Сюрпрайз, любимый!!

*** Шусь-шусь-шусь… негромко позвякивает венчик, взбивая крем. Щепотка корицы, еще чуть сахарного песка, молоко… Руки выполняют привычные действия, не глядя, достаю необходимые специи и ингредиенты. Быстрый взгляд в духовку – мясо почти готово, быстро выкладываю на противень заготовленные заранее овощи. Еще полчаса – и можно на стол накрывать. Руки делают-делают, а голова думает… Да и как тут не думать… Третью неделю практически одному дома сидеть в каникулы – кому приятно будет? Столько планов было на лето, в итоге же… Наверняка и сегодняшний ужин с душевной старушкой-соседкой делить придется… Нет, она отличная женщина, очень помогла, когда только в квартиру, оставшуюся после смерти деда, переехал, но… Но компании хочется совершенно иной… А компания моя все в делах, делах… Как начался тот чертов процесс, так с работы практически не вылезает, даже ночует в своей старой квартире, поскольку оттуда до работы ближе добираться… Я упрямо тряхнул головой. Не буду скучать. Вот не буду, и все тут! У меня масса развлечений, некогда расслабляться! Весь день расписан по минутам: с утра прогулка, затем бассейн, после обеда – процедуры, потом массаж и неспешная прогулка до дома… А по дороге – обязательно надо заглянуть в мой любимый книжный магазинчик, с девчонками-продавщицами поболтать, книжку новую присмотреть… Дома устроиться в любимом кресле, укутавшись пледом, какао обязательно на столик журнальный поставить с печеньем, что с ночи напёк… И упорно пытаться читать, а не бросать нетерпеливые взгляды на телефон, сиротливо молчащий… Не думать: «А вдруг позвонит?» Тщетная надежда. Прекрасно знаю, что, когда на работе, он не будет отвлекаться, я же сам никогда не звоню, потому как легче до Президента дозвониться, чем до него, особенно в последнее время. К тому же он с улыбкой жаловался, что после моих звонков не может работать, народ чрезмерно довольной харей пугает, а у него работа сурьезная… Но все же… сердце ёкает, чуть только заслышу грохот проезжающего лифта, и мысли мелькают: «А вдруг? Вдруг едет домой, не останется в своей квартире?»… И так до вечера. Потом собраться, встать, приготовить ужин, как обычно, на двоих. Его задержка на работе – не повод не готовить на него. Ведь все может измениться… Я не скучаю… Мне хорошо. Хорош-шо, черт побери! …Невольно вспоминается наша встреча. Я тогда решился на вылазку за продуктами, но уже перед входом в магазин передумал и повернул в парк. Наверное, тогда это было единственное, что позволяло расслабиться и отдохнуть, ни о чем не думать. И когда я прогуливался по дальней тропинке, не самой популярной и очень тихой, услышал впереди шум драки, крики, ругань. Но спешить на разборки я не собирался: не добежал бы в любом случае. Так что я молча развернулся и пошел в сторону людных аллей, глядя под ноги, шебурша неспешно листья, что еще днём кружились в осеннем листопаде. За спиной послышались торопливые шаги, словно кто-то от кого-то бежал, но не успел я отойти с дорожки прочь, как меня обхватили крепкие руки, толкнули спиной к дереву и следом жарко поцеловали. Я сначала просто опешил, потому как, согласитесь, не каждый день тебя незнакомый парень целует, но даже не успел возмутиться и оттолкнуть, рот-то мне заткнули самым неожиданным способом… А потом… потом я просто потерялся, поплыл… Никогда меня так жарко не целовали, так крепко не обнимали… Мимо кто-то пробежал, и парень, чмокнув в последний раз, отстранился. Я тогда невольно потянулся следом, но, чуть опомнившись, зажмурился, ожидая ругани и криков, возмущения от того, что этот кто-то мужика целовал, а не девушку, с которой наверняка спутал: со спины-то немудрено в потемках ошибиться, тощий ведь был, как скелет ходячий, и на голове извечное воронье гнездо… Но вместо этого чужие пальцы прошлись по лицу, чуть приподнимая подбородок. «Эй!» – смешок. – «Ёжик, открой глазки!» - шепнул он тогда. Я отчего-то послушался. И замер, пойманный его взглядом. Этот невозмутимый тип, склонив голову, рассматривал меня, чуть поворачивая мое лицо, держа за подбородок. Немного выше меня, темноволосый, темноглазый крепыш, на щеке зацветал фингал. Я совершенно искренне принял его за хулигана и приготовился к тому, что сейчас мне влетит в рожу… Но он странно хмыкнул, потрепал по плечу и предложил проводить до дома. От удивления ничего не смог ему возразить. Он преспокойно подтолкнул меня в спину и велел показывать путь… Не знаю, почему тогда не возмутился. Просто развернулся и пошел к дому, он же не отставал ни на шаг. Через некоторое время я расслабился, перестал ожидать от него подлости и грубости. Наоборот даже, он показался таким большим и надежным, спокойным и сильным, что я доверился. И ни минуты не сожалел. Он всю дорогу сыпал шутками и приколами. Рассказал, что напоролся на каких-то придурков пьяных, прикопавшихся к отсутствию сигарет, и еле отделался, смог избежать драки, потому как против пятерых дебилов с ножом нормальному человеку не выстоять. Еще он оказался таким баламутом… Просто фонтан воодушевления, невообразимой жажды жизни, заразительного веселья и энтузиазма. В первый раз за долгое время я разговорился и даже не заметил, как мы к дому подошли. Через неделю он приперся к подъезду, как будто так и должно быть. С тортом и