***
— Коуши! — поздний вечер в доме часто прерывался весёлыми криками молодого художника. — Ну пожалуйста!... И Коуши не смог отказать. Дайчи знал, как сильно блондин любил его, и часто пользовался своим положением. А Суге было только в радость позировать парню для его очередной картины, ведь брюнет был безумно красив во время письма. И блондин в ответ пользовался этим, чтобы разглядеть каждую деталь, каждую линию прекрасного лица, он запоминал движения каждой пряди, что так часто спадали, закрывая глаза и мешая видеть. — Сыграй мне что-нибудь, — одна просьба, и гитара уже звучит мелодией в руках Сугавары. Сказочная атмосфера, что пробирала до костей; никто не хотел нарушать их собственную и такую недолгую идиллию. И Коуши запел. Стеснительный при других, он будто менялся перед Савамурой. Его голос, прикрытые глаза, поддавшись атмосфере, раскрывали всю его чуткость и нежность. Суга был тихим человеком, но его песни говорили намного громче слов. — Эй... — приятный шёпот и горячее дыхание, опаляющее щеку, вернули музыканта в реальный мир, где его ждал взгляд таких родных глаз. Жаль, что это длилось не вечно. — Обещай, что напишешь про меня песню... Савамура устроился на коленях блондина, заменяя собой старую, потрепанную гитару, что, несмотря на свой возраст, верно служила музыканту. С каждым днем слова давались все труднее, тексты получались бессмысленными, а мелодии не связанными. Суге тяжело приходилось в этот затяжной период, когда вдохновение не приходит, и остаётся только усомниться в своих способностях как певца. И Дайчи знал, как парень дорожил своей музыкой, поэтому всячески старался его поддерживать, старался стать для него музой, вдохновением, которым блондин стал и для самого художника. — Обещаю... — он не знал, что будет дальше, не знал, сможет ли написать что-то связное вновь, но всей душой ему хотелось верить в это, ведь он не мог подвести Савамуру, только не его.***
— Эй, что с ним? — чужие голоса вернули его из воспоминаний, он больше не видел его. Небольшая улыбка, согретая тёплыми воспоминаниями, и руки сами начали играть, привлекая внимание окружающих. Он впервые за долгое время так открыто играл, и впервые его слушали столько человек. Он устал, устал держать в себе эти чувства, что буквально сжигали его изнутри. Суга хотел поделиться, рассказать кому-то о том, что так долго тяготило его. И лучшего случая, чем сейчас, представиться не могло..."Согрей меня в своих объятьях, Письмо из рая напиши И прикоснись к моим запястьям: Я буду знать, что рядом ты"
Громкая песня с не менее громким смыслом. Он замолчал, но в голове ещё звучали слова, в которые он вложил всю свою душу. На руках были страшные порезы, которыми он прикрывал свою боль, на глазах — выступившие слезы, потому что он так сильно скучал, а на губах — искренняя улыбка, ведь он до сих пор безумно любил. "Пожалуйста, продолжай вдохновлять меня, и я напишу о тебе сотню песен..."