Никаких слов, никаких поцелуев, никаких прикосновений 3

Магнус не слышит. Видит чужие губы, отдаляющиеся от него, видит руки, которые уже не держат его плечи сильной хваткой. Всё исчезает и размывается перед глазами. Это всего лишь иллюзия. Кровь на полу тоже. Бейн не верит. Нож выпадает из его руки, опускаясь на каменный пол и издавая металлический звук. Это он уже слышит, хоть вокруг мёртвая тишина. Ничего больше, как будто он в какой-то вакуумной камере. Тишина съедает. Парень смотрит себе под ноги, но там ничего нет, только ровные плиты. Азиат не чувствует. Не чувствует своё тело, не чувствует свою душу, внутри один холод. Холод вокруг, окутывает всё. Магнусу нужно чужое тепло, но его больше нет. Сзади раздаётся противный скрежет, точнее голос, больше напоминающий скрип старой двери. — Убей. Убей. Убей, — приказывает Асмодей, но парень только отрицательно мотает головой. — Не смей любить и быть любимым, — это тоже слишком сложно для младшего Бейна, и он продолжает выражать несогласие, — Возвращайся на свой пост наркокурьера, — последнее предложение отца не может увенчаться отказом. Это самое простое. Хотя, где гарантия, что таким способом Магнус не убьёт или не потеряет способность любить. Маленькие пакетики с белым порошком разрушают жизни, делая Асмодея всё богаче и богаче. А Бейн младший не может ничего с этим поделать. У него больше нет права решать, да никогда и не было. Он беспрекословно подчиняется, ожидая только одного. Лучика света в своей туманной атмосфере. Ждёт. Терпит. Надеется. Верит. Желает увидеть родные голубые глаза, ощутить мягкие длинные пальцы в своей ладони, поймать на себе взгляд, полный любви и нежности, но получает только что-то холодное, неживое. Его ненавидят все. Он сам ненавидит себя. Вокруг одна сплошная тьма, не видно ни зги. Иллюзия, всего лишь иллюзия твердит себе Магнус, но сам в это уже не верит. Он теряет всё, падает в пустоту, чувствуя как его сердце разрывается на части, прислушиваясь к чужим словам. Бейн открывает рот, откуда вырывается вопль полный отчаяния и зажмуривает глаза.