конфетами. В гости напросился. Потом стал приходить чуть ли не каждый день. Я не хотел признаваться, но его прихода ждал. У меня не было друзей, давно уже. Сам ото всех отгородился, так мне тогда казалось правильным. Он же моего мнения не спрашивал, просто приходил с тортом, который вместе съедали, или с конфетами - моим любимым птичьим молоком. Он не приставал ко мне, не делал никаких намеков или поползновений в мою сторону, будто того будоражащего поцелуя и не было вовсе. Незло подтрунивал надо мной, и незаметно для меня смог расшевелить. Я вновь начал выходить, не ограничиваясь краткими вылазками в магазин, разве что ненадолго, продолжал бояться, что ноги откажут, и где-нибудь останусь сидеть сиднем. Только мой друг мог уговорить меня на прогулку в парке, гарантируя, что на руках отнесет, если ногу сведет. Смущаться не было сил, он так комично это представлял, что я лишь ухохатывался на его ужимки. Незаметно прошла зима, весна… Летом он поставил перед фактом, что записал меня на подготовительные курсы в универ, в котором учился сам. Правда, он перешел уже на четвёртый курс, мне же предстояло еще сдать экзамены и в свои двадцать начать все с нуля. Обещал, что будет рядом и придет на помощь, если мне будет плохо. Я ему верил. Мой друг ни разу не обманул. Учиться мне понравилось. Правда, я все же не пошел на юридический, а решил учиться на повара, готовить всегда нравилось, да и училище как раз через дорогу от его универа было. Но он каждый день провожал меня до входа в колледж, иногда обедали вместе и гуляли после занятий. Я даже не заметил, как появились новые друзья, увлечения, я стал ходить в бассейн, с его подачи, конечно же. Вечерние совместные прогулки оставались обязательными, неважно, лето на дворе или зима, исключения составляли случаи, когда он задерживался на работе, куда его пристроил отец, помощником адвоката. Мы могли даже не разговаривать, просто гулять рядом… Потом он провожал меня до дома, иногда заходил на чай, и тогда мы смотрели какой-нибудь фильм или же просто говорили… Несмотря на то, что у меня появились новые друзья, никому другому я не мог довериться, ни с кем я не мог так долго говорить, как с ним, именно с ним мне было хорошо и спокойно. Он не спрашивал меня ни о чем, за год дружбы так и не поинтересовался моей проблемой, деликатно помалкивая, давая мне возможность самому решиться… Хотя видел, как я порой хромаю и пытаюсь беречь ногу. Правда, со временем боль уже не так сильно мучила меня, видимо, сказались занятия плаванием. Врачи после аварии настоятельно рекомендовали мне бассейн, прописали кучу процедур для укрепления поврежденных мышц. Но тогда мне ничего не хотелось. Жить не хотелось. Когда стало известно о наследстве деда, я просто молча съехал от родителей, душивших меня чрезмерной опекой и жалостью. Весной он меня поцеловал. Вновь. Но уже не суматошно и невнятно, как тогда, в парке… Нет… Мы в тот день смотрели какой-то фильм у меня дома, лениво валяясь на диване, и зацепились взглядами. Как завороженный, смотрел, как он медленно тянется ко мне, глядя в глаза, готовый при малейшем признаке неприязни прекратить… Но я ему верил. И он меня поцеловал. Нежно. Легко. Упоительно вкусно… Я не думал о том, правильно это или нет. За три года, что прошли после аварии, это был мой первый поцелуй. Мы не стали любовниками сразу, нет. Просто после того поцелуя наши отношения стали более доверительными, теплыми. Он не настаивал, я же не знал, чего хочу. Впервые я мучился, не решаясь выбрать. А он ждал. Ждал, когда я решусь. Но так было трудно отважиться на что-либо! Особенно если мое последнее решение стоило мне ноги. Как же я был беспечен, когда после выпускного в школе пьяный забрался на мотоцикл… Покрасоваться хотел. Еще бы, красавец-спортсмен, душка-парень, весельчак и ловелас. Да, я никогда не был качком и громилой, но в легкой атлетике мне не было равных, вся жизнь была бесконечным калейдоскопом успехов и удач. И – бездумная беспечность на дороге... Жуткая авария, результатом которой стал уродливый шрам ниже колена, собранные по кускам кости и прощание с юношеской сборной и мечтами о спортивном Олимпе. В семнадцать лет я стал инвалидом. Только исключительно благодаря мастерству хирургов мне сохранили ногу, обещали, что ходить смогу без трости, но путь в спорт был заказан. Это известие я пережил очень тяжело, даже в клинике полежал… От спортсмена осталась только тень, отощал так, что едва ветром не сдувало. Следующие два года я просто существовал. Забросил все и всех. Сбежал на квартиру деда, никого видеть не хотел… Тогда я даже не задумывался, что мог преспокойно лишиться квартиры, за нее уж чересчур сильно хлопотала тетушка, аргументируя тем, что недееспособному инвалиду, кукующему в дурке, она ни к чему. Но мои родители смогли её отстоять. После клиники я немного оклемался, но видеть никого не мог. Родные не противились моему переезду, надеялись, что самостоятельная жизнь поможет мне очнуться. Но я до сих пор не знаю, что бы со мной дальше было, если бы в один прекрасный день мы с ним не повстречались в парке. …Я решился. Все же решился. Через месяц после нашего второго поцелуя. Решился, когда он уже одевался, стоя на пороге. Просто подошел к нему и неловко поцеловал в щеку, затем, зажмурившись, клюнул