Коробка для ненужных вещей

Кён проверяет электронную почту каждое утро, пока собирается на учебу. Он щелкает правой кнопкой мыши, открывая ящик с «входящими» и, не читая, отправляет рекламные письма в папку «спам», которая вот-вот переполнится и лопнет от набившегося туда виртуального мусора и магазинных рассылок; конечно, этого не произойдет (скорее уж лопнет его собственная голова, полгода стянутая металлическим обручем мигрени), пусть даже сам Кён отчаянно ждет чего-то такого — без особенной цели, просто ради разнообразия. О былых похождениях бригады СОС ему напоминает только стоящая в углу комнаты коробка хлама, вывезенного из кабинета литкружка после окончания старшей школы, успевшая покрыться метровым слоем пыли; парень не только ее не трогает с самого выпуска — даже не смотрит в ту сторону, малодушно видя в этом единственный верный выход: внутри ведь может оказаться серый искусственный мир замкнутого пространства с ревущими аватарами, доска для отелло или староста компьютерного кружка (так и не скажешь сразу, что из этого хуже!). Он почти искренне верит в то, что их дурацкому детскому кружку только и место, что в коробке для ненужных вещей, выкинуть которые пока просто не поднимается рука; Ицки бы улыбнулся мягко и грустно: он устроился в этой коробке уютнее остальных. Висящий над письменным столом плакат с летающей тарелкой из «Секретных материалов» смотрится по меньшей мере иронично, но парню плевать; вся дружба бригады СОС — в неровной стопке полароидных снимков, заваленной прочим хламом (кажется, им всем пятерым жаль, что вышло именно так). Кён мечтает/боится однажды ночью закрыть глаза и проснуться в апреле три года назад — не тогда, когда мир якобы был создан Харухи Судзумией, и дальше первого класса старшей школы будущего не существовало, а когда они встретились лицом к лицу с пришелицей, экстрасенсом, горничной из будущего и импульсивной эгоцентричной девчонкой, верящей в НЛО и прочую бессмыслицу, «потому что так ведь интереснее». В кошмарах он видит эту знаменательную встречу столько раз, что легко сложит всю цепочку воедино, восстанавливая события: новая одноклассница поднимается из-за парты, чтобы решительно, на одном дыхании вытряхнуть из себя заранее заготовленную тираду «обычные люди меня совершенно не интересуют», а он сам, обернувшись, удивленно смотрит на девчонку снизу вверх и спрашивает самого себя: «что, можно уже смеяться?». Кён ведь в школьные годы не просто попадает в дурную компанию, а активно способствует ее созданию. Пещерные сверчки, снежные бури, космические девочки-андроиды, экстрасенсы и путешественницы во времени идут к их богине единым комплектом — акция «четыре по цене одного», торопись, парень, пока не смели все с полок! Господи, да ради этого он бы вытряхнул из своих карманов всю мелочь и разбил копилку младшей сестренки — Кён так и говорит Ицки однажды, когда они сидят в комнате литературного кружка, ожидая свою командиршу, потому что дурацкая мысль слишком долго не дает ему покоя, а друг тогда вежливо улыбается этой шутке, бессовестно проигрывая очередную партию в шашки. В следующий раз экстрасенса обыгрывает госпожа Судзумия, узнавшая правила игры десять минут назад, и от участия в районном шашечном турнире среди старшеклассников ее отговаривают всей бригадой еще два часа (богиня обиженно дуется, и аватар в замкнутом пространстве сносит два корпуса Северной Старшей). Конечно, в романтическом смысле у них с Харухи ничего не склеивается, и только на выпускной церемонии Кён узнает, что она-де была в него влюблена все три года старшей школы; его собственные чувства к богине живут месяц-два, и убедить себя в этом подозрительно просто, будто бы в однокласснице только и были, что хорошенькая мордашка и раздражающее нахальство. Судзумия отпускает своего избранника по-взрослому молча, без слез и истерик, и надо отдать ей за это должное. Их последняя совместная фотография так символично сделана в комнате литературного кружка, который после выпуска Юки потерял своего последнего настоящего участника. Кён закрывает ночью глаза, кутаясь в тонкое старое одеяло, и просыпается в тусклом грязном сентябре — как и вчера, и два дня назад, и неделю; мир не идет, но мчится вперед велосипедом с полуспущенным