришь как лучше… советуешь. -Голос Чанбина спокоен, размерен, а сам он расслаблен на столько, что больше походит на желе, чем на человека.       Хенджин переваривает информацию, подмечая тот факт, что этот парень, как-то незаметно быстро влился в его размеренную жизнь и это уже не просто секс и хорошее времяпрепровождение. Он осматривает свою квартирку, замечая чужие вещи, что кажется, находятся на своем месте и не кажутся лишними. Медленно собирая дреды в хвост, смотря на расслабленное лицо напротив, парень выдыхает в сторону, не удерживаясь от шутливого вопроса. - Психолог? - Не… влюбленный идиот, и немного философ… - с милой улыбкой на губах отвечает Со, облизывая пересохшие губы. Хенджин затягивает папироску еще разок, оставляя её дымиться в пепельнице и садится брюнету на колени, обвивая чужую шею руками. Чанбин мгновенно обхватывает его за талию, медленно и лениво разлепляя глаза, вкрадчиво вглядываясь в лицо напротив. Обладатель дред соприкасается с чужими губами своими, выдыхая в них половину напаса, и они одновременно вдыхают подругу Мэри полной грудью. - Хочешь меня приручить? – выдыхая едкий дым, оставляя кроткий поцелуй на уголках чужих губ. - Если ты этого тоже хочешь… - Хочешь забрать мою свободу? – снова целуя брюнета, и на этот раз в щеку, ближе к уху, мягко кусая его за мочку. - Если ты согласен, поделиться с ею со мной… - Будешь пытаться меня изменить? - Нет… - вновь облизываясь, прижимая горячее тело ближе к своему, и к черту эту жару, и возможность расплавиться от жара внутри и снаружи. - Я же могу тебя однажды бросить, исчезнув навсегда из твоей жизни. Будто меня и не было в ней... - парень совершенно не врет и Чанбин прекрасно знает, что Хван способен на такое. Только даже это, не заставит брюнета отказаться от своих слов. - Я приму твоё решение, даже если мне будет больно…       Хенджину явно нравились ответы Чанбина, и он оставлял легкие поцелуи, едва ощутимые касания с редкими, мягкими покусываниями на губах, щеках, шее, ключицах. Он делал так после каждого ответа брюнета, и не только, обозначая свою удовлетворенность и молчаливое согласие, хранящее в себе громкое признание. - Будешь запрещать мне курить? - Разрешу только со мной… - брюнет ловит нижнюю губу Хенджина зубами, оттягивает её, а затем целует проникновенно, мягко, сладко.       Еще одна хвановская особенность, что, безусловно, нравилась Чанбину, парень вспыхивал как спичка, лишь от одних прикосновений. Ямайский парень зарывается руками в темные волосы и сладко стонет, когда ладони любовника уже вовсю изучают его тело под легкой летней майкой. Хенджин жмется ближе, проникает языком глубже и о Боги! Он уже согласен на любые условия этого демона. На любые правила и запреты. Лишь бы всегда иметь возможность касаться этого тела и никогда не расставаться.

      Увлечение травами, конечно, веселое занятие...,

...но ничто не сравниться с руками Чанбина,

что так жестко и одновременно трепетно, сминают податливое тело.

Ни один напас в мире, никогда не сравнится с этими пылкими поцелуями брюнета,

способными сжечь легкие изнутри, своим огнем страсти,

дурманящими похлеще подруги Мэри…

Чанхо

      легкой поступью крадясь к кухни, минхо бесшумно варьирует меж преград и словно кот во время охоты, быстро накидывается на жертву. - Попался! - радостно мурлычет парень, обнимая повара за шею и запрыгивая ему на спину. - Я думал, что ты пародируешь котов, а ты пандочка у меня? - голос Чана мягкий и он трется головой об макушку своего кота, ловко переворачивая омлет. - Голоден? - Истинные котики, всегда хотят кушать. - Всё же ты котик? - Я бы не был столь уверен. - Котопанд? -М-да-а-а-а. - протяжно тянет Ли, - полюбил я тебя не за мозг... - Эй! - Да ладно тебе, - оставляя легкий поцелуй на щеке, - не всем же быть умными. Зато... ты вкусно готовишь. - Хоша, тебе кто-нибудь говорил, что ты ужасный человек и совершенно не умеешь делать комплименты? - Нет. люди никогда мне не врут... Чан смеется звонко, убирая завтрак с плиты, подготавливая тарелки и игнорируя панду, что висит на его спине, обвивая ногами за талию. Бан будто, и вправду не замечает милого груза, продолжая накрывать завтрак на стол. - И чего ты молчишь? Мне ску-у-у-учно. - больно утыкаясь подбородком в плечо Чана. - у меня серьезный вопрос. - Слушаю. - Мармеладки или шоколад? - Шоколад. - Сникерс или баунти? - Это уже два вопроса. - Отвечай! - недовольно буркает Ли, крепче сжимая шею и хлопая ладонью по широкой груди. - Сникерс. - Тогда, чего ты тормозишь? - А? - Не тормози, сникерсни! - Псих... - тихо смеясь, отвечает Чан. Не то, чтобы такие диалоги были необычными для этой кухни, нет. За последние пару лет, они стали стандартными. Чан давно смирился с тем, что с Минхо не бывает нормально. Он, вот именно такой. Необычный. Красивый до невозможности, и это от матери. Странный до изнеможения, но это причуда - своего рода фишка Ли. Минхо всегда поддается эмоциям, проявляя все чувства на максимум. И тогда, в тот дождливый осенний день, когда Чан встретил его на выставке, а Ли подошел вплотную и назвал его своим, Чан тоже решил, что он псих. Сумасшедший. А теперь, Ли вхож не только в его дом, но и в сердце с почками, поджелудочной и всеми внутренними (и не только) органами. Псих. Сумасшедший, что ловко пробрался под кожу, разгоняя кровь, растекаясь в Чане океанами эмоций, таких же сумасшедших, таких же искренних, таких же жарких. Таких же родных...

Сынликсы

Они не были друзьями или товарищами. Друзья по-сексу — вот точное определение. Когда тебе двадцать, а намеков на интим столько же, как вероятность встретить НЛО пролетающее в небе... нет надежнее влагалища, чем очко товарища. Да и Хенджин с Феликсом, были в этом солидарны. Немного смущены, но солидарны. - Ли... тут такое дело... - неуверенно шепчет Сынмин в трубку телефона, рассматривая свою обувь. - Наверно, нам не стоит больше встречаться. - Хорошо. - слишком отстраненно звучит ответ и брюнет обиженно выдыхает. Ну не сказать бы, что Ким Сынмин гений, раз решил вызвать ревность у человека, с которым его связывает лишь секс. Охуенный секс и охуенно связывает (но, это уже для другой стороны истории). Только вот знаете, ну не может же человек не влюбиться, чувствуя кожей, нежные прикосновения. Конечно, бывали и грубые. Временами даже жесткие... но, то были эксперименты и они хотели так оба. Когда целуют страстно. Когда выцеловывают каждый дюйм разгоряченной кожи и шепчут комплименты, невозможно, не-лю-би-ть. Вот и Сынмин не смог. Не смог провести черту и начать думать, что Феликс лишь на время. Не смог принять, что в то время, когда Сынмин сидит и ждет сообщения с координатами новой встречи, Ли может жестко драть кого-то другого. Доказательств измены конечно не было. Как и поводов. Но, теорию вероятности никто не отменял. Сынмин злится на себя. Злится на Феликса. Злится на чертов сайт знакомств и эти чертовы веснушки, что влюбили в себя с первой фотографии. - И что? Даже не спросишь? Не будешь против? - Сынмин поднимает голову вверх, смотря на одиноко горящее в ночи окно, в надежде, что его владелец одумается. - Нет. Ты же всё решил, верно? Низкий голос режет жестко. Проникая миллиардами осколков в самое сердце, и уничтожая влюбленный орган, своим безразличием и холодом. Сынмин стискивает зубы, выдыхает пар через ноздри, сдерживается, но выходит так себе. «Катись к черту, Ли Феликс!» - последняя фраза, что останется в памяти веснушчатого парня, влюблённого в «друга по-сексу», которому он так и не признался в чувствах....

Бинхо

(Если вы читали мир СКЗ, то привет флэшбэкам 👋 Советую включить Вивальди. Необычное сочетание, для тех, кто знаком с их историей, но всё же попробуйте;). )

Рыжеволосый выгибается плавно, сладко постанывая и мелодично двигая бёдрами. Из колонок играет Вивальди, кажется, «Мелодия столетий» и Минхо дьявольски улыбается, целуя возлюбленного в губы. Скрипка начинает играть быстрее и Чанбин приподнимает парня за бедра, ускоряя темп. Безумие. Брюнет безжалостен, но столь мягок в поцелуях, что Минхо начинает лихорадить и он стонет в поцелуе, задыхаясь. Прошло уже несколько лет, после того дня, когда их жизнь изменилась. Конечно, на теле Ли еще имелись отметины прошлого, но он всегда умело их прятал. Минхо даже набил парочку татуировок, чтобы точно уничтожить все воспоминая Со о том времени. Минхо облизывает шрам на лице любовника, а затем утыкается ему в шею, ведь Чанбин вновь играет не по правилам и ускоряется. Выходит резко, проникает слишком глубоко и прикасается так... что слово нежность, должна носить его имя. Ли жалобно скулит, кусая Со за шею, вдыхая запах мускуса. - Сделай это для меня... - голос Чанбина прерывист и он слегка замедляется, шепча Минхо в ухо. - Aimes-moi comme je t’aime et je t’aimerais comme tu m’aimes* Картавость произношения, заниженный тембр голоса и жесткая хватка на бедрах, с последующим толчком и Ли кончает. Захлёбывается в удовольствие, вновь кусая Чанбина, пытаясь сдержаться, быть немножко потише в своём удовольствии, но все попытки тщетны, когда Со шепчет сладкое «Мon amour**». Минхо не то чтобы фетишист... да он и сам не был в курсе, что его так сильно заводит французский язык. Выяснилось это совершенно случайно, когда Со разговаривал по телефону о бизнесе, а Ли не смог сдержаться, при взгляде на своего мужчину, что так расслабленно и властно, распоряжается о жизни одного из предателей. Черный, приталенный костюм. Аккуратно завязанный галстук. Белоснежная рубашка, сквозь которую видно рельефы идеального и израненного тела и басистый голос, что явно говорит о плохих вещах. Но вот такой Чанбин. Зверь, что одет в деловой костюм и с серьезным видом хмурит брови, говоря на французском... О БОГИ. Выше всяких похвал. Вот и сейчас, Минхо не смог устоять. Не смог сдержаться, когда Со говорил о своих делах, стоя на балконе и выкуривая уже неизвестно какую по счету сигарету. На нём была легкая майка, черного цвета и виднелись кусочки старых шрамов на лопатках. Чанбин специально включил музыку погромче, чтобы не давать Минхо возможности услышать диалог. Глупец. Парень уже давно знает обо всех делах своего любовника и ему нет никакого дела до смерти тех, кто решил перейти ему дорогу. Это безумие... Только Минхо давно проклял весь остальной мир, сделав для себя центром вселенной, только одного человека, что имел прожигающий взгляд и таял от Лиевского: "П-папочка-а...ах... да..." И тут даже не совсем ясно, кого из них двоих это убивало сильнее... Ли подходит незаметно, тихо, обнимая брюнета за талию, прижимаясь ближе к мускулистой спине. В начале он наслаждается голосом возлюбленного, что говорит на английском, а Минхо слушает его сердцебиение, прижимаясь ухом к спине и слушает... слушает... слушает... принимая каждой клеточкой этот бархатистый голос. Руки проникают под майку, оглаживая прохладную кожу, слегка царапая её ногтями. Брюнету нравится игривое настроение Ли и он коварно хмыкает, переходя на другую речь. Чанбин занижает голос, говорит низко, размеренно и кладёт свою руку поверх руки Минхо, опуская её на свой пах, намекая о своей готовности. Минхо готов скулить от такой несправедливости, но сдерживается, боясь помешать переговорам. Из комнаты доносится мелодия скрипки, голос возлюбленного звучит так подходяще, так соблазнительно и этот французский... что Минхо сдается, кусая его за спину. Рыжеволосый задирает черную майку, помечая чужую спину микрокосмами, поцелуями и новыми следами от зубов. Чанбин продолжает держать его руку на своем паху, слегка толкаясь в ладонь, соблазняя еще больше. Когда Ли доходит до шеи, области возле уха, голос Чанбина слегка дёргается и он извиняясь, наконец-то вешает трубку. Секунда и Ли уже прижат к стене, и теперь его тело помечают микрокосмами и отметинами от зубов. Чанбин рычит, закидывая стройные ноги на свои бедра, любезно придерживая Минхо за ягодицы, которые так и просят наказаний за шалости. Вперемешку с жаркими поцелуями, мужчина продолжает говорить на этом слишком возбуждающем языке, явно, отпуская какие-то пошлые ругательства в адрес Минхо. Ли воспламеняется и плавится от столь сладко-приторно-нежного тембра и ноток рычания в родном голосе, ища губами любимые губы, жадно впиваясь в них, готовый отдать себя без остатка в этот момент. Ли кусается, трется об любовника своим возбуждением, желая получить наконец-то что-то большее. Ощутить Чанбина внутри. Наполниться во всех смыслах и сгореть в этой агонии. Впустить в себя своего зверя и раствориться в нем без остатка. И Минхо растворялся. Минхо умирал. Под звуки скрипки Вивальди и признаний на французском... *Перевод с французского - Люби меня, как я люблю тебя и буду любить тебя, как ты меня любишь. **Моя любовь

ХенХаны

Блондин стоял опустив голову, собираясь с мыслями и пытаясь найти ответы на собственные поступки. -Почему ты такой, а? -глаза Джисона наполнены слезами и парень вытирает щеки рукавом толстовки. -Почему?! Что я тебе сделал? Ты меня ненавидишь? Я тебе противен? Я столь ужасен?! Ну, не то чтобы Хан Джисон урод, а Хван Хенджин его ненавистник... Просто Хенджин тупой и боится признаться в своих чувствах, а Хан слишком неуверен в себе и тупица в квадрате, ведь тоже скрывает свою симпатию к первому. Всё бы не зашло так далеко, если бы Джисон не решил вдруг исправиться и влюбится в кого-то другого. Право слово, клин клином же вышибает! Только эта оплошность шатена, привела именно вот к этой сцене, как в кино... когда они стоят на одинокой аллее, выясняя отношения, грозясь разругаться навсегда. - Вот честно! Ты же красивый! Умный! Еще раз красивый! Почему?! Почему, именно она?! Ты не мог выбрать другую девушку для ухаживаний?! Серьёзно?! - на эмоциях слишком громко кричит Хан, уводя глаза от прямолинейного взгляда Хенджина. - Она тебе и правда, нравится? - тихо спрашивает Хенджин, игнорируя все предыдущие вопросы. - Да! Нравится! - как-то в отчаянии выкрикивает шатен, но сердце просит закрыть рот и сказать правду. Признаться. Сказать о том, что это лишь чертова ревность! И ревнует он даже не темноволосую красавицу, а белокурого блондина... что стоит напротив и с грустью опускает взгляд от услышанных речей. - Хорошо. - принимая ответ и даже не собираясь в чем-либо признаваться. - Значит... - поднимая голову и смотря в глаза Джисона, - ...это единственный человек в твоем сердце? - Д-да... - как-то неуверенно подтверждает Хан, мысленно отвешивая себе уже сотый подзатыльник. - Хорошо. Прости, - протягивая раскрытую ладонь. - Я не буду за ней ухаживать или мешать тебе добиваться её сердца. - прося о перемирии. Джисон жмет руку осторожно, словно уже знает, что будет дальше.... В кино после таких сцен, обычно всё становится плохо. Бегут последние титры или герои расходятся по разным городам, никогда больше не встречаясь, а может наоборот? Хенджин сейчас признается в чувствах и будет хэппи-энд, взрыв из конфетти, и море голубого счастья? Но, моря не произошло. Счастья, тем более. - Желаю тебе удачи с Хвиин. Береги себя и удачи на вступительных экзаменах, эта наша последняя встреча, Джисонни. - Ч-что ты хочешь этим сказать? - немного заикаясь от неожиданного заявления и часто-часто моргая. Хван одёргивает руку, убирая её в карманы брюк и плавно перекатывается с пятки на носок, собираясь с мыслями. - Скоро экзамены, надо заниматься и мне некогда за кем-то ухаживать. Да и к тому же, я перехожу на дистанционное... и ты явно не рад со мной общаться... - слегка приподнимая левый уголок губ, улыбаясь. - Не думаю, что мы можем остаться друзьями. Я собираюсь поступать в другой город и однажды, мы бы всё равно перестали дружить. Наверно, будет лучше... если всё закончиться здесь и сейчас. Береги себя. Блондин разворачивается резко, уходя быстро, скрываясь за густыми зарослями извилистой тропы, а Джисон продолжает стоять на своем месте, с протянутой рукой и диким ощущением боли, что всегда показывают в кино. Видимо, наша жизнь и правда, похожа на кинематограф. Только мы, к огромному сожалению, не играем чужие роли... Мы ч-у-в-с-т-в-у-е-м. Каждой клеточкой своего смертного тела. Пробуем горечь разочарования на максимум и так же, сдерживаем слезы, когда неистово хочется кричать. Упиваемся хрустом рёбер, вспарывающих грудную клетку и сходимся в одном мнении, что подобное, точно, не покажут в кино.