в губы. «Открой глаза, Ёжик», - шепнул он тогда. Я послушался. И просто утонул в его глазах. Как же он смотрел… На меня так никогда никто не смотрел. И никто никогда так меня не касался. Сильно и одновременно нежно. Крепко и упоительно. Жарко и страстно… И как он шептал в ночи, прижимаясь сильнее, что давно любит, с первых дней, и уже не надеялся, что я отвечу на его чувства. Он любит… Его признание просто перевернуло мой мир. Я не знал тогда, любовь ли то, что я к нему испытываю, но знал точно, что лучше, чем с ним, мне ни с кем не было. Теперь же даже непонятно, куда делся тот парень, что смущался и зажимался в наш первый раз… Он смог доказать мне что любит, что я достоин любви… И теперь я знаю, что люблю его, невозможного оптимиста, что смог вновь заставить полюбить весь мир, полюбить его… Дзинькнула духовка, сообщая о готовности. Я убрал на место оставшиеся продукты, в последний раз вытер стол. Снял фартук, повесил на крючок. Тарелки, приборы аккуратно разложены на столе, ароматнейшее мясо с тушёными овощами осталось только достать из духовки. Все. Успел. Как и планировал, к семи вечера все готово. Он не звонил сообщить, что уже едет. Я не звонил узнать, когда его ждать. Может, это и глупо - так стараться, не имея гарантии, что он это сможет сегодня оценить. Но… Просто он любит, как я готовлю, мне же совершенно несложно… Даже если сейчас позвонит и опять со вздохом покается, что задерживается и останется в своей квартире. Взял книжку с холодильника, уселся на кухонный диван. Если через четверть часа не придет, приглашу на ужин соседку. Старушка будет рада, я знаю. В семь двадцать, отряхнув брюки, поднялся, отложил книгу на холодильник, вышел в коридор, собираясь звонить соседке. И только потянул руку к телефону, как раздался звон ключей, щелкнул замок. - Ёжик? – мягкий грудной баритон, крепкие руки, колючая щетина. - Слав… Привет… Пришел… – я не заметил даже, как оказался в его объятиях. Такой большой и надежный… За время, что мы вместе, я поправился, окреп, но остался худым и жилистым, он же - просто гора ходячая. - Женька, как же я соскучился… – рука прошлась по голове, стянула резинку с волос, растрепала непослушные кудри. – Вкусно пахнет… - Мясо с овощами, – я прижался крепче, руками обхватив. – Ты пахнешь гораздо вкуснее… – с удовольствием вдохнул терпкий аромат его одеколона, чуть заметный запах пота. Бежал? Сердце еще громыхает, дыхание никак не успокоит… Ко мне бежал… Как же я соскучился… - Покормишь меня? - Конечно же, проходи, не стой в дверях, – я посторонился, наблюдая, как он снимает куртку, обувь. – Давай сюда, – стянул с него пиджак. – С работы, что ли, сбежал? - Да, замордовали вконец. Зато завтра - выходной, – мурлыкнул он. – И послезавтра… И после послезавтра… – горячие руки пробрались под футболку. - Тебя, никак, уволили? Вот счастье-то… - Ха, не дождешься! Мы выиграли это гребаное дело! – торжественно провозгласил он. – И мне выделили цельных три дня отпуска! Так что ловим момент и наслаждаемся!! Он неспешно поглощал ужин, а я им любовался. Красивый мужик, сильный, надежный… Как же его угораздило в меня влюбиться? За четыре года, что мы знакомы, три из которых живем вместе, он стал успешным юристом, востребованным и состоятельным. Но я ни разу не сомневался, что он любит меня. Его поддержка помогала мне двигаться вперед, не сдаваться. И теперь точно знал, что жить без него не смогу. - Очень вкусно! – довольно выдохнул он, откинувшись на спинку стула. Прошелся рукой по моему бедру. – Спасибо… Ты прям как знал, что я сегодня наконец-то смогу приехать. - Знал, – не стал спорить с ним. – Ты же обещал. - Ох, Ежик… – он обнял меня, в висок поцеловал. – Ты просто чудо… Мое чудо… – шепнул горячо на ушко. – Спасибо. - Дурак, да разве за это благодарят? – удивился немного. - Не знаю, как другие, я же очень благодарен тебе, что не стал устраивать склок на пустом месте… Ведь почти три недели нормально не виделись… Я боялся, что ты начнешь ругаться, мол, что изменяю, не люблю… - Я тебе верю… Ты сказал что любишь, а ты не врешь, мне никогда не врешь. Он притянул к себе, на колени усадил, обнял, в шею уткнулся. - Ты так здорово пахнешь… - Это не я пахну, а торт. - Торт? – оживился он, заинтересованно заглядывая мне в лицо. - Ну, да… – я пожал плечами. – Наполеон… Время было свободное, настроение подходящее, так что… - Ух ты… – довольно протянул он, заозиравшись. – А где? Не вижу. Куда спрятал? Ну-ка, колись! Упрятал от меня мнямку! - Ничего не упрятал! В холодильнике он, – Славка вскочил прям со мной, я едва успел соскочить с колен. – Не лезь! – шлепнул по рукам, потянувшимся к холодильнику. – Вот нетерпеха! До завтра подожди, сейчас же не пропитался еще! - Тортик-тортик-тортик! – азартно облизывался Слава, выискивая способ обойти меня, пробраться к холодильнику. - Тортовый маньяк! – осадил его, руками в грудь упершись. – Сиди смирно, – насилу усадил обратно за стол. - Жееееень, ну, дай лизнуть… и откусить… ну-у-у… – сделал он умильные глазки. – Любимый мой шеф-повар не оставит голодным бедного юриста? – сменил обжора тактику, перейдя на лесть. - Вот что с тобой сделать-то? – показушно вздохнул я, закатывая глаза. - Кормить и любить! - Держи уже, маньячина! – достал из холодильника маленький тортик на отдельной