Психиатр для героя

Питер уже давно смирился со своей ролью - Сайлар приходил, когда ему захочется, брал что ему захочется, и также уходил, когда захочется. А Питер просто больше не мог ему сопротивляться. Он даже толком не знал почему: то ли это глупая привычка, то ли что похуже - чувства. Разбираться в этом абсолютно не хотелось, но парень понимал, что это необходимо сделать и, желательно до того, как Сайлар вернется. Поэтому младший Петрелли и пошел к психиатру, который, как ему посоветовали, вполне сможет справиться с его проблемой. Кабинет доктора Оливера Трэдсона был типичным кабинетом психиатра - красивый интерьер, большой письменный стол с бумагами, пара книжных шкафов и кушетка, на которой пациент мог лежать и жаловаться на жизнь. Правда, в этом кабинете еще присутствовал небольшой диван, стоящий у окна. Питер понимал, что доктор, скорее всего, будет осуждать его за то, что он позволяет Сайлару делать, но иначе он,Питер,просто не может: он не может больше сопротивляться, поэтому и пришел сюда. В кабинет Питера впустила секретарша, а сам доктор появился позже, и, когда он зашел в кабинет, Питер обомлел. ТАКИХ совпадений просто не бывает. Доктор был точной копией Сайлара, только в очках и одет в официальный костюм. Питеру даже на секунду захотелось закричать от неожиданности, но еще через мгновение он понял, что стоящий перед ним человек явно не Сайлар. - Здравствуйте, Питер, я доктор Трэдсон. Вы в порядке? - от внимательного доктора не ускользнуло удивление на лице Петрелли, но тот поспешил заверить его, что все хорошо. - Прекрасно, тогда начнем сеанс, - доктор сел за стол, а Питер устроился на кушетке напротив него. - Итак, секретарь сказала, что у вас весьма деликатная проблема, какая же? Питер немного замялся и подумал, что зря сюда пришел, но все-таки удержался, глубоко вздохнул и посмотрел на доктора: - Ну, если кратко, то я живу с парнем, который приходит и уходит, когда ему захочется, совершенно не интересуясь моим мнением. Оливер слегка напрягся: в конце концов, он не очень-то любил гомосексуалистов, но этот клиент был состоятельный - брат сенатора Нейтана Петрелли, к тому же, Оливер мог бы помочь ему избавиться от его гомосексуальности: есть много проверенных методов. - Вы говорили с ним об этом? Питеру показалось, что выражение лица доктора изменилось, но тот сохранял полное профессиональное спокойствие, и Петрелли продолжил: - С ним невозможно об этом говорить. Как только я начинаю разговор, он откидывает меня к стене и закрывает рот, а потом… - Питер замялся, - а потом принуждает меня к сексу, - да, такая формулировка явно подходила к действиям Сайлара, и неважно, что Питер-то почти сразу переставал сопротивляться такому «принуждению». - Значит, вы не желаете иметь сексуальной связи с ним, а он принуждает вас к этому? - Да…то есть нет, не всегда. Поэтому я и пришел к вам. Я не могу ему сопротивляться, не хочу, и я не знаю почему. - Возможно, вы испытываете к нему симпатию. - Он чудовище, он… он причиняет людям боль. - Он причинял вам боль? - Постоянно! Да я бы вообще не выжил после секса с ним, если бы не… - тут Питер осекся, он чуть было не рассказал доктору, что может исцеляться. - «Если бы не» что? – доктор слегка повел бровью, не отрывая внимательного взгляда от Питера, и этим движением очень напомнил Сайлара. - Если бы он вовремя не останавливался, – Питер изобразил фальшивую улыбку, надеясь, что доктор не заострит свое внимание на этом, но доктор это сделал. - Вы не пробовали обращаться в полицию? - В полицию? Что? Нет! Нельзя! – Питер даже замахал руками, пытаясь показать, что это плохая идея. Оливер вздохнул, что-то записал в блокноте на столе и вновь посмотрел на Питера. - Итак, мистер Петрелли, ваша проблема в том, что вы испытываете симпатию к человеку, причиняющему вам боль. Подсознательно вам нравится эта боль, и вы не желаете прекращать это. Это похоже на стокгольмский синдром, вызванный сексуальным насилием в отношениях: вы думаете, что являетесь обязательной жертвой, чувствуете сочувствие к своему насильнику и пытаетесь спасти его. Питер не знал, что сказать. Такого диагноза от психиатра он точно не ожидал. Получается, что он любит Сайлара и хочет его спасти? Нет, это уж слишком. - Доктор, а