Твои переживания - всегда сильнее...

Твоя боль - всегда больнее...

Чонликсы

Наша жизнь – одно сплошное притяжение. Мы либо притягиваем, либо притягиваемся. Третьего не дано. Не зависимо от разных аспектов жизни, мы притягиваем к себе удачу, веря, что, что-то свыше или собственные силы нам помогут. Мы притягиваем невезение, когда уверены, что облажаемся или проиграем. Точно так же и с человеческими отношениями, мы притягиваем тех, кто нам необходим в данный момент. Людское притяжение в действие и никакие законы физики, не смогут ему противостоять. Феликс был разбит, опустошен и еще сотни эпитетов подростковой драмы, когда гормоны бушуют и кажется, будто весь мир настроен против тебя. Это ведь так жестоко, что родители заставляют тебя заниматься тем, что тебе не нравится, а учителя в школе, так и норовят блеснуть интеллектом, унижая тебя. Сидя на последних, дальних рядах класса, Ли вырисовывал незамысловатые узоры на парте, проклиная правила Буравчика, все законы Ньютона и физику в целом. Хотелось враз овладеть магией, притянуть какой-нибудь астероид к Земле и уничтожить эту планету, со всеми науками в целом... Блондин поднимает голову лишь тогда, когда слышит свою фамилию и какой-то очень смешной(нет) комментарий, о своем светлом будущем и завалах на экзаменах от учителя. Оригинально... - Феликс Ли? - интересуется темноволосый парень с необычным разрезом глаз. - Я прав? - Не зря очки носишь, чего хотел? - язвительно отвечает блондин, собирая вещи в рюкзак. - Тебя. - ярко сияя лисьими глазками. - Чегось?! - роняя книгу на пол. - Ты с ума сошел или пикап советов перечитал? Скажу сразу, препод для подкатов у тебя дерьмо... - Да класть я хотел на твои подкаты, - слишком прямолинейно и честно, - мне нужно другое. - Чонин же? Ты же из соседнего класса, верно? - ловя глазами ответный кивок. -Я не знаю, баллы там тебе нужны или хорошие рекомендации, но свали в туман от меня... по-братски прошу. Ян недовольно выдыхает, едва ли не выпуская дым через ноздри, качает головой и повыше поднимает очки. Осмотрев класс, удостоверившись что они одни, брюнет сделал пару шагов вперед, хватая Феликса за грудки. - Слушай сюда, если тебе класть на своё будущее, поздравляю! Возьми с полки пирожок и забери медальку. Но тут такое дело, что у меня договоренность с учителем Кимом и я не могу просрать свои баллы из-за тебя. Поэтому, будь добр, и согласись на доп занятия, и подтяни свой средний балл. - Иначе, что?! - едко прыскает Ли, смотря прямо в глаза брюнета. - Иначе, я всем скажу что мы пара, и буду целовать тебя при каждом удобном, и не удобном случае! - выпуская рубашку блондина из рук, Чонин быстро отпрыгнул в сторону, поправляя на себе школьную форму. - Встретимся завтра после уроков в кафешке возле парка. Я знаю твое расписание, так что будь добр, не опаздывай. Чонин вышел из класса быстро, боясь, что Феликс может вновь возразить, но Ли словил нехилую перезагрузку от слов Яна и сейчас стоял неподвижно. Словно статуя. Даже не шевелясь и не дыша. - Ну как? - потирая ладони в нервном ожидании, Чанбин лыбился так, словно выиграл миллион, а не помог товарищу. - Получилось? - Чанбин... я сейчас... помру... просто... - держась за сердце, успокаивая разбушевавшийся орган. - Я... видимо... совсем... с ума сошел... - Да не сцы ты! Это притяжение, чувак! Физика в чистом виде! - Он знал моё имя, представь... - удивленно увеличивая глаза, смотря на друга. - Я тебе говорил, что таких парней как Феликс Ли, необходимо брать тараном, а теперь у тебя все шансы. - похлопав брюнета по плечу. - Расслабься! Все будет хорошо, вот увидишь! Не зря же, я на физмате учусь! А в одиноком классе, наконец-то отойдя от шока, один молодой человек с россыпью веснушек на лице и теле, уже во всю заливался румянцем, представляя пошлые картинки с одним дерзким фанатом дополнительных баллов...

Сынбины

На закате, когда день оставляет свое правление уступая ночи, Ким лениво закуривает, провожая взглядом солнце. Клубы серо-белого дыма поднимаются вверх, растворяясь плавно, неприятно щипая кончик носа. Брюнет поворачивает голову в сторону, рассматривая вдали свою старую школу, бывший родительский дом, садик, больницу и ещё одно здание... с давно уехавшим оттуда человеком. Слюнявя фильтр, вновь вдыхая никотин, Сынмин клянется себе: «Это точно последняя». Последняя сигарета. Последнее воспоминание. Последние путешествие в прошлое. Еще каких-то пять лет назад, Сынмин был безумно счастлив. До одури, и казалось, что это никогда не изменится. Тайные поцелуи на последних рядах кинотеатра. Мимолетные касания кончиков пальцев, когда они проходят мимо на переменах и десятки романтичных признаний, доводящих бабочек в животе до эпилептического припадка. И стойкий запах сигарет, что преследовал его даже в самых эротических снах обычного, влюбленного до беспамятства подростка. Сынмин дышал таким неправильным и плохим Чанбином, в чьих руках всегда был неотъемлемый аксессуар в виде тлеющей сигареты. Мальчишка десятки раз просил своего парня бросить, но тот отказывался, говоря о вредной привычке, от которой сложно избавиться. Со умело затыкал Сынмина, даря жаркие, сладкие поцелуи взамен оправданиям и просьбам прекратить дымить и второй сдавался, откладывая разговор до нового случая. Они были как герои сопливой мелодрамы, которым суждено: «Навечно и пока смерть не разлучит нас». Только в жизни, это «навечно» длилось лишь несколько лет. Как там говорится, любовь живет три года? У Ким Сынмина и Со Чанбина, счетчик пропиликал на двух. На двухлетнем юбилейчике, когда всё только зарождается, всё и закончилось. Сынмин просто вспылил из-за медлительности Чанбина, что слишком долго собирался, а потом и вовсе пришёл в дырявых трениках. Чанбин не понимал, зачем вообще отмечать такую дату? Но раз Ким хочет... Всё с самого утра шло наперекосяк. Не по плану. В девять утра позвонил Чонин, сообщив, что родители не уехали к бабушке, следовательно, собраться у него не получится. Крис конечно предложил свою комнату, но только лишь до десяти и никакого алкоголя. Минхо, что должен был отвечать за праздничный торт, уронил его на выходе из магазина и теперь, это скорее бисквитный хаос с шоколадом. А Чанбин... он даже не написал с утра поздравления, сухо ответив, что он встал и помнит о планах на вечер. Всё прошло шло по - пиз - де. Большой и огромной. А настроение и вовсе покинуло чат, заменив себя агрессией. В итоге, на помощь пришел Джисон, что разрешил закатить вечеринку в своем доме, вызвался испечь новый торт и даже купить алкоголь, чем безусловно порадовал Чанбина. Через пару часов, вся компания собралась в доме Хана, весело отмечая чужую дату отношений. Точнее, весело было всем кроме одного из виновников торжества, что продолжал времена сбегать на кухню, будто бы покурить. На десятом побеге Сынмин не выдержал, следуя за своим парнем, желая поговорить. - Ну и чего ты такой недовольный? - Тебе кажется. - не оборачиваясь, выдыхая дым в форточку. - Да? Может мне и твое дерьмовое настроение кажется? Я конечно извиняюсь, но можно хотя бы улыбнуться разок, я для тебя старался! - Чанбин молчит в ответ, вновь затягивается, а затем разворачивается, натянуто улыбаясь и вновь отворачиваясь. - Да ты издеваешься?! В чем твоя проблема, Со? Ты идиот? - Сынмина бесит игнор со стороны собеседника и он дергает парня за локоть, заставляя обернуться. - Ты можешь словами разговаривать, а не курить в это чертово окно! Я тут весь день пытался сделать праздник, когда ты даже пальцем не пошевелил! - Вот оно... - затягиваясь в последний раз, бычкуя сигарету в стеклянной пепельнице. - Ты слишком правильный, точнее, ты слишком привык быть правильным. - Ты обкурился? Табак в голову ударил? Что ты несешь? - отходя в сторону, поворачивая к Чанбину спиной, наливая себе новую порцию подобия глинтвейна. - Давай просто расстанемся. - Охренительный подарок на годовщину, спасибо. - залпом осушая стакан, оборачиваясь. - Хотя... - нервно массируя виски, плавно выдыхая. -...давай. Давай расстанемся. Я согласен. - Что? -инициатор расставания удивленно увеличивает глаза, не веря собственным ушам. - Давай поставим точку, раз ты так заебался со слишком правильным мной. - упираясь руками в столешницу позади, смотря прямо в глаза. - Ты же давно об этом думал, верно? Устал от меня и моей п-р-а-в-и-л-ь-н-о-с-т-и, - ядовито выделяя последнее слово. - Хочешь свободы? Хорошо. Я не буду тебя удерживать. Катись ко всем чертям, Со Чанбин и помни - курение дерьмовая привычка! С тех пор прошло много дней и часов, а минут и вовсе не сосчитать. Сынмин и правда, поставил в тот вечер окончательную точку, удалив все мысли о Со за одну пьянку. Друзья ещё пытались их свести, помирить, но Ким был непреклонен. Он в одночасье сменил компанию и школу, удалив прошлые воспоминания. Сигарета тлеет на ветру, а пепел разлетается по ветру. Чьи-то тихие шаги, доносятся до барабанных перепонок и Сынмин оборачивается, улыбаясь незваному гостю. - Привет. - так же сдержанно, как при последнем разговоре. - Привет. - выкидывая окурок с обрыва. - Давно не виделись, Чанбин. - Еще помнишь моё имя? - вытягивая губы в улыбке, смотря как-то слишком игриво и заинтересованно. - Начал курить? - Бросаю... - Понятно. А я не курю с нашего последнего разговора... Прозаично... Сынмин улыбается куда-то вдаль, поднимаясь на ноги, стряхивая помявшиеся джинсы. - Это... и правда, была последняя. - без грамма лжи в собственной голосе, смотря в глаза тому, кто убил в нем прежнего человека, готового верить во что-то вечное. - Прости... меня уже ждут. Рад был с тобой встретиться. - Звучишь фальшиво... - Возможно. - Ким! - Чанбин окликает медленно уходящего парня, смотря на оставленную им пачку сигарет. - Ответь на один вопрос. - Какой? - Сынмин разворачивается в пол оборота, встречаясь глазами с бывшим и даже улыбается, ведь в грудной клетке спокойно и нет буйства эмоций. - Если бы я тогда не предложил расстаться, мы бы были вместе? Ты же любил меня? Сынмин улыбается, поднимая голову к небу и выдыхает воздух, перебирая картинки прошлого в памяти. - Со... курение дурная привычка и я давно решил, что хочу отказаться от всего дурного... Спасибо, за разбитое сердце. И не нужно ворошить прошлое... прощай... Ким кивает на прощание, шагая в сторону своего припаркованного на обочине авто и вспоминает того, кто смог воскресить его к жизни. Заводя двигатель, плавно отрываясь и двигаясь вперед, он и сам улыбается от того, насколько всё двусмысленно. Он правда отпустил. Правда забыл. Правда бросил курить и больше не будет слушать недовольное бурчание Дантэ, что у него чешется кончик носа от запаха никотина. И мальчишка всё равно будет его целовать, шепча о том, что он любит все минусы и странности своего возлюбленного. - Бросать курить не так уж сложно... - с улыбкой на устах шепчет Ким, разворачиваясь в обратном направлении от города, что подарил ему непростую юность. - И даже не тянет, больше затянуться... - говоря совершенно не о сигаретах...

Минмины

Молодой парень перечеркивает собственную рукопись, безжалостно сминая листы бумаги, отшвыривая их в сторону переполненной урны. Тексты получаются слишком сухими. Слишком вымученными и ни разу не подходят под действия персонажа. Даже зарисовки на обрывках бумаги не подходят... а экран монитора компьютера давно погас. Курсор мигает вновь стоит его задеть, но он всё на том же месте, он так и не сдвинулся даже на миллиметр от мертвой точки. Сынмин проклинает свою жизнь, работу, эту гребанную музу, что вышла покурить, так и не вернувшись на своё рабочее место.

Всё слишком с-у-х-о.

Пресно.

Избито.

Банально.

До тошноты отвратно.

Парень поправляет очки, затем снимает их, вертя в руке и мнет пальцами переносицу. Последний роман высосал все силы, опустошая автора без остатка. Самое смешное... что Ким умудрился влюбиться в своего придуманного героя, собственную иллюзию, которой нет на планете. Считайте его неврастеником с комплексом неполноценности, но он не хочет дописывать этот роман. Не-хо-чет. Нет. И дело даже не в отсутствии вдохновения. Не в апатии. Не в чём ином, кроме, странной влюбленности в главного героя повествования.

Ли Минхо.

Парень, которого придумал и оживил на своих страницах Сынмин. Окрасил его цветными красками, и видимо столь яркими, раз смог полюбить его и сам. Автор описывает постельную сцену вновь и вновь стирает её, проклиная выбор главного мужского героя. Серьёзно? Вот эта блондинка? Она? Она же недостойна! Она лгунья, пользующаяся твоим статусом! Ким борется с внутренним Я, именуя себя кретином и громко хлопает крышкой ноутбука, закрывая его. - Безумец... - выдыхает Ким, зарываясь пальцами в волосы. - Настоящий безумец... - сильнее оттягивая темные локоны. - И что дальше? Оставишь его одного? Будешь молиться на его светлый облик и представлять в своих тайных фантазиях? - парень хмыкает, смеясь над собой, заливая комнату странным смехом. - Просто признай, ты хочешь быть на её месте. Ты болен. Ты псих. Ты гребанный сумасшедший! - Сынмин накрывает лицо руками, а перед глазами уже мелькают постельные сцены с главным героем. Он касается трепетно. Целует мягко. Он обнимает крепко-крепко, выбивая воздух из легких. Автор вновь смеется в собственные ладони, представляя яркую улыбку большеглазого парня с пухлыми, соблазнительными и такими сладкими губами. - Ким Сынмин, ты безбожный кретин!

- Почему же? Я ведь настоящий...

Сладкий, мелодичный голос звучит в сознании и Ким готов сорваться на неприличный стон, жестко кусая нижнюю губу и закрывая глаза. Он борется с самим собой, разумом, желанием коснуться этого наглого мальчишки и здравым рассудком, что кричит о сумасбродстве. - Ты иллюзия.

- Твоя иллюзия, что никогда тебя не предаст...

- Я не уверен...

Я - больше, чем просто вымысел. Я - не простой герой истории. Я - живу в твоём сердце, а не на листе бумаги.

Я буду всегда рядом.

Буду верен лишь тебе.

- Возможно... - с тенью крошечной улыбки и душевным спокойствием, которое воскрешает зарытую в подземелье музу. - Ты навеки мой... Последние главы дописываются на одном дыхании, без устали, динамично. Ким успевает лишь поспать пару часов и вновь возвращается за работу. Это как сорванная труба, которую ничем не заткнуть, лишь перекрыть доступ к источнику воды, но автора было не остановить. Он манипулировал чувствами главных и второстепенных героев, терзал их, мучал, убивал, доходя до финальных строк с решимостью и довольством от результата. Последняя фраза. Последняя обрисовка. Последний знак препинания и жирная точка. Работа дописана. Судьбы героев распределены. Сюжеты розданы. Главы окончены. главная героиня растворяется в жарких объятиях Ли Минхо, вот только... Сынмин уверен, сердце главного героя принадлежит автору. Навеки. Навсегда.

Он же обещал.

Он остался.

На страницах рукописи.

В микроклетках сердечной мышцы.

Хенликсы

Длинные пальцы листают страницы соц. сетей, перепрыгивая с одного аккаунта на другой. Длинноволосый парень больно закусывает щеку, когда случайно натыкается на знакомый профиль. Те же родинки и веснушки, что и шесть лет назад. Тот же шрамик, под левым глазом. Та же солнечная улыбка, от которой Хвану становилось одновременно хорошо и плохо. Хенджин даже придумал новое слово, охарактеризовывающее такое явление, как улыбка Феликса Ли.

