Неисправимый романтик

Мальчик, сидел на диване, подогнув ноги под себя. Его кудряшки падали ему на лицо, закрывая глаза, а главное его. На улице было темно. Ветер завывал в трубе, медленно падал белый пушистый снег. Был канун Рождества. Нике жутко хотелось спать, но преддверие праздника, его присутствие, эмоции, которые вызывал этот молодой человек, которому так шла офицерская форма, не давали маленькому Романову встать с дивана и пойти в спальню. Взрослые играли в карты, огонь медленно трещал в камине, прислуги тихо ходили от двери к столу, принося напитки и разные сладости. Ника, рассматривал рисунок на полу, мысленно представляя себе картину из романтических книжек, которые втайне читал от братьев, матери и отца. Только его гувернантка знала, кем на самом деле является мальчик, что ему интересно, даже знала, что мальчика занимают мысли об одном человеке (о ком она не знала). Мальчику давали, как и братьям, лучшее образование того времени, в программу точно не были включены романтические произведения, читаемые обычно девушками. Мальчик много времени проводил один, Костя и Саша были намного старше его, уже учились в специальных учреждениях, матушка была занята приёмами, отец политикой. Маленький Ника нашёл как-то один роман, ему так понравилось, что он стал втайне от всех просить свою наставницу принести ему ещё. Она приносила. Вот сейчас мальчик перебирал в голове сюжеты прочитанных книг. Но на человека, который занимал мысли мальчика, который был виновник его ночной бессонницы и тайных вздыханий находился сейчас в одной комнате, но Коля не смотрел в его сторону. Ему было достаточно, что он здесь и он чувствует запах его дорого табака. Часы пробили 11. Мария Фёдоровна встала из-за стола, где мужчины раскладывали карты. В доме у них часто собрались офицеры, которые были приятны обществу Марии. Муж часто пропадал у себя в кабинете, когда находился дома, вот и предрождественский вечер его тоже не было в гостиной. Мама повернулась к сыну: —Ники, ты почему ещё спать не пошёл? Поздно, да и глазки у тебя слипаются. — Мама, Рождество же — Ники весь покраснел, мельком взглянув за стол, тут же опустил глаза. Павел Пестель с лёгкой усмешкой на губах смотрел в сторону сына Марии Федоровны и проговорил тихим, но чтобы все его услышали голосом: –Мария Фёдоровна, пусть Николай останется, вы же сами знаете, какое это прекрасное рождественское время, время чудес –он расплылся в улыбке и подмигнул Нике, который с приоткрытым ртом и широко открытыми глазами смотрел на него. Ночь. Время чудес. Все уже готовились ко сну. Время было уже за полночь. Нике не спалось. Он встал с кровати, приоткрыл дверь и тихо, на цыпочках пошёл по коридору в сторону библиотеки, где он проводил бессонные ночи. –Что, тоже не спится? — Ника вздрогнул и чуть не закричал, но большая, тёплая ладонь, пропахшая знакомым и уже любимым запахом табака, не позволила сделать этого — Это я, Павел, не бойся. И ни к чему будить всех — Прошептал в самое ухо мужчина. Ника стоял и практически не дышал. Он медленно повернул голову в сторону офицера. Лунный свет, падающий от окна осветил часть лица. Все та же улыбка, от которой Коля просто хотел плакать, кричать, ибо не может быть она настолько прекрасна. Мужчина тихонько стал смеяться. –Неужели я тебя так напугал. Извини меня, я больше так не буду. — он провел тыльной стороной ладони по щеке Ники, а затем положил руки на тоненькие плечи мальчика. — Красиво все-таки зимой. Снег уже перестал идти, луна освещала серебристые поля, а синее небо было усыпано звездами. Даже в самых запретных снах, Ники не мог представить момента лучше, чем этот, когда он босиком, в ночной рубашке стоял рядом с НИМ. –Николай Павлович, вы не замёрзли? Может пойдём в гостиную, там потеплее. — Ники безмолвно пошёл в гостиную. Мысли путались, дыхание сбивчиво, а сердце готово покинуть грудную клетку. В гостиной и правда было намного теплее, Ники забрался на диван и стал растирать окоченевшие пальцы на ногах. Паша сел рядом, предварительно прихватив бокал недопитого шампанского. –Хочешь попробовать? –Ники отрицательно покачал головой. Он и без алкоголя уже опьянен был. — Паша одним глотком прикончил напиток и поставил бокал рядом с диваном. — Я когда был в твоём возрасте, мечтал узнать, что творится там, высоко в небе, что это за существа такие звезды. Из чего они сделаны. Но когда стал старше, то понял, что романтикам и мечтателям трудно живётся, особенно на войне, но здесь сидя с тобой, я чувствую себя тем мальчиком, мечтателем. Я об этом никогда никому не рассказывал. — Паша умолк, продолжая смотреть в синие, как небо, глаза. Блики лунного света играли в них. Мальчик ничего не говорил вслух. Но глаза все говорили за него. Павел наклонился. Тёплое дыхание офицера сводило Ники с ума, но он не шелохнулся, продолжая лишь смотреть в зелено-голубые глаза Павла. Лёгким движением он убрал кудряшки с лица мальчика. Поцелуй, вкус шампанского. Ники ближе придвинулся к офицеру, не прерывая поцелуя. Утром, горничная нашла спящих Ники в обнимку с Павлом в гостиной. Она накрыла их одеялом и тихо вышла. –Ммм, доброе утро — Ники потянулся и поцеловал Павла. В комнате никого не было, все еще спали. –Доброе, Ники –Паш, а ты сколько ещё будешь в городе? –А сколько позволит Его превосходительство –Надеюсь как можно дольше — Ники соскочил с дивана и сбегал за фруктами, которые стояли на столике. –Я тоже Павел уехал через две недели после этого события. Его полк призвали на войну. Он писал Нике, тот присылал ответные письма вместе с рисунками звёзд. Каждый раз, когда Павел открывал письма, на измученном лице, появлялась улыбка. В Нике он видел себя, мечтателя и романтика, который вырос на романах о любви и о войне. Во время военных действий Павла ранило в руку, ему был выписан отпуск, и он тут же отправился к своему романтику.

***

Мальчик вырос, но его отношения с офицером остались такими же крепкими, сильными. Он чувствовал в нем свою опору и поддержку. И несмотря ни на что, они все также вместе, перед рождеством, мечтали о далеких и неизведанных звездах. Надеясь, что когда-нибудь им удастся побывать на них.