В темных переходах

      Время близилось к полуночи и все сильнее хотелось напиться. Это желание сопровождало каждое официальное сборище заклинателей, и обычно Не Хуайсан ему поддавался, не в силах вынести скуки, изысканного лицемерия и не прикрытых хотя бы для приличия попыток продавить на что-то такого глупого и бесхребетного главу некогда Великого ордена. Алкоголь притуплял раздражение и привносил в происходящее долю праздника и непосредственности. Настолько, что пьяные концерты Главы Не уже вошли в историю. Вот только с годами они перестали радовать, потому что все реже случались от души, а все чаще для поддержания образа и притупления чужого внимания.       Это сборище называлось экстренным Советом Кланов по политической ситуации, на деле же являясь панической попыткой понять, как жить дальше, и поделить… хоть что-то. Полностью провалившейся в виду того, что некоторые Великие ордена были против дележки, а остальным пришлось убрать загребущие руки подальше от земель и богатств опального Ланьлин Цзинь.       Собрание проходило в Пристани Лотоса. Вроде как в продолжение прошлого спонтанного военного совета. Неужели всего пара месяцев прошла? На самом же деле, Глава Цзян просто не успел придумать достойный повод никаких советов к себе не пускать.       Всеми любимые пышные приемы в Башне Золотого карпа в одночасье канули в небытие. Сам Не Хуайсан отвертелся под предлогом, что их клан постигло такое потрясение, такое потрясение – куда уж там до гостей! Гусу Лань, кажется, отговорились примерно тем же. Да и…       – Подозрительно это все… Подозрительно, говорю я вам! Так-то он ничего не знал и даже не замечал?       Не Хуайсан усмехнулся и обогнул притаившуюся в тени колонны пару чьих-то старейшин. «Подозрительно» стало новым девизом заклинательского сообщества. Во всех задним числом проснулась проницательность.       Кружа по залу, он то и дело выхватывал обрывки разговоров, и чем дальше, тем труднее было сдерживаться, чтобы не разразиться злым смехом. Каждый считал своим долгом сообщить другим: он-то точно всегда знал, что дело нечисто. И бывший Глава Цзинь никогда ему не нравился.       Каждый раз слыша это, Не Хуайсан фыркал в свой веер.       Да конечно! Все и каждый велись на сладкие речи, улыбки и подарки. Как же он ждал, когда у всех вокруг наконец откроются глаза на то, кого они на груди пригрели, и каждый в полной мере ощутит себя таким же слепым идиотом, каким был и он сам столько лет! Впрочем, свершившись, это не добавило слишком много сверх того удовлетворения, что Не Хуайсан получил в конце. Возможно, прошло слишком много времени.       Он все еще находился в какой-то дезориентации. Вместе с облегчением после завершения дела, довлевшего над ним последние тринадцать лет, пришла какая-то неприкаянность. Кружащая голову эйфория победы и обретенной свободы перемежалась растерянностью, и периодически Не Хуайсан замирал с мыслью: «Все уже и правда закончилось?», – этот факт все еще не улегся в голове настолько, чтобы стать привычной частью жизни. Несмотря на четкие планы дальнейших действий, политики ордена и собственного представления в обществе, эта растерянность никуда не уходила.       Время текло, как и вино – тягуче, но непреклонно, банкет стремился к завершению, а кувшины к пустоте. Не Хуайсан слонялся по залу, отвечал разным людям – в половине случаев невпопад, получая в ответ понимающие взгляды. Нет, он не был пьян – что такое жалких два кувшина? – хотя теперь-то мог, не рискуя выдать себя, напиться допьяна. Эта странная свобода кружила голову не хуже южного вина.       Какое-то время назад он всласть пораспекал своего помощника в укромном углу двора, где их, конечно, же кто-то услышал, а кто не услышал – тому донесли, посетовав попутно на глупые капризы Главы Не. Отослав все так же невозмутимо откланявшегося Не Чжэня вместе с остальной свитой прочь и запретив приближаться к себе ближе чем на три чжана, Не Хуайсан продолжил бродить по залу в гордом одиночестве. И то и дело натыкаться в толпе на такой же растерянный взгляд. Взгляд человека, у которого впервые за много лет с плеч свалился тяжкий груз, и который теперь совершенно не знает, что с этой новоприобретенной свободой и легкостью делать.       