ПлоХорошо

Идеальное название. Смесь боли от такой ослепительности и приятной неги, от счастья и прищура в уголках глаз. Брюнет рассматривает каждую фотографию, к сожалению, их всего шесть и Хван громко матерится, бурча на Феликса и его старые комплексы. Блондин всегда стеснялся фотографироваться. Считал, что его профиль недостаточно эстетичен. Недостаточно красив. В Ли было слишком много страхов из «недостаточно», но Хенджин знал правду. Феликс - совершенен. Идеален в своей конопатой внешности. Низком голосе. Мятом лице, когда он только раскрыл глаза. В этой умопомрачительной нежности, когда он касался тела Хенджина или в миллиардный раз признавался в любви. Мы любим не за достоинства... Мы любим за недостатки. Любим вопреки. И Хенджин любил. До сих пор любил. Даже пытался несколько раз сходить к медиумам, чтобы они вырезали из памяти светлый и конопатый облик, но шарлатаны из ящика с треском провалились. И сейчас, когда Хван осторожно гладит чужое лицо, через экран монитора телефона, его снова накрывает. Снова захлёстывает солнечное цунами, имя которому Феликс Ли. Они не виделись уже очень давно. Чертовых шесть лет. Слишком долгих. Слишком сильно пропитанных обидой. - Ты должен был мне сказать, что у тебя появился другой. - Хенджин... это не так... просто... Крис... он... - Что Крис!? Имеет тебя?! Вы любите друг-друга?! - Это не так... он... я же... - Ты такой грязный и плохой! Я не ожидал от тебя такого! - Да выслушай ты меня наконец! - Феликс кричит громко, отчаянно, стараясь остановить своего парня от потока ругательств и успокоиться, только всё играет совершенно в обратном направлении, вызывая у Хенджина ненависть. - Не хочу ничего слышать! Убирайся! - брюнет швыряет телефон в стену, что поделать, Хван всегда любил эффектные действия. - Хорошо. Сцена из дорамы сыграна на отлично. Браво. Только Хенджин не ожидал, что Феликс и правда уберется. Исчезнет из его жизни за пару дней. Переведется в другую школу за пару месяцев до вступительных экзаменов и сменит номер телефона. Ли даже разорвал все связи с общими друзьями, ну или те, не хотели говорить Хенджину. В шапке профиля Инстаграмма Феликса, красуется фраза: «Мы под одним небом и это уже, почти рядом... Ты же помнишь, о Гордости и Предубеждении, что мы смотрели на рассвете?»

Две секунды. Семь. Пятнадцать.

Пятнадцать секунд и Хенджин уверенно тыкает на кнопку «Сообщения», бегло набирая текст и проклиная чертовы буквы, что пляшут, не желая собираться в полноценные предложения.

"Даже если оба, безграничные идиоты?"

Иконка сообщения мигает как прочитанное и Хенджин даже щипает себя за ногу, дабы убедиться, что это не сон и ему не сниться, столь быстрый ответ. Собеседник что-то долго печатает, видимо, стирая и вновь набирая, заставляя блондина скулить от ожидания. "Даже если, дело лишь в недосказанности."

"Я скучаю..."

"Ты знаешь, где меня можно найти..."

"Встретимся?"

"На нашем старом месте?) В это воскресенье?)"

Чанчоны

Подобно сцене из новеллы, Крис стоит под проливным дождём, разбиваясь на части от боли в грудной клетке, сохраняя внешнее спокойствие на молодом лице. Ещё пару минут назад, казалось, что у блондина всё хорошо и он даже может рассчитывать на что-то с другом детства. Он всегда думал, что они неразлучны, как Бонни и Клайд, Сид и Ненси, и более прозаично то, что Бан сам, ассоциировал их связь - как обречённую на боль, на несчастливый финал. Блондин уклончиво ведет головой вбок, скидывая капли воды с лица влажной ладонью и смотрит на человека, что радостно шагает под одним зонтом с совершенно незнакомым ему человеком, отправляя беглое сообщение. «Я сегодня занят, давай встретимся на выходных, в воскресенье, к примеру...» Открытый чат заливается каплями дождя или Бановскими слезами, уже не важно... Крис блокирует мокрый экран, убирая телефон в карман кожанки, дрожа от пронизывающего изнутри холода. - Ты сам виноват... - слетает с пухлых губ в грустной улыбке и парень разворачивается на пятках в обратном направлении. Крис поднимает лицо к небу, закрывая глаза, давая дождю возможность намочить его до раскрасневшегося от боли на утра горла и ещё недели валяния с температурой. - Ты не герой комикса, он имеет право тебя не любить. Под проливным дождём стирается отчаяние, заставляя глупую влюбленность утонуть в реалиях настоящего. Блондин медленно плетется в сторону своего дома, наступая прямо на лужи, игнорируя уже хлюпающие от воды кроссовки. «Как Сид и Нэнси - и тоже, не с хорошим финалом...»

Банликсы

      Крис всегда, был человеком, что привык идти против правил и брать желаемое. Посылая к черту все признанные каноны и нормы морали. Ему было всё равно, что кто думает и хочет... Он был по-настоящему независим от мнения "стада".       Но, даже у самых главных анти-героев из сказок, мультиков, сериалов, имеются слабые места... "Ахиллесовой пятой" Бана, был один непримечательный парень, с россыпью веснушек на белоснежном теле и миловидной ухмылкой.

...Феликс Ли...

Вот он - криптонит Бана.

Вот тот, кто смог приручить истинного Дьявола в человеческом облике.

      Толкая податливое тело на кровать, запрыгивая сверху, Ли всегда любил смотреть в глаза своей игрушке. Он упивался податливость мужчины. Его согласием на всё. Его преданность во взгляде и беспрекословному доверию. Проводя рукой вдоль массивной груди, он опускался всё ниже и ниже, невинно закусывая губу, контролируя того, кого никто не мог контролировать кроме Феликса. На секунду останавливаясь, блондин сжимал и разжимал ткань брюк в районе паха, слегка двигая бёдрами и наблюдая за изменениями в лице Криса. Наслаждаясь, таким сладостным моментом власти, он всё так же невинно улыбался, не теряя зрительного контакта.

Контроль.

Вот, что так сильно любил Феликс Ли и что действительно, ему было необходимо. Контролировать человека, с помощью его животных желаний... Ломать того, что с помощью похоти, согласиться на всё, отчаянно выстанывая твоё имя...

Ханмины

      Хан сидел на кухне, выкуривая очередную сигарету и уже сбившись со счета, какая это именно... Прохладный весенний ветерок приятно щекотал и касался кожи, развевая клубы никотина по всему помещению.       Кожу брюнета странно щипало, будто он только-только набил новую татуировку, забыв её как следует обработать. Складывалось ощущение, что это настоящая "рваная рана", что ноет, плачет, желая помучить парня как можно сильнее. Только Хан не набивал татуировок. Даже не думал о них. Из колонок играл очередной трек группы Слипкнот, ударяя по барабанным перепонкам своими звучаниями басса и ударных. Так себе музыка для успокоения в данной ситуации. Даже самый тяжелый рок и крепкий красный Мальборо, не смогут, даже на дюйм, остановить, заглушить, зудящую боль в области груди.       Опуская глаза, затягиваясь, заполняя легкие никотином, он наблюдал, как медленно на его теле появляется новая звезда, образуя желаемое созвездие. Еще каких-то пара часов мучений и картинка соберётся воедино.

Пазл будет собран.

Заводя обратный отсчет времени.

Разрушение войдет в жизнь Джисона,

даже не спрашивая его согласия...

      А на другом конце города, у начинающей звезды оперного пения, "загоралась", пылая ярким свечением, схожее созвездие. Парень утопал в дичайшей истерике, толи от провала новой пьесы и последующего увольнения из труппы, то ли от прожигающей боли и новых шрамов на теле, которые он не просил... У него уже давно, на груди сияет созвездие Девы, приносящее в его и без того убогую жизнь, всё новые и новые проблемы. - Вот же ж угораздило! Если найду, то точно убью его! Ащщщ - Сынмина словно облили кипятком, а грудная клетка просто покрывалась пятнами, заставляя яркие звездочки пульсировали еще быстрее, ярче, сильнее. Он знает. Он тоже знает. Малое утешение собственной боли, что твой «истинный» тоже теперь страдает... но теперь они в одной лодке и у них слишком мало времени. Это знамение, знамение их начала и конца, одновременно....

И старая легенда гласит:

Двоя созданных, предначертанных друг-другу, должны испытать нечеловеческую боль, чтобы воссоединиться.

У них есть лишь двадцать четыре месяца, чтобы распознать и полюбить. В ином случае, один из них умрет, оставив на груди второго, лишь след своего существования из ярко-синих звезд...

Минсоны

      Вечер озаряется последними лучами заходящего солнца, шипя на горизонте яркими вспышками разного оттенка. Рыжеволосый парень стоит на крыше высотного здания, рассматривая вновь «умирающий» огненно-красный диск на небе. Дверь ведущая на крышу открывается резко, а парень, что решил потревожить тайком курящего Ли и вовсе не считает себя виноватым, стремясь к ограждающим перилам. - Не прыгай, - ровным голосом тянет рыжеволосый, выпуская дым из пухлых губ. - Хотя бы имей совесть и дай мне спокойно докурить... - поворачивая голову к своему «соседу», что стоит на расстоянии десяти метров. -И долго ждать? - нервно интересуется «самоубийца», встречаясь с Ли взглядом. - Ну-у-у-у-у, - оценивающе смотря на свои пальцы, в которых дымится никотиновая бомба. - Минут пять? Не люблю торопиться... Мальчишка соглашается на такие условия, зачем-то, ещё и кивая головой, рассматривая собеседника. У мужчины всё лицо «изрисовано» шрамами, что виднеются и на теле, через не закрытые одеждой участки. Он выглядит спокойным, равнодушным, но брюнет знает, что внутри, этого внешне спокойного мужчины, океан такой же боли. - Как ты живёшь с этим? - тихо интересуется «самоубийца», подходя ближе к рыжеволосому. - С шрамами... - глазами указывая на самый глубокий, что находится на левой руке. - Обычно. - Ли затягивается, задерживая дыхание и смотрит на своего собеседника изучающе, плавно выдыхая. - Как звать? - Хан... Хан Джисон... - Джисонни, мы уникальны в своей ужасности... - с улыбкой на пухлых губах тянет Минхо, стряхивая пепел с сигареты. - Это твой первый шрам? - смотря на лицо мальчишки и его яркий, алый «след» на лице. Брюнет кивает в ответ, подходя ближе и останавливаясь в метре от мужчины, что уже тянет руку к чужой щеке. Хан жмурится, чувствуя прикосновения и отвращение к самому себе, своей сущности и чертовым условиям природы, сделавшим его монстром, на которого будут тыкать пальцами. - Глубокий... - немного с болью в голосе констатирует Минхо, аккуратно оглаживая чужой «след» от предательства. - Первая любовь? - держа мальчишку уже за подбородок, жестко сжимая его, заставляя распахнуть глаза. Хан лишь кивает, сильнее жмурясь от обиды, боли, стыда и нежеланием жить такой жизнью. Он резко дёргается, когда запах сигарет бьет сильно в нос, а чужие губы касаются ноющего шрама на щеке. - Мы уникальны, Хан Джисон и не стоит этого стыдиться. - рыжеволосый отходит на пару шагов назад, затягиваясь в последний раз и бычкует сигарету, убирая окурок в полупустую пачку. - Я урод! Монстр! Посмешище! - голос брюнета дрожит, а слезы непроизвольно рвутся наружу, заглушая болью все остальные эмоции. - С чего ты взял?! - рычит уже громче мужчина, делая шаг навстречу. - У всех людей есть шрамы! У всех! Просто... - понижая голос, вытирая большим пальцем соленые дорожки на чужом лице. - У обычных людей, шрамы внутри и они гордятся, что могут скрыть это от остальных. Они упиваются своей трусостью, прячась под маской целостности и равнодушности, призрения к таким, как мы с тобой... Джисон... - мужчина крепко сжимает плечо брюнета, заглядывая в заплаканные и опухшие карие глаза. - Ты уникален и твои шрамы - это ты. Настоящий. Чувствующий. Живой. Никто не имеет права, судить тебя за твоё сердце и выбор. Никто. Минхо подводит мальчишку к краю ближе, вынуждая встать на ограждение ногами. Мужчина делает тоже самое, становясь рядом и разводит руки в стороны, ловко балансируя на неровной поверхности. - Смотри... - проводя рукой вдоль горизонта, показывая на засыпающий город. - Здесь все со шрамами. Абсолютно все. У каждого из них, они даже страшнее и глубже, чем твои... просто они молчат. Не показывают. Скрываются. Не считай себя плохим, бракованным, лишь из-за того... что ты умеешь любить, чувствовать и это видно на твоём теле... Минхо прыгает с ограждения, не дожидаясь Джисона, что до сих пор смотрит на город. Мальчишка оборачивается лишь тогда, когда рыжий проходит половину своего пути до выхода. - Эй! -громко крича в отдаляющуюся спину. - Как Вас зовут?! -перекрикивая теплый ветер, что заглушает брюнета на такой высоте. - Минхо! - остановившись, развернувшись вполоборота и смотря на Джисона. - И у меня нет планов на этот вечер, если ты не собрался умирать, то может поужинаем? Ли не дожидается ответа, разворачиваясь и шагая в сторону выхода. Секунда, две, и он слышит, как с ограждения прыгает человек, несясь за ним следом. - Хороший мальчик... - с улыбкой шепчет себе под нос Ли, радуясь новой спасенной жизни.

«Если шрамов не видно, это ещё не значит, что человек без них...»

Крисмины

      Когда мы влюблены и смотрим на того, кто нам очень сильно нравится, достаточно лишь пары мгновений, на безумное учащение пульса...

В среднем обычный пульс взрослого человека равен 70 ударам.

Влюбленное сердце отбивает чечетку из 140 ударов в минуту.

      Сложно быть переведенным учеником. Особенно сложно когда ты из другой страны, с другими «привычками» и «правилами».       Когда круговорот будней окончательно тебе приелся, ты ищешь выход хоть в чём-то и для Криса, это было «преступное» увлечение. Граффити. Да-да, те самые «голоса» уличных художников.       На самом деле мы наверно все хотим внимания, что бы нас замечали, спрашивали как дела? Но Крис быстро понял правила новых «каменных джунглей», в Корее лучше быть незаметным. Проблем и последующих «загонов» будет в разы меньше...       Всё было бы и так... только... Крису начали приходить странные записки, что он совершенно не понимал. Как не понимал и того, зачем кто-то ему их посылает? Зачем?       Правда, если говорить честно, Бан немного привык к ним. Они создавали ощущение нужности? Заинтересованности? По крайней мере, благодаря странному «другу», одиночество огромного мегаполиса, душило с меньшей силой...

2 октября

«Твое имя берет начало от клинка. Оружия. Что является неотъемлемым атрибутом - войны. Сет... Хм.. ты, кажешься мне слишком милым, для того кто будет начинать войны? Правда? Моё имя связано с другим божеством, не таким известным и крутым... сможешь разгадать какое божество зашифровано в посланиях?

Геб.»

      Записки появлялись в его ящике с хаотичной периодичностью, удивляя каждый раз своей странностью. В любом случае, они неплохо разбавляли школьные будни и были милым развлечением, во времена скучного рассказа учителя о строение клеток или об уточнение, что же такое вакуоль...       День не задавался с самого начала. С утра не сработал будильник и пришлось добираться на такси, потратив последние карманные на поездку. Затем схлопотать неуд за домашку которую ты сделал, но действительно забыл дома... а потом и вовсе на обеде сцепиться с самым главным задирой школы Чанелем, что выше тебя на две головы как минимум... Поднимая голову к небу, смачно ударяясь лбом об дверцу шкафчика, Крис тихо бубнит себе под нос ругательства, мечтая поскорее оказаться в любимой комнатушке. - Небеса, можно мне другую жизнь? У этой явно имеются баги и закончились все дополнительные плюшки для прохождения тура... - с горечью тянет парень, находя новую записку.

«У тебя милая улыбка.

Прошу, улыбайся чаще, мне не нравится когда ты грустишь...»

- Ты шутишь?! - срывается с губ, чуть громче, чем хотелось бы и Бан с грохотом закрывает дверцу шкафа. - Мне чуть мозги по полу не размазали... а я улыбаться должен?! Придурок... - всё же не выкидывая записку, запихивая её в маленький карман рюкзака.

3 июня

«Мы привыкли рисовать звезды с пятью концами. Человеческий глаз под нужным уклоном видит их именно такими, но на самом деле. Мы сами рисуем звезды в своей жизни и сколькиконечной будет ТВОЯ зависит лишь от тебя и то, сколько решишься нарисовать...

Геб.»

Темноволосый парень наблюдает за другим парнем, что читает полученную записку, странно хмуря брови и вновь не выкидывает, запихивая её всё в тот же карман, что и остальные. - Хэй, Ким Сынмин! Пошли в столовку! - доносится из-за спины и брюнет оборачивается, качая головой одноклассникам и бросает: «Я вас догоню!», оборачиваясь к единственному иностранцу в школе. - Милый... - с едкой ухмылкой бросает Сынмин, облизывая нижнюю губу. - Скоро... - неотрывно подглядывая за блондином, убирая ненужные учебники в свой ящик. - Скоро, я открою себя. Я ждал тебя слишком долго, чтобы упустить возможность поиграться... Брюнет хлопает дверцей своего ящика, перекидывая рюкзак через плечо и уходит от ответного взгляда Бана, что наконец-то заметил присутствие ещё кого-то в пустом коридоре. «Скоро... осталось совсем немного и мы узнаем, кто должен был потерять всё...»