передним колесом, и кое-кто вот-вот упадет лицом на асфальт и очень больно вспашет тот собственным носом (парень почти чувствует соленый вкус крови у себя во рту). Он проверяет почту утром перед началом занятий в колледже, вместо завтрака жуя всухомятку бутерброд, и, увлекшись чтением нового сообщения, едва успевает на свой автобус. Письма от Ицки приходят Кёну на эмейл раз в несколько месяцев, и тот старается, правда очень старается не показывать, что ждал их — отвечает через день-два и обязательно коротко и односложно, будто бы ему вообще плевать, будто он не ждет весточек от Юки, Асахины и самой Харухи. Последняя, кажется, наконец смирилась с жизнью обычной японской девицы, и новых потрясений мироздания уже не предвидится — иначе штатный экстрасенс бригады СОС давно бы бил тревогу, вынимая из друга всю душу, и от этой мысли на Кёна накатывает ужасная тоска и безнадега. Проверяя почту, он действительно рад хотя бы иногда видеть иконку Коидзуми — то ли потому что правда скучает, то ли потому что в его собственной жизни после самороспуска их странного маленького кружка не происходит ни черта интересного, а путешествия во времени, бесконечные летние каникулы и Танабата три года назад (конечно, не три, а уже шесть) кажутся просто безумным сном. В папке «входящие» появляется новое сообщение. Ицки успевает написать ровно двадцать писем, прежде чем руководители Организации его отзывают, и в этих эмейлах всегда все хорошо: каждый семестр окончен с отличием, студенческие общества и кружки не дают утонуть в учебной рутине, регулярные стажировки в крупнейших фирмах Европы повышают статус его аттестата в общем рейтинге, а длинноногая умница-красавица из параллельной группы, с которой Коидзуми полгода назад съехался, уже ответила «да» на предложение руки, сердца и всех его религиозных заблуждений вместе со сладкими искусственными улыбками и картинными жестами. Их единственная богиня закончила старшую школу три года назад, и возлюбленная экстрасенса, кажется, совершенно не ревнует того к оставшейся в далеком прошлом солнцеликой госпоже Судзумии — Кён смеется над своей же шуткой, а Коидзуми в ответном сообщении эту остроту предпочитает игнорировать. Загадочная Организация, видимо, упаковала Коидзуми после выпуска в пупырчатую пленку и убрала на самый дальний стеллаж склада за ненадобностью (это даже почти похоже на правду). Кён проверяет электронную почту каждое утро — открывает ящик с «входящими», лениво блокирует рекламные рассылки из магазинов и ждет сообщений от друзей (короткого «все хорошо» хотя бы от немногословной Юки, кажется, хватило бы с лихвой). В первый же выдавшийся относительно свободным от домашних заданий и работы выходной он разбирает коробку с вещами бригады СОС, находя в той напечатанные Судзумией пестрые листовки, рекламирующие их кружок, помятый бейсбольный мяч и диск с компьютерной игрой «The Day of Sagittarius 3». Плакат с летающей тарелкой на стене уже не кажется ему такой уж глупостью — настоящих серых человечков он ведь так и не встретил, и с этой вселенской несправедливостью остается еще жить и жить. На старых фотографиях у них пятерых такие счастливые лица, что парню почти стыдно за сегодняшнего себя, погрязшего в серости и рутине (или себя из прошлого, принимавшего любую затею богини со скепсисом и кислой рожей). Часть вещей из коробки остается лежать на письменном столе, вызывая приятные воспоминания. Кён читает письмо номер девятнадцать, присланное ему Ицки, и улыбается, глядя в монитор ноутбука; необъяснимая пока тревога тяжким грузом шевелится у него под футболкой, где-то в области сердца, но тот привычно от нее отмахивается, не забивая себе голову, потому что да — после школы у всех начинается новая жизнь, и порой старым друзьям только и остается, что уютнее устроиться в коробке для ненужных вещей, потеснив тетрадки по математике и мягкие игрушки с писклявой сердцевиной, зашитые под посеревшую выцветшую ткань. И да — так нахально навязываться другим людям всегда было в характере богини или ее ближайшего подданного с вечной сладкой улыбкой от уха до уха, а не в его. В папке «входящие» появляется одно новое сообщение; в двадцатом письме, присланном Кёну на электронную почту, у Ицки Коидзуми все хорошо.