***

Ничего не произошло, азиат медленно пришёл в себя, крепче прижимаясь к горячему телу рядом. Алек открыл глаза, внимательно изучая его взволнованным взглядом. — Всё нормально, — Бейн попытался выдавить из себя подобие улыбки, чтобы успокоить Александра. За окном уже спустились на землю первые лучи солнца, предвещая новый день. Лайтвуд не верил ему, но не стал давить. Брюнету надо было теперь больше запастись терпением, потому что после встречи со своим отцом азиат стал ещё более скрытным и нервным. Но Алек знал, что выдержит, не зря они прошли такой долгий и сложный путь вместе. — Иди сюда, — Александр приблизился к его лицу, оставляя несколько поцелуев на нём. — Просто дыши и знай, что я рядом. Магнус не мог так спокойно жить, пока над ним висела неизвестная просьба отца. Самое ужасное было незнание парня, что от него потребуют и когда. Но он точно предполагал: Бейн старший не выдержит, что его сын любим, и попытается их разлучить каким-то другим способом. — Ближе, — попросил азиат. Парень практически не откликался на чужие прикосновения, находясь полностью в своих тревожных мыслях, но его это всё равно хоть как-то успокаивало. Со дня его встречи с отцом прошло уже несколько недель, и практически каждый день ему снился кошмар, что заданием Асмодея окажется убить Алека или кого-то из его близких, а ещё перед взором Магнуса представали ужасающие картины, новые и из прошлого. Лайтвуд всё это время терпел, чувствуя, как каждую ночь Бейн трясётся в его объятьях от очередного плохого сна. Парень спрашивал, что он может сделать, но получал только стандартные фразы: всё в порядке или ты не можешь здесь помочь. Александр ненавидел свою беспомощность, но всё равно старался как-то помочь: обнимая, гладя, целуя, отвлекая разговорами. Только, пока над Магнусом висела эта туча, он не мог ничего принять и отдать в ответ. Камилла с Себастьяном больше не объявлялись, и это напрягало. Всё напоминало затишье перед бурей, впрочем, как почти всегда в их жизнях. Они находились в тревожном ожидании чего-то очень плохого. — Я люблю тебя, Магнус, и я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, — пообещал Алек, сжимая чужую ладонь под одеялом. Его губы потянулись к другим, заставляя Бейна немного уйти от своих внутренних копаний. — Отвлеки меня, — в последнее время у них очень редко был секс, потому что сил не было моральных. С одной стороны всё хорошо, они вместе, они не разлучены, но с другой стороны всему этому скоро придёт конец. Магнус был уверен. Пока Асмодей, Себастьян и Камилла на свободе, ничего не наладится. Без запретов было легко и сложно одновременно. Бейну может нужна была просто разрядка, потому что сейчас эта нежность его убивала, заставляя чувствовать приближающуюся беду слишком резко. Но факт — это факт, ему было очень хорошо с Лайтвудом, и он совершенно не был готов его отпускать, что заставляло его бороться. Алек чуть отстранился только для того, чтобы лечь на парня сверху, немного придавливая его своим телом и ощущая ещё более интимный контакт. Они понимали, что ни один ни второй уже не уснут. Александр волновался за Магнуса, который волновался за него, потому что Асмодей навряд ли сдержит своё обещание, но пока он был в любимых объятьях он знал, что никто не посмеет им помешать в эти чудесные моменты близости. Лайтвуд знал что делать, приближаясь к лицу Магнуса и соприкасаясь с ним лбами. — Ты всё ещё не хочешь мне рассказать, — попробовал Алек, но увидев в глазах любимого боль и страх, понял, что поступил нетактично, — Тогда выкинь всё это из головы и сосредоточься на мне, — азиат заморгал, пытаясь выполнить его просьбу, — На моих губах, — брюнет втянул его в неспешный осторожный поцелуй, как будто на пробу, как будто это первый их раз и не было всех тех, в счастливые мгновения и препятствующих правилам, оставленных украдкой. Магнус прикрыл глаза, полностью доверяя Александру. Губы парня начали сминать его губы чуть напористей, — На моих руках, — ладони Лайтвуда залезли под тонкие пижамные штаны, болтающийся на стройных ногах. Пальцы принялись осторожно блуждать по горячей коже паха, подбираясь к тому, что могло отвлечь Бейна. Азиат наощупь нашёл чужую руку у себя в штанах и попытался направить её движения. Александр не спешил сразу выполнять его требование и уделял больше внимания своему языку в чужом рту. Магнус стонал и извивался. Ему чертовски нравилось, даже без чужих пальцев на своём члене. Главное — Алек был рядом, целовал его, касался. — Если у нас ещё когда-нибудь будут запреты, то я точно не выдержу, — прошептал Бейн, и его руки переместились на тело Лайтвуда, пытаясь дотянуться до каждой клеточки его кожи. Алек предпочёл промолчать, давая ответ своими зубами, покусывающими нежную оболочку рта. Он не знал, смогут ли они прожить без этих грёбаных правил. Те были, как проклятье, которое совершенно не хотело исчезать. Парень не догадывался при каких обстоятельствах, но был уверен, что они точно их настигнут опять. Это конечно было больно, просто секс, без чувств, без эмоций, но этот самый секс держал их вместе в моменты расставаний, обид и прочих невзгод. Он давал им шанс надеяться на то, что всё плохое когда-то пройдёт. Лайтвуд отстранился, спускаясь немного ниже и впиваясь губами в выпирающий кадык, Магнус сглотнул, заставляя Алека почувствовать это. Так близко, каждое мизерное движение. Секс сейчас был слишком медленным, через чур нежным, но никто и не был против. Такая сладострастность создавала резкий контраст между двумя видами их отношений. Бейн дышал через раз, прислушиваясь к ощущениям. Руки Алека не давали ему сосредоточиться на губах этого же человека. Его избавили от штанов и раздвинули ноги, сгибая их в коленях, за этим последовала череда поцелуев на груди, продвигаясь к животу и подходя к своей конечной цели. Магнус ошибся, когда предположил, что Александр ограничится простым минетом. Чужие губы обхватили его член, язык немного поигрался с головкой, а дальше азиат почувствовал, как его бёдра дёрнули вверх, подкладывая под них подушку. Следом Алек оказался между его ног, немного ниже его возбуждённого органа. Магнус затрясся от ожидания, потому что знал, что за этим последует. Алек любил доставлять ему удовольствие и делал это довольно часто. Бейн привык к этому, не скрывая своих желаний и не скрывая, как он теряет голову, когда Лайтвуд вытворяет такое. Это было идеальным способом выгнать из мозга все мысли. Юркий язык мазнул между ягодиц, вырывая наружу из груди азиата первый несдержанный стон. А когда тот обвёл колечко мышц, принимаясь толкаться в него, то вся осознанность Магнуса испарилась. Он превратился в безвольную куклу, знающую лишь то, как выпускать из своего рта полувздохи полустоны и обрывки слов. Александр слишком хорошо управлял своим языком, постепенно доводя Бейна до оргазма и резко толкая его за грань, сжимая подтянутые ягодицы. Магнус долго приходил в себя после разрядки. Ему это и было нужно, просто лежать, бессознательно уставившись в потолок и находясь в полной расслабленности из-за окутавшей тело неги. На часах уже высвечивалось шесть тридцать, и Лайтвуд поднялся, чтобы приготовить завтрак и собраться в институт. — Отдохни ещё, — он пригладил растрепавшиеся волосы Бейна. — А как же ты? — азиат перехватил его руку, не собираясь так просто отпускать. — Ты ещё не… — Котёнок, — Александр вспомнил своё любимое прозвище, — Я буду с нетерпением ждать вечера. Давай устроим какое-нибудь свидание? Ужин? Азиат кивнул и поудобнее устроился на подушках, закутываясь в одеяло. Страх на некоторое время испарился из его головы, а впереди его ждал прекрасный вечер. Его полудрёму прервал резкий звонок мобильного телефона его парня. Алек вбежал в комнату, снимая трубку и тихо выходя, надеясь, что Магнуса это не разбудило. — Да? — спросил он. Странно, кто мог звонить ему в такую рань. — Мистер Лайтвуд, здравствуйте, — раздался незнакомый мужской голос с того конца трубки. — Вы меня не знаете, но я знаю вас и ещё одного человека, который может принести вред нам обоим, точнее уже принёс. — Что вы хотите? — Алек нервно сжал пальцы. — Мы можем встретиться и поговорить с глазу на глаз? — Я не уверен, что вы не причините мне вред, — Александр сомневался. Он понимал, что ничем хорошим это не закончится. — Мы будем в людном месте, с кучей свидетелей. Как насчёт завтра вечером, в клубе «Пандемониум»? — предложил мужчина. Его голос был ровным и уверенным. В нём не слышалось фальши или наигранной улыбки. И Лайтвуд решил довериться. — Хорошо, — сказал парень, возможно, подписывая себе смертный приговор.