Хёнхо

       Пальцы скользят по влажным волосам, отчего капли воды стекают вниз, падая на оголенное тело блондина отчаянными брызгами.        Хван тянется к трезвонящему в столь раннее время телефону, расплываясь в улыбке от имени, звонящего абонента. Пальцы быстро тыкают на кнопку посыла вызова, ставя абонента на громкую связь. - Извините, самая красивая личность во вселенной на проводе? - голос мужчины звонок и Хенджин слышит его улыбку в словах, растекаясь в ответной, забывая, что ему давно не четырнадцать, и такое поведение не свойственно взрослым людям. - Даже не знаю... - смеясь тянет блондин, садясь на край кровати, рассматривая свое отражение. - Думаю, что Вы ошиблись, молодой человек... - Йа! Не может быть такого! Ли Минхо никогда не ошибается! Вы обманщик, Хван Хенджин! - Хо-ро-шо, - сладко и протяжно тянет Хенджин. - Ты уже давно проснулся, да? Ещё же рано, почему не поспал подольше? Сам же говорил, что хочешь выспаться и поэтому, не остаешься у меня... Хенни, всё будет хорошо, не стоит волноваться из-за пустяков. Малыш, ты тут? Я рядом и всегда поддержу тебя, помни...       Хвану очень хочется возмутиться и сказать, что поводов для волнения достаточно, даже более, чем много! Только это чертово «малыш», «я рядом», и все бурчания летят в трубу небытия, стираясь из памяти. Блондин отводит взгляд в сторону, смотря на просыпающуюся в лучах предрассветного солнца, столицу и мило щурится, покусывая губки. - Я знаю, что ты меня слышишь. - парень закатывает глаза, показывая язык телефону. - И не надо меня дразнить... откушу же! - Хён, ты камеры в моем доме установил? - прыская со смеху. - Это незаконно... - угрожающе смотря на гаджет, будто звонящий и правда, видит его. - Если бы... - огорченно. - Тогда бы у меня был компромат на твою сладкую попку и ты точно, никогда бы не сбежал от меня... - грустнея с каждым словом. - Но... -Хенджин меняется в лице, даже дуясь от такого заявления, только человек на том конце провода, не дает ему шанса на ворчание. - Ладно, вставай и будь готов к девяти. Я отправлю Джиди за тобой, не доверяю твоему агентству... После съёмки сражу же, набери меня, хорошо? Я знаю, что ты волнуешься и очень бы хотел быть рядом в этот момент... - Хён... - Делай как посчитаешь нужным, я приму любое твое решение. Когда будет сложно, вспоминай, что я люблю тебя... а ещё... - сменяя тон голоса, звуча интригующе, - у тебя слишком шикарная задница, поэтому, я не смогу тебя никогда бросить! - мужчина тараторит последние слова быстро, странно хихикая в конце, что не свойственно его статусу и возрасту, сбрасывая вызов. - Эй! - смеясь, с теплой улыбкой смотря на свой гаджет. - Невыносимый! - Хенджин мотает головой, открывая сообщения и быстро печатает фразу, что уже прекрасно помнят пальцы. - Я тебя тоже, очень, очень, приочень... - повторяя вслух, добавляя обязательный смайлик в конце текста, ведь даже он, не передаёт всех чувств, что бурлят внутри от этого человека и это малое, что может дать в ответ Хван.        «Ещё бы... ❤️ » - мгновенно приходит в ответ, заставляя блондина закатить глаза и отбросить телефон в сторону, следом, громко и многозначительно фыркнув с улыбкой на устах.       Утро пролетает за сборами незаметно, пока Хенджин мотает любимые треки на повторе, готовя себе легкий завтрак и думая о том, что может зря он себя накручивает.        Ровно в девяти, приезжает машина, и он садится в неё, прячась от папарацци, приветствуя знакомого водителя, моментально утыкаясь в телефон, листая ленту новостей. Статья за статьёй, громыхают о новых опровержениях чужой личной жизни, и Хван морщится, видя под одной из них, имя той, с которой ему предстоит сегодня встретиться. Внутри всё переворачивается от ужасного, дикого страха, ведь парень знает, эта акула журналистики, точно копнёт, где не стоило бы...        Съёмка проходит весьма на позитивной ноте, стоит Хвану встретиться на входе с Чанбином, что по совместительству его старый знакомый и сегодняшний фотограф для модного журнала. После быстро съеденного закрытыми глазами малинового пончика (ведь если не смотреть, калории не считаются...). Парочки комплиментов от девушек из стаффа, что смущаясь, хвалили его дебютную игру в нашумевшей дораме, всё казалось, шло спокойно, и не предвещало ничего плохого, способного подпортить хорошее настроение.       Со шутил напоследок, что готов расклеить эти фотографии в своей спальне, как фотообои и любоваться ими до скончания веков. Хенджин прыскает со смеха в кулак, подкрадываясь ближе и тихо шепчет приятелю, что его парень точно не одобрит такое безобразие. - Ты прав... он не согласен, чтобы я дрочил на чей-то чужой светлый облик... - с неприкрытой досадой сетует брюнет, убирая свои вещи в сумку. - Но, всегда можно устроить вечер семейной дрочки! - с радостным, но тихим и едким хихиканьем добавляет Чанбин, едва ли не хрюкая от столь колкой и смешной идеи. - Всем спасибо за работу! - громко кричит Хенджин, прощаясь с персоналом и краснея от дурацкой шутки, бегло хлопая фотографа по плечу, желая крепких нервов его возлюбленному.       За суматохой прощаний, обмена любезностями, пробками и прочим, Хван забывает об утреннем обещании перезвонить, сжигая свои нервы другими обстоятельствами.        Уже сидя в офисе топовой журналистки, он думает о том, что зря он не послушался Джисона и согласился на это интервью. Склизкое чувство тянет в груди, сосет под ложечкой и хочется набрать уже выученный наизусть номер телефона, чтобы услышать родной голос и отпустить накапливающуюся тревогу. Камера загорается красным, свет настроили и темноволосая женщина уже во всю изучает свою «жертву» взглядом. - Здравствуйте, господин Хван Хенджин. Я весьма польщена, что Вы согласились на это интервью. - звук голоса интервьюера режет слух и блондин ловит себя на мысли, что только отбитые придурки, согласятся слушать её добровольно. - Здравствуйте, может тогда уже начнём? - расплываясь в улыбке, закидывая ногу на ногу.        Первая часть весьма обыденная, можно даже сказать «стандартная», только Хенджин знает, что не стоит расслабляться. Где-то, среди этих банальных вопросов, запрятаны те, что нацелены застать молодого актера врасплох.       Девушка хороша в своём деле и Хенджин мысленно отдает ей должное, отвечая на очередной вопрос о своей жизни до дебюта на большом экране. Он уходит от вопроса о семье, о «внезапной популярности» и удачном «совпадении», что стал знаменитым за одну ночь. Парень отшучивается, улыбаясь уже натянуто и его настроение кардинально сменяется, когда он слышит тот злополучный вопрос. - Многих людей интересует тема о ваших тесных взаимоотношения с мистером Ли Минхо, что так же является СЕО крупной компании. Вы стали самым востребованным актером и моделью, всего за полтора года. К тому же, получили множество ролей, и даже ваша дебютная работа, была в тандеме с именитыми актерами и режиссёрами. Можно ли предположить... что вы с ним в более тесной связи, чем просто друзья? - То есть, мой ответ на табу для вопросов о личной жизни и разного рода сплетнях, что я дал ранее, Вас не устроил? - на лица блондина не дергается ни один мускул и он серьезно смотрит на оппонента. Вся эта ситуация, похожа на бой в пределах ринга, где есть правила, но ты можешь проворачивать коварные хуки, уворачиваясь от прямого удара. - И всё же... Дайте точный ответ на свою формулу успеха, что интересует многих и в частности, Ваших многочисленных фанатов. Вы обязаны всему своему спонсору, ведь так? Модные показы, премьеры, крупные проекты с топовыми знаменитостями и Вы правда хотите сказать, что это не дело рук Ли Минхо? - Интервью окончено. - безапелляционно отвечает блондин, снимая с себя микрофоны и встает со стула. - Я предупреждал о том, что любая информация о частной жизни, останется частной, - акцентируя на последнем слове. - Если Вам так интересно и Вы любитель ковыряться в желтушных сплетнях и в чужом грязном нижнем белье, то... сочувствую.       Хван оставляет микрофон в ладони одного мужчины из стаффа, скрываясь, от снимающих его камер и выходит в открытую ассистентом дверь. Натягивая на лицо улыбку, прощаясь с сотрудниками компании по дороге к выходу, блондин переполняется странными чувствами, когда видит припаркованное авто своего любимого директора. - Все и так считают нас любовниками... - вместо приветствия, немного раздраженно и грустно выпаливает актер, садясь на переднее сиденье новенькой иномарки. - И что? Мне теперь перестать тебя любить? - Минхо резко дергается с места, выжимая газ на максимум и улыбается, смотря на надувшегося от его слов Хенджина. - Ты правда думаешь, что люди слепые? Если честно, мне кажется, мы слишком сильно выдаем себя... Да и к тому же, мне надоело это. Я устал прятаться и думать о том, что кто-то может себе позволить разговаривать с тобой в неуважительном тоне. Ты не сделал ничего плохого, противозаконно и криминального... - Ли резво выкручивает руль влево, мастерски вписываясь в крутой поворот и чертыхается, замечая камеру наблюдения, заранее ожидания штрафа за превышение скоростного режима. - Ты популярен, потому что талантлив и точка. Не бывает такого, что человека любят из-за богатого папика или чего-то ещё... - мужчина нервно трет переносицу, вспоминая прямой эфир, что он смотрел пару минут назад. - Тебя либо любят, либо нет и ключевое в этом уравнение, то, насколько ты талантлив как артист, а не кто с тобой просыпается в одной постели каждое утро...       На шатене строгий пиджак с позолоченными, недорогими запонками, что Хенджин подарил на их первую годовщину отношений. Пиджак расстегнут, и белая рубашка выдаёт силуэт до миллиметра изученного тела, отчего Хван забывает о словах ответных возражений и возмущения. Блондин стекает по сиденью вниз, закрывая глаза ладонью, пытаясь удалить из головы плохие мысли, думая о том, что Минхо возможно прав.       Он не сделал ничего плохого. Ему не за что чувствовать себя виноватым или неправым. И уж тем более, никого не должно волновать с кем он встречается. Если бы были вопросы о его игре, съёмках или о чём-то ещё, то он бы ответил честно, не кривя душой. Но отвечать на столь провокационные вопросы, что выставляют его продажной шлюхой, парень точно не намерен.       Машина заезжает на парковку через черный вход, минуя надоедливых журналистов у центрального выхода. Люксовое авто тормозит на привычном месте, заглушая неоновые фары и двигатель. Минхо усмехается, предлагая поухаживать за столь известной персоной с армией фанатов и самому открыть ему дверь. Хван с улыбкой шлёт шатена на популярные буквы, самостоятельно открывая свою дверь и негромко ойкает, когда глаза начинает щипать от яркой вспышки фотокамеры. - Вы с ума сошли?! – голос Минхо звучит грубо, жестко и безапелляционно нокаутирующим, когда он быстро обходит своё авто, становясь рядом с Хенджином и ловит его под руку, давая время прийти в себя. – Вы знаете о том, что как минимум нарушаете закон и я уже молчу, что Вы своими действиями можете навредить здоровью моего... друга. - Вы вновь вместе, даже не стоит отрицать сей факт. – журналистка игнорирует все слова Ли о нарушении неприкосновенности частной жизни, желая добиться желаемого ответа, бегло бросая взгляд на оператора, что снимает парочку на камеру, успевая ещё и фотографировать. – Господин Ли, Вы один из самых влиятельных людей Кореи и согласитесь, что популярность Хван Хенджина, проплачена Вами. - Всё благодаря его таланту, а не моим деньгам или связям. - Вы хотите сказать, что не Вы стоите за успехом молодого артиста? Между Вами нет интимных отношений, и Вы никогда не помогали ему с рекламными проектами или крупными ролями? - Я хочу сказать… - отпуская Хенджина, делая шаг навстречу, наклоняясь к самому лицу девушки и довольно улыбаясь, глядя ей в глаза. – Что Вы ужасный репортер, привыкший писать лишь полный бред. Если Вам дорога своя работа, перестаньте нас преследовать и займитесь делом. Иначе, Вы будете первой, кто ощутит влияние моей власти…       Хван закатывает глаза, но это остается незамеченным и он с ухмылкой смотрит на побледневшую вмиг девушку, что моментально убирается прочь, даже не думая спорить с таким властным Минхо. - Я и забыл, что тебя считают самым опасным и жестким руководителем… - актер не дожидаясь Ли направляется к частному лифту, несколько раз клацая на кнопку вызова лифта, разминая уставшую шею. - Ненавижу, когда трогают то, что мне дорого или пытаются найти мои слабости. –ровняясь с блондином, переплетая свои пальцы с прохладными чужими. - Слабости? М-м-м, - мурчащим и игривым тембром тянет Хенджин, проходя в приехавшую кабину. – Значит, я твоя слабость? – несильно тяня мужчину за собой и резко притягивая ближе. – Личный криптонит? – едва касаясь открытого участка шеи пухлыми губами.

      Двери лифта закрываются вовремя, пряча от всего мира влюбленных людей

и умалчивая о том, что между двадцатым и двадцать первым этажом, он «застрянет» на добрых три часа.

Только…

это уже со-о-о-все-е-е-м другая история

с не менее эпичным финалом…

Чонбины

      Последняя сигарета догорала плавно, оставляя странный, горький привкус на кончике языка. - Это точно последняя... на сегодня. - мгновенно поправляется блондин, выдыхая дым вверх. Укутываясь в плед, смакуя желтый фильтр, Ян дергается от резкого сигнала сотового, прерывающего его безмятежные мысли и любование замерзшим городом. Возвращаясь в реальность, выуживая голосящий гаджет из кармана и тихо матерясь себе под нос. - Да кому там, не спится в это время? - смотря на имя звонящего и удивленно вытягивая лицо - Что? - не веря собственным глазам. - Почему он? Что ему надо? - На дисплее высветилось до боли знакомое, и некогда, родное имя, только уже не вызывающей той самой улыбки, что была когда-то...- Алло? - пытаясь сохранить спокойствие. - Привет, ты снова зависаешь на балконе? Какую по счету сигарету уже выкурил? - знакомый голос бархатит в динамике, заставляя мертвых бабочек воскреснуть вновь, сводя с ума. - Чанбин, ты не думаешь, что тебя это не должно волновать? Ты что-то хотел? - пытаясь сдержать этот ком в горле, тихо шептал в ответ Чонин. - Я... - неожиданно замолкая, - я бы хотел с тобой поговорить, мне кажется, нам есть что обсудить и расставить все точки на и. - Слишком поздно, я не хочу снова поднимать эту тему, ты ясно дал понять свою позицию, и сомневаюсь, что я услышу, что-то новое... - Подожди, не вешай трубку, выслушай, прежде, чем пошлешь окончательно. - У тебя есть 5 минут. - сердце бешено колотится, нервно сжимая край пледа, Чонин пытается сделать всё, что бы его голос так предательски не дрожал, а чертовы бабочки перестали оживать, окончательно умирая, без возможности на реинкарнацию. - Чонин.. я был не прав, извини. Я не должен был говорить этого.. я.. - глубокий вздох Со, неуверенность в голосе, вселяли в сердце Яна дурацкую надежду, которой тут не было места. - Я хочу сказать, брось сигарету и открой пожалуйста мне дверь. Я не хочу тебя терять и только спустя пол года, спустя эти чёртовы пол года, я понял, что люблю тебя. Я не смогу... не смогу отдать тебя кому-то... не смогу...       Блондин уже не случает чужого признания, вылетая из прокуренного балкона, сшибая всё на своём пути. Разбитая пепельница с еще зажжённой сигаретой, уже валялись где-то на полу, а плед слетевший с плеч, остался на проходе в кухню. На том конце провода, Со ещё что-то говорил, признаваясь в своей глупости, тупости, а Чонин не слушал, несясь вперед и думая о том, что ОН рядом. Стоит за ЕГО дверью. ЖДЕТ. И эти факты, пьянили и туманили разум. Резко распахивая металлическую дверь, Чонин увидел сидящего в позе лотоса Со, что грустно опустивший голову, продолжал говорить ему что-то по телефону. - Бинь... - запыхавшимся голосом шепчет блондин, пытаясь отдышаться. - Нини... я... я думал... ты не откроешь и пошлешь меня... - Поднимайся, я должен кое-что сказать и сделать. - брюнет неверяще смотрит на младшего, поднимаясь на ноги. Чонин делает показательный поклон, как царю, пропуская Со вперёд, щелкая замком входной двери, закрывая дверь и лукаво смотрит на брюнета, что не понимает происходящего. Блондин наклоняет голову вбок, рассматривая тело старшего, что видно из под обтягивающей водолазки, сквозь раскрытый разрез куртки и ехидно усмехается, еле слышно шепча: "Ну... теперь, ты не сбежишь и ты никуда... больше от меня никуда не денешься..." Мальчишка быстро сокращает расстояние, целуя дерзко, жадно, дурманяще сладко, растворяясь в жарких, ответных касаниях. Он прижимает Чанбина к стенке шкафа, уже тяжело дыша и нехотя отрываясь от столь манящих губ. - Господин Со Чанбин... Вы столь глупы... и медлительны... - цепляя зубами мочку уха. - Вам придется заплатить... за моё ожидание... Старший бы и рад согласиться на что угодно, даже записаться в кружок по вышиванию, лишь бы всегда, целовать эти сладкие губы и слышать желанные стоны. Только Ян не согласен на разговоры, на лишние траты кислорода ради болтовни или выяснения прошлого. Он жмется ближе, целуя отчаяннее и думая о том, что это была, далеко не последняя сигарета...