тарелочке, специально для сладкоежки приготовленный. Знаю же, что иначе не утерпел бы и от торта откусил, а потом сам бы с утра сокрушался, что обожрался на ночь глядя и всю красоту попортил. - О-о-о-о… – простонал он, прикрыв глаза, поднося блюдечко к лицу, блаженно вдыхая аромат свежей выпечки. – Жень, ты мой бог… Мой персональный бог и спаситель… - Ешь уже… - со смешком уселся на стул рядом, любуясь, как этот обормот воркует с куском торта. Справился он с ним моментально, только ложка мелькала. - Спасибо, Ежик, ты мой герой! – он сыто огладил плоский живот. Вот куда все пропадает, а? Лопает как крокодил, а нигде не откладывается. - Проглоди-и-итище, – протянул, положив руку поверх его. - Хорошо-то как… – он улыбнулся, переплел пальцы. – Какие планы на вечер? – озорная улыбка сытого котяры. - О-о-о… планов - громадьё!! – я боднул его плечом. – Даже не знаю, с чего начать-то. - Давай начнем… – воодушевленную речь прервал телефонный звонок. Слава поморщился: – Бляха-муха… Что ж тебе спокойно не живется, дорогой начальник! – сплюнул он, вставая. Пока он разговаривал, что-то рассказывая и кивая головой, будто собеседник мог его видеть, я вымыл посуду, убрал со стола. - Слав! – сказал негромко, за плечо тронув. – Я в ванную. Он кивнул, что понял, улыбнулся. Прохладная вода немного взбодрила, помогла собраться с мыслями. Когда я вышел из ванной, свет на кухне был погашен, в квартире тишина. Я против воли расстроился. - Слав, ты где? – окрикнул негромко, не надеясь на ответ. Его сотовый лежал на полке в прихожей, но это ничего не значило. - Жень, иди сюда! – отозвался он из спальни. Я облегченно выдохнул. Значит, не сорвался. Не раз за последние недели он бросал все и ехал, даже на ночь глядя. И снова пропадал на пару дней, даже забывая порой звонить. Я не беспокоил его, поскольку понимал, что он впервые участвует в столь крупном процессе, и не как помощник адвоката, а как полноценный член команды. Ему это было важно, и я был готов поддержать, чем мог. - Ёжик! – выглянул он в коридор. Уже переоделся в домашние штаны, футболку в руках теребит. – Ну, ты чего замер? – он протянул руку. – Иди ко мне, - я кивнул, подходя ближе, за руку его беря. – Испугался, что я снова уехал? Невольно отведя взгляд, кивнул. Слава чуть дотронулся пальцами до подбородка, лицо приподнял, невесомо чмокнул в уголок губ. - Тебе же это важно, я понимаю… – пробормотал я негромко. - Ты тоже очень важен. И в свой выходной я хочу быть с тобой, только с тобой, любимый мой Ёжик, – обнял, к себе прижал. - Тебя не вызовут? – всё же решил уточнить. - Нет, Семен Викторович лишь спросил, где документы… Так что я свободен на целых три дня… – жарко выдохнул в ухо. – Иди ко мне, – лёгкий поцелуй, приветствие. – Не хочешь поиграть? - Что? Как? – немного не понял я. - Я кое-что купил, – он потянул за собой. – Тебе понравится. Закрой глаза! Я немного нахмурился. - Зачем это? Зачем играть? Не понимаю… Тебе со мной плохо? - Вот дурашка! Все это только для твоего удовольствия… Тебе понравится. Обещаю! – уверенно сказал он, и я расслабился: раз он обещает, значит, так и будет. - Хорошо, – кивнул, закрывая глаза. Слава потянул за руку, провел к кровати, помог сесть. - Глаза не открывай! – он чем-то зашуршал. - Ты чего там делаешь? – еле утерпел я, чтобы глаза не открыть. - Сюрпрайз, любимый… Ну-ка… – прохладная мягкая ткань коснулась лица, прошлась по щеке. – Нравится? Шелковая повязка на глаза… Ты позволишь? - Блин… Ты чего задумал? – в животе начинал скручиваться узел. Такого за все три года не было, как-то в постели мы обходились без подручных средств… Но отчего-то это так интригует… - Говорят, что с завязанными глазами обостряются все остальные чувства… Вот сейчас и проверим, – довольно хмыкнул он. - Может, это тебе лучше глазки завязать, экспериментатор юный? - И мне завяжем, обязательно завяжем… Но ты первый! – с этими словами он повязал ткань. – Не туго? – я повертел головой. - Нет, нормально. - Я раздену тебя? - Глупый… Нашел о чем спрашивать. - Ну, мало ли… – ухмыльнулся интриган этот, по голосу слышу. Горячие руки прошлись по бокам, огладили живот, задрали футболку. Пальцы пощекотали, отчего я невольно рассмеялся, уворачиваясь в сторону. - Куда… – горячо шепнул на ухо, по хребту пробежались мурашки. – Ну-ка, прочь тряпки… Покажи мне, кто же прячется под скромной одежкой, – медленно ладони прошлись вверх, задирая одежду. – Ручки приподними. - Бли-и-ин, Слав… Ну, что же ты делаешь… - прошептал я, но руки поднял. Он, хихикнув, снял футболку, поправил повязку. - Какой же ты… – пробормотал воодушевленно. - Какой, какой… тощий и бледный, – я невольно сморщился. Не могу до сих пор принять свое тело, восторгаться им я не в силах… - Дурашка… Мой сказочный эльфенок, – шепнул на ухо, чмокнул скулу, лизнул, пососал мочку уха, чуть прикусил. – Красивы-ы-ый… – горячее дыхание опалило шею. Следом губы поцеловали грудь, влажно скользнули вниз, вобрали сосок, пососали. Я, затаив дыхание, следил за своими ощущениями. Ощущения были… очень необычными. Прав был Слава, это было очень… ново и интригующе… Я не видел, что он делает, не видел, где он сейчас… Он не касался меня руками, лишь целовал грудь, плечи, шею… покусывал, вылизывал, отстранялся, отчего я замирал, ожидая, в каком