вы можете…ээээм…избавить меня от этого? – надежда проскользнула в голосе Питера, и он внимательно посмотрел на Оливера. - Я думаю, вам надо доказать себе, что его не надо спасать, что он - агрессор, от власти которого вы должны освободиться, к тому же, я считаю, вам нужно обратиться в полицию. Это будет наиболее разумным решением. Едва доктор договорил, дверь кабинета распахнулась, и на пороге стоял Сайлар, улыбающийся своей неповторимой улыбкой, только вот эта улыбка пропала, когда Сайлар увидел Оливера. Это было неожиданно. Очень неожиданно. Сайлар сразу понял, что это не человек, умеющий менять внешность, так что их поразительное сходство еще больше удивляло…и забавляло: видеть себя со странной прической, в очках и официальном костюме. «Прямо как Беннет»- пронеслось в голове Сайлара, и его рот скривился в усмешке. - Итак, «милый», решил обратиться к врачу? Неужели с твой психикой не все в порядке? – усмешка, от которой по телу Питера пробежали мурашки, он беспомощно смотрел то на Сайлара, то на доктора, который пребывал сейчас в состоянии легкого шока: нечасто увидишь своего двойника, да еще и похожего на маньяка. Оливер, по крайней мере, умеет скрываться, а по этому человеку сразу видно, что он убивает людей. - Полагаю, вы и есть агрессор, - Трэдсон прекрасно умел сохранять спокойствие и не выдал своей заинтересованности относительно новоиспеченного «клиента». - Полагаю, да, – с все той же усмешкой ответил Сайлар и, обойдя Питера со спины, положил руки ему на плечи. – Что же вам рассказывала моя «жертва»? - Я не могу рассказать вам то, что рассказал мне Питер. Усмешка. - Может тогда ты мне расскажешь? – Сайлар сжал руки на плечах Питера, послышались хруст и крик боли. Доктор попытался встать, но Сайлар посадил его на место телекинезом. - Сидите, доктор. Сейчас вы увидите потрясающее шоу, - в следующее мгновение Питер полетел к стене. - Прекрати, Сайлар, прошу тебя! – Питер беспомощно пытался вырваться, но все его попытки были тщетны, а Сайлар уже подходил ближе к нему, телекинезом расстегивая пуговицы на рубашке Питера. - Знаете, доктор…- Сайлар повернулся и прочитал табличку, стоящую на столе, - Трэдсон, вам определенно понравится шоу, может, вы даже присоединитесь к нам. – улыбка не сходила с лица Сайлара. Большим и указательным пальцем правой руки он взял Питера за подбородок и коротко поцеловал, – ты же будешь не против, милый? - Прекрати это, я не хо… - Питеру не дали договорить. Жесткий поцелуй, а после воля Сайлара. С того момента, как он получил способность Эрика Дойла, он очень любил использовать ее на Питере: не только в сексе, а вообще. - Буду считать это за согласие, – Сайлар усмехнулся, срывая с Питера рубашку одним движением пальцев, а затем и его брюки и нижнее белье. Питер покраснел от стыда, увидев, что доктор Трэдсон внимательно изучает его тело. Это было ужасно. Питер не хотел, чтобы кто-то видел его в таком виде: обнаженным, беспомощным. Но Сайлара это мало волновало, тот уже расстегивал ширинку на своих брюках и садился на спинку дивана. Мановением пальцев Питер оказался на полу, на четвереньках перед Сайларом. Последний молящий взгляд – единственное, что Питер успел сделать перед тем, как прозвучала строгая команда, его тело не могло ослушаться. Перед доктором Трэдсоном предстала поистине странная и в то же время завораживающая картина: его клиент, брат сенатора Соединенных штатов, вполне приличный человек, стоял обнаженный на четвереньках перед мужчиной, выглядящим в точности как сам доктор, и делал ему минет. Это возбуждало. Казалось, что Питер делал минет самому Оливеру и, хотя доктор был против гомосексуализма, сейчас ему хотелось почувствовать то, что чувствует сейчас Сайлар. Видимо, Сайлар умел читать мысли, потому что он довольно улыбнулся, глядя на доктора, одним движением отодвинул его стол к двери и придвинул самого доктора на кресле ближе к себе. - А теперь, милый, сделай доктору приятно, он ведь помог тебе с твоей проблемой. Усмешка. Питер попытался противостоять, но сила Сайлара была слишком велика, поэтому он повернулся и принялся расстегивать штаны доктора. - Как вы заставляете его это делать? – неподдельный интерес звучал в голосе Оливера. - У меня есть способность. Он - моя