Лидия

*** – Хеннесси Икс О! Сто пятьдесят! – почти выкрикнула девушка-блондинка, ударяя сумочкой от Луи Виттона по полированной, но уже весьма обшарпанной барной стойке, – И учтите, я сумею отличить настоящий коньяк от подделки! Бармен, протирающий бокалы, обернулся к посетительнице и мгновенно оценил весь масштаб катастрофы. Взгляд парня уже давным-давно был намётан на подобные случаи – девушка явно не вписывалась в рамки местного заведения: один только её маникюр стоил едва ли не больше, чем весь алкогольный арсенал, находящийся сейчас за спиной бармена. Что делает эта леди в таком месте, было для парня загадкой. Одна ошибка – и… Не известно ещё, чем она может обернуться для него лично и для бара в целом. – Хеннесси Вэ Эс О Пи подойдёт? – спросил парень, улыбаясь как можно более непринуждённо, – Икс О у нас нет. Дамочка скроила недовольную гримасу, дёрнулась было, чтоб встать и уйти, но на пару секунд зависла и коротко кивнула, соглашаясь на предложенный вариант алкоголя. Бармен мысленно выдохнул – кажется, буря пока миновала. С первым бокалом девушка управилась очень быстро и жестом потребовала повторить. Бармен молниеносно заменил бокал на новый и положил рядом со странной блондинкой плитку бельгийского шоколада и порезанный на дольки лимон. Проигнорировав закуску, девица схватила бокал и уставилась задумчивым взглядом вглубь его содержимого. «Всё ясно», – понял парень, – «Неразделённая любовь. Будь это проблемы бизнеса, она бы сейчас пила желанный Икс О за дубовой дверью своего кабинета, а не страдала бы здесь, в этой дыре». Впрочем, особого сочувствия молодой бармен не испытал, он вообще не понимал, как можно переживать из-за каких-то чувств, когда у тебя денег куры не клюют. «Хочет напиться, пусть пьёт, это её дело». *** Действительно, как тонко подметил парень-бармен, девушка была богата. У неё было всё: счета в банках, драгоценности, автомобили, квартиры в разных уголках мира, крепкий и приносящий огромные дивиденды бизнес. Было даже хобби, как говорят, «для души». Не было только одного – любви. И никак не находился тот, кто был способен полюбить не её деньги, а её саму. Поначалу Лидия Швагенвагенс не обращала абсолютно никакого внимания на отсутствие личных привязанностей, методично создавая образ неприступной стервы. Образ удался на славу, личная жизнь – нет. «Ну, и мразь же ты! Урод! Двуличная тварь!» – злобно думала девушка, цедя коньяк, - «Да как ты мог?!» Лидия познакомилась со Стефаном год назад на одном из элитных светских приёмов. Как и сама Лидия, Стефан был наследником богатых родителей, ни в чём не нуждался и очень многое мог себе позволить. Взгляд мисс Швагенвагенс мгновенно зацепился в тот вечер за Стефана – мужчина был атлетически сложён, с правильными и приятными чертами лица. Кроме всего прочего он был жгучим брюнетом. Лидия и сама всегда была в отличной форме, имея с детства худощавую фигуру, она всё же два раза в неделю занималась фитнесом с личным тренером, а утром по субботам совершала пробежку. Но на фоне статного Стефана её аристократичная красота блёкла и тускнела, как у маленького золотого колечка на фоне бриллиантового колье. Стефану было сорок, Лидия совсем недавно вступила в возраст, который принято деликатно называть бальзаковским. Всё завертелось как-то моментально и бесповоротно. Дело шло к свадьбе… … Естественно Лидия не могла не узнать про любовницу своего будущего мужа. И всё бы ничего – с наличием любовницы своего супруга мисс Швагенвагенс даже согласна была примириться: молодая любовница есть у каждого богатого мужика. Но наводя справки об этой девке с искусственной грудью четвёртого размера и глупыми огромными глазами, которой оказалась восемнадцатилетняя модель журнала «Космополитен», Лидия наткнулась на ещё одну интересную и пренеприятную деталь: Стефан уже полгода, строя за спиной обычно хладнокровной, но на данный момент ослеплённой любовью Лидии, сеть обманных махинаций, пытается отжать у неё часть нажитого старшими Швагенвагенсами состояния! Этого стерпеть было никак нельзя! Цинично собрав с утра все доказательства против экс-будущего мужа и передав их своему адвокату, Лидия, оставшись одна, спустила свою нервную систему с тормозов и теперь в хлам напивалась во второсортном баре на окраине города. *** – Ессч-чоо…! Ееес-щё… – язык девушки уже весьма плохо слушался свою не привыкшую много пить хозяйку. – По-моему, вам уже хватит, – бармен пытался говорить мягко, – Хотите, я вызову вам такси? – Зачем мне твоё такс-си, если я поп-просила коньяк!? – окрысилась блондинка, – Тебе что, ж-жалко? Бармен вздохнул. – Мне не жалко, просто это была единственная бутылка Хеннесси, и вся она сейчас в вас («Хорошо, что 0,5, а не 0,7», – мысленно порадовался парень). Да и бар наш уже закрывается через полчаса. Так что, девушка, я настоятельно рекомендую вам вызвать такси и поехать домой… Лидия дослушивать не стала. Кинув на стойку увесистую пачку купюр и схватив в охапку сумочку, девушка нетвёрдой походкой пошла к выходу. Потом всё же обернулась и крикнула: – Жлоб! Дверь с силой хлопнула – Лидия стояла на тротуаре в свете одинокого фонаря. На противоположной стороне улицы был припаркован её «Порш Кайен», но о том, чтобы сесть за руль самой в таком состоянии, не могло быть и речи. Девушка долго рылась в сумочке, но всё-таки отыскала в ней мобильник. Телефон был полностью разряжен. «Тааак… зарядить мобильник в машине… вызвать водителя…», – мысли проносились в затуманенном алкоголем разуме, не обретая формы. И тут она услышала это! Мелодию, такую знакомую каждой нотой ещё с раннего детства. Кто-то шёл навстречу и мелодично перебирал струны акустической гитары. И играл не какую-нибудь ерунду из того, что обычно играют на улице, а Моцарта. Моцарта, мать его, Моцарта! Одиннадцатую сонату, изначально написанную для фортепиано, но виртуозно переложенную для гитарного исполнения. Лидия буквально оцепенела. Мелодия звучала так чисто, как никогда, казалось, не звучала у неё самой, во время её репетиций игры на скрипке. «Ну, ошибись, прошу, сыграй хоть одну фальшивую ноту!» – взмолилась девушка, – «И я спокойно пойду домой и забуду сегодняшний день, как страшный сон. А иначе волшебство этой мелодии меня уже не отпустит никогда…» Мелодия не фальшивила. Лидия стояла и слушала, вся погружённая в звук. Музыка приближалась. Вот уже стал виден силуэт играющего – явно мужчина, лет 35 на вид. Длинные растрёпанные волосы небрежно подвязаны банданой, сильно потёртые джинсы, непонятного цвета рубаха… «Фу!» – сказала бы ещё утренняя Лидия. «Ваууу, как классно играет», – подумала Лидия нынешняя. Мужчина медленно проследовал мимо, не заметив девушку, как будто сам был погружён с головой в мелодию, которую издавала его гитара, и его силуэт начал так же неспешно таять в темноте ночи. Инструмент так и не пропел ни одной неправильной ноты. Ноги сами понесли Лидию вдогонку. Она перестала думать, что и зачем она делает. Девушка просто плыла, растворившись в мелодии, сама став звуком. По пути были какие-то незнакомые петляющие между низеньких домов кварталы. Гитара, сыграв ещё несколько сонат Моцарта, перешла на Шуберта, затем Баха. Потом они пришли. Невысокое крыльцо сменилось пыльным подъездом, а тот в свою очередь – тесной двухкомнатной квартирой, чуть ли не до потолка заваленной музыкальными инструментами и ещё какими-то вещами. Потом, кажется, был виски, бокал, может, два, затем разговоры неизвестно о чём, говорила в основном Лидия, а собеседник лишь кивал или вставлял в диалог пару-тройку слов. Потом они, кажется, не то целовались на балконе, не то курили… «Курили? Ужас!» Лидия как-то по юности пыталась покурить, но ей это не понравилось совсем, да и страшно было, что об этом узнает отец. Затем было отчего-то очень весело… Потом Лидию долго тошнило, а мужчина-музыкант заботливо держал её волосы и вовремя подавал стакан с водой… *** Позднее утро буквально ударило девушку по голове со всей силы, да ещё и как будто придавило многотонной плитой. Она была в квартире одна. Чуть ли не ползком Лидия добралась до ванной комнаты, где нашла стакан с водой и две таблетки аспирина. Умывшись и немного придя в себя, она решилась на осмотр квартиры. На кухонном столе нашлась записка, написанная небрежным, но вполне понятным почерком: «Оставайся сколько хочешь. В холодильнике есть завтрак. Если захочешь уйти, просто захлопни дверь. Извини за платье – моя стиралка его, кажется, убила. Чес». Платье отыскалось на батарее. – Да, твоя «стиралка» его точно убила, – очень спокойно произнесла вслух Лидия (деликатную ткань нельзя было стирать – она утратила первоначальную гладкость и форму), но платья ей почему-то было вовсе не жаль. Было жаль чего-то совсем другого, девушка никак не могла понять, чего. Того, что было не досказано этой ночью? Не сделано? Нет… Того, что она никогда больше не услышит Моцарта в «таком» исполнении. Спустя час Лидия ушла, захлопнув за собой дверь. *** (примерно через неделю) В это воскресенье в филармонии было людно – приехала звезда мирового масштаба, чтобы дать свой единственный инструментальный концерт. Лидия заняла место в партере. Концерт начался. Надо отдать должное мировой знаменитости – играл он просто виртуозно. Были сыграны самые знаменитые произведения Бетховена и Баха, Вивальди и Чайковского, Брамса и Гайдна. Лидия сидела, закрыв глаза и уйдя с головой в звук – ничего более не существовало: только она и эта чарующая музыка. Девушка наслаждалась каждой нотой, пока «звезда» не начал играть Одиннадцатую сонату Моцарта. Мелодия звучала не совсем так, какой хотела её слышать Лидия. Сердце девушки как-то странно кольнуло. Тихонько извинившись перед соседями, мисс Швагенвагенс покинула концертный зал филармонии. *** «Звонок не работает. Пинайте дверь ногой» – прочитала Лидия, и не оставляя себе времени передумать дробно забарабанила носком туфельки в дверь. Дверь открылась почти сразу. Казалось, хозяин квартиры даже не был удивлён. – Чес, я… – замямлила Лидия, и вдруг выпалила, – Ты хочешь поиграть Моцарта дуэтом? – в руках девушка держала скрипичный футляр. – Конечно, – улыбнулся мужчина, – Проходи. Кстати, ты знаешь, я тебя ждал…