Matches

— Меня почему-то постоянно прет затянуться, когда ты рядом, — легко произносит Салли, оперевшись всем телом на худое плечо Ларри. Они сидели на холодных досках в своем убежище, маленьком, но по-своему уютном домике на дереве, и курили, иногда перекидываясь словами. Было настолько тихо и странно, что казалось, как будто они умерли, и вот таким перед ними предстал рай: магнитофон со вставленной кассетой их любимой рок-группы, куча барахла и распакованная пачка сигарет. И вообще такая смерть была бы прекрасной, но звуки апартаментов на фоне возвращали ощущение реальности. Мурашки от холода за окном снова накатывали, а никотин приятными волнами расходился по телу. Салли одними губами выпускает струю дыма прямо в потолок, наблюдая, как он медленно рассеивается. — Чувак, ты всегда хочешь курить. Я тут точно ни при чем, — Ларри смеется и от вибрации его тела лежащего на нем Сала потряхивает. То ли от смеха, то ли от того, что Джонсон просто рядом, как и всегда. Ларри успокаивается, и Сал точным движением пальцев стряхивает пепел с сигареты в самодельную пепельницу, изготовленной из смятой банки газировки. Маленькие угольки дотлевают на металле, превращаясь в обычный пепел. Ларри медленным движением перехватывает запястье правой руки Сала и осторожно подносит его к своим губам, делая затяжку, замирая так с сигаретой на тонких губах с кровавыми корочками. Огонек на конце сигареты светится ярко-ярко, слегка потрескивая, бумага на кончике плавно сгорает, и еще немного и Салли кончил бы от эстетического оргазма, но потом Ларри опускает руку, выдыхая из себя большой клубок дыма, который бесстыдно был подхвачен сквозняками и направлен прямо в сторону лежащего тела Салли. — Чел, только не дуй на меня, а то одежда провоняет, — произносит Сал, развеивая дым, пропуская его через свои пальцы. — Поверь, запах сигарет не перебьет запах твоих вонючих подмышек. Ларри прыскает через зубы от смеха, и Сал легонько дает ему локтем, отчего тот съёживается. Сигарета докуривается в мгновение, и чувство неудовлетворенности и душевной пустоты с еще большей силой наполняет все существо Салли. Ему всегда было мало, а сигареты улетали так быстро, словно это были чипсы. И ведь все начинается с этой самой пустоты. Салли раскрывает пачку и тянет первую сигарету — глоток кислорода для утопленника, за ней вторая — как утренний секс, дальше третья, за ней четвертая, и вот ты снова ни с чем. К ощущению одиночества Салли уже давно привык. — Передай сигу, чел, — протяжно просит Салли, плечом двигая тело Ларри поближе к предполагаемому местонахождению пачки, но, услышав треск картона под тушей Джонсона, перестает его толкать. — Ты на пачке лежишь. Ларри лениво приподнимает корпус и его длинные волосы, пропахшие табаком, падают прямо Салли на протез. Холодными пальцами тот отодвигает их ему обратно за ухо, наслаждаясь при этом ощущением тепла на подушечках от его кожи. — На, — Ларри наощупь достает длинненькую сигаретку и бережно кладет ее прямо в пальцы Сала. — Это уже четвертая сига, как мы тут лежим. Ты ебаный дымоход, Сал. Салли издает полусмешок-полувздох, а Ларри все также сонно улыбается, и эта умиротворяющая энергия, исходящая от его лица расслабляет. Ларри сам по себе несуетный человек, для него жизнь — это творчество, а творчество — страсть, не терпящая торопливой гонки. Накуренный Ларри — это само воплощение лени в чистом ее виде. Глядя на него, все мирские заботы притупляются и отступают далеко и надолго. — Ты не особо против-то, — заключает Сал, смотря на довольное лицо Ларри. — В приятной компании курю же. Их перекуры в домике всегда были такими весело-философскими. Сначала часа полтора они просто молчат, думая каждый о своем, а потом покатываются со смеху с любых вещей, которые можно обстебать. Перекуры после импровизированных концертов особенно прекрасны, когда они, разгоряченные после длительных музыкальных сессий, словно после совместного оргазма, ложатся друг на друга и просто курят, наслаждаясь каждой тяжечкой, сопровождаемой тлением бумаги, треском табака и горьким дымом. И ради этих драгоценных часов, пожалуй, стоит жить. Салли хлопает по карманам штанин в поисках зажигалки, но разочарованно хмыкает, когда не находит ее. — Ты не видел мою зажигалку? — спрашивает Сал. — Неа, — коротко доносится над головой. — Не прикуришь? — Без проблем. Огромными усилиями Ларри снова поднимает корпус, чтобы вытащить из заднего кармана джинс упаковку спичек. Салли выжидающе ждет, зажав сигарету между побледневшими указательным и средним пальцами. Сера чиркает о серу, и пламя с шипением разгорается на кончике спички, а после тихо потрескивает угольком на сигарете в губах Салли. От этого зрелища Ларри тоже накрывает, но уже через секунду пламя гаснет, и они расходятся, как корабли, друг от друга. — Купи уже зажигалку, — серьезно произносит Сал. — Да кому они нужны. Ларри не покупает зажигалку, потому что проще стащить пачку спичек с кухонного стола, чем тратить последнюю мелочь на какой-то кусок пластмассы, который может запалить мамка. И от бед тогда не отделаешься. Не то чтобы, конечно, она не замечала запаха и красных глаз Ларри, но зажигалка точно была бы поводом для разговора. Или поводом, чтобы думать о том, как хорошо быть горящей сигаретой в чужих руках-губах. Салли много чего не помнит в своей жизни, но он всегда был умным и послушным ребенком. Уже в три года он твердо знал, что дорогу на красный свет перебегать нельзя, а алкоголь, наркотики и курение — ужасные вещи, которыми он никогда не будет заниматься. Потом ему стукает одиннадцать, и жизнь резко меняется. Желание покурить изводило пальцы, требующие ощущения касания гладкой бумаги, набитой крепким табаком, а легкие сводило только от одной мысли о теплом дыме и горьковатом запахе, смешанном с таким же послевкусием на языке. Салли хотел одного — очередную пачку в день, а его отец (а он, конечно же, узнал практически сразу) — лучшего будущего для своего сына. Но никакие наказания, злые взгляды и угрозы, чтобы Салли даже не думал о курении, не помогали. Сал крал листья чая прямо с кухонного стола, заворачивал их в листки, вырванные из школьной тетрадки, и, закрывшись плотно, в ванне, пока отец был занят, курил, вдыхая и выдыхая дым в потолок. И как вздрагивало сердце от этих минуток, проведенных в компании самодельной сигаретки. Тайные перекуры поднимали Фишеру адреналин в крови, и от этого ему становилось до чертиков смешно. В пятнадцать лет Салли переезжает, и ему совершенно не больно прощаться со старым домом. Его по-прежнему мучали мысли о курении. А потом жизнь сама собой подсовывает ему Ларри, и Салли готов благодарить судьбу за этот день, когда они познакомились. Ладони до сих пор предательски становятся влажными, когда Ларри предлагает раскурить очередную сижку и предательски дрожат, когда эту сижку Ларри прикуривает ему, наклоняясь со своей сигаретой к нему, чтобы поджечь их от одной спички. Салли любит это мимолетное ощущение, но спички тлеют быстро, как и их совместные перекуры. У Салли извечное желание покурить, а у Ларри нераскрытая пачка для двоих, соединяющая их вместе. В один из дней Ларри обнаруживает в своей куртке новенькую зажигалку.