марионетка, я управляю им, – это был ответ истинного насильника, в нем чувствовалась власть над жертвой, безнаказанность, могущество… От размышлений доктора отвлекло потрясающее ощущение в паху - Питер принялся за дело, и, боги, он был великолепен! Ни одна женщина не делала такие потрясающие вещи своим языком, которые сейчас вытворял Питер. - Он прекрасно обучен, верно? – Сайлар вновь довольно усмехнулся, увидев реакцию доктора, тот лишь слабо кивнул. А пока Питер был занят членом доктора, Сайлар неторопливо снял рубашку и, откинув ее в сторону, подошел к Петрелли сзади, проведя рукой по его спине. По телу Питера пробежали мурашки, легкая дрожь сотрясла его тело, но от своего занятия он не оторвался, лишь в мыслях пытаясь убежать отсюда. А Сайлар времени не терял: в конце концов, он не собирался застрять тут на весь день, он вообще пришел просто вытащить отсюда своего Питера, но, услышав его разговор с доктором, пришел к выводу, что младшего Петрелли нужно наказать. И сейчас он обходил кабинет доктора в поисках нужного ему предмета. - Что вы ищете? – голос Оливера оставался спокойным, хотя дыхание все чаще сбивалось по мере того, как Питер прекрасно выполнял свою «работу». - Что-нибудь, что можно вставить в его прекрасную попку, – Сайлар засмеялся, а Питер задрожал сильнее и на мгновение отстранился. - Нет, пожалуйста, Сай…- движение пальцев, и Питер вновь за «работой». - Тебя никто не спрашивал, милый. Мне же надо тебя наказать. О! прекрасно! – взгляд Сайлара упал на необычной формы светильник, сделанный, казалось, из человеческой кожи, – интересные у вас предметы интерьера, доктор. Как раз то, что мне нужно. - Я лично сделал этот светильник, – какой-то странный огонек промелькнул в глазах доктора. – Может, вы уже позволите мне двигаться? - Нет, так интереснее, – Сайлар отключил светильник от питания и вырвал провод с корнем, подошел к доктору, присел на корточки и отстранил голову Питера от паха Оливера. – Оближи его, милый, – Питер безоговорочно выполнил этот приказ и, когда светильник был отлично смазан слюной, вернулся к члену доктора. А Сайлар, медленно обойдя Питера, присел на корточки и, раздвинув ягодицы парня, медленно ввел в него импровизированный фаллоимитатор. Питер выгнулся от волны резкой боли, его тело еще больше задрожало, а на глазах выступили слезы, но он все еще не мог оторваться от своей «работы» - приказ Сайлара все еще действовал. - Мммм, а теперь будет веселее, – Сайлар налил себе и доктору по стакану виски – и почему в кабинетах психиатров всегда стоял виски? Сайлара всегда интересовал этот вопрос, и сел на диван, подавая доктору его стакан. - Освободили мне только одну руку, чтобы я мог выпить? – Оливер посмотрел на Сайлара, этот мужчина интересовал его все больше и больше, а в особенности то, что он мог делать, поэтому он взял стакан и сделал глоток. - Сейчас начнется настоящее шоу. Питер, милый, сейчас ты сядешь на пол перед нами, широко раздвинув свои ножки, и отымеешь себя тем, что я в тебя вставил, – с лица Сайлара не сходила довольная и предвкушающая улыбка, а в голосе слышалась нескончаемая издевка. В голове Питера с ужасом заметались мысли, он собрал всю свою волю, но тело его не слушалось, а уже выполняло приказ. Вот он садится на пол, терпя невыносимую боль, разводит ноги, находит рукой основание светильника и начинает ритмично двигать им, вытаскивая и вновь вставляя в себя, при этом глядя прямо на Сайлара, на его довольную улыбку. А Сайлар смотрел на него, на беспомощного Питера, красного от стыда и молящего его отпустить, молящего одним взглядом, ибо говорить ему не разрешали. Оливер тоже наблюдал за Питером, и, к удивлению самого доктора, ему нравилось то, что он видит. Член пульсировал от возбуждения, а сам доктор старался не упускать ни одного движения парня. А Питер под взглядами двух мужчин, так похожих друг на друга, продолжал двигать внутри себя светильником, со стыдом осознавая, что ему это нравится. Нравится, что на него смотрят. Точнее, что на него смотрит Сайлар. Да, этот чертов маньяк мог делать с ним все, что угодно, и Питера это возбуждало, возбуждало настолько, что он не мог сдерживать стоны наслаждения, интенсивнее двигая рукой и замечая довольную ухмылку на лице Сайлара. - Как