месте он коснется вновь. - Нравится? – я смог лишь судорожно выдохнуть и кивнуть. Он негромко рассмеялся, огладил ладонями грудь и шею, вновь скользнул вниз, чуть щипнув соски, от чего я шикнул. – Я сниму штаны, хорошо? - Ах-ха… – нервно выдохнул я, облизывая пересохшие губы. – Поц-целуй мня… – невнятно пробормотал, поворачивая голову, пытаясь понять, где он, на слух определить его месторасположение не получалось. Пальцы коснулись подбородка, приподнимая лицо, его волосы пощекотали щеки. Я приоткрыл рот, приглашая. Горячий язык прошелся по нижней губе, нырнул внутрь, губы жарко накрыли мой рот, твердые пальцы зарылись в волосы. Я лишь простонал, притягивая его за голову, цепляясь за плечи… Он отстранился, чмокнул легонько… - Боже… Ты просто невероятен… Твои губы созданы для поцелуев… – пальцы нежно прошлись по шее, взворошили волосы. – Привстань, – рука обхватила запястье, помогая встать на ноги. Ладони легли на ягодицы, немного сжали, отчего я невольно поджался и выдохнул, облизнул губы. Он взялся за пояс, потянул штаны вниз. Я сжал руки в кулаки, пытаясь сдерживаться. Даже не предполагал, что такая малость может меня так завести… А ведь он и не касался меня практически… Слава стянул штаны, поддержал за руку, помог переступить через одежду. - Вот… Умничка мой… Руки крепко прижали, губы прошлись по щеке, вновь набрасываясь на мой рот. Я же уже буквально сходил с ума, прижимал его к себе как можно крепче, оглаживая руками сильное тело, чуть царапая спину… Он немного отстранился, не отрываясь от губ, и тут же перехватил одну руку. На ней защелкнулось что-то прохладное и бархатистое. - Слав… – пискнул я нервно. Он лишь прижался крепче, вторую руку завел за спину, защёлкнул её тоже. – Слава! – прикрикнул, дернувшись. - Тихо-тихо-тихо, Женечка мой… - прошептал он, удерживая руки за спиной. – Не дергайся… Они не настоящие, чувствуешь? – пальцы огладили мое запястье чуть выше кольца наручников. – Они бархатные, мягкие… Я же не хочу, чтобы тебе было больно или некомфортно… Тебе понравится, я же обещал, помнишь? Я стоял, невольно поджимая пальцы ног, поводя скованными руками, пытаясь понять, нравится ли мне все происходящее. - Жень, что-то ты так сильно задумался! – рассмеялся этот монстр, успешно до этого момента притворяющийся моим заботливым парнем. Пальцы погладили лоб, откинули волосы с лица. – Не хмурься… Ты же мне доверяешь? – я закусил губу и нехотя кивнул. – Тогда позволь кое-что надеть на тебя. - Блин, – нервно хохотнул. – Ты для этого меня раздевал, чтобы снова одеть? – и выдохнул, озаренный догадкой: – Даже не вздумай нацепить на меня какой-нибудь наряд вроде горничной или еще что похуже!! Не вздумай!! - Ох ты ж! А я не подумал о таком даже! Черт, на будущее буду умнее. - Слава! – прорычал я. - Не рычи, мой тигренок, – рука прошлась по талии, чем-то бархатным пощекотал спину, обнимая тканью поясницу. - Ч-что это? – я повел сцепленными руками, пытаясь понять, что он на меня надел. Это что-то было коротким, плотно обнимая живот пониже груди, и оканчивалось на середине ягодиц. – Ты зачем мне пояс одел? - Глупенький… Это не пояс… Это корсет, – он что-то затянул, отчего я выдохнул, невольно выпрямляя спину. Раздались шаги, какой-то шорох. – Охренеть… Женька, какой же ты… обалдеть - не встать… - Сла-а-ав… – неуверенно протянул, поворачиваясь всем корпусом, пытаясь на слух понять, куда он подался. Раздался приглушенный щелчок, потом еще и еще. – Славка! Ты что же делаешь? Ты фотографируешь? Ах ты гад!! Прекрати сейчас же!!! - Женечка, не шуми! – еще щелчок. – Охренеть… Знал бы раньше, как ты будешь смотреться, не тянул бы так долго! - А-а-а-а! То есть, ты это давно планировал? – прорычал я, дергая руками, страстно желая вцепиться в его шейку, придавить поганца. - Не злись, – крепко обхватили руки, прижали к обнаженной груди. Я только прицелился, чтобы грызануть, как он схватил за волосы, оттягивая назад голову, куснул в шею, лизнул скулу и следом поцеловал, глубоко, жарко, проникая языком внутрь. Я рыкнул и попытался вытолкнуть наглого захватчика прочь изо рта, перехватывая инициативу. Вот только он одной рукой зафиксировал голову, другой удерживал подбородок и жестко целовал, крепко, агрессивно. Я не ждал от ласкового Славочки такого напора, невольно опешил, замирая и позволяя ему трахать мой рот. Он вжимался всем телом, твердым членом, отчетливо ощущавшимся сквозь ткань штанов, потирался о мое бедро. И я сам не заметил, как начал отвечать на такой необычный поцелуй, так же жадно и горячо целуя в ответ, уже стоя на одной ноге, другой прижимая к себе. - Бля! – резко отстранился он, отпуская голову, позволяя мне вдохнуть, и тут же цепко ухватился за задницу, другой рукой обхватывая мою закинутую на него ногу, задирая её ещё выше, открывая меня еще сильнее и начиная пахом тереться о промежность. От прикосновения ткани к стоящему колом члену я застонал, выгибаясь. Слава прорычал и вновь набросился на мой рот, жадно вылизывая его, отпустив ногу и вцепившись в волосы. Воздуха катастрофически не хватало, в глазах плыли круги, в мыслях была такая каша, что злиться на его самовольство я больше не мог, хотелось вжаться в него, быть одним целым, агрессивным и требовательным, жарким и ненасытным… Через вечность он отстранился, судорожно