Ханликсы

- Фел, просто ответь.... орёл или решка? - крутя меж пальцев монетку, интересуется русоволосый парень. - Минхо, ты серьёзно? В такой ситуации, считаешь, что это является решением моей проблемы? - Феликс падает на кровать, раскрываясь звездочкой, не обращая внимания на фырканье лучшего друга, что продолжает смотреть в окно. - И? - не выпуская монетку меж пальцев, играясь с металлической "правдой", дающей ответы на жизненно-важные вопросы. - Он сказал, что ненавидит меня, что бы я исчез. И именно поэтому... Феликс не хочет играть в эти игры. Определять стороны. Доверять глупой железяке и потакать играм старшего. Он хочет быть с Джисоном. Встречаться с ним... но младший бросил его, отказавшись от их отношений. Новая волна слез медленно поступает выше, щипая глаза, а мерзкий, склизкий ком в горле, давит, желая разорвать глотку своей горечью перемешанную с болью. -...именно поэтому Хан улетает. Он не хочет меня знать и просто... просто улетает как можно дальше. Чтобы навсегда забыть о жалком неудачнике, которого зовут Феликс Ли... - Успокойся и просто ответь мне... - Минхо не унимается, игнорируя очередной приступ истерики блондина, продолжая играться с монеткой, рассматривая столицу за окном. - Так ты не ответил. Орёл или решка? -с самодовольной улыбкой повторяет свой вопрос Ли, смотря на звездочку, что когда-то именовалась его другом, а сейчас, скорее похожа на биомассу из грусти. - Ну честное слово, Минхо, я понимаю, шутки шутками только давай не сейчас! - Феликс собрал свои конечности, присаживаясь на кровать в позу лотоса, обложившись подушками и прикрывал лицо руками, скрывая душащие слезы. - Просто ответь... - всё не унимался старший, продолжая играться с монеткой. - Орёл - ты поднимаешь свою задницу и едешь в аэропорт. - выгибая бровь, смотря на блондина, что недоверительно смотрел в ответ. - Решка - ты сидишь дальше и просто отпускаешь его, забывая навсегда. - Минхо кривит лицо в полуулыбке, выжидая. Он слишком давно знает этого идиота, чтобы остановиться в такой момент. - Согласен? - Да... - сдаваясь шепчет младший, принимая правила игры своего друга. - Мы же оба знаем, что это не поможет... Минхо подкидывает монету и они оба смотрят, как она парит в воздухе, а спокойный и размеренный голос старшего нарушает создавшуюся тишину. - Знаешь, монетка никогда не даст тебе правильного ответа. Да и глупо сто процентно доверять случаю, какой-то псевдослучайности, из теории вероятности. Только вот знаешь... Ловя серебряную монетку в воздухе, он ловко перевернул её, припечатывая к своей ладони, накрывая второй. - Только пока она парит в воздухе, ты уже чётко понимаешь, чего ты... хочешь... на самом деле. Ты же знаешь, что он ждет тебя. Знаешь, что твоё сердце не успокоится, пока ты не скажешь ему всё, что хочешь. Ответ на вопрос и твоё истинное желание, тебе уже известны, Феликс. Так я повторюсь... - громко и показательно прочищая горло, таинственно улыбаясь, выжидательно выгибая бровь.-...орёл.. или решка? Раскрывая свои глаза шире, Феликс смотрел на друга вытирая лицо ладонями. - Орел! - не задумываясь выкрикивает младший. - Орел! - Срываясь с места, разбрасывая подушки в разные стороны, направляясь к выходу. Уже выбегая из квартиры, он лишь громко крикнул другу: "Спасибо!", звонко хлопая входной дверью в холостяцкой квартиры, слетая по ступенькам вниз. Минхо продолжал стоять на своем месте, рассматривая одинокие подушки валяющиеся на полу, продолжая странно улыбаться. Вновь повернувшись к окну, он опустил голову, раскрывая ладонь, что всё это время скрывала ответ на озвученный ранее вопрос. Улыбнувшись городу, убирая монетку в карман, он лишь тихо прошептал: "Решка", наблюдая за тем, как его лучший друг вылетает из парадной, спотыкаясь и радостно вереща что-то нечленораздельное.

Чансоны

Парнишка листает ленту Instagram, рандомно лайкая посты знаменитостей и друзей. Телефон пиликает о свежем обновление сторис и Джисон тыкает на экран, открывая. Из монитора на Хана смотрит счастливая компания, отдыхающая где-то в клубе.

- Джинни, ты обещал сегодня прийти ко мне... помнишь?

- У моего друга день рождение, мне теперь всё бросить и ехать к тебе? Ты такой лицемер, Джисон.

- Ты мог предупредить меня... почему, заставляешь ждать? Волноваться? Нельзя было написать сообщение и сказать о своих планах?

- Ты че мне мозги ебешь? Настроение хочешь испортить?

- Я лишь спросил...

- Иди на три буквы со своими вопросами. - Я не на суде, чтобы отчитываться пред тобой. - Нечем заняться в пятницу вечером? Подрочи или поплачь, что там обычно делают неудачники?

- Ты можешь не ругаться и не оскорблять меня?

- Как же ты заебал... - Решил, что я тебя люблю или твоя собственность? - Таких как ты... у меня миллион и огромная тележка. - Вы все одинаковые. - Стоит сказать пару комплиментов, сказать, это лживое «Люблю тебя», как вы готовы пасть на колени. - Ты моя игрушка, смирись. - Я гуляю когда хочу. - Трахаю когда и кого хочу, а твой удел - покорно ждать. - Кому ты сдался? - Чертов нытик. - Возомнил себя моим парнем? Думаешь, что имеешь право на ревность? Контроль? - Ничтожество... - Поздравляю! Ты испортил мне настроение, скройся с моих глаз, блять, раздражаешь.

- Прости...

Парень блокирует телефон, сворачиваясь калачиком, прокручивая в голове чужие слова. По щеке течет слеза и Джисон утыкается носом в собственные колени, пытаясь спрятаться от мира. Этот мир точно испытывает его. Проверяет на прочность. Он сам виноват. Сам. Не надо было писать Хенджину. Не надо было спрашивать, требовать, хотеть... Джисон же ничтожество и никому не нужен. А Хван его любит. Правда. Он честно любит. Сильно-сильно. Просто... не всем это известно или понятно. У Джинни, просто, очень часто, бывает плохое настроение, а Джисон сам виноват. Честно. Телефон вновь пиликает и в этот раз, это уже не публикация чьей-то веселой жизни, а сообщение в дайрект. - Привет... -Это наверно странно, получать сообщения от парня? - Я не сталкер или сотрудник Орифлейм. Честно. - Прости, мои шутки ужасны. - Прости 🥺 - Можно... - С тобой познакомиться? - Мы ходим на одни потоковые лекции. - Боже... я честно не странный... - Когда это пишу, считаю себя дураком... - Я правда, хочу с тобой познакомиться и дружить? Мы же можем? - Блин, так стыдно. - Ты читаешь и молчишь... - Я напугал тебя? - Не думай ничего плохого... - Мы правда из одного потока. Меня зовут Кристофер. Точнее, Крис. Можно не так официально 😅 - Я ужасен в этом... - Как люди знакомятся? - Есть инструкция? - Нужно попросить Фиксиков разобрать этот вопрос. - Мне черт возьми, необходим ответ на этот сложный вопрос! - Ладно. - Наверно, я не вовремя или тебе не интересны такие друзья? - Извини, не хотел показаться навязчивым. -Ага, не быть навязчивым и написать тебе оду на 100500 сообщений 🤦🏼‍♂️ - Прости... -Я честно нормальный. - Возможно идиот... - Но хороший 🥰 - Мне стыдно... - Сделай вид, что не читал этого... - И не смотри фотки профиля... - Иначе ты узнаешь меня в универе и мне вновь будет стыдно... - Пожалуйста... Хан улыбается экрану, читая тираду входящих сообщений и после того, как три точки пропадают... всё же печатает ответ.

- Фиксики бессильны в твоей проблеме...

Может попросить Гарри придумать заклинание?

Уверен, он справиться с этим куда лучше них.

-В моем случае, даже маги бессильны.

- Мы запишем всех, кому это не нравится в тетрадь смерти.

Тогда точно сработает.

-Тогда и я испугаюсь...

- Фиксики раскроют тебе секрет храбрости.

- Я буду им благодарен!

😅😅😅 - Спасибо. - Твои сообщения подняли мне настроение.

- Хоть какой-то плюс от моего бреда? - Я счастлив? - Да. - Определённо. - Не думаешь, что я похож на психа, общаясь сам с собой? - Я нормальный, честно... - Не всегда, конечно - Но вроде не такой уж и плохой. - Боже, я делаю только хуже? - Да? - Прости. - Я опять несу бред. - Всё молчу.

-У тебя столько мыслей... - Я не успеваю 😅

- Это плохо?

- Мило

- Мило? - Я милый? - Правда? - ПОАООА - Прости - Телефон на лицо от счастья упал

- А ты забавный 😅 - У нас завтра есть потоковые... - Сядем вместе?

- Вот так сразу? - Я 👉👈 слегка смущен

- Ты хотел дружить, а друзья сидят вместе... - Или я спешу? - Извини, если не хочешь, не надо - Я пойму

- Нет! - Нетнетнетнетнетнет! - Ты не правильно понял! - Я не против! - Просто... - Просто не думал, что ты так быстро согласишься? - Я только за! - Буду ждать! - До завтра?

- До завтра...

- Сладких снов. - Т.е. спокойной ночи - Ну или хорошего вечера - Боже, я просто заткнусь пожалуй - Хорошей пятницы! - 😊

- Спасибо) - Тебе тоже... - Хорошего вечера и бодрого пробуждения субботним утром

ради пары по философии)

- Звучит так себе...

- Согласен 😅 - Но ты будешь страдать не один и это уже не плохо?)

- Согласен, ты убедил меня! Я пойду на эту пару в субботу утром! Да! И даже не расплачусь при звуке будильника! - Мне кажется, нас там будет трое... ты, я и препод -_-

- Нет.

Еще правоведы и политологи,

они не пропускают лекции.

Никогда.

- Можно вопрос? Ты такой умный или любишь учиться? Как можно ходить на все пары? У социологов они такие интересные? Надо подумать о переводе...

- Я просто ленив)

-?

- Мне лень потом ходить на зачеты и экзамены)

А так, я точно получу автомат, даже если тройку 👍

- Это гениально! Ватсон!

😎

      Джисон даже и не замечает, как время переваливает за полночь, игнорируя тот факт, что они успели попрощаться с Крисом уже четыре раза. Хан смеётся звонко, накрывая губы ладонью, читая сообщения нового знакомого о том, что он как-то перепутал одного преподавателя со студентом и спрашивал как пройти на его же лекции. Крис снова шутил невпопад, вновь извинялся, вновь просил удалить это из памяти или позовёт людей в черном, ведь такое стыдно знать кому-то ещё... Джисон просыпается где-то в пять утра, лежа в неудобной позе и зевая светящемуся экрану на котором висели непрочитанные сообщения. - Спишь? -Я скучный, согласен. - Спокойной ночи - От моей болтовни и правда, можно уснуть. - Или доброго утра? - Если я не спал, то еще ночь... - Но ты то прочитаешь после сна... - Значит утро? - О БОЖЕ! Я МОЛЧУ! - Ладно, я постараюсь не проспать и прийти 😎 - Если просплю, то пообедаем вместе? - С тобой интересно... - Правда. - Всё - Молчу -Мне вновь стыдно... - Сладких снов)       Парень трет глаза, сладко потягиваясь и улыбается, смотря на последние сообщения. На душе так радостно и от этого... так странно? Разве можно понравиться незнакомцу? Разве может... Джисон... быть кому-то интересным? Кроме Хенджина? Нет. Крис, просто хороший парень и вежливый, не может же он писать из-за симпатии. Такие как Хан Джисон, никому не нравятся и у него есть Хенджин. Хван Хенджин, которого он любит, а тот любит его. Честно.       Джисон мониторит чужие сторис, перематывая их по сотому кругу и смотрит в счастливое лицо блондина, обнимающего мулатку, затем шатенку, а потом и вовсе двух близняшек. Хан убеждает себя, что они просто знакомые, подруги, друзья, ну или сестры, в конце то концов! Он просто накручивает себя. У всех пар бывают сложности. Верно же?

- Доброе утро.

Прости за вчерашнее, я был не прав...

Ты хорошо себя чувствуешь?

Встретимся сегодня?

У меня пары заканчиваются в два.

- Блять, нахуя с утра то писать? Ты больной?

- Прости... - Думал, у тебя без звука

и я тебя не разбужу.

- Думал он... - Тебе заняться нечем? - Можешь отвалить от меня, а? - Заебало уже твое доброе утро, спокойной ночи, с раная забота и вечный контроль. Друзей там себе, блять, хотя бы заведи! Ты скучный пздц...

- Хенджин... - Я тебе больше не нравлюсь?

- Мне не интересно с тобой. - Скууууууууучно - Понимаешь? - Скучно! - Короче - Я устал. Не пиши мне больше. - Удали номер. Сбросься с крыши. Я хуй знает, что там делают такие неврастеники как ты, но отъебись от меня уже.

- Ладно. Хорошо.

- Вот и заебись! - Чао!

- Привет? - блондин ярко улыбается, присаживаясь рядом, но помятое лицо выдает своего владельца, отпечатывая на нем недостаток сна. - Ты рано... - Привет. Не спалось, рано проснулся. - Джисон закатывает рукава, пытаясь не смотреть на Криса и не показывать красные, слегка опухшие глаза, явно не от бессонницы и раннего пробуждения. - Э-э-эм, - протяжно тянет Крис, заводя руку за голову и путая волосы на затылке. - Тут такое дело... - Хан заинтересованно поднимает глаза, внимательно смотрит на блондина, ожидая. - Ты плакал? - Нет. - резко бросает Джисон. - Видел мои щеки? - мня себя за щечки, тиская в разные стороны. - Когда сплю они давят на глаза и поэтому... поэтому такие красные. А еще... кое-кто писал мне всю ночь и не давал спать. - Какой плохой человек! - с улыбкой восклицает блондин. - Нужно его наказать! Обязательно! Неслыханно дерзкий молодой человек! - Джисон прыскает со смеху, накрывая рот рукой и втягивая голову в шею на шикающий звук преподавателя. Хан складывает руки на парту, укладывает на них голову и прикрывает глаза, пока Крис кивает в ответ, внимательно штудируя доску, делая умный вид, имитируя бурное записывание лекции. - Так в итоге... - блондин оборачивается к соседу, что уже явно спит, сладко причмокивая губами. - Вот и поговорили... - Крис стягивает с себя кофту, накрывая ею Джисона, растягиваясь рядом, внимательно рассматривая спящего парня. - И почему Хенджин? - шепотом интересуется блондин, осторожно касаясь чужой щеки.