думаете, доктор, это все еще стокгольмский синдром? – Сайлар перевел взгляд на Оливера, а тот напрягся, ибо вопрос мужчины отвлек его от созерцания картины перед ним. - Что? Ах, да…он хочет доставить вам удовольствие. Я думаю, даже если вы перестанете использовать свою способность, он продолжит подчиняться вам, – Оливер по-прежнему сохранял свой профессионализм, даже в такой ситуации. - Да? Интересная мысль, – Сайлар задумался на секунду, а потом рассмеялся. – А вы правы, доктор. Малыш теперь делает все сам. Усмешка. Да, Сайлар уже не действовал на Питера, и тот это почувствовал сразу же, но продолжал двигать рукой. Потом он сам усмехнулся, вытащил из себя мерзкий предмет и подполз на четвереньках к Сайлару, смотря на него снизу вверх. Питер уже играл однажды в эту игру, тогда Сайлар остался им очень доволен, и сейчас что-то внутри Питера говорило ему продолжить играть, продолжить делать так, как того хочет его насильник, его хозяин, его Сайлар. Он медленно придвинулся к паху Сайлара и прошелся языком по всей длине члена, от основания до головки. По телу Сайлара прошла волна наслаждения, но внешне он ничем этого не показал, лишь довольно хмыкнул и отпил из стакана виски. Питер взял в рот его член и начал мучительно медленно сосать его, проводя языком по уздечке, заглатывая полностью на мгновение и полностью выпуская, вновь облизывая языком по всей длине. - Ну что же ты, милый? Не забывай про доктора, – снова усмешка, и кресло с Оливером придвинулось ближе, а Питер обхватил его член рукой и начал массировать. Это было великолепное зрелище для доктора, и это зрелище так возбуждало, что он уже готов был кончить, но, похоже, это не входило в планы Сайлара, ибо Оливер отчетливо ощущал что-то, сдавливающее его член у основания и не дающее право на разрядку. Потом Питер поменял позу: теперь он сосал член доктора, рукой надрачивая член Сайлара. Потом вновь поменял позу, и вновь, и вновь, пока не увидел на лице Сайлара то животное желание, которое означало, что дальше играться нет смысла: Сайлар на пределе своего терпения. Поэтому Питер встал, ловя недовольный и разочарованный взгляд доктора, и сел на бедра Сайлара. - Ты ведь этого хочешь? Я весь твой, – горячий шепот на ухо. Питер слегка приподнялся, опираясь на плечо Сайлара правой рукой, а левой направляя его член в себя, и сел, полностью погрузив в себя разгоряченную плоть. Из ртов обоих вырвался томный стон, Сайлар улыбнулся и положил руку на бедра Питера, придерживая его, а Питер начал двигаться, опираясь руками на плечи Сайлара. - Сегодня, в первый и последний раз, ты будешь не только моим, – прошептал Сайлар на ухо и подозвал доктора взмахом руки. Оливер встал и положил руки на плечи Питера сзади, ощущая горячую кожу, почти чувствуя бешеное биение сердца, или это его сердце так бешено бьется? Он ведь не гей, его никогда не привлекали мужчины! Но сейчас, сейчас он хотел Питера, слишком сильно его хотел, чтобы сдерживаться, к тому же, ему это позволяли, и даже разрешили взять его. Оливер почувствовал, что они с Сайларом похожи не только внешне, у них у обоих было желание обладать, обладать без остатка, только вот предметы обладания были разные…обычно. Сейчас это был Питер. И Оливер поглаживал его нежную кожу - разве у взрослого мужчины может быть такая нежная кожа? – и, спустившись вниз, мял руками его ягодицы, от чего Питер стонал еще больше, сильнее насаживаясь на член Сайлара. Ему нравились прикосновения доктора, его руки были почти такими же, как у Сайлара, от чего в голове еще больше закрепилась идея, что сейчас в комнате он с двумя Сайларами. Это возбуждало, безумно возбуждало, поэтому он откинул голову назад, рукой поймал затылок доктора и, притянув того к себе, страстно поцеловал, впиваясь в его губы. Оливер отвечал на поцелуй, властно, желанно, так, как это всегда делал Сайлар. А самого Сайлара это забавляло и возбуждало. Он повернул Питера обратно к себе и властно поцеловал, закусив его нижнюю губу до крови и чувствуя великолепный солоноватый вкус, а стон Питера придавал еще больше удовольствия. Потом Оливер притянул Питера к себе, прижимаясь грудью к его спине, а членом между ягодиц, чувствуя, как движется внутри тела Питера член Сайлара. Он стал целовать плечи, шею, провел