задыхаясь, нежно прижимая к себе, оглаживая по спине, чуть сжимая попку. У меня внизу все горело, ноги не держали, слегка потряхивало… - Жень, Женечка, Ёжичек мой, садись… – он помог сесть на кровать, придерживая за руку. Я, выдохнув, выпрямил ногу, предательски занывшую. Слава сел между ног, прошелся руками по бедрам. Потом чуть повернулся, помассировал обеими руками голень, поцеловал в коленку. – Такой красивый… – прошептал нежно. – Мой Ёжик самый лучший… – руки массировали ступни, перебирали пальчики на ногах, посылая озорные искорки по всему телу, слегка оглаживая, нежа, успокаивая. – Так лучше? - Да, спасибо… У тебя волшебные руки… - О-о-о, да-а-а… – довольно выдохнул мой искуситель, приподнявшись немного. Горячие губы прошлись по щеке. – Поможешь мне раздеться? - Да? И как же? – я пошевелил скованными руками. - А зубками! – хмыкнул он, придвигая меня к самому краю кровати. Обхватив несильно за шею, наклонил голову чуть вперед к своему животу. – Справишься? - Сомневаешься? – я прижался щекой к нему, носом повозил по животу, лизнул солоноватую кожу. Языком проскользнул вниз, пока подбородком не почувствовал ткань домашних штанов. Нетерпеливо выдохнув, зубами прихватил ткань, ухватился покрепче, вниз потянул, помогая себе носом и подбородком. Пыхтя и причмокивая от усердия, я стащил штаны до бедер, вновь прислонившись щекой к прохладной коже. Потом не утерпел, чуть засосал и прикусил, оставляя метку, с легкими поцелуями кружа у паха, дразня, но не прикасаясь к его члену, хоть и чувствовал, что задевал его, гордо смотрящего вверх. Слава перебирал пальцами мне волосы, слегка лаская затылок, и не торопил, наслаждаясь игрой. Я первым не утерпел, облизнулся, на ощупь нашел губами его ствол, прошелся языком по всей длине, целуя и посасывая. Взять в рот пока не получалось, все же трудно словить его, не имея возможности увидеть или подержать, когда руки скованы за спиной. - Не хочешь помочь? – чуть задрал лицо вверх, щекой прижимаясь к его дружку. - Ох, Женька, для тебя – все, что угодно! – ухмыльнулся он, пальцами погладив щеку. – Открой ротик, – шепнул он, ладонью обхватив подбородок. Я показал язык и открыл пошире рот. - Так, лапушка? – коварно подразнился, языком накрыв верхнюю губу. Славка нервно вздохнул, прошипел что-то неразборчивое. Чуть раздвинул мне ноги, вставая между ними. Рука зарылась в волосы, горячий упругий член мазнул по щеке, по другой, по губам… Я ухмыльнулся, лизнул его, поиграл языком. - Иди же сюда уже! – поторопил его. Слава не утерпел, направил ствол мне в рот. Я только довольно промычал, начиная сосать, поглаживать языком, плотнее сжимая губы. Он, простонав, чуть дернул прядь на виске и, зафиксировав голову, начал сам долбиться мне в рот глубоко и нетерпеливо. Расслабив горло, я только наслаждался, чувствуя его вкус, то, как член скользит по языку, как пальцы гладят щеки и шею… Скованные руки перестали быть помехой, корсет плотно обнимал живот и спину, согревая и снимая нагрузку с поясницы. Теперь мне нравилась, безумно нравилась эта игра… Довериться ему… Как всегда. И он делал лишь так, как мне нравится… Знаю, если б я не любил так оральные ласки, он придумал бы другую забаву… Но разве можно отказать себе в удовольствии ласкать его восхитительный член, лизать, сосать… лучшее лакомство… Чуть отстраниться, выпустить его изо рта, обхватить губами головку и плотно засосать внутрь, пройтись по стволу языком, широко лизнув, и вновь вобрать глубоко в рот, расслабляя горло… Славка двигался немного резко, чувствовалось, что он уже на грани. Я только плотнее обхватил губами, чуть заглатывая, от чего он задрожал, кончая, но отстранился и выплеснулся на лицо. Горячие капли стекали по щеке, я языком собрал, что достал, облизнулся, смачно причмокнул. Славка зарычал и набросился на мои губы с поцелуем, вылизывая рот, целуя щеки, собирая свое семя и снова целуя жарко, терпко, жадно… Мне тоже хотелось до одури кончить, я елозил пахом по покрывалу, постанывая ему в рот. Он переключился на щеки, шею, я же только жадно глотал воздух, обжигающе горячий, подаваясь бедрами вверх, всем телом намекая, что моему дружку тоже ласки хочется. Но коварный гад Славочка только смачно засосал сосок, прикусив для верности, и толкнул в грудь, вынуждая лечь на спину. - Ох, Жень, какой же ты охеренный… - навис надо мной, обдавая жаром своего тела. - Ах-ха… – выдохнул, облизываясь, чуть приподнимаясь, к нему навстречу. – Еще бы кончить, был бы охеренно счастливым… Мучитель и гад засмеялся, лизнул шею. - Даже не знаю, чего хочу сильнее… Трахнуть тебя, такого обалденного, или же самому сверху поскакать… - продолжал ворковать он. - Славка, ты только долго не раздумывай, а то после, как руки развяжешь, сам оттрахаю так, что неделю сидеть не сможешь. - Обещаешь? – хмыкнул он, а я понял, что немного не то пообещал. – Теперь точно не будем спешить… – шепнул на ухо и встал с кровати. - Ку-у-уда!!!! Славка!!! – я дернул ногой, пытаясь достать засранца. Возбуждение немного схлынуло, но облегчения от этого никакого. - Чего бушуешь? – удовлетворенно хмыкнул этот гад, укладываясь на бочок рядом. – Знаешь, даже хорошо, что я не сдержался… Теперь и поиграть можно… До-о-о-олго. - Какое, нахер, долго! Я щас лопну! - Да ни в жизнь! – он резко оцарапал