Дни сменяют недели, а недели месяцы и вот уже проходят уже шесть, когда Джисон вновь оказывается одиноко лежащим в своей постели в пятничный вечер, листая ленту старого-доброго Instagram’а. Кто-то из потока вновь поехал на пристань, любоваться закатом и наверно, даже встречать романтичный рассвет. Знакомые из фотокружка постят свои работы, а Джисон улыбается от красочных картинок, что пропитаны эмоциями авторов. Обладатель теперь уже темно синих локонов, уже не дергается от нового уведомления, тыкая на иконку и открывая публикацию. С экрана смотрит голубоглазый парень, чьи длинные волосы собраны в хвост, а всё лицо исписано забавными надписями. Он в окружении незнакомых Джисону людей, на очередной тусовке и явно под действием каких-то психотропных препаратов. Хан улыбается от забавного выражения лица на экране гаджета и впервые, чувствует "ни-че-го", которое заставляет улыбаться с троекратной силой. После той злополучной пятницы, всё разделилось на "до" и "после". И если по началу для Джисона это была трагедия, сейчас, это уже комедия... Ну-у-у-у... или всё может стать драмой, если один болтливый и невпопад несмешной блондин, не разобьет ему сердце во второй раз. Мальчишка дёргается, когда дверь в комнату открывается и на пороге появляется Крис, чьи руки увешены пакетами, а в зубах он держит огромную упаковку чипсов. - Нифо не наю! Меня Щанбин пуфтил! Тьфу! - выплевывая чипсы на кровать, оставляя пакеты на полу и пытаясь вытянуть левую ногу, чтобы захлопнуть дверь. - Я просто думал... - Крис толкает дверцу, пошатываясь и падает на кровать, прямо на Джисона, успевая лишь выставить руки вперед, чтобы не раздавить удивленного парня. -Ой... - смущаясь тянет Крис, заливаясь алым оттенком до самых кончиков пальцев. - Наверно... сейчас не самое подходящее время... -неуверенно шепча в приоткрытые губы Джисона. - Ты знал, что Маори приветствуют друг-друга, потираясь кончиком носа? Эта древняя традиция и они так обозначают, что этот человек теперь: "тангата венуа". - Ч-что? - слегка теряясь от странного положения, вопроса и да всей абсурдности ситуации, округляя и без того большие глаза, ещё сильнее. - Просто... вспомнил факт из географии и думал, что тебе тоже станет интересно. Так, правда, только коренные жители Новой Зеландии делают... но ты знаешь... если так подумать... Джисон улыбается как дурак, слушая Криса, что мнется от своих же слов и добавляет новые факты, которые пролетают мимо ушей синеволосого парня. Он с любопытством рассматривает чужое лицо, подмечая каждый изгиб и то, как блондин смешно морщит носик, вновь говоря о своем сумасшествии. Они лежат в таком положении уже больше пяти минут и Хану не кажется это чем-то странным. Скорее, этот странный парень с идиотскими фактами невпопад, словесным поносом и ужасными шутками, заставляет улыбаться. Радоваться каждому сообщению и не вздрагивать от них. Не ждать новой порции оскорблений, загоняя себя в угол. Мальчишка вытаскивает правую руку из под Криса, мягко касаясь осветленных волос, перебирая их пальцами и тянется навстречу, касаясь своим носом кончика чужого. - Я без понятия, что та абракадабра значит... но мне нравится такое приветствие... - обращая внимание на раскрасневшиеся уши Бана, невинно закусывая свои губы. - Вообще-то... - блондин точно не из гениального десятка, и уже собирается что-то рассказать или просить прощения, но его перебивают, едва касаясь указательным пальцем болтливых губ. - Ты слишком болтлив... - с улыбкой перебивает Джисон, убирая палец от чужого лица и целуя осторожно, боясь того, что его могут оттолкнуть или реакция Криса может быть такой же, как у Хенджина. Бан что-то мычит невнятное, но при этом не отталкивает Джисона, но точно хочет что-то сказать. И Хан отстраняется, внимательно рассматривая блондина, что уже заливается румянцем и похож от смущения на томат. - Не понравилось? Прости.. Я не должен был... - Хан пытается выбрать, сгорая от желания исчезнуть и готов бежать, только он и так в единственном укрытии от чужих глаз, и спрятаться больше негде... - Нет! Нет! Нет! -блондин мотает головой, как болванчик, краснея еще сильнее и грустно выдыхает, притупливая взгляд. - У меня просто рука онемела... болит сильно... неудобное положение было... боялся, что на тебя упаду... - Крис поднимает глаза на Джисона, виновато улыбаясь и мгновенно меняясь в лице. -Как ты мог подумать, что мне не понравился ты или твой поцелуй?! Как?! Ты мне уже год нравишься! А я опять слишком много болтаю и всё испортил! Хан толкает Криса, опрокидывая его на кровать и садится сверху, беря чужие ладони в свои. - Теперь... не болят? - Крис просто мотает головой, боясь даже вздохнуть и пополнить запас кислорода в легких, ведь он никогда и подумать не мог, что будет что-то подобное. - Отлично... - Джисон наклоняется, целуя, оставляя одну руку Бана на своем бедре, а своей касаясь горящего лица блондина. Он буквально седлает Бана, немного похотливо отодвигая попку и плавно двигая бедрами, углубляясь в поцелуе. Низ живота предательски тянет, когда руки Криса по-хозяйски начинают блуждать по телу, а из горла вырывается сладостный стон.

но... это уже совсем другая история....

с более.. глубоким... финалом)

Хенмины

~автор: не знаю почему, но через Сынмина, я всегда пропускаю что-то большее, чем просто мысли и идеи... Этот мальчишка, мой Билли Миллиган - выпускающий боль, мысли, истинные чувства, на строках электронного текста в открытом доступе...

***

- В отношениях не бывает «я люблю, но...», ты либо любишь, доверяясь со всей страстью. Либо делаешь вид, жалея себя и сетуя на обстоятельства. - темноволосый парень тянет терпкий винстон, небрежно стряхивая пепел к своим ногам, стоя напротив открытого нараспашку окна. - Сынмин, перестань быть лжецом, говорящим, что весь мир против и ты ничего не решаешь. Если ты хочешь... ты сделаешь. Если ты не любишь, то найдешь оправдания... - окурок летит вниз, догорая последними аккордами жизни, оставаясь умирать на треснутом от долголетия асфальте. Ким стоит уперевшись спиной в стену, сохраняя мнимое спокойствие, не в силах поднять глаза на собеседника. «Это такой бред!» - гневно пульсирует в висках парня с серым оттенком волос, когда он выслушивает речь лучшего друга. Джисон всегда отличался прямолинейностью. Резкостью в высказываниях и до безумия убивающей правдой в своих речах. - Так что? Ты так и будешь стоять в моём подъезде, ожидая манны небесной и продолжая жалеть себя? Или... - брюнет разворачивается, убираясь ладонями в бетонный подоконник, что исписанным древними признаниями уже выросших детей. -...ты всё таки признаешь тот факт, что любишь? - Чего ты от меня хочешь?! - голос Кима дрожит, срываясь на крик и парень делает шаг навстречу, сжимая руки в кулаки. - Признания?! Правды?! Честности?! Разговоров о том, что я жалкий трус и сбежал от реальности, пытаясь сделать всё правильно?! - глаза щипет, а силуэт друга плывёт перед глазами, застилаясь соленой жидкостью. - Да! Я признаю, что сбежал! Что отказался! Что, блять, ждал его! Ждал! Думал о том, что сделает этот чертов шаг первым и останется рядом! Джисон молча наблюдает за чужой истерикой, чиркая зажигалкой в воздухе, подкуривая очередную сигарету. Он неотрывно следит за чужой мимикой, делая глубокий вдох горького дыма, плавно выдыхая его в потолок. - Я знаю, что поступил глупо! Я знаю, что сам всё испортил! Ты мой друг и должен быть на моей стороне, особенно, когда мне плохо! Ты должен знать, как я страдаю, теряя любимого человека! Джисон, хватит добивать меня! Хватит! Брюнет хмыкает от сынминовских слов, приподнимая уголки губ в джокерской ухмылке. Парень ведет языком по губам, не отрывая взгляда от собеседника, оставляя недокуренную сигарету тлеть на подоконнике. - Я твой друг, да. И именно поэтому, я говорю тебе эти слова. - полуулыбка-полуухмылка, стирает с лица говорящего, делаясь строгим. - Ты трус. Ты про-е-бал-ся! Прими это как факт и живи с этим дальше... - Да пошёл ты! - на повышенных тонах выплевывает фразу Сынмин, разворачиваясь и уходя с общего коридора, направляясь к лифту. - Ага! - кричит в спину уходящему Хан, зажимая в тонких пальцах уже наполовину истлевшую сигарету. - Его рейс завтра, в восемь утра! Не забудь всем сказать, как ты согласен с их мнением и класть хотел на Хенджина! Ким бьет кулаком по кнопке лифта, влетая в открывшиеся быстро двери и нервно клацая по кнопке, что должна привезти его на первый этаж обычной многоэтажки. На выходе, уже в самых дверях, его жестко толкает пьяный сосед лучшего бывшего друга, сбивая с ног и даже не извиняясь, шустро прячась в кабинке отъезжающего лифта. Весь мир, точно, обьявил Ким Сынмину войну, убивая с каждым разом, минутой, секундой, заставляя проникнуться на максимум собственной ничтожностью. Светловолосый парень сидит на бетонном полу, готовый взвыть от боли, что как асфальтоукладчик, уничтожает всё на своём пути. - Ты в порядке? - тихий, знакомый голос, кажется таким близким и знакомым, что Ким забывает как дышать, резко задирая голову вверх. - Помощь нужна? - рыжеволосый незнакомец протягивает руку, зачем-то кивая Сынмину, помогая ему подняться. - Видок у тебя хреновый... - констатирует парень, оглядывая глазами Кима. - Спасибо. -бросает Сынмин через плечо, уходя прочь и быстро слетая по ступенькам вниз, желая покинуть этот чертов дом, как можно быстрее. Мартовский вечер пропитан ароматов весны, что пробуждает землю от промозглой зимы, но ещё щипает лицо морозным ветром. Всё вокруг, природа, птицы, звери, пробуждаются от спячки, начиная новую жизнь, а Сынмин умирает. Замуровываясь в бетонных блоках, исписанных арктическими ледниками, что не дадут тебе согреться, даже самым жарким летом. Дорога от дома Джисона до собственного, занимает не больше десяти минут, а Сынмин уже около часа, ходит кругами по району. Он даже не замечает, как сворачивает в старый, знакомый до каждого миллиметра парк, выходя к главной дороге, пересекая небольшой лесок. Ноги останавливаются напротив однотипной высотки, что один в один похожа на джисоновскую, но хранящая слишком много воспоминаний. Грудная клетка сжимается от воспоминаний и Сынмин падает на колени, сидя на холодной земле. Поворачивая голову вправо, он четко видит недавние воспоминания, как он съезжает с этой квартиры, игнорируя взгляд шатена, что до последнего смотрел вслед отдаляющемуся авто. Вот новая картинка, как Ким сам себе придумал «причину», обижаясь якобы сильно, не желая прощаться с обидчиком своих чувств в последний раз. Быть может... светловолосый парень и правда боялся, что сказав «Прощай», они расстанутся навсегда. А в итоге, они и правда, расстались, только не сказав напоследок последнее прощание. Сердце бешено колотится, желая убить своего владельца тахикардией, болью, виной, воспоминаниями и всё вместе, играет солянку из недосказанных ранее эмоций. Память шутит злые шутки, подкидывая обрывки воспоминаний, как Сынмин плавился от чужих прикосновений, давая метить себя чужими микрокосмами принадлежности. Как он умирал от чужой нежности, даруемой со сладостными поцелуями. С тем человеком было легко, становилось даже страшно, что он медленно, плавно, забирался под кожу, оседая внутри. Блондин встряхивает голову, отворачиваясь и видит технику для строительства нового дома. Вдали, еле заметно виднеется трактор и Ким улыбается, выпуская новую порцию жгучих слёз. - А давайте прокатимся на тракторе! - с улыбкой восклицает лучший друг, пальцем указывая на желанный транспорт. Четверо парней смотрят в одну сторону и Сынмин не верит своему безумию, что он так быстро соглашается с таким решением. Ким отходит в «кусты» по малой нужде, уже слыша рев двигателя и думая о том, что все, наверно, уже утрамбовались в маленькой кабинке, а ему не найдётся места. - Хенджин? Ты меня ждал? - удивленно интересуется парень, ровняя с другим, что смотрит на смеющихся друзей. - Да, -протягивая руку и с улыбкой хватая Кима. - Я бы не позволил им прокатиться одним... - добегая до трактора, останавливаясь у ковша. - Поэтому, мы прокатимся в самом лучшем месте! - русоволосый парень запрыгивает в ковш, протягивая блондину руку и сияет так, что Сынмин готов задохнуться от переизбытка страха и смущения. - Доверься мне... Чужая ладонь держит уверенно. Переплетаясь, тянет на себя, ближе, помогая взобраться на нужное место. Ковш плавно поднимается, слегка дёргаясь и Сынмин уже проклинает всё на свете, пытаясь найти хоть какую-то опору. Блондин проклинает лучшего друга за идею, водителя по имени Минхо за странный выбор имеющейся техники и свою тупость и озорство, за безоговорочное согласие с чужим авантюризмом. Хочется кричать от страха, когда опора под тобой трясётся, а снизу ты видишь лишь асфальт с которым, точно, скоро «поцелуешься». - Не бойся... - рядом с ухом проносится голос второго «пассажира», что придерживает Кима за талию, забывая о своей безопасности. - Ты же сейчас упадёшь! - жалобно бросает Сынмин, дергаясь от нового точка и неровности дороги. - Всё в порядке, не бойся и просто смотри, как красиво вокруг. Блондин немного расслабляется от чужой уверенности, вцепившись в воротник хенджиновской толстовки и смотрит по сторонам. Всё кажется обычным, привычным, но с нового ракурса и с бушующем от адреналина сердцем, совершенно, иначе. - Красиво... - дрожащим голосом констатирует Ким, немного успокаиваясь и привыкая к рандомным скачкам и покачиваниям в воздухе. - Как и ты... - тихо, сладко, тягуче и до одури пьяняще шепчет Хенджин, усиливая хватку на талии, прижимаясь ближе. Сынмин встает на ноги, откидывая в мусорный бак тяготящие воспоминания и стискивает зубы от душевной боли. - У нас бы всё равно ничего не вышло... - с тоской выдыхает блондин, плетясь в сторону своего дома. - Я был не нужен ему... - желая убедить себя. - Я? Он? Меня нельзя любить так сильно, чтобы жертвовать чем-то взамен... - медленно перебирая ногами. - Он тогда не остановил меня... он... не позвонил... он... он самое худшее, что было с моим сердцем... Слезы градом бегут по щекам, когда Сынмин уходит прочь, так и не посмевший потревожить, уже кажется, чужого человека. А следующим утром из местного аэропорта улетит тот, кто будет ждать и надеяться, но так и не дождется... Улетая с тоской и памятью, о первых чувствах, где они оба были идиоты...

Чонхо

      Пожалуй, это самый идеальный сценарий жизни, когда ты самый популярный парень, из богатой семьи, да и к тому же, любимец всей школы. У тебя есть девушка, красавица, отличные друзья и кажется, что может пойти не так? Чего ещё, можно желать?       Минхо и сам не подозревал, что его прекрасная, с виду идеальная жизнь, может измениться в мгновение ока. Лопнуть как воздушный шар и затрещать по швам, которые больше не склеить обратно, даже самым дорогим и прочным скотчем.       Лишь один поцелуй в школьной раздевалке, после игры сборной по футболу, способен перевернуть всё с ног на голову, без шансов на восстановление... Незнакомец гладит удивлённое лицо Минхо, ожидая сопротивление, которое так и не наступает. - Ч-ч-что... что ты делаешь? - лишь заикаясь спрашивает капитан сборной, продолжая стоять неподвижно. Зажатый меж школьных ящиков, шатен пытается разгадать намерения на чужом лице. - Хочу снова тебя поцеловать... - робко и мягко шепчет блондин, едва ощутимо касаясь пухлых губ. - Хочу запомнить этот момент и насладиться им...       Прижимая Минхо ближе к себе, незнакомец целует настойчивее, кусая пухлые губы и думая о том, что он не ощущает сопротивления. Чувства дурманят юный разум, а идиотская влюбленность и желание, вынуждают истязать чужие губы. Оставляя лёгкий поцелуй напоследок, блондин отстраняется, проводя большим пальцем по раскрасневшимся от поцелуя губам юноши, стирая остатки своего преступления. Из глаз "преступника" исчезает улыбка, радость и он лишь грустно выдыхает, опуская взгляд. - Скоро эпизод закончится и ты ничего не вспомнишь... Главный герой никогда не сможет запомнить какого-то статиста, под номером восемь... Я бы хотел, что бы это не было лишь манхвой, может тогда... - встречаясь взглядом с Минхо, -...ты бы смог меня вспомнить, назвать меня по имени и после начала нового эпизода, всегда... всегда быть рядом. - Как тебя зовут?! - неожиданно для самого себя кричит в отдаляющуюся спину Ли, пальцем касаясь места, что до сих пор пылает от чужих горячих губ. - Ян Чонин... - небрежно бросает парень, думая о том, что его имя всё равно сотрется из воспоминаний капитана сборной по футболу. - Меня зовут Ян Чонин. Мой номер восемь...       Просыпаясь ранним утром, на рассвете, не в силах вспомнить, как он очутился в собственной кровати, Минхо вспоминает обрывки прошлого вечера и думает о том, как ему дальше жить? Если слова незнакомца, правда?       С пробуждением, приходит и осознание, что это может быть не сон и он действительно, лишь герой чьих-то фантазий... Хоть он и главный герой, но лишь плод воображения, что должен следовать чужому сценарию, который придумал дурацкий автор...       Особенно, когда странный парень под номером восемь, не желает выходить из твоей головы, а его поцелуй до сих пор отдаёт лёгкой пульсацией на всё помнящих губах? Шатен понимает, что он знал целующего. Знал. Только... почему-то не мог вспомнить... совершенно не мог...