Каждый раз Не Хуайсан давит в себе желание приблизиться. Он не готов дать понять, что разделяет это состояние, что так ясно видит все. Поэтому лишь привычно прикрывает лицо веером и уводит взгляд в сторону.       Губы все же трогает слабая улыбка. Подозрительность, что появляется во взгляде Цзян Чэна при взгляде на него, совсем не радует. Но радует отсутствие ставшей привычной за эти годы холодной вежливости и проскальзывающего сквозь нее… разочарования?       Но разочарование было тем, что Не Хуайсан привык видеть в обращенных на себя взглядах с самого детства, и с тех же пор он был твердо уверен, что чужие ожидания – не его заботы.       Он вздыхает и сворачивает в противоположную от Главы Цзян сторону. Трогательное воссоединение со старыми друзьями можно отложить. И для начала понять бы еще, нужно ли оно ему? Это чувство сброшенной тяжести словно отбросило его на годы назад. Возможно, все дело в банальной сентиментальности.       А сейчас есть вещи поинтересней. Незаметно собирая обрывки разговоров, сплетни и намеки, Не Хуайсан увязывает их в одну нить – и поражается открывшемуся. Что ж, любой бы сказал, что эти люди с ума сошли, но все же это будет забавно. Он уже предвкушает грядущее представление. Ради такого представления в самый раз передраться за места в первых рядах. Но уж он-то без почетного не останется!       Не Хуайсан смеется в такт собственным мыслям, ловя очередную порцию жалостливых взглядов. Не желая разочаровывать зрителей, он отвешивает принесшей добавки служанке пару комплиментов – искренних и непосредственных, но на грани приличия, и прикладывается к новому кувшину с вином, которое оказывается крепче, чем ему показалось после первой чаши. По телу разливается тепло, голова становится легкой, а тихий голос в ней подстрекает сделать какую-то глупость. Например, к кому-то подойти и бросить пару многозначительных фраз.       Помутневший взгляд шарит по залу, выискивая пурпурные одежды, которые уже давно не мелькали среди толпы.       – Нет, – твердо говорит он сам себе, для верности с силой ударяя по ладони сложенным веером. Раз, другой. – Не забывайся. Иначе это все выеденного яйца не стоит.       Не Хуайсан вскакивает из-за стола и едва ли не бегом вылетает из зала в сопровождении недоумевающих взглядов и качающих голов. Ну конечно – что взять с этого болвана?       Он несется по галереям подальше от освещённых переходов в отдаленную часть, где располагаются гостевые покои, в этот довольно ранний для праздной публики час еще пустующие.       Он не слишком хорошо помнит Пристань Лотоса, но примерно представляет, как добраться до своих комнат кружным путем, где не встретишь ни одного праздношатающегося и где не горят фонари, а только лунный свет освещает переходы, да тянет прохладой от тихо плещущейся воды.       Скорее в комнату. Не Чжэнь уже должен был все сделать и быть там. И…       Он едва не падает, с размаху врезавшись в кого-то, так же спешащего в противоположном направлении.       Чтобы не шлепнуться назад, Не Хуайсан инстинктивно хватается за чужие одежды, и в ответ его точно так же сгребают за плечи.       – Что за… – он потрясенно выдыхает, когда наконец перед глазами все встает на место, и видит перед собой фиолетовые одежды, в неверном лунном свете кажущиеся почти черными. – Ц-цзян-сюн?       Он поднимает взгляд выше, скользя им вдоль открытой шеи, в этом свете кажущейся выточенной из белого камня, острых линий челюсти и подбородка. По поджавшимся губам, тонкому носу и наконец – к сузившимся глазам. Сейчас кажется, что в них абсолютная темнота.       В воздухе пахнет вином и грозой…       Не Хуайсан некстати икнул. Цзян Чэн медленно и тяжело выдохнул.       – Отпусти меня,– велел он. Тихо, но в пустой галерее слышно все, даже то, как заполошно колотится сердце.       – Ты сам в меня вцепился, – прерывисто выдохнул Не Хуайсан. Все тело словно заклинило, и он все так же продолжал сжимать ткань на груди Цзян Чэна. Тот хмыкнул и разжал пальцы, впившиеся в плечи – до боли и наверняка до синяков, но убирать руки не спешил. Ладони медленно скользнули вниз по рукавам, вызвав у Не Хуайсана какое-то короткое беспомощное восклицание, и крепко сжались над локтями. Не Хуайсан охнул, когда его дернули вверх, заставляя приподняться на цыпочки. Из-за этого пришлось сильнее податься вперед.       – Что с тобой такое? Совсем на ногах не держишься?       Выдохи с ароматом изысканного вина кружат голову.       – Я ужасно неловкий, прости, – Не Хуайсан хочет отвести взгляд, но как завороженный пялится в глаза, которые теперь четко напротив. И чужое лицо всего в паре цуней от его. Дыхание из приоткрытых ртов смешивается. Не Хуайсан пытается отстраниться, но вместо этого снова вжимается в стоящего напротив. Это было бы кошмарно, если бы не встречное движение.       Пожалуй, это еще кошмарней.       Выдох в унисон в тишине галереи кажется ударом колокола.       Не Хуайсан пытается сделать шаг в сторону, но его не отпускают. Упрямо продолжая двигаться, он поворачивает их двоих вокруг оси. Взгляд Цзян Чэна из недовольного становится озадаченным.       Они снова замирают на несколько мучительно долгих мгновений. Как будто так и надо. Подумаешь, пара глав орденов стоят тут в укромном коридоре, почти в обнимку, таращатся глаза в глаза, как одержимые, и дышат, словно только что три раза Пристань Лотоса по кругу оббежали, друг другу почти что в рот.       Где-то неподалеку слышатся шаги, и они оба вздрагивают.       Наконец стальная хватка разжимается, и Не Хуайсан со вздохом опускается вниз, мысленно вознося хвалу моде на многослойные наряды и плотные ткани.       Он не представляет, как будет смотреть в глаза Цзян Чэну завтра утром. И сейчас только пялится то за его плечо, то в угол между полом и стеной.       – Куда ты так летел?       Он хватается за эту спасительную возможность.       – Мне срочно нужно отбыть в Цинхэ! – собственный голос слишком высокий и нервный. Он словно разрушает эту тягучую атмосферу.       – К чему такая спешка?       – Срочные дела. Очень срочные, – Не Хуайсан начал лихорадочно кивать и привычно тараторить. – Требуют моего незамедлительного присутствия. Я должен всех собрать и вылететь как можно скорее.       – Я бы не советовал вам в таком состоянии становиться на сабли, – рассудительно заметил Цзян Чэн и добавил уже с долей привычной вежливой язвительности: – Ну или хотя бы постарайтесь не разбиться, пока не вылетите за границы Юньмэна.       Не Хуайсан сорвался на нервный смех, который тут же оборвался бульканьем в горле. Да, нехорошо доставлять Главе Юньмэн Цзян такое неудобство – собирать по территории разбившиеся в лепешку тела самонадеянных гостей.       – Д-да, Глава Цзян абсолютно прав. Пожалуй, мы вылетим рано утром. Я просто не подумал, как всегда, – он нервно дернул себя за прядь волос. – Не смею больше вас задерживать, – он попытался прошмыгнуть мимо Цзян Чэна, но тот поймал его за рукав.       – Ты шел в другую сторону.       – Ох и правда, – остается только глупо рассмеяться и снова дернуть себя за волосы. – Лунный свет порою играет странные шутки с восприятием.       – Да, странные, – пробормотал себе под нос Цзян Чэн, но Не Хуайсан уже сорвался с места, и, подобрав подол одежд, едва ли не бегом скрылся за поворотом.       Быстро завернув за угол, он тут же остановился и вжался спиной в стену. Сердце колотилось в груди так, будто сейчас выпрыгнет наружу. Причем через горло.       Что? Это? Было?       Нет, что он прекрасно понимал – в своем-то возрасте! Но какого гуя?!       