грудь, задев сосок, я нервно взвизгнул. – О как!!! Отличная реакция… - Р-р-р-родной мой, ну, погоди… - Чего годить-то? – рука сжала мой член, вырывая из груди судорожный вздох. - С-сволочь… – простонал я, закусив губу. - Аха… – он лизнул в плечо. – Она самая! – прикусил немного, снова лизнул. – Самая твоя любимая сволочь… – горячий язык прошелся за ухом, отчего меня просто затрясло от нетерпения. - Сла-ав… – всхлипнул я, запрокидывая голову, отчаянно желая, чтобы он не убирал руку от члена, начиная толкаться ему в ладонь. Но этот коварный типус меня хлопнул легонько по бедру, прошептал: - Не спеши… - рука прошлась вверх, минуя пах. – Мы же играем? - Я те щас поиграю! Так поигр-р-раю!!! - Женька, погоди… Я щас… – он покряхтел, чего-то зашевелился, куда-то полез. – Вот! – раздался самодовольный возглас, зашуршала бумага. – Женечка, давай, скажи, а-а-а! - Иди на хер, мучитель херов! Или в жопу, бляха-муха, куда… – и тут мне заткнули рот. Огромным чупа-чупсом. Шоколадным. Ни выплюнуть, ни поговорить. Промычав, помотал головой. - Не спеши, торопыга мой, – жарко выдохнул на ухо, прижимаясь всем телом, потираясь вновь вставшим членом о бедро. – И на хер сходим, и в жопу… Тебе очередность принципиальна? Нет? Тогда я, если позволишь, начну с конца… Конец, ты знаешь ли, телу венец… – волосы пощекотали грудь, пах, губы мазнули по члену. Я подался бедрами следом, но он лишь прижал меня к кровати, рассмеявшись негромко. Возмущенно простонав, дернулся сильнее. И затих, когда губы поцеловали шею. Языком спустился вниз, вычертил узор вокруг соска. Он уже не удерживал меня, лаская торс руками, вылизывая шею, плечи, ставя метки. Я совершенно позабыл о руках, все порывался обнять его, прижать крепче, так, чтоб кости хрустнули. В какой-то миг что-то холодное коснулось груди, прочертило линию вниз… резко царапнуло живот… Нож? Через миг корсет, панцирем сковывавший живот и спину, распахнулся, прохладный воздух спальни чуть остудил разгоряченный живот. Горячие руки прошлись по бокам, следом вытянули корсет из-под меня. – Шика-а-арный… – обжигающе выдохнул в живот, поцеловал, лизнул пупок, скользнув в него языком. Он прошелся руками по внутренней стороне бедра, раздвигая еще сильнее мои ноги… И внезапно что-то легкое и пушистое пощекотало кожу, широко прошлось по ногам вверх, миновав пах, покружив по животу. Я промычал что-то невразумительное, балдея просто от таких прикосновений. – Нравится? – проворковал мой мучитель. – Я тут прикупил отменные меховые варежки на зиму, чтобы твои лапки не мерзли… Но решил немного разнообразить их применение… Ты же не против? Я только простонал от удовольствия. Это было так потрясающе, что мне хотелось мурлыкать и выгибаться под этой пушистой теплотой, нега волнами расходилась от мест, по которым проходил мех. Вдруг на живот капнуло что-то ледянющее, я вздрогнул, невольно выныривая из персонального рая. Но вслед за холодом по коже прошелся влажный язык, потом мех согрел обласканное место… Через миг – ногти царапнули сосок, но тут же его засосали в жаркий рот, прикусывая немножко. Он проходился руками по животу, по бокам, оглаживал бедра, слегка надавливая пальцами… И снова мех, и снова поцелуи, язык, руки, мех… холодные капельки заставляли вздрагивать, но я теперь ждал их, гадая, где прижжёт прикосновение льда, что же придет следом, язык или мех… Это было обжигающе великолепно, приносило невероятное удовольствие… Я совершенно потерялся, растворился в блаженстве, в голове ничего не осталось, звенящая пустота… Огненные губы на своем члене я встретил восторженным стоном, с силой закусив остатки леденца. Но через пару движений он отстранился, потерся всем телом об меня, губы прикусили подбородок. Он вытащил злосчастную конфету изо рта, принимаясь старательно его вылизывать, собирая сладкие потеки с щек, что невольно вытекли вместе со слюной. Поцеловав еще раз, он прошелся руками по бокам, перевернул меня на живот. Помял чуть затекшие плечи, руки. - Люблю тебя… – шепнул, начиная выцеловывать спину, покусывая, зализывая, чуть потираясь немного колючей щекой о кожу, руками лаская бока, бедра… Вот ладони прощекотали путь вниз, ложась на половинки, помяли, сжали жадно, раздвигая, пальцами проходясь между ними. Не успел я вдохнуть, как он отстранился, огладив напоследок спину. Я невольно простонал, придвигаясь к нему обратно. Но ужасный мучитель Славочка рядом не находился. Вот только возмутиться мне не дали, по хребту царапнули ногти, следом мазнуло холодом и прижались горячие губы, слизывая холодные капли, стекающие к пояснице. Я совершенно потерялся, плавал в раскаленном мареве, воздуха не хватало, дышать получалось через раз, со странными всхлипами… Холодные укусы льда больше не отвлекали и не раздражали, наоборот, они дополняли картину моего безумия, заставляя полыхать сильнее, требовать громче, стонать протяжнее… Прохладный хулиган-палец нырнул внутрь, отчего я невольно вздрогнул и сжался, шлепок по половинке попки и укус в лопатку искрами прошлись по спине, отдаваясь в пояснице, вырывая стон, вынуждая оттопырить задницу, подаваясь на пальцы. Он не отвлекался от меня ни на миг, целуя, лаская, не забывая про меховую игрушку… Я же просто ошалел… Так нереально-горячо-обалденно-жгуче мне ни разу не было… Я задыхался, я стонал