Крисбины

В огромном гаражном помещении, клубился смог, и темноволосый парень смакуя терпкий виски, вновь отпивает его прямо из бутылки. Вокруг множество незнакомых людей и парень сжимает свой острый подбородок, осматриваясь. У стены напротив стоит кожаный диван, который точь в точь, похож на тот, на котором сидит он и брюнет хмыкает, видя различия во времяпровождение людей на схожей поверхности. Рядом падает голубоглазый парень с зелеными волосами и брюнет отшатывается от него, давая удариться головой об диван и довольно усмехается своей шалости. - Эй, Бинго, у меня тут вопросик... - ядовито-сладко тянет парень, садясь на диван, отбирая початую бутылку. - Ты же тип хоть кого можешь соблазнить... и любишь принимать вызовы... Если бы Дьявол носил имя, желая заключить сделку со смертным, то у него было бы имя - Ким Сынмин, и точно такой же прожигающе-коварный взгляд. Парнишка лукаво облизывается, выжидательно выгибая левую бровь, делая очередной глоток. - Ну... так что... - смотря на друга, что уже во всеоружии и точно, заглотит наживку. - На что? - без лишних вопросов интересуется Со, приподнимая уголки губ в подобие улыбки. - На кону моя машина, - не утруждая себя в излишних смысловых нагрузках, передавая виски в руки брюнета. - Ты же знаешь, у меня уникальная тачка. В единственном экземпляре. - Дьявол Сынмин, знает, что этот парень не будет дожидаться уговоров или дополнительных слов, чтобы согласиться на выгодную сделку. - Если не сможешь, то потеряешь свою... - Можешь не говорить, - отрезает речь знакомого Чанбина, делая сразу три глотка. - Кто? - поворачивая голову, не скрывая блеск в глазах. - Крис. - Договорились. - брюнет делает ещё пару-тройку глотков, оставляя бутылку в руках Сынмина, поднимаясь с диванчика. - И кто он? - осматриваясь, даже не понимая, кого ему необходимо искать. - Видишь, - оборачиваясь, смотря на дальний диванчик, вдали от толпы и разрывающих воздух колонок. - Красный диван с блондином и кучей, текущих от него шлюховатых дев? Это Крис, Кристофер Бан. - Парень? - удивленно приподнимая лишь бровь. - Хорошо, - не дожидаясь комментариев Кима, протягивая ему свою руку. Сынмин свистит какой-то девице с бумажным, красным стаканчиком в руках, прося разбить сцепку из двух ладоней. Блондинка лишь кивает, невесомо касаясь некрепкой связки рук и уходит, даже не думая задерживаться у этой странной парочки дольше необходимого. Рука брюнета вновь тянется к виски и смотрит на блондина с редкими прядями алого на белоснежных волосах, что одет в черное и Чанбин должен признать, чертовски сексуально смотрится на этой кроваво-красном диванчике. Алкоголь уже не прожигает горло, становясь второй кровью и брюнет облизывается, кидая полупустую бутылку в руки Кима. Со не может понять, придурок он или просто отбитый идиот, что собственно одно и тоже, но он правда согласился? Насколько же надо быть азартным, чтобы согласиться, лишь при малой вероятности выигрыша. Азарт. Риск. Чертовски пьянили, похлеще терпкого виски, вкус которого ещё горчил своей пряностью на кончике языка. Брюнет подкуривает, направляясь к нужному диванчику и довольно усмехается, видя замешательство на лицах нескольких девушек, что ушли сразу же, стоило Чанбину, значительно, сократить расстояние до своей цели. В руках парня уже не только сигарета, но и украденный с пустующего столика бренди, что как нельзя кстати, уже разведен сладкой газировкой. Чанбин ровняется с нужным ему диванчиком, наклоняя голову вбок и смотрит на то, как смазливая девица буквально вылизывает шею блондина, явно не рассчитывая на что-то меньшее этой ночью. «Точно не сегодня...» - мурлыкает в сознании Со, что вдыхает едкий дым, выдыхая его в лицо одной из незнакомок. - Девчули... - поочередно оглядывая незнакомых ему девушек, ну или знакомых... как-то всё равно. - Может отойдёте? - вид у брюнета далеко не дружелюбный и девушки быстро меняют в лице, отходя в другую сторону. Одна, видимо, из самых дерзких, желает возразить, но её подруга вовремя её толкает, уводя подальше от пристального взгляда Чанбина. - Какие-то проблемы? - равнодушно интересуется блондин с алыми прядями в густой шевелюре, провожая глазами незнакомок. - Не совсем... -на выдохе признается Со, оставляя украденную бутылку на столе, закусывая зубами зажженную сигарету. - Было просто интересно... - подойдя ближе, встав напротив, обхватывая фильтр тонкими пальцами. - Ты же Кристофер? - ожидая ответного кивка головой. - Отлично. Со раздвигает ноги, нависая над блондином сверху и наклоняется ниже, смотря прямо в глаза. Чужая радужка темнеет, отвечая схожим безумием, что точно так же, абсолютно точно, зеркалит в глазах Чанбина. Брюнет довольно усмехается, когда чужая рука касается его икр, немного поглаживая. В далеких отголосках подсознания, разум твердит о том, что это слишком просто, легко... но Чанбину нравится это. Сводит с ума мысль, что абсолютно незнакомый ему человек, так ловко манипулирует его чувствами. Блондин касается чужих бедер, оглаживая их так, будто это самое приятное, что он делал когда-либо в жизни и Со уже неуверен, что он в данной ситуации «снимающая» сторона. - Слышал о цыганском поцелуе? - Чанбин садится на колени Криса, затягиваясь, ровняясь с лицом блондина, держа его за подбородок и выдыхая дым в сторону. - Может... - брюнет ведёт бедрами, не понимая собственных чувств и действий, заводясь от всего происходящего. Со Чанбин, никогда не был таким: похотливо-податливым и никогда не был в роли развязной бляди, только, странным образом, ему нравилась эта ситуация. Или нравился чужой взгляд, что смотрел будто в самую душу, бесповоротно затягивая в свою бездну. Руки блондина касались чужого тела так, словно, он уже давно, знал его наизусть. Изучил каждый миллиметр. Каждый дюйм. Делая обычные касания, чем-то большим, до греховности интимным и прожигающе-огненными-с-ума-сводящими. Чанбину хотелось выиграть. Хотелось остаться с победителем в дурацком споре. Взять долгожданный реванш, после проигрыша загородного домика на берегу Италии, который достался Сынмину, сумевшему, обойти Со в прошлом раунде. Забрать чертово авто Кима, доказывая свою беспроигрышную позицию в любых глупых спорах. Только... с очередным плавным движением собственных бедер, он ловил себя на мысли, что легко может оказаться проигравшим, влипнувшим в какое-то болото из омута ярко-голубых глаз. Брюнет вновь затягивается, касается чужих губ своими, выдыхая в приоткрытый рот дым, касаясь языком крисовского нёба, отчего тот удивленно округляет глаза. Бан совершенно не понимает, что собственно задумал брюнет. Каким садистским образом, он решил разрушить его жизнь. Но он ведётся, вдыхая горький дым и целуя первым.

***

- Алло, Ким Сынмин? Мне сказали, что Вы можете помочь с моей проблемой...

- Ну-у-у, привет. Что за проблема?

-Мне кое-кто нравится, но я не уверен, что смогу рассчитывать на ответные чувства.

- О-о-о-у-у, - протяжно. - Звучит дерьмово, чувак.

- Так... мы сможем друг-другу помочь? Я щедро отблагодарю за помощь.

- Окей, я всё равно ничего не теряю. Как тебя зовут и кто твоя цель?

- Я, Крис. Кристофер Бан. И мне жизненно необходим, твой хороший знакомый, по имени Со Чанбин...

Минликсы

Минхо ведет ладонью вниз, очерчивая рукой крепкие бедра, плавно проникая под подол узкого платья. Рыжеволосый целует жадно, буквально насилуя, столь податливые губы и заводится ещё сильнее, слыша тихие стоны в поцелуе. Блондинка, что сидит на его коленях, стягивает рыжий парик и вновь похотливо стонет, когда аккуратные пальцы вплетаются в натуральные, каштановые локоны. Кто-то из друзей по банде, орет совсем рядом: «Хватит! Сколько можно! Успокойтесь!», но Минхо слышит лишь отголоски, углубляясь в поцелуе. Машина останавливается резко, водитель проклинает всё на свете, зарекаясь, что больше никогда не будет помогать этим озабоченным. С задних сидений прилетает упаковка презервативов и пожелания удачного вечера, а Хенджин добавляет на выходе, что с этих двух следующая химчистка салона. Минхо бросает блондинку на сидения, нависая сверху и останавливает её руку, когда она касается волос. - Нет... - кусая щеку. -Сегодня, ты будешь моей, Ликси... - лаская языком шею. - Плохой, грязной, податливой Ликси... Блондинка выдыхает слишком возбужденно, дрожа от желания и лишь сглатывает, когда Минхо засасывает адамово яблоко. Сильные руки скользят под платье, слегка разрывая его, желая коснуться желанных ягодиц. Шатен жестко сминает Феликса в объятиях, терзая не только попку, но и губы. Он трется своим возбуждением о пах блондинки, имитируя половой акт и сам готов сорваться, когда накладные ногти впиваются в его спину до рваных отметин. Бывшая, рыжая куртизанка, по имени - Ли Минхо, готов проклинать всех создателей платьев, ведь из этой лабуды точно не вылезти самостоятельно, когда твой член готов взорваться от желания. Минхо рвёт свое платье снизу, где-то, до уровня пупка и проделывает тоже самое с платьем Феликса. Шатен аккуратно отодвигает алые стринги в сторону, касаясь языком члена блондинки. Играясь с головкой языком и довольно урчит, когда Феликс хватает его за не длинные волосы, сжимая их в кулак, немного оттягивая. Пройдясь языком вдоль, заглотив член лишь на половину, Минхо опустил руки на ягодицы, плавно приближаясь к заветной цели. Он довольно стонет, когда нащупывает анальную пробку в заднице блондинки и вбирает член полностью, вытаскивая пробку. Не давая и секунды на возмущение, Ли проталкивает сразу два пальца внутрь, быстро находя заветную точку, что заставляет Феликса кричать от удовольствия. Мгновение и по салону минивэна раздается оглушительный стон, который слышал, наверно, и весь дом банды "SKZ". Минхо ускоряет темп, пальцами, головой и резко останавливается, когда понимает, что Феликсу осталось совсем чуть-чуть, до пика. - О-о-о-у-у-у-у, нет... - облизывая опухшие губы, слизывая остатки смазки и помады. - Еще рано, малышка... Смазано целуя блондинку в губы, снимая с себя нижнее бельё и резко входя на полную, Минхо накрыл губы Феликса ладонью, прекрасно понимая, что будет громко. Выходя почти до конца, вгоняя резко обратно, шатен смотрел за сладкой агонией Феликса, пытающегося найти хоть что-то для поддержки. Минхо нависал сверху, вдалбливая тело в мягкую обивку и был прекрасен в своем садизме, а Феликс проклинал узкие сиденья автомобиля. Взмахи бедрами становились более быстрыми, дерзкими, резкими, и шатен целовал, кусал, чужие губы, заглушая стоны. В этом и была прелесть Феликса Ли, не смотря на низкий голос в жизни, в постели, он был подобен сирене, что берет лишь высокие ноты. Феликс подается вперед, обхватывая обеими руками Минхо за голову, вплетая пальцы в непослушные локоны. Шатен замедлялся, ускорялся, заставляя блондинку течь больше. Желать большего. Минхо завел руку за спину Феликса, поднимая его, усаживая на себя сверху. Он слегка приподнял его за бедра, а затем вновь насадил до конца. Длинные пальцы, сжимали длинные, ненастоящие волосы, оттягивания их вниз, открывая доступ к шее. Феликс терялся в контрастах. Во всех противоречивых ощущениях. Снизу его терзали, сладко насиловали простату, а шею целовали нежно, мягко, помечая микрокосмами. Шатен замедлил темп, шепча блондинке на ухо: «Кто-то, был сегодня плохой девочкой... грязной... очень грязной...». Феликс закусывает губу, прекрасно зная правила игры. Если он сейчас не сдержится, громко застонет, то Минхо придумает что-то похлеще, заставляя блондинку безбожно кончать. - Ты такая шлюха... Феликс скачет сверху, игнорируя жжение на коленках и до крови кусает губы, сдерживаясь. Младшего раздражает этот контроль и властность. Ликс хочет к-о-н-ч-и-т-ь. Громко. Влажно. До осипшего голоса и желательно одновременно. - Папочка, ты такой медленный... - низкий, сбивчивый шёпот и Минхо впивается пальцами в ягодицы, крепко сжимая их. - Папочка, ты любишь когда вот так...? - и Феликс ведет языком по шее, прям под самым ухом, прекрасно зная, болевую точку старшего. - Я такой плохой... - с тихим, сладким стоном удовольствия. - Я рисковал на задании и меня могли изнасиловать... - выпячивая задницу назад, слегка отодвигаясь и резко насаживаясь, закусывая влажную шею. Шатен проклинает этого ангела с голосом и душой дьявола, что знает слишком много о его тайнах. Феликс был идеален во всем. Особенно в сексе. Особенно при необычных местах и обстоятельствах. - Я... я... я... - блондинка изливается бурно, отчего с головы даже слетает парик и Минхо готов поклясться, что это лучшее зрелище для его глаз. - Боже... - рвано дыша и растекаясь от неги удовольствия, что утяжеляет все конечности. - А мне определенно, нравится, это наше дело с переодеванием... - О, да, - коварно расплываясь в улыбке и вновь двигаясь внутри размякшего тела. - Я заставлю тебя проклинать это задание, мой сладкий... Я не смогу остановиться и насладиться тобой в полной мере... - делая еще один толчок, и ещё, и ещё. - Никогда не смогу... - Сожги меня... - выгибаясь, подаваясь под поцелуи и укусы, захлебываясь в очередном стоне. Пы.сы. это прода одной зарисовки, но я всё не могу собраться и «добить» её. И как вы поняли, онаааааа.... весьма специфична)

Чонсоны

      Омега оглядывается по сторонам, дабы убедиться, что точно никого вокруг нет. Мальчишка аккуратно касается зелёных травинок, прорвавшихся сквозь толстый слой асфальта и довольно улыбается от собственной проделки. Он аккуратно берет малю-ю-ю-сенького червячка и закрывает его от всего мира второй ладонью. Малыш отбегает от дороги вовремя, когда мимо проносится автомобиль, а водитель звонко сигналит и даже опускает пару «любезностей» в адрес омеги. Светловолосый мальчишка показывает отъехавшей уже далеко машине язык, садится на корточки, отпуская спасенную жизнь на волю. - Что делаешь? - незнакомец нависает над омегой, пытаясь разглядеть хоть что-то, а блондин щурится, смотря наверх. - А? - Спасаю жизнь. - честно отвечает спасатель, прикрывая один глаз и прячется в тени незнакомого брюнета, пытаясь его разглядеть. - И зачем тебе это? Он же никому не нужен... ошибка эволюции и просто мусор. - Эй! - громко возмущается на такое заявление омега, быстро вскакивая на ноги и грозно щуря лисьи глаза. Напротив стоит темноволосый парень, чей взгляд печален, а щечки столь пухлы и милы, что идёт в разрез с его характером. Омегу смущает лишь тот факт, что он не чувствует его запаха. Он не столь силен, как бывает у омег и альф. Большие глаза незнакомца блестят карамельно-карим оттенком, заставляя смотреть в них, не отводя взгляда. - Не бывает ошибок! Любая жизнь имеет ценность! Не говори так! - Да, что ты знаешь... - с горечью выдыхает парень. - Я бетта и я - ошибка. Понимаешь? Меня даже нельзя отнести к какой-либо категории... Нельзя найти истинного и любить навсегда, и навечно. Да кому я говорю... ты всего лишь ребёнок. Сколько тебе? Десять? Восемь? - Йа-а-а-а! - недовольно тянет омега, упираясь кулаками в бока. - Меня зовут Чонин и мне пятнадцать! Просто...! Я ещё не вырос! Понятно! Папа говорит, что это потому, что я добрый! Добро большим не бывает! Понятно?! - незнакомец поднимает ладони вверх, будто сдаваясь и слегка пятиться назад. - Воу-воу, добряк... полегче... - И к твоему сведению, у природы не бывает плохой погоды или ненужных людей! Все мы нужны и где-то, я уверен, ходит твой человек, для которого ты станешь спасением! Не говори всякие глупости и не смей называть меня маленьким! - А ты милый... - довольно усмехается бетта, немного склоняясь и проводя носом вдоль белоснежной шеи. -Сладко... - мягко выдыхает парень, опаляя шею дыханием. - Амброзия? Пища Богов? Возвращение чувств? - Нарциссы... - Чонин утыкается в чужую шею носом, пытаясь понять, почему этот запах столь очарователен? Омега резко хватает парня за шею, вставая на цыпочки, вдыхая сильнее, больше, от чего даже начинает кружится голова. - Вкусно... - жалобно тянет мальчишка и не удержавшись, касается чужой шеи языком. - Ты чего?! - незнакомец хочет отстраниться, но его тянут обратно, сцепившись крепче. - Ну-у-у-у-у... - протяжно тянет бетта. -...меня Джисон зовут и мне семнадцать... - Почему... почему, мне так нравится твой запах? - Я не знаю? - честно признается Джисон. - У меня же нет таких инстинктов... я не смыслю во всей этой фигне... - А как понять истинность? - интересуется Чонин, наконец-то отлипая от чужой шеи, но оставляя свои руки на чужих плечах. - У омеги может быть истинная бетта? Это реально? Возможно? Джисон увеличивает и без того большие глаза, мотая головой из стороны в сторону. - Эй, я же просто в магазин за хлебушком вышел... какая ещё истинность? Ты, это правда чувствуешь? - мальчишка кивает в ответ, заставляя бетту икнуть от волнения. - Ты шутишь? - Чонин мотает головой, отрицая и довольно щурится, расплываясь в улыбке. - Я же говорил... у природы не бывает ошибок. Каждый найдет - своё. Каждый найдет - своего человека...