языком по линии челюсти, поцеловал мочку уха, а потом вновь спустился к шее, оставляя следы поцелуев-укусов, сразу же наливавшихся красным на нежной коже. Руками он гладил бедра и талию парня, встречаясь иногда с руками Сайлара, который тоже ласкал своего любовника, продолжая толчки, буквально выбивая из Питера стоны наслаждения. А Питер только и мог, что стонать. Он полностью отдался в руки этих двоих, и, запрокинув голову, тщетно ловил воздух, даже не пытаясь сдержать себя. Ему было чертовски хорошо, он был на пике уже давно, но Сайлар и здесь контролировал его, не давая кончить. Он всегда так делал. - Сай…лар…я больше не могу, прошу, прошу, – голос Питера срывался, слова перемешивались со стонами, а те грозились превратиться в крики. - Нет, милый, не надейся, что твое наказание закончится так просто. В конце концов, это наказание, а ты не получил достаточно боли, – в такие моменты в глазах Сайлара мелькали истинно адские огоньки, он посмотрел на доктора, и тот понял его без слов. Оливер сам долго ждал приглашения для этого, поэтому он слегка приподнял Питера и пальцами стал оттягивать колечко мышц, сжимающих член Сайлара. Из груди Питера вырвался крик боли, но оба мужчины не обращали на это внимания, Сайлар наклонил Питера к себе, уткнув его лицо в свое плечо, а его руки прижал к своей груди, а Оливер, аккуратно пристроившись к анусу Питера, начал медленно входить. Было жутко неудобно, тесно, но желание перебивало все, а крики Питера еще больше разжигали возбуждение. Войдя на несколько сантиметров, Оливер начал двигаться, толчками проникая все глубже, Сайлар также возобновил движение, чувствуя, как Питер впивается в его спину ногтями, царапает его. А Питер кричал, он срывал голос от невыносимой боли, разрывающей его изнутри. Но самое ужасное было то, что вместе с этой болью по телу проходило невыносимое удовольствие, заставляющее выгибаться, кричать громче и прижиматься к Сайлару сильнее. Оливер вошел уже глубже и начал двигаться вместе с Сайларом, крепко держа Питера за бедра и прикусывая кожу на его шее. Напряжение было невыносимо, он сам стонал в такт своим толчкам, желая глубже проникнуть в податливое тело, которое в одно мгновение пропустило его легче, а вниз потекла струйка крови. Питер выгнулся и открыл рот в немом крике, а Сайлар притянул его к себе и поцеловал, прикусывая губы и язык до крови и слизывая эту кровь. Долго так продолжаться не могло: Сайлар сам был на пределе, поэтому он снял давление на член Питера, и Петрелли тут же кончил, прижимаясь крепче к любовнику и напрягаясь всем телом. Следующим был доктор - он кончил внутрь Питера, прижавшись к его спине грудью и до крови закусывая плечо. Сайлар сделал еще несколько толчков и тоже излился в Питера, издав полурык-полустон. Несколько мгновений все трое просто тяжело дышали. Первым опомнился Оливер, вышел из Питера и сел в кресло, тщетно пытаясь привести мысли в порядок. Сайлар слегка поднял Питера, выходя из него, а потом вновь усадил на свои колени, Питер прижимался к нему, дрожа и не в силах сдержать слез. Да, Питер плакал. Не от боли, а от обиды. Он только сейчас понял, что Сайлар практически отдал его другому - пускай так сильно похожему на самого Сайлара, но другому – мужчине, и сейчас его душила обида. И ему было неважно, что сейчас он выглядит как настоящая тряпка, эмоции были сильнее его. Сайлар гладил его, его спину, плечи, предплечья и что-то тихо шептал на ухо, но Питер его не слышал. Потом Сайлар поднял его, уложил на диван, накрыл покрывалом и отошел к доктору, не обращая внимания на тщетные попытки Питера ухватиться за него. - Полагаю, сеанс закончен, доктор. Вы забудете все, что здесь произошло, как только мы покинем помещение. После этих слов Сайлар оделся и, взяв на руки закутанного в покрывало Питера, вылетел в открытое окно. А Оливер забыл, против способности внушения ничего нельзя было сделать, и теперь несколько часов его жизни пропали из памяти, оставляя его в потрепанном состоянии и с расстегнутой ширинкой. Да, Оливер определенно разберется с этим, как только приведет дыхание и пульс в порядок. Он определенно поймет, что за чертовщина произошла и почему он ничего не помнит. К счастью, в его кабинете установлена скрытая камера…