Он думал, что подобные реакции на Цзян Чэна остались в дни далекой юности. В те самые, когда подобные реакции возникали вообще на всех подряд. Особенно в Облачных Глубинах, где вокруг сплошь красавцы. Да и удрать в город не помогало – улицы просто пестрели девичьими улыбками и волнующими изгибами.       Не Хуайсан с размаху прижал ладони к щекам. Те полыхали как пара жаровен.       Это же просто…       Идея бежать от этого позора прямо сейчас казалась все более заманчивой. Кажется, он не сможет смотреть в глаза Главе Цзян не только завтра утром, а вообще больше никогда в жизни.       Интересно, что сейчас делает он сам? Не стоит же точно так же за углом?       Не Хуайсан наконец опустил руки и прижал ладони к прохладной стене. Потом, несколько раз глубоко вдохнув, быстро выглянул за угол и тут же шарахнулся обратно. Коридор был абсолютно пуст.       Да уж, глупое предположение. Цзян Чэн наверняка пошел дальше по своим делам, а от странного происшествия у него осталось только недоумение. Иначе от Не Хуайсана, вполне вероятно, осталось бы еще меньше.       Привычно потянувшись за веером, чтобы обмахнуть пылающее лицо, Не Хуайсан того на месте не обнаружил. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, где мог забыть. Кажется, он вертел его в руках, когда шел… Он еще раз выглянул из-за угла, на этот раз подольше, внимательно обшаривая взглядом галерею. Но залитый лунным светом пол был абсолютно пуст.       Осталось только с досадой ударить по стене. Значит, забыл где-то раньше. В любом случае, его найдут и вернут. А сейчас лучше поскорее убраться в комнаты. И как-то оповестить своих людей, что придется уехать рано утром. Заманчиво было собрать всех и сорваться прямо сейчас, но все и правда уже успели выпить, да и лишать своих людей общения, флирта и тайных договоренностей он не собирался. К тому же, все еще оставалось не решенным одно дело…       Резко выдохнув, Не Хуайсан оттолкнулся от стены и решительно развернулся в сторону гостевых комнат.       Тут же едва не уткнувшись лицом в чужое плечо.       Кажется, с ним это уже случилось несколько минут назад.       Он медленно поднял взгляд.       – Цзян-сюн?       Лицо Главы Цзян выражало сложную гамму эмоций, солировала в которой крайняя степень… озадаченности.       – Чем ты тут занимаешься? И что у тебя с лицом?       – Ааа, ну я тут это, – Не Хуайсан неопределенно повел рукой в воздухе и нервно хихикнул. – А ты?       – Вот, ты обронил, – Цзян Чэн протянул ему сложенный веер. Не Хуайсан ощутил, как лицо снова начинает гореть.       – Ох, спасибо! Ты меня выручил, – он попытался схватить спасительный предмет, но промахнулся, вернее, тот просто убрали назад. Пальцы сомкнулись на пустоте. И тут Цзян Чэн словно очнулся, и веер четко скользнул в кольцо из пальцев. Не Хуайсан инстинктивно дернулся назад, мазнув ладонью по гладкому дереву, потом, опомнившись, сдвинул ее обратно.       В коридоре повисла напряженная тишина.       – Э-э-э, я возьму, спасибо, – Не Хуайсан потянул веер к себе. – Цзян-сюн, что ты..? – все-таки пришлось поднять взгляд. Цзян Чэн выглядел окаменевшим, так же прикипев взглядом к злополучному вееру. Наконец он отмер и отдернул руку, словно вместо веера в ней внезапно оказался раскаленный прут.       – Ничего.       Заполучив наконец жизненно необходимый аксессуар, Не Хуайсан молниеносно развернул его и спрятал пылающее лицо. Все вышло слишком… неловко.       – Ты здесь кого-то ждешь? Или что-то высматриваешь? – Цзян Чэн взглянул искоса.       Не Хуайсан нервно хохотнул.       – Да что я могу высматривать? А вот ты как оказался здесь? – он быстро перевел тему, принявшись энергично обмахиваться веером. Блаженный прохладный воздух! Цзян Чэн от такого напора и резкой смены разговора на миг растерялся. Снова отвел взгляд. А потом встряхнул головой:       – Ты слишком быстро умчался. Я не стал догонять и пошел короткой дорогой, чтобы перехватить. Но ты все не показывался, так что я пошел навстречу. А ты здесь…       Поняв, что сейчас снова будут вопросы о том, что он здесь делал – как будто он сам понимал! – Не Хуайсан снова нервно рассмеялся.       – Я задумался, где же я его обронил? – он встряхнул веером. – Так что еще раз огромное спасибо за заботу, – он попытался откланяться, но его ухватили за предплечье. Не Хуайсан вздрогнул. Цзян Чэн снова одернул руку и тут же вернул на место. Не Хуайсан был этому рад, потому что от следующего предложения покачнулся, едва снова не завалившись вперед.       – Проводить тебя?       Он только открыл рот, не в силах выдавить ни слова. Мысли неслись в голове слишком быстро.       Проводи. А еще лучше зайди выпить. И поболтать, как в старые добрые времена. Могу рассказать пару забавных историй. И достать из тайного кармана пару кувшинов того самого вина. Много чего могу еще. Например – вдавить в кровать, так что днище треснет…       А еще он может остаться без ног. Не то чтобы это были какие-то особо выдающиеся ноги, но все же за годы жизни он к ним привык. К тому же, приличному человеку без ног никак.       Не Хуайсан захлопнул рот и отступил назад, мягко выворачивая руку. Он едва сдержал рвущиеся наружу слова. Запах грозы снова стал отчетливым.       Схлопотать Цзыдянем в планы Не Хуайсана на сегодняшний вечер не входило, даже ради призрачного шанса, что ему ответят со всей страстью. Ну или, что более вероятно – решат, что он, как всегда, с пьяных глаз ляпнул какую-то чушь. В первый раз что ли?       В таком случае он ничего не терял. Но только этот привычный исход сейчас казался самым жалким и болезненным.       К тому же, не все дела на этот вечер закончены.       Схватившись за спасительную мысль, Не Хуайсан медленно выдохнул.       – Не стоит. Ты же куда-то спешил. Не смею отвлекать Главу Цзян ради своей ничтожной персоны, – он все-таки неловко поклонился и, обогнув застывшую фигуру, быстрым шагом отправился прочь.       Спустя несколько поворотов и галерей он затормозил отдышаться и заодно полюбоваться игрой лунного света на глади пруда и изгибах белоснежной скульптуры каменной девы с кувшином, стоящей напротив в нише с подвязанными драпировками. Работа была тонкой, линии столь… выразительными.       Он резко отвернулся и энергичней затряс веером.       Ну и вечер выдался! Не будь он самим собой, уже сгорел бы от стыда! Но хоть одно радовало – в глаза Цзян Чэну он уже посмотрел и мог не думать об этом всю ночь.       По галереям покатился звук шагов.       Что, снова?!       Не Хуайсан едва не подпрыгнул, но шаги были тише и легче. Несмотря на это, он каким-то инстинктивным порывом юркнул в нишу и дернул драпировку, скрываясь от галереи и понимая, что сейчас ведет себя еще более подозрительно и сам себя он бы точно заподозрил в шпионаже. Это было несправедливо, потому что ничего такого он не делал. Хотя что греха таить – его планы на эту поездку и этот вечер были отнюдь не рутинны и невинны.       Шаги приблизились.       Кто-то потоптался у ниши. Громкое и частое дыхание выдавало волнение. Вскоре раздались еще шаги. Этот неизвестный приблизился и тоже остановился.       – Хвала богам, это ты! – воскликнул взволнованный девичий голос. Не Хуайсан заинтересованно прислушался. Неужели он угодил на тайное свидание юной парочки? Теперь никак нельзя их потревожить, чтобы всем не стало неловко. Неловкости с него на сегодня хватит. Оставалось надеяться, что эти двое не станут миловаться прямо здесь, а уйдут в место поукромней. И зачем вообще он полез в эту нишу, в самом деле?!       – Я, – подтвердил юношеский голос. – Ну что?       – Его нигде нет, – ответила девушка с долей беспокойства.       – Я тоже не встретил, – удрученно сообщил второй голос.       Не Хуайсан удивленно приоткрыл рот и наклонил голову еще ближе к драпировке. Так тут не свидание? А что же тогда? Тайный заговор учеников?       Снова раздались приближающиеся шаги.       – Вы что тут делаете? – третий голос тоже был мужским.       Остальные, явно настороженно замершие, выдохнули с облегчением.       – Глава ордена велел найти Главу Не и проводить до гостевых покоев, – объяснила девушка. Новоприбывший озадаченно поинтересовался:       – Зачем?       – Затем, что он опять в хлам, как бы в пруд не свалился, – ответил другой юноша.       Не Хуайсан закусил губу, чтобы не сорваться на нервный смешок. Надо же, какая трогательная забота!       – Но его нигде нет, – обеспокоено повторила девушка.       – Так может, он уже сам добрался? Сходи проверь, – предложили ей.       – Не пойду!       – Почему это?       – Вдруг заигрывать со мной начнет? – в голосе звучало неподдельное опасение. – Ты иди!       – Ну нет!– возмутился первый юноша. – А вдруг со мной начнет?       – Ты парень, – напомнил ему второй.       – А поговаривают, что ему без разницы! – воскликнул первый слишком громко и остальные на него зашикали. Не Хуайсан в своем схроне изо всех сил сдерживался от попытки осторожно выглянуть и посмотреть, правда ли там кто-то стоит заигрываний. Хотя конечно, он бы не стал таким заниматься с личными учениками Главы Цзян в Пристани Лотоса. Да и где-либо еще. Глупо было бы пережить все пережитое и закончить жизнь столь досадным самоубийством.       – Ладно, пойдемте уже. Если что, нас просили снаружи поискать, а не в гостевые покои стучаться. Если за все эти годы нигде не утонул, то что ему сделается?       Три пары шагов наконец стихли за поворотом.       Не Хуайсан едва ли не бегом припустил к гостевым покоям, пока судьба-насмешница не одарила его еще какой-то донельзя неловкой встречей.       Он вошел в покои, где уже горели свечи, одним движением расстегнул перевязь и сбросил саблю на пол. Та протестующе звякнула подвесками. Не Хуайсан ненавидел носить ее возле себя долгое время. И когда-то сильно завидовал Вэй Усяню, имевшему смелость заявляться на официальные события без меча. Но что позволено герою войны, не позволено рядовому заклинателю. Да и Главе ордена тоже. И цена этой, как тогда казалось, эпатажной выходки оказалась страшной.       Дух сабли ощущался как постоянный зудеж над ухом, требующий испить темной энергии убиенной твари. После этого она на время сыто замолкала, но потом требовала все больше и больше, поэтому Не Хуайсан и старался держаться от нее подальше, словно от дотошной супруги.       Проходя мимо полированного зеркала, он краем глаза уловил свое отражение, резко развернулся к нему и застыл.       Да уж. Действительно в хлам. Таким лицом только детей пугать.       Быстро отскочив от зеркала, попытавшись отмахнуться от увиденного рукавом – безуспешно, – он раскинул руки и упал спиной на кровать. Днище скрипнуло. Не Хуайсан застонал и закрыл лицо руками.       Полное днище.       О чем он весь вечер думал и что вытворял? И не пьяный же! Почти.       – Глава Не, вам что, снова пятнадцать? – поинтересовался он сам у себя и, не дождавшись ответа, принялся кататься по кровати.       – Днище, – повторил он, докатившись до края кровати, накрылся с головой покрывалом и покатился в обратную сторону. Не то чтобы это принесло душевный покой, но в столь тесном пространстве неподобающие мысли ощущались более уместно. Наверное.       Он не сразу услышал шорох перегородок и шаги.       – Глава ордена, что с вами? – раздался обеспокоенный голос. – И почему вы…       – Так надо, – царственно ответил Не Хуайсан и попытался раскрутиться обратно, но только окончательно запутался. – Помоги мне.       Со сложным лицом, но не сказав ни слова, Не Чжэнь подошел и принялся раскатывать рулон, высвобождая запутавшуюся ткань. Не Хуайсан продолжал сохранять самое благообразное выражение лица, насколько это возможно, когда тебя катают по кровати. Наконец его освободили из покрывального плена и усадили. Потом Не Чжэнь коснулся ладонью его лба и рук, начал прощупывать пульс.       – Я полностью здоров! – запротестовал Не Хуайсан. – Это все южные ночи. И южное вино. И южные жители. И слишком много перца. Да-да, все дело в перце! Как считаешь?       – Кухня Юньмэна хороша, – Не Чжэнь кивнул, не отвлекаясь от своего занятия, – но все эти приправы и правда… Вы переводите тему.       – Но мы же беседовали об особенностях Юньмэна…       В ответ он получил долгий пристальный взгляд и заставил себя замолчать и подождать, пока помощник не убедится, что с ним все в порядке. Не считая учащенного дыхания и заполошного сердцебиения.       – Получилось? – нетерпеливо поинтересовался Не Хуайсан, одергивая рукава.       – Все прошло идеально, – Не Чжэнь поднялся и выудил из-за пазухи мешочек. Из него на подставленную ладонь выпала черная коробочка, изрисованная вязью сдерживающих печатей. Те уже слабо светились. Продавец оказался то ли отчаянным, то ли недостаточно разбирающими в деле, раз не озаботился защитой получше. Скоро содержимое начало бы фонить через стенки и крышку. А может, на то и был расчет.       – Прекрасно, – Не Хуайсан схватил коробочку и тут же открыл. Знаки вспыхнули и крышка откинулась, явив главную цель сегодняшнего вечера.       Покупать темные артефакты в тайных закоулках Пристани Лотоса под носом у ее хозяина и на глазах у нескольких сотен делегатов было поистине самоубийственным решением, поэтому только так можно было провернуть все быстро, незаметно и без боязни подозрений.       Не Хуайсан вытащил из коробочки трофей, держа двумя пальцами и игнорируя протестующее восклицание. Он уже давно на своем опыте понял, что темная энергия оказалась не так страшна, как о ней судачили. И порою очень полезна. В разумных количествах, конечно.       Черная матовая пластинка была похожа на маленькое тыквенное семечко. Темной энергией от нее разило на всю комнату.       – Прекрасно, прекрасно, – прошептал Не Хуайсан и подобрал с пола саблю. – Гостинец для моей хорошей девочки, – он осторожно сжал пальцами одну из подвесок. Покрытая тонкой резьбой серебряная сфера послушно распалась на две части, оказавшись внутри полой. Он осторожно поместил туда добычу и защелкнул сферу. Давящая атмосфера тут же исчезла.       Оба заклинателя выдохнули с облегчением. Энергия сабли Не подавит фон темного артефакта так, что ни один следящий талисман не засечет.       Не Хуайсан с благодарностью погладил резные ножны. Как же заманчиво все так и оставить и наслаждаться спокойствием! Но сонная сабля сыграет ему плохую службу, окажись он с ней один на один с опасностью.       Не Чжэнь подобрал отброшенную коробочку, и последняя улика сгорела в выбросе ци. Все прошло гладко, хотя Не Хуайсан до последнего опасался, что сейчас дверь распахнется, по комнате затанцуют фиолетовые молнии и...       Он прерывисто выдохнул и заерзал по кровати. Нет, мысли о молниях, а особенно – о пышущем жаждой возмездия Главе Цзян сейчас явно лишние.       – Можешь идти. Я тут сам справлюсь.       Не Чжэнь поднял удивленный взгляд.       – Вам не нужна помощь?       – Вовсе нет. Я пока не ложусь спать. Мне нужно… помедитировать. Успокоить тело и дух, да, – Не Хуайсан вскочил и потеснил помощника к соседней комнате. – А ты хорошо потрудился сегодня, иди отдыхай, не беспокойся обо мне.       Не Чжэнь лишь вздохнул:       – Не пейте больше.       – Да разве ж я пил?! – возмутился Не Хуайсан, но сдался. – Ладно-ладно, больше никакого вина, – пообещал он и задвинул перегородку, привалившись к ней спиной. С репутацией определенно пора было что-то делать! – И скажи всем, что вылетаем на рассвете. А до тех пор чтобы не беспокоили меня.       – Вы еще ждете… гостей, – раздалось из-за перегородки глухо и осторожно.        Не Хуайсан вздрогнул всем телом.       – Нет! – поспешно заверил он. – Никаких ночных гостей. Это плохо закончится. Безрассудно, да.       За перегородкой одобрительно хмыкнули.       – Глава ордена мудр и благоразумен. Доброй ночи.       Ощущение присутствия за спиной исчезло.       Не Хуайсан выдохнул и вытер лоб рукавом.       Припрятанное в рукаве он, пожалуй, достанет чуть позже, когда все стихнет.       Кивнув своим мыслям, он размашисто прошел на середину комнаты и уселся в позу для медитации, закрыв глаза.       Приоткрывшаяся перегородка снова скрипнула и закрылась.