Бинсоны

Хан Джисон - блядь танцпола, явно не пуританка, а самая настоящая экспортница шальных и развязных движений. Омега обожает это чувство, когда ты пропитан музыкой, когда бит отбивает в каждом органе и ты ловишь похотливые взгляды с неприкрытым подтекстом. Парень в обтягивающих, черных брюках, легкой белой футболке, что прекрасно открывает вид на обнаженное тело. Омега одет не по погоде или просто слишком вульгарно, но ему всё равно. Он облизывает нижнюю губу, оголяя пирсинг на языке и немного приподнимает низ футболки, впуская легкий ветерок, что вызывает приятную дрожь на оголенных участках. Блондин зачесывает волосы назад рукой, мгновенно становясь звездой дешевого, низкокачественного клуба, где-то на задворках большого города. Взгляды озабоченных альф, ловящих каждое движение аппетитных бедер, роспаляют Джисона, только омега знает, им не светит. Ему просто нужно отомстить одному идиоту, что сейчас готов раздавить стеклянную бутылку дешевого пива в ладони, наблюдая за танцами омеги. Просто Джисон взбешен глупостью своего истинного. Точнее, тупостью. Нет, ну где это видано, чтобы альфа когда-то обижался, отказывал в сексе своей омеге от обиды? Джисону? Серьёзно? Явные нотки деспотизма и идиотизма в одном флаконе. Омега прикрывает глаза, отбрасывая в сторону воспоминания недавней ссоры; как он пулей вылетел из авто, оставляя своего парня в непонимании, быстро гугля карту местности и вызывая такси до ближайшего клуба, под отборный мат своего мужчины. Когда музыка становится ритмично-медленной, сексуальной, Хан облизывает губы, сливаясь с громким ритмом воедино. Омега обожает это чувство: Когда каждый взмах аппетитных бедер приравнивается к смерти окружающих. Когда музыка под кожей и ты имеешь с ней самые серьезные отношения. Когда взгляд... мимика... проникают внутривенно, и если бы не облики морали и правила(ну, и пару статей уголовного кодекса), он бы точно был украден каким-то незнакомцем, что жестко отымел бы его в ближайшей подворотне. Парень опускает бедра вниз, сгибая колени, раздвигая их стороны, затем выставляет задницу в бок, развратно выгибаясь в пояснице, наслаждаясь чужим взглядом на своем теле. Этот спектакль для одного зрителя и Джисон уверен, скоро выдержка наблюдателя треснет. Скоро альфа точно сорвется с цепи, не выдержав такого поведения своего парня. А пока он бездействует, Джисон возьмет максимум от этот ночи... Чья-то рука ложиться на ягодицы, жестко сминая, и омега хмурит брови, продолжая двигаться, игнорируя мерзкую выходку незнакомца. Чужие прикосновения разлетаются дрожью по телу, но это далеко не те эмоции, что приравниваются к приятным. Скорее, они омерзительные. Омега поджимает губы, подавляя рвотный рефлекс, считая до десяти. На счете «три», чужие руки пропадают с его тела и Джисон понимает, что сзади началась потасовка, и он уверен на 200%, кто её инициатор. Парень продолжает танцевать, даже не оборачиваясь назад, отдаваясь мелодии танца. Крепкие руки ложатся на талию слишком по-хозяйски, вольготно и омега не оборачивается, прижимаясь ближе, откидывая голову назад. Джисон вновь виляет задницей, проезжаясь по чужому паху и пошло облизывается, альфа возбуждён. Чертовски возбуждён и зол. Второе Хану даже на руку, ведь в таких ситуациях, его парень просто превосходен. Взбешенный Чанбин, что чувствует ещё и вину... идеальный расклад для жаркого секса. - Умереть захотел? - басит родной голос и Джисон заводит левую руку за чужую голову, перебирая жесткие локоны темных волос пальцами, припадая к уху альфы, кусая его. - Не стоило наказывать меня и лишать секса... плохой альфа... очень плохой... - обиженно, проводя языком по пульсирующей вене на шее. - Малыш, - заметно смягчая голос. - Ты расхреначил мой любимый автомобиль, конечно, я был зол. Мог бы просто пообещать, что никогда не дашь тачку этому придурку Минхо и чувствуешь вину. - альфа рвано выдыхает, когда язык омеги скользит по всем болевым точкам, целуя, кусая, слишком чувствительную к таким ласкам шею. - Ты же знаешь, что мне не жалко убитого авто, я за тебя волнуюсь... - Это не повод, лишать меня своего члена. - выставляя задницу, прогибаясь в пояснице и буквально впечатываясь в пах Чанбина. - Ты же знаешь, что я своего добьюсь. - сладко мурчит Джисон, пошло посасывая мочку уха. В клубе много людей, но Хану всё равно на чужое мнение в кубе с осуждающими взглядами. Половина молодых омег, что стоит у барной стойки, смотрят с завистью, призрением, вешая на него табличку «Шлюха», но это лишь забавит Джисона. Да, возможно, те кто застали лишь сцену последних 15-20 минут и решили, что омега выбирает себе сильного самца, с более крепким членом и на одну ночь. Но кого парит чужое мнение, да и к тому же, Джисон и Чанбин, точно, сюда не вернутся. Просто у Хана кинк на развязные танцы и ревность своего истинного, а Чанбин просто мазохист, что не может не вестись на явные провокации своей омеги. Замкнутый круг, но они оба счастливы. Чанбин склоняет голову вбок, открывая доступ к своей шее на максимум, позволяя своему парню оставлять на ней засосы, укусы, свои метки, что дозволены лишь ему. Джисон метит мужчину микрокосмами принадлежности, разворачивается в чужих объятиях, приподнимаясь на цыпочки, обвивая шею альфы руками. Он продолжает плавно двигаться в такт отдаленно звучащей музыке, жмется ближе, наслаждаясь чужим рваным дыханием на своей коже, и тем фактом, что Со уже на пределе. Просто на максимуме. А Джисон ведь еще даже не вытащил свои козыри, чтобы свести Чанбина с ума, окончательно. Омега ведет языком по шее вверх, чувствуя на его кончике солоноватый привкус мускуса и любимого тела. Их ароматы сплетаются воедино и рука омеги уже поглаживает пах альфы, медленно проникая к своей цели, минуя жалкие слои верхней одежды, что не преграда для парня. Кусая за мочку уха, сбивчиво дыша от чужого и собственного желания, возбужденный от одного лишь затуманенного взгляда Со, омега уже готов и сам кончить. Альфа сжимает мягкие ягодицы, а омега лишь тихо шепчет в ответ на это действие, облизываясь от наслаждения: «Так ты передумал с наказанием или мне найти кого-то другого?! - с губ слетает сладкий стон, когда хватка на мягких тканях усиливается, но Джисон был бы не Джисоном, не доведи он Чанбина до пика злости. - Кто сможет мне помочь, с моей проблемой...» - опуская глаза на свой пах, невинно кусая губу, будто он совершенно не виноват в затуманенном взгляде и набухающем, требующем внимания стояке своего альфы.

Чонджины

      Чонин отбивается, бьет незнакомца в грудь, но чужая хватка жесткая, а руки слишком проворны. Брюнет заламывает руки мальчишки, разворачивая к себе спиной и дышит тяжело, сжимая тонкие кисти до синяков. - Не дергайся, иначе... будет хуже... - Чонин хочет крикнуть, возразить и послать ублюдка ко всем чертям, да кляп во рту, не дает ни единого шанса. Блондин кусает силиконовый шарик во рту, впиваясь зубами и дышит чаще, когда длинные пальцы касаются его тела. Мужчина не согласен на что-то меньшее, он заставит Яна кричать, скулить от боли и желания. Будет доводить до безумия и боли наслаждения. - Расслабься, малыш... - Хенджин едва обводит ягодицы ладонью, раздвигая их, проникая без предупреждения. Он имеет свою «жертву» грубо, добавляя уже третий палец, заставляя Яна выгибаться до хруста в позвонках. - Кричи... - ядовитым шепотом доноситься до помутневшего разума Яна, когда ловкие пальцы касаются простаты, заставляя желать этого ублюдка, и его касаний. Блондин скулит, просит пощады для разрядки, насаживаясь сам, помогая иметь себя как последнюю шлюху. В ухо шепчут всякие пошлости и грязные словечки и Чонин готов рычать от наслаждения. Ловкие пальцы оглаживают простату и мальчишка изливается на собственный живот, обмякая лишь чужих ловких рук. - Стоп! Снято! Перерыв! - кричит Крис, запуская руку в волосы. - Предлагаю покурить... - Предлагаю дважды... - нервно выдыхает Феликс, едва не роняя камеру, облизывая пересохшие губы. - Я с такой работой... - нервно тянет звукач по имени Чанбин. - С ума сойду или умру от эрекции... - выуживая сигарету из пачки, едва удерживаясь, чтобы не закурить в съёмочном павильоне. Съёмочная группа выходит разом, оставляя актеров одних. Хенджин помогает Чонину встать, снимая кляп и накидывая на хрупкие плечи светлое покрывало. - Спасибо, - ещё дрожащим голосом отвечает актер, укутываясь, пытаясь отдышаться. - А мне понравилось... - сладко шепчет Хенджин, убирая спавшую на лицо светлую прядь волос за ухо, наклоняясь ниже. - Ты сладко стонешь... может... встретимся как-нибудь, вне работы..?

Хенбины\Хенмины

Перелистывая старые страницы дневника, Хенджин внимательно смотрит на своего друга и вновь обводит жирню-ю-ю-ю-ю-щим слоем, красного маркера, фразу: «Он не должен чавкать!». Старый переплет, слегка поношенный вид, но в этой бумажной библии Хван Хенджина, хранится самое главное, список того, каким должен быть его и-д-е-а-л-ь-н-ы-й парень. Тот самый, совершенный, который будет достоин великой чести, чтобы покорить сердце шатена. Это наверно глупо, надеяться и ждать того, в чьем существовании ты и сам слегка сомневаешься. Но Хван был уверен: Кто ищет — тот найдет. Ведь не может быть иначе? Болтая ногами, сидя на высоком камне у самого склона и наблюдая на плавно опускающееся солнце, Хенджин глубоко вздохнул, закрывая глаза, подставляя щеки под теплые прикосновения ветра. - Опять думаешь о самом романтичном свидании на свете? – едко замечает Чанбин, немного толкая друга, присаживаясь рядом. - В тебе ничего романтичного! Ты как неотесанный обрубок человека, фу! - Хах, хочешь сказать, что я недостоин быть чьим-то парнем? – обиженно надувая губы, интересуется Со. - Да кто захочет с тобой встречаться? Посмотри на себя! Волосы уложены неопрятно, на праздники ты даришь какие-то практичные вещи и даже в прошлом году забыл о моем дне рождения! Уму непостижимо! Брюнет слабо улыбался в ответ, виновато пожимая плечами, отводя взгляд в сторону. Чанбин не идеален, точнее он совершенно точно, далек от этого понятия. В нем нет ничего романтичного, ранимого, трепетного и ласкового, чего было через край в Хенджине. Они подобно Инь и Янь — полные противоположности. Противоположные линии трассы, что должны ехать в разные стороны, но объединённые одной сплошной полосой и по необъяснимой причине, они продолжают быть вместе. Быть друзьями. Хенджин живет в своем идеальном мире, в ожидании своего и-д-е-а-л-ь-н-о-г-о. Чанбин продолжает быть рядом, мечтая лишь об одном, что Хван никогда его не найдет. Но жизнь та еще стерва, и ярким, солнечным днем, в середине июля, Хенджин знакомиться с одним милым парнем — Ким Сынмином. Ким был настоящей мечтой, и-д-е-а-л-ь-н-ы-м совершенством, о котором только можно было мечтать. Он был: добр, романтичен, красив, мил, опрятен, умен, начитан и (О БОГИ) обожал Харуки Мураками, как и Хенджин. В Сынмине не было изъянов и недостатков, он словно сотворен самим Богом, являясь самой лучшей его работой. Хенджин был окрылен такой находкой. «Вот оно! Да! Наконец-то!» И Хвану бы впору радоваться. Наслаждаться до ужаса ванильными переписками, серенадами и прогулками, что всегда заканчивались романтичными стихами и признаниями. Да только отчего-то, шатен не сильно радуется, а продолжает сравнивать нового ухажёра с Чанбином. Ну бред же, скажите? Хван швыряет свою идеальную Библию в стену, вылетая из комнаты, спускаясь на первый этаж. Из гостинной доносится звонкий смех, что раздражает своей громкостью и н-е-и-д-е-а-л-ь-н-о-с-т-ь-ю. Хенджин болезненно стонет, топает ногой и готов закричать от безысходности. - Что ты тут делаешь? - У меня дома никого, а я снова потерял ключи. - Поэтому ты вломился в мой дом? - Нет. Твоя мама меня впустила, перед тем, как уйти на работу. - Чанбин бы не был лучшим другом, не умей он распознавать настроение Хвана лишь одним взглядом. Со тяжело выдохнул, отключил телевизор и повернулся лицом к другу. - Что не так? - Всё не так! Ты не такой! Ты ужасный! Не правильный! Ты… ты… бесишь меня! Любому терпению приходит конец и любая крепость, со временем может дать трещину. Брюнет вскакивает с дивана, обходит журнальный столик, направляясь к другу. - Да сколько можно?! Что ты от меня хочешь?! А?! - Со сжимает ладони в кулак, и останавливает в нескольких шагах, сохраняя дистанцию. - Я ем не так! Сплю не так! Дышу не так! Я всё делаю не так! Может нам тогда просто перестать общаться?! Останешься со своим иде-аль-ным Сынмином и гори ты с ним в своем совершенстве! Что тебе вообще нравится? Ты только и делаешь, что пишешь каждую мою ошибку в дневник и критикуешь её! Думаешь, что я не знаю! Меня достала твоя помешанность и то, что ты из кого-то делаешь идола! Тебе хоть что-то может нравится не совершенное?! - Да. - Что?! - кровь в теле Чанбина кипит и будь он более вспыльчивым, то давно бы кинул в друга чем-то тяжелым, да посильнее. Хотелось просто сделать так же больно-больно, как было и ему самому, когда он слушал о своих недостатках и сравнениях с этим чертовым Ким Сынмином! - Ты… - Да ты воо… - Со хотел было вновь накричать и обознать шатена одержимым, но информация уже дошла до мозга и брюнет лишь округлил в изумлении глаза. - Чт-что ты сказал? - Я знаю… это… Шатен опустил голову вниз, носком вырисовывая узоры, пытаясь подобрать и-д-е-а-л-ь-н-ы-е слова. Но речь Хенджина уже была обречена на провал и незаконченность, ведь его лучший друг уже стоял рядом. Слишком близко… Чанбин не был бы лучшим другом, не научись он понимать желания Хенджина одним лишь взглядом. Брюнет тянет Хенджина за подбородок ближе, целует сладко, плавно и шатен тает. Плавит в этой идеальной неидеальности, отдаваясь без остатка. Со тянет шатена ближе и медленно ведет их в сторону дивана. Целоваться с лучшим другом не-пра-виль-но и слегка неудобно, из-за разницы в росте, но Хвану впервые наплевать. Он с улыбкой на лице падает на диван, упираясь локтями в мягкую обивку и тянет к Чанбину сам, чтобы вновь поцеловать. Темные волосы друга растрепаны, на пятке левого носка виднеется маленькая дырка, а щеке новая ссадина от вредной бритвы. Чанбин даже позволяет себе усмешку, когда Хенджин стонет от возмущения в чужие губы, ведь Со зажал его волосы рукой и чуть не вырвал их, когда шатен хотел сменить угол поцелуя. Чанбин определенно не был совершенством. Он далек от идеала. Угловатый подбородок, небрежная оверсайз и всегда черная одежда и слегка кривой нос у основания. Ну, какая тут Идеальность? Вот только… Хенджин впервые счастлив. Кусает Со за подбородок, когда тот решил его пощекотать и смотрит в бездонные глаза, в которых можно утонуть. И мягко касаясь щеки брюнета, Хван шепчет заветное «И-д-е-а-л-ь-н-о» и вновь тянется за новой порцией не идеальных поцелуев.