в голос, я желал кончить… Но любимый засранец лишь дразнил и распалял меня, на пару мгновений позволяя очнуться и вновь погружая в удовольствие… Когда дырочки коснулось прохладное и гладкое, я лишь облегченно выдохнул, страстно желая, чтобы он наконец-то вошел в меня… Но вместо горячего члена в попку скользнуло что-то скользкое и немного холодное, через пару ударов сердца начиная вибрировать. Я невольно напрягся и сжался, повел задницей, промычав что-то невразумительное в подушку. Но ответом на сжатие лишь прострелило удовольствие, охрененное… ослепительное… Сквозь туман отметил, что мне раздвинули ноги, чуть приподняли задницу, заставляя опираться лишь на грудь. Члена коснулись губы, следом вобрали глубоко в рот, посасывая, теплая ладонь чуть сжала яйца… Я стонал в подушку и подавался назад, но Славка лишь подрачивал мне, дразняще покусывал мошонку, двигал игрушкой… Это был полный экстаз… я был в полном ауте, личной огненной нирване… В очередное просветление в голове я нашелся на спине, наручники были расстегнуты, Славка, порыкивая, вцепившись жестко в задницу, вбивал меня в кровать, я орал, запрокинув голову, и прижимал его к себе руками и ногами. Он двигался во мне глубоко, резко, агрессивно, ладонями мял задницу, вжимая в свой пах, немного замирал, перехватывал повыше, и вновь вставлял, заполняя меня полностью… Чертов поршень ходил взад-вперед, вышибая скулеж из груди, хотелось рыдать и смеяться, орать благим матом… И я орал… ругался и требовал еще и еще, мощнее, крепче, глубже… прижимал ногами, выгибался под напористые движения, царапал спину и плечи… Огненный вихрь прошелся по позвоночнику, экстаз затопил с головой, полыхающий клубок поднимался из живота, плавя кости, сжигая суть, взрывая мозг на маленькие кусочки, оставляя после себя пустую тряпочку, блаженно парящую на ветру, неспешно планирующую в бесконечном небе… Солнечный лучик отскочил от колокольчика, висящего на занавеске, осторожно пробрался в комнату, проскользил по стене, замер над кроватью, короткими шажками спустился вниз, поскакал по подушке… Я, лениво приоткрыв глаз, наблюдал за нарушителем спокойствия. Вот он пощекотал Славкин нос, щеку, снова попрыгал на подушке, опять пробрался на кончик носа. Славка поморщился, нос почесал, еще им о подушку потерся. Но не утерпел, чихнул и проснулся. - Будь здоров, трахальщик мой… – улыбнулся, нехотя второй глаз открывая. Он смачно зевнул, потянулся, чуть приподнялся на руках, на меня глянул. Помятая небритая мордаха довольно ухмыльнулась. - Буду, обязательно буду, Ежичек мой любимый… – рука прошлась по животу, колючая щека легла на плечо, он довольно выдохнул. – Ты как? – огладил бедро, прижал к себе требовательно, положил ладонь мне на задницу, сжал немного. - Хорошо… – прижался к засоне. - Вот ты орал вчера! – с широченной лыбой ухмыльнулся он, лизнул в плечо. – Моему мальчику понравилась игра? - Твой мальчик подумывает тут о чулках! - Ва! – он подскочил, навис надо мной. – Чулочки-чулочки… Черненькие, ажурненькие… - Черненькие? Ну, как скажешь! – я прикрыл глаза. – Твой размер я помню, обязательно закажу сегодня. - А почему мой? – мурлыкнул он, склоняясь к лицу. - Ну, ты же их так любишь… Так что не отвертишься, – с удовольствием наблюдаю, как у него вытягивается лицо. – И черненькие, и красненькие, какие пожелаешь… – И мстительно добавил: – Я же обещал тебя трахнуть? - Же-е-енька… Ты чего это удумал? - Ничего! – с абсолютно честным лицом ответил. Но не утерпел, ухмыльнулся: – Раз мой ненаглядный любит играть, то он же не откажет и мне в таком пустячке, – проворковал, заглядывая ему в глаза. – Вот побреем тебе ножки, натянем чулочки… И наручники пропадать без дела не будут. - О-о-о-ох, Ёжик! Да ты секс-монстяра! Просто не ежик, а тигрище!!! - То-то же… Зря ты мне такую вкусность показал… Он гыгыкнул, меня повыше подтянул, удовлетворенно выдохнул: - И ничего не зря, – довольная лыба до ушей. – Давно мечтал в доктора поиграть… Ты же меня полечишь? - О-ба-на! – невольно ухмыльнулся я. – И чем это мы больны, пациент? - Недотрахит! – проникновенным шёпотом поведал он мне. – Такая болезнь страшная! Даже ходить невмоготу! Представляете, доктор, третью неделю маюсь!! Я рассмеялся, перехватывая его руки, прижимая к кровати. Вот до чего же невозможный человек!! А еще серьезный адвокат, называется! Но строгим голосом ответил: - Вылечим, не сомневайтесь, – и закончил, выдохнув горячо на ухо этому черту: – Затрахаю так, что не только ходить, сидеть будет сложно… - О-о-о-о, да-а-а!!! Давайте, доктор, приступайте уже к лечению!! - Всенепременно… – пробормотал я, целуя Славу, самого невозможного, самого любимого на свете. - Женька, как же я люблю тебя… – шепнул он, прижимаясь крепче. – Ёжик мой… Я только довольно вздохнул, вжимаясь в него. Как же мало надо для счастья… Одно совместное утро, один жар на двоих, разделенные мечты… Все обязательно исполнится, как и загадываем. Будут новые успешные дела моего личного адвоката. Будет мой ресторан. Будут общие ночи и дни, заполненные теплом и надежностью, крепкими руками. Я счастлив теперь. Как полезно порой прогуляться на свежем воздухе: новые места, новые впечатления. Главное, как результативно!! Интересно, куда в следующий раз забреду?? Как вам